Полковник Бабушкин Василий Кузьмич.
Утром, в кабинет приехавшего недавно на службу командира полка, буквально вбежал запыхавшийся Рафик, он же подполковник Рафик Исаевич Нуриев.
- Здравствуйте, командир! У нас ЧП!
- Здравствуй Рафик, садись! Садись и спокойно рассказывай, что случилось.
- Лёшка Забелин повесился!
- Как повесился? Когда? Как это случилось? Он что, мёртв? – Василий Кузьмич выскочил из-за стола и с тревогой посмотрел на своего заместителя.
- Нет, слава богу, жив! Там уже Зульфия с ним, я вызвал.
- И как это всё произошло?
- Я и сам, честно говоря, не знаю точно, товарищ командир. Но, он мне последний раз на свою Наташку жаловался. Она к одному контрактнику в общежитие бегает, причём постоянно.
Рота Забелина сегодня в карауле, вот он ночью и пошёл караул проверить. Вернулся, а жены нет. Ребёнка трёхлетнего бросила сучка, и убежала к любовнику.
- Всё-таки довела парня до петли, тварь! Довела! – командир нервно ходил по кабинету и смотрел в окно.
- Такой офицер замечательный, командир лучшей роты, и вот тебе…
И что было дальше?
- Ну, что? Она видимо под утро вернулась, и именно в тот момент, когда он завязал верёвку за решётку на окне, сделал петлю и засунул туда голову стоя на табуретке. Она, завопила как бешеная, даже сына разбудила. Окно же открыто, они подо мной живут, вот я и услышал.
В трусах выскочил из квартиры, вбегаю к ним и вижу такую картину: Лёшка красный в петле, а Наташка держит его за ноги, чтобы тело не опустилось вниз, и кричит. А, рядом их пацан трёхлетний орёт. Я вообще охренел!
Она вопит:
- Помогите, помогите, кто-нибудь! А меня даже и не видит. Ну, я быстро перехватил у неё Лёшкины ноги, и Наташка тут же рванула на кухню. Принесла оттуда нож, вскарабкалась на подоконник и быстро перерезала верёвку. Она же у него спортсменка, гимнастка кажется.
В общем, опустили мы его, сняли с шеи верёвку и положили на кровать. Пощупали пульс. Бьётся. Значит живой.
Судя по всему, он только успел табуретку из-под себя выбить, когда она вошла. А, может, и специально сделал, услышав, как она входит. Но именно сама Наташка его спасла! Я даже не представляю, как она его держала, он же здоровый бык, да и роста немалого. Но, удержала.
А, я командир пока она бегала за ножиком, эти десять-пятнадцать секунд, еле держал его, настолько он тяжёлый, представляете? Ну, и как это называется? А?
Ну, если бы он ей совсем не дорог был, она бы просто молча наблюдала, как он вешается и всё. А, тут, нет. Заорала как сумасшедшая, да я и её глаза видел…
- И, что ты Рафик, увидел в глазах у этой шлюшки? Что нового?
- Не знаю, новое это или нет, командир, но она очень испугалась за Лёшку. Видимо,не ожидала, что он способен на такой поступок. А у него это жест отчаяния. Это ведь второй раз уже.Первый раз,он в пьяном виде,из-за неё себе вены перерезал тогда их сыну всего год исполнился. Еле замять удалось.
Командир удивлённо посмотрел на своего заместителя.
- Надо же! Я даже не знал об этом!
- Я тогда пожалел его, обратился к знакомому врачу прямо домой, отвёз его на своей машине, он сделал операцию. Потом несколько раз тихонько приходил к нему в клинику после работы, вот почему никто об этом и не знал, кроме меня. Может, зря я тогда скрыл этот случай, а командир?
- Может и зря, не знаю.
- Но, ведь если так будет продолжаться, он всё равно своё «чёрное дело» сделает. Она его рано или поздно до смерти доведёт. Ну, б…ь она Василий Кузьмич, настоящая б…ь! Мне девки наши по секрету сказали, что она раньше в офицерском общежитии за деньги со всеми трахалась, но теперь вроде одного любовника себе нашла, к нему и бегает.
- Тут дорогой, ничего не поделаешь. Знаешь анекдот: «…чем отличается вор от лю-бовника? Вор берёт там, где плохо лежит, а любовник, где плохо стоит». Вот так.
- Да нет, тут у Лёшки всё нормально. Вы же знаете Дашу Румянцеву, и Светлану Лобанову, наших телефонисток?
- Конечно! Обе холостячки, разведены, у каждой по ребёнку. -Так вот после порезанных вен, когда Наташка уехала с ребёнком к матери, он назло ей начал бегать к этим двум подружкам поочерёдно. Так, они от его сексуальных возможностей, были в полном восторге, пока Наташка назад не приехала. Я это точно знаю. Мне об этом даже моя жена рассказывала.
