В то далекое лето мы всей семьей поехали отдыхать на Кавказ в Ессентуки. Отец любил эти места, снял дачу, где устроились мы с мамой, братом и семья нашего дяди. К поездке мне купили сарафан с вишенками по зеленому полю и солнечные очки, в которых я гордо дефилировала по двору и окрестностям, напевая песенку своего сочинения «Красивая девочка Женя».Соседями по даче оказались москвичи с двумя мальчиками-погодками. Братья были на удивление не похожи: Саша белобрысый трусоватый ябеда, а Боря темноволосый, с яркими карими глазами, живчик и выдумщик, с которым мы сразу подружились.
Сашку мы в свою компанию не брали. Он, жалобно подвывая, бегал за нами и регулярно доносил маме: «Женька с Борькой немытыми руками ягоды лопают!», «Женька с Борькой опять по деревьям лазают!». Мы с Борей не обращали внимания на разбитые колени, а Сашкой с маленькой ссадиной орал и бежал к маме «за дезинфекцией».
Двор был огромен как мир со своими тайными закоулками,густым кустарником,диковинными деревьями, которые у нас в Прибалтике не росли и даже названия их мы не знали. Оказалось, что грецкий орех -- тоже дерево, оно росло в нашем дворе, и на нем медленно вызревали маленькие зеленоватые плоды. Время от времени мы с Борей срывали их, сдирали зеленую кожуру, под которой прятался незрелый и несъедобный пока орех. Мечтали дожить на даче до осени и попробовать грецкие орехи со «своего» дерева.
В то утро, на ходу допивая какао, я побежала во двор. Боря уже ждал меня под грецким орехом. Перед нами стояла непростая проблема. Хозяйская кошка Нюрка была на сносях. Она подыскивала во дворе место для будущих родов, как будто чувствовала, что дома ей лучше не рожать. И правда: хозяйка Клавдия Петровна просила дачников сразу сказать ей, если увидят окотившуюся кошку.
-- Лишние рты мне ни к чему, я их сразу в плавание отправлю! -- громко заявила она, подозрительно оглядывая нас с Борей.
Мы переглянулись: неужели она собирается утопить малышей?!
-- Фашистка какая-то, -- прошептал Борька. – Мы должны спасти котят.
-- Давай следить за Нюркой по очереди, -- предложила я. – Только чтобы Сашка ничего не знал.
Мы подкармливали Нюрку, и она вилась около наших ног, оглаживая их пушистым хвостом в знак благодарности. Вечером мы читали на скамейке под грецким орехом «Старика Хоттабыча». Нюрка вдруг забеспокоилась, стала ходить по двору и как-то странно с завываниями мяукать. Мы молча переглянулись: пора!
Под нашей верандой был небольшой лаз, в который от жары иногда пряталась Нюрка. И сейчас кошка явно направлялась туда. Я сбегала домой за старым махровым полотенцем и подстелила его на землю. Нюрка как будто чувствовала, что мы ее единственные союзники и улеглась на одеяло, продолжая жалобно стонать.
Мы с Сашкой уселись на корточки, не зная, чем еще помочь бедной Нюрке. Солнце ушло за облака, ранние южные сумерки окутали двор. Мы крепко держались с Сашкой за руки, дрожа от волнения, и стали свидетелями чуда: один за другим на свет появились трое котят. Мокрые, беспомощные, они пищали, тыкаясь мордочками в живот матери, а счастливая Нюрка вылизывала своих новорожденных детей.
Мы нарвали веток, прикрыли лаз и договорились утром принести Нюрке плошку с молоком -- ведь она теперь кормящая мать. После рождения котят мы с Борькой думали только о том, чтобы хозяйка не нашла Нюркиного убежища. Мне удалось утащить из дома котлету, и мы с уселись перед лазом, чтобы покормить Нюрку.
-- И что это мы тут делаем? – раздался ехидный голос.
Сашка подобрался незаметно и смотрел на нас с гадкой улыбочкой. -- Кто-то украл котлету и кормит бедную кошечку? А Клавдия Петровна в курсе?
Борька вскочил на ноги и вплотную подошел к Сашке:
-- Если ты хоть слово скажешь кому-нибудь, я из тебя самого котлету сделаю!
Сашка обиженно зашмыгал носом, а я любовалась Борей: глаза его сверкали, сжатые в кулаки пальцы побелели. Он заслонил собой лаз и был готов защищать Нюрку, котят и меня, если понадобится.
На наше счастье Клавдия Петровна объявила, что ей надо срочно уехать на неделю в Ростов к больной сестре. Ей было не до Нюрки, а когда она вернулась, кошка разгуливала по двору, сытая и довольная. Котята уже открыли глаза и смешно ковыляли на своих лапках. Клавдия Петровна устроила «сцену у фонтана» и орала: «Забирайте котят к себе в Москву и в Ригу, раз такие умные!»
Мы с Борей встретились, как всегда, у орехового дерева. Было радостно, что мы выиграли битву за котят и грустно от того, что предстояла разлука. Обменялись адресами.
-- Борь, уговори родителей на будущее лето снять дачу в Юрмале! У нас море, пляж огромный. Устроим пикник, папа сам коптит свежую салаку и скумбрию, и ты попробуешь наш кисло-сладкий хлеб с тмином!
-- Да уж постараюсь … А ты на зимние каникулы приезжай в Москву! Я тебе все-все покажу!
Мама позвала меня укладывать вещи: на следующий день мы уезжали. Проснулась я рано, в доме еще все спали. Натянула свой любимый сарафан и тихо выскользнула во двор. Обошла все наши с Борькой любимые места и закоулки. Попрощалась с Нюркой и котятами. Подошла к нашему дереву, сорвала на память орех в зеленоватый кожуре: интересно, он дозреет у нас дома? Услышала шаги сзади, но почему-то не обернулась, а зажмурила глаза. И почувствовала легкое, нежное прикосновение к шее, как будто бабочка на мгновение коснулась меня своими крыльями. Когда я открыла глаза и обернулась, в дверях дачи мелькнула Борькина красная футболка.
Мы так больше и не встретились, но я не забыла Борю: ведь первый поцелуй бывает в жизни только однажды.