Зеркало

Андрей Анисимов


ЗЕРКАЛО


рассказ



Война шла уже пятый год, и конца ей видно не было. Пять лет, в районах, прилегающих к Границе, с переменным успехом кипели бесчисленные сражения, пожирая тьму боеприпасов, топлива, а временами и сами корабли с их экипажами, ни на йоту не приближая к победе ни ту, ни другую сторону.  Пять лет противник, таящийся где-то за призрачной чертой Границы, бросал на землян мощь своих космических сил, и пять лет земляне отвечали тем же, отбрасывая агрессора обратно за Границу, или отступая сами, когда предпринимали такие же вылазки на сопредельную «территорию». Несколько световых недель в одну сторону от Границы, и столько же в другую – вот такой была ширина  зоны боёв, глубже которой не проникал никто. Попытки прорваться дальше кончались ничем: приходилось спешно откатываться обратно, под натиском превосходящих сил противника, чтобы, в свою очередь, держать удар врага, который подходящие из тыла резервы быстро превращали в столь же безуспешную попытку прорыва.  Если б к космической баталиям был приемлем термин «позиционная война», то эту войну с полным правом можно было бы назвать позиционной. 
Странная была эта война. Они топтались пять лет возле Границы, испепеляя друг друга импульсными пушками и ракетными залпами, а до сих пор так и не знали, с кем воюют - положение совершенно немыслимое! Ни одного пленного, ни единого обломка от вражеского корабля так и не попало в их руки, в то время как в зоне боевых действий их должны были летать целые облака.  Разведка усиленно тралила те районы, где уничтожались вражеские суда, однако вылавливала только останки того, что сходило с верфей Земли и многочисленных её колоний. Или корабли противника попросту рассыпались в прах, вместе с теми, кто ими управлял, или земляне воевали с призраками.
Не менее странной штукой была и сама Граница. Именно пять лет назад, один из рейдеров, исследующий этот район галактики, наткнулся на нечто особенное, - уходящую в бесконечность поверхность, разделительный слой чего-то эфемерного, не воздействующего ни на один из датчиков, и не фиксируемого ни одним прибором, кроме оптических, слой, который они пересекли без каких либо помех и последствий, и за которым их встретил чужой корабль. Кто выстрелил первым,  уже не узнать никогда. Последовала короткая схватка, в результате которой чужак был уничтожен, впрочем, как и рейдер, успевший послать только сообщение о встрече… После этого всё и началось.
- Пять лет, - произнёс Войцеховский.
Он покружил немного по кабинету, потом, в двадцатый или в сотый раз за этот день остановился возле окна. С высоты восьмого этажа открывался прекрасный вид на корпуса Исследовательского Центра, огромные, как студийные павильоны. Собранные по единому образцу, они отличались только номерами, и очень немногие знали, кто и над чем работает в том или ином корпусе. Тысячи лучших специалистов метрополии и колоний, учёных, инженеров и техников трудились тут день и ночь, не покладая рук, создавая новые образцы космической техники и вооружений, которые тут же и собирались, а зачастую и испытывались на одном из полигонов, серые бетонные поля которых виднелись  за корпусами.
Пять лет назад тут ничего не было – голая пустыня. А спустя месяц после той памятной схватки, поставили первый корпус и административное здание. За пять лет крошечный посёлок разросся в настоящий мегаполис.
- Пять лет, - снова повторил Войцеховский. – Пять лет…
Постояв ещё у окна, он прошёл к своему  столу, посмотрел на пачку месячных отсчётов, присланных рабочими группами, но вместо того, чтобы сесть за их чтение, опять вернулся к окну. Сейчас его не интересовало ничего, из написанного там. Все его мысли были сосредоточены на одном:  одном-единственном проекте, вошедшем в завершающую стадию восемнадцать суток назад. От его благополучного завершения зависело многое, если не всё, весь исход войны. Если всё пройдёт удачно, они получат в свои руки оружие не менее мощное, чем нейтронную боеголовку или тактический лазер. Они получат информацию.
Тот, кто владеет информацией, тот владеет миром – истина старая, как сам мир. В этом плане они все пять лет сидели на голодном пайке. Все усилия разведки проникнуть в тыл противника неизменно кончались провалом: разведывательные  суда то ли захватывались, то ли уничтожались, так или иначе, не возвращался никто. То же самое происходило и с кораблями-разведчиками противника. Их непременно обнаруживали, перехватывали и расстреливали ещё до подлёта к основным базам. В сфере осведомлённости о противнике, имело место то же равновесие сил, что и в боевых действиях: ни одна из сторон так и не добилась преимущества над другой.