- Может, она что узнала? Узнала и начала в отместку изменять ему?
- Нет, эта Наташка уже всех достала! Мне Подопригора уже раньше раз пять на неё рапорт писал из-за её б...ства. Я и с Забелиным по поводу неё разговаривал.
- И что он тебе сказал?
- Сказал, что никому не верит, что это всё наговоры, и его Наташка самая лучшая женщина на свете. И, что он любит её и сына.
- Мне, Рафик, он тоже те же слова сказал. Я ведь с ним тоже по этому поводу разговаривал. Может, она всё-таки узнала про его походы «налево», а?
- Да нет, не думаю. С её характером, она обязательно бы ко мне или к Вам прибежала жаловаться на него. Да, и девки эти, обе её боятся как огня, и ни за что не сознаются даже под пытками, что спали с её мужем. Одну минуту командир, я позвоню Зульфие, узнаю, как он там.
Рафик набрал номер телефона квартиры капитана Забелина по аппарату на столе у командира.
- Зульфия, это я. Как он там? Спит? Ты ему укол сделала, и он уснул? Хорошо. А, эта где? Сидит рядом держит его руку и плачет? И сынишка рядом? Нормально. Ты там побудь ещё немного. Никому ничего не говори, я у командира, всё ему рассказал. Он примет решение.
Рафик положил трубку, улыбнулся и сказал:
- Ну, блин, полная идиллия, командир! Спасённый муж спит, а рядом с ним сидит с ребёнком его жена, держит его за руку и плачет.
Зульфия сказала, что у Лёшки всё нормально. Горло несколько дней поболит, и всё.
- Да, жалко парня, жалко. Но, в армии таким мужикам не место. Будем увольнять по собственному желанию. Хватит! Пусть идёт на гражданку, если не может жену и себя в руках держать, и там отвечает сам за себя. Я прав замполит?
- Да, Вы правы, командир! Кстати он местный, из этой области, тут за городом в посёлке его родители живут. Парень грамотный, работу найдёт.
- Значит так. Никто ничего не должен знать в подробностях, пусть дня три посидит дома, а потом ко мне на беседу, и точка.
Но скрыть факт попытки самоубийства капитана не удалось, нашлись «добрые» люди в части, которые сообщили «наверх».
Через три дня вечером, ему в кабинет по-звонил злой начальник штаба корпуса полковник Сабуров, которого Василий недолюбливал за хамское отношение к подчи-нённым.
- Это Сабуров говорит,- раздался в трубке рыкающий голос полковника. Даже не поздоровавшись с командиром полка, он сразу начал:
– Ты что там творишь, Василий Кузьмич? А? У тебя ЧП, офицеры вешаются, а я ничего не знаю! Командир корпуса тут с делом в полку у Петрова до сих пор разобраться не может, но там хоть солдаты друг друга порезали, а тут офицер, капитан. Ты, что дорогой, мышей перестал ловить, на пенсию готовишься? Так рано ещё! А то можно и досрочно уйти, только по служебному несоответствию! Что скажешь?
- Ну, во-первых, здравствуйте товарищ полковник. А во-вторых, никакой реальной попытки самоубийства не было. Просто капитан Забелин поругался с женой, и решил её попугать таким образом. А, в-третьих, пугать меня не надо! Это вы там, в штабе, должны бояться, чтобы свои места тёплые не потерять, а я не боюсь, и никогда не боялся! Поэтому всегда готов освободить своё место.
- Ни, хера себе, попугать! Его же из петли вытащили чуть живого,- Сабуров, словно не слышал его последнюю фразу, или сделал вид, что не слышал.
«И какая интересно сука у меня в полку всё так подробно знает обо всём происшедшем? С Рафиком я переговорил, с Зульфиёй тоже - они будут молчать. Наташка сама разболтала? Всё может быть!» - всё это мгновенно пронеслось в голове у командира.
- В общем, так, - продолжал Сабуров. - Завтра к тебе приедет начальник медицинской службы корпуса и заместитель командира корпуса по воспитательной работе. Забелин твой сейчас, где находится?
- Пока дома.
- Вызывай его на завтра. С ним побеседуют, потом медики дадут ему направление в госпиталь на обследование в психоневрологическое отделение. Там его обследуют, и на основании результатов обследования, мы потом уволим. Вернее, ты напишешь представление на увольнение своего капитана. Нам, в нашем корпусе итак дураков хватает. Ясно, товарищ полковник?
- Да, ясно, то ясно, товарищ полковник. А если обследование покажет, что он годен для дальнейшего прохождения службы? А? Тогда как быть?
- Что ты мне, «А если? А если?». Результаты будут такие, какие нужно, я сам прослежу. Ну, уж если уж ничего с госпиталем не получится, будешь Василий Кузьмич сам решать, как от него избавиться. Это решение комкора. Всё! Выполняй! – и в