Судьба Хеопса. Глава 1. Смерть фараона

 
   2600 год до рождества Христова. Древний Египет. В своем дворце, в Мемфисе, умирал мудрый фараон Снофру. Был предрассветный час, легкий ветер с Нила доносил  освежающую прохладу, напоенную ароматами лотосов и лилий; в царском саду божественно пели утренние птицы; лазурь вечно солнечного неба настойчиво прорывала темные покровы ночи. Все в мире дышало гармонией и поэзией, и  потому  так особенно неуместно и жестоко выглядела смерть среди этого подлинного земного рая.  Весь Египет замер в тоске и ожидании. 
   У  дверей спальни фараона стояли притихшие придворные. Смерть царя меняла не только судьбу государства, но и судьбы многих из них. Из покоев правителя вышел высокий пожилой человек, с бритой головой и овальным удлиненным лицом, поверх его белоснежного жреческого одеяния  была накинута пятнистая шкура леопарда.
- Псамметих, верховный жрец Ра, - зашептались придворные.
   От толпы собравшихся отделились двое молодых людей: белокурый юноша лет 19 и хрупкая изящная девочка 15 -16 -ти лет. Они подошли к жрецу.
 - Есть ли надежда? - взволнованно спросил юноша.
   Верховный жрец Ра печально покачал  головой.
-Я сделал все, что мог, царевич, - тихо проговорил он. - Боль покинула его тело, остальное - в руках богов.
-Я хочу видеть дядюшку, - сказал  молодой человек, направляясь к покоям  фараона.
-Подожди, пресветлый Хеопс, - мягко остановил его Псамметих, - царь  приказал прежде позвать тех, кто был с ним от юности его. Не сердись, царевич.
-Пожелание величайшего из всех фараонов священно для меня, - смиренно сказал молодой человек. 
   Жрец был учителем Хеопса и другом его дядюшки,  царевич уважал и почитал мудреца.
   Псамметих подошел к стоящей в самом дальнем углу высокой  стройной   пожилой женщине, одетой  в изысканное тонкое зеленое платье. По горделивой осанке и утонченным манерам ее можно было бы принять за благородную даму, но причудливые татуировки, которые  покрывали   ее плечи и руки, и, вероятно, и все  тело, выдавали в ней танцовщицу. Верховный жрец Ра что-то тихо шепнул ей и, взяв  за руку,  повел  в комнаты Снофру.
   Женщина  вошла в спальню фараона. Снофру лежал на спине, устремив взгляд  в окно, завешенное плотными шторами, в щелочку между которыми, пробивался первый робкий лучик пробуждающегося солнца.
-Снофру – прошептал она, - опускаясь на колени перед ложем царя.
   Царь повернулся к вошедшей, в его потухающих глазах вспыхнули искры жизни.
-Анукет, - с нежностью проговорил старый фараон, гладя женщину по густым  каштановым волосам, чуть тронутым сединой, - услада моей юности.
-Не уходи от нас, великий царь, не покидай меня,  - простонала женщина.
-Я буду ждать тебя, моя возлюбленная. Не грусти.
-Это невозможно, повелитель, – печально проговорила она. - Я простая танцовщица, а в царстве солнцеликого Ра могут жить лишь боги и цари. Мы никогда не встретимся. – Танцовщица разрыдалась.
-Ра берет к себе избранных во всем, – сказал фараон, лаская склоненные плечи женщины. - Наша любовь божественна. Мы не смогли соединиться на земле, так  будем вместе там, в чертогах Солнца.
-Не покидай меня, великий царь! - с отчаянием проговорила Анукет. - Ты забираешь мое сердце!
-Не плачь, любимая, все в этом мире предопределено. Видно так захотели боги, чтобы мы были соединены и разлучены одновременно.
-Зачем они так поступили с нами?
-Богам не задают вопросы, любовь моя, но знай, если бы была моя воля, я сделал бы тебя царицей Египта.
-Я не о власти говорю. Мне нужен лишь ты. Я хотела быть с тобой, а не с правителем.
-Это невозможно в мире людей. В моих  жилам течет кровь Ра, кровь Озириса, и подобно   моим божественным предшественникам, я лишь на  ничтожно краткое время мог отдаваться земным чувствам. Прости меня, моя любимая. Но теперь все изменится, однажды мы вновь встретимся и уже навсегда. Я буду ждать тебя.
- Мой великий бог, как же я была счастлива с тобой! И с каким нетерпением я ожидаю того момента, когда и меня призовут боги. Но сейчас мы на земле. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, лучезарный царь?
-  Можешь, - улыбнулся Снофру. - Порадуй меня еще раз своим божественным танцем.
Анукет поклонилась и, встав на ноги, закружилась в  танце. Сумрак в комнате скрывал постаревшие черты женщины, и, казалось, что перед правителем танцует юная девушка, полная надежд и мечтаний. Закончив танец, Анукет вновь встала на колени у постели фараона.
-Благодарю тебя, моя богиня,– прошептал фараон. Он приподнялся на ложе и обнял женщину. Внезапно правитель вздрогнул, судорога пробежала по его лицу. - О, боги, как вы торопитесь, - пробормотал он. -  Иди, моя любимая, ты облегчила мои страдания, теперь у меня хватит сил закончить все дела. Пусть  ко мне придут Меритенса и Аменемхат.
   Анукет, заливаясь слезами, ушла. В покои правителя вступили два пожилых мужчины. Первый из них был придворный архитектор Аменемхат, суровый человек с холодными колючими светло-голубыми глазами, второй - царский казначей и хранитель печати Меритенса, рослый мужчина богатырского телосложения, на его поясе висел меч.  Много лет назад Меритенса был воином, но, даже   сменив  род деятельности, не смог изменить себя и расстаться с любимым оружием. 