Но теперь всё должно было измениться.
Если «Ищейка» сумеет пробиться сквозь вражескую линию обороны, обследовать ближайшие к Границе звёздные системы и вернуться, то дело наконец-то стронется с мёртвой точки. Тогда по тому же принципу они будут строить и другие корабли, причём изменится не только их конструкция, кардинально изменится сам метод ведения войны. Если сравнивать нынешние корабли с «Ищейкой», то это парусники и паровой броненосец. Перемены неизбежны. Новая техника и новые возможности,  неминуемо отразятся на тактике…  Главное, чтобы «Ищейка» вернулась. В противном случае проект «Прорыв», который вынашивали долгих два года, обернётся очередным тупиком, в котором оказались до него ещё не один десяток подобных… Только бы она вернулась.
Селектор на столе выдал короткую трель. Войцеховский отскочил от окна, оказавшись у стола быстрее, чем успел прийти второй вызов.
- Слушаю!
- Генерал, «Ищейка» вышла на связь три минуты назад.
- Превосходно, полковник, - Войцеховский вдруг почувствовал себя так легко, как никогда за эти пять лет. – Примите мои поздравления.
- Спасибо, господин генерал.
- Итак?
- Сейчас идёт дешифровка переданных данных. Полностью информация будет обработана через полчаса.
- Полчаса, и ни минутой дольше. Слышите?
- Так точно, господин генерал.
- Через тридцать пять минут, она должна лежать у меня на столе.
- Слушаюсь!
Войцеховский отжал кнопку селектора и принялся нервно бегать из угла в угол. Отсчёты были забыты окончательно.
Свершилось! Теперь-то они выйдут, наконец, из мрака неизвестности. Пускай махонькое, но всё же оконце, приоткрыто. И это только начало. Они забросят в тыл этим засранцам сотни таких развед-зондов, а вслед за ними устремятся истребители, перехватчики, бомбандировщики, мониторы, крейсеры… Они сомнут их флот как картонные коробки. Он дожил-таки до счастливого дня. И чем чёрт не шутит, может ещё и увидит день их триумфальной победы.
- Пять лет, - пробормотал Войцеховский, упоённый видениями взрывающихся и бегущих вражеских флотилий. – Пять лет!
Точно в назначенный срок входная дверь открылась, пропуская в кабинет полковника Белецкого, непосредственного руководителя проекта «Прорыв» и одного из ведущих физиков Центра по фамилии Пресман. Вид у обоих был несколько растерянный.
- Господин генерал… - начал было Белецкий, но Войцеховский тут же перебил его:
- Он сумел пройти сквозь линию обороны?
- Так точно.
- А базы. Он обнаружил места, где базируется их флот?
- Да, господин генерал. Семь планетных систем, находящихся на расстоянии трёх парсек от Границы. Обследовано в общей сложности пятнадцать планет. Четыре обитаемы, остальные используются как стартовые площадки.
- Замечательно. Ещё раз поздравляю вас, господа. Вот теперь-то мы их поймали.
- Да, но…
- Что?
Белецкий откашлялся.
- Дело в том, что все пятнадцать планет в точности повторяют пятнадцать миров, находящихся в трёхпарсековой зоне с  нашей стороны.
Войцеховский нахмурился.
- Не понял. Поясните.
- Вот. – Белецкий протянул принесённую с собой папку. – Это снимки, сделанные «Ищейкой» с орбитальных высот…
Снимков оказалась целая пачка. Не разложив, а буквально раскидав их по столешнице, Войцеховский пробежал по ним взглядом, задерживаясь на каждом на секунду или две, и нахмурился ещё больше.
- Это наши форпосты. Кое-что я узнаю… Что вы мне принесли?
- Это доставлено с той стороны.
Войцеховский растерянно оглядел лежащие перед ним фотографии.
- Здесь какая-то ошибка…
- Нет, генерал, - заговорил Пресман. – Никакой ошибки нет. Вы действительно видите планеты, находящиеся по другую сторону Границы. Это планеты противника.
- Но это наши планеты!
- С этой стороны – да, а с той – их точные копии.
- Копии?
Пресман кивнул:
- Именно так.  Нам удалось, наконец, узнать кое-что о природе Границы. Не буду вдаваться в подробности и забираться в дебри специальной терминологии, скажу просто. Граница – это область, разделяющая два участка пространства, один из которых является точным повторением другого. Иначе говоря, Граница – это своеобразное зеркало. А всё, что лежит за ним, является отражением того, что перед ним.