-Друзья мои, - проговорил умирающий правитель.
   Архитектор и казначей почтительно поцеловали руку  царя.
-Служите моему племяннику Хеопсу, так, как служили мне, - сказал  фараон.
-Клянусь, - проговорил Меритенса.
-Мы сделаем все возможное и невозможное для лучезарного Хеопса, -  проговорил Аменемхат.
-Я  не сомневаюсь в вас, – сказал Снофру, - но мой племянник еще очень молод, помогите ему. А главное-защитите.
-Мы готовы умереть за  Хеопса, – проговорил Меритенса.
-Пусть все боги Египта хранят вас, друзья мои. - И вновь судорога исказила лицо правителя. - Ну вот, кажется, и все. Теперь я хочу говорить с теми, кому вручаю власть и судьбу Египта. Пусть ко мне придут Хеопс и Хенутсен.
   Молодые люди, робея, вошли в покои царя.
-Великий государь, - проговорил Хеопс.
-Великий государь,– эхом повторила девочка, сжимаясь  от страха.
-Дети мои, - улыбнулся старый фараон. Он взял Хеопса за руку. Голос умирающего правителя хоть и оставался тихим, но зазвучал твердо и властно.  - Хеопс, - сказал Снофру, -  настала твоя очередь принять бремя власти. Я оставляю тебе страну, богатую и процветающую, враги Египта покорены, боги одаривают земли обильными урожаями. Будь же достоин своего высокого жребия.
-Клянусь всеми богами, первый среди царей,  у тебя не будет повода сожалеть о той безграничной милости, которую ты оказал мне.
-Я не сомневаюсь в тебе, мой мальчик,  - ласково проговорил Снофру. -  Еще, когда ребенком я увидел тебя, то с первого взгляда понял, что ты - настоящий потомок Озириса. Ты не только красив телом, но и наделен великим умом. У меня не было родного сына, и боги послали тебя. Ты станешь величайшим из царей.
 -Я - лишь твой ученик, дядюшка.
-Ты превзойдешь мою славу, Хеопс. Сегодня ночью боги  даровали мне дивное виденье, я узрел тебя в сиянии величия и могущества: ты сидел на золотом троне рядом с Ра, а у ног твоих  подданные возносили тебе хвалу.
-Я возблагодарю богов за этот сон, - сказал молодой царевич.
-Не плачь, Хенутсен, - обратился Снофру к всхлипывающей девочке, прячущейся за спину своего юного супруга, - мои годы подошли к концу, солнцеликий Ра зовет меня к себе. Так должно быть.
   Хенутсен, заливаясь слезами, распростерлась у ложа умирающего фараона.
- Не надо плакать, малышка, - проговорил фараон, - ты хорошая жена для моего племянника. Боги избрали тебя продолжить род Озириса.
-О, мой царь!  - воскликнула Хенутсен, целуя руку фараону.
   Снофру хотел еще что-то сказать, но предсмертный хрип поглотил его фразу.
   Хеопс  выбежал из спальни и громко крикнул:
-Псамметих, царю плохо.
   Врачеватель вбежал в комнату правителя, за ним устремились Анукет, Аменемхат и Меритенса. Псамметих склонился над умирающим.
   Солнце уже не робким лучиком, а потоком света ворвалось сквозь  щелку  в шторах.
   Фараон чуть приподнялся на ложе, словно пытаясь войти в этот яркий небесный поток.
-Прими меня в свое царство, солнцеликий Ра, - прошептал он.
   Солнечный свет залил грудь царя Египта, Снофру вздохнул и упал на подушку.   Душа мудрого правителя воссоединилась с богом богов. Хенутсен  разрыдалась, на ресницах Хеопса тоже блестели слезы. Он почтительно поцеловал мертвую руку дядюшки, потом подошел к окну, немного раздвинул занавески и вдохнул воздух. Легкий ветерок высушил слезы. Прямой, холодный, сдержанный новый царь Египта повернулся к плачущей жене.
  - Хенутсен, мы больше не имеем права  обнажать свои чувства. Отныне и ты, и я  - властители двух объединенных земель. 
    Хенутсен поспешно вытерла слезы. Хеопс решительно распахнул дверь. Царственная чета покинула комнату мертвого фараона.
Придворные почтительно склонились перед  новыми правителями Египта.
-Наступило время возмездия, - тихо прошептал Псамметих, обращаясь к стоящим рядом   Аменемхату, Анукет и Меритенсе.
-О чем ты? – сквозь слезы проговорила танцовщица Анукет.
-Я о том преступлении, совершенном нами много лет назад, -  сказал верховный жрец Ра.
- Ты говоришь о нашем  возмездии тому, чье имя проклято в  веках? – сверкнул глазами казначей.
-Да, - кивнул Псамметих. – Как бы оно ни называлось, но это было убийство. 
-Ты устал, Псамметих,  - махнула рукой Анукет.
-Я говорю истину, – покачал головой жрец.
-Я не чувствую себя виновным, - вставил свое слово казначей Меритенса. – Мой меч поразил врага, как на поле боя. Или ты забыл свое сражение с ним, Псамметих?
-Я согласен с Псамметихом, - осторожно проговорил архитектор Аменемхат. – Мы убийцы, и я тоже чувствую, что  наказание однажды настигнет нас. Снофру был нам, словно защита, но его больше нет.
-Он стал первым, – зловеще проговорил Псамметих. - Чья теперь очередь держать ответ?