- Вы с ума сошли! – выдавил из себя Войцеховский.
Пресман указал на фотографии.
- Факты, подтверждающие это перед вами.
- Вы что же, - медленно проговорил Войцеховский, точно боясь произносить слова, которые должен произнести, - хотите сказать, что с той стороны нас атакуют такие же люди, как и мы?
- Более того, это, по всей видимости, мы и есть.
Вайцеховский открыл рот.
- Так с кем же мы воевали всё это время? С собственными отражениями?
- Именно. С самими собой.
- Бред!
- Отнюдь. Я мог бы показать вам выкладки, которые мы успели сделать на основе информации, полученной от «Ищейки». Всё сходится. Граница – это зеркало. За ней лежит точная копия нашей Вселенной.
Войцеховский опустился на стул, совершенно оглушённый этим открытием. Он ожидал услышать самые невероятные вещи о запредельной стороне, но такое!.. В другое время он решил бы, что его разыгрывают, но эти люди занимали слишком высокие посты и делали слишком важное дело, чтобы позволить себе подобное. Они говорили совершенно серьёзно.
- Так, подождите, - проговорил Войцеховский, собираясь с мыслями. – Если Граница – это зеркало, то противник обязан вести себя по всем правилам отражения. То есть, повторять наши действия. Каждую нашу атаку, должна встречать контратака, каждый наш залп – встречный.
- Если б это было обычным зеркалом, то да. Но это не обычное зеркало. Если хотите, назовём его «кривым», не в плане геометрических характеристик, а иных… Временных, в первую очередь.
- Поясните, - потребовал Войцеховский.
- Извольте. Эта «кривизна» создаёт эффект задержки ответных действий.  Мы сделали кое-какие наброски… В общем, существование такого образования как Граница-зеркало, вполне поддаётся объяснению, если использовать за основу теорию…
- Подождите, - остановил его Войцеховский. – Хорошо. Задержка во времени. Но это всё равно должно быть повторением всех наших манёвров. Пускай даже с запозданием.
- «Кривизна», видимо, как-то влияет и на другие особенности «отражения», поэтому точного повторения не ждите. Но есть интересные факты – Пресман открыл свою папку, достал из неё лист бумаги и протянул его Войцеховскому. – Эти данные мы успели собрать, пока шла окончательная дешифровка сообщения.
- Что это? – спросил Войцеховский, изучая бумагу. – Сводка?
- Да. Сводные данные за все пять лет боевых действий. Здесь всё, начиная от количества выстрелов с обеих сторон и кончая, разумеется, потерями. Сравните. Особенно показательны данные по потерям. На каждый уничтоженный корабль противника приходится наш, того же класса. Удивительно, что на это никто не обратил внимания раньше.
Войцеховский выпустил из рук листок, и тот спокойно лёг поверх фотографий.
- Значит они – это мы.
- Или мы – это они.
Где-то далеко, на полигонах, зарокотал и стих реактивный двигатель. Войцеховский невольно поглядел на окно, за которым виднелись крыши корпусов Центра, в которых тысячи человек день и ночь были заняты тем, чтобы обойти в сумасшедшей технической гонке… самих себя. Теперь было понятно, почему ни одна из сторон не могла добиться преимущества: невозможно обогнать или победить собственное отражение. Они могли драться хоть тысячу лет, пока кто-то попросту не отступил бы назад. И сразу всё прекратилось бы: никто не полез бы через Границу, если с одной из сторон от неё были б отведены все боевые корабли. Война бы закончилась сама собой.
Теперь стало ясно, почему они так и не обнаружили ни одного обломка уничтоженных вражеских кораблей. Оказывается, они постоянно находили их, но из-за одинаковости в конструкции кораблей и используемых материалов,  принимали  за остатки своих…
- Невозможно!...
- Факты, - лаконично ответил физик. – Факты говорят об обратном. Это реальность, фантастическая, но тем не менее реальность. Вы понимаете, что это означает? Конец войне, конец этой бойне. А в плане познания? Это открытие кардинально меняет наше представление о строении вселенной…
Войцеховский уже не слушал его. Уперев локти в заваленный бумагами стол, и обхватив голову руками, он без конца твердил одно и то же, как заклинание:
- Господи, пять лет. Пять лет… пять лет… ПЯТЬ ЛЕТ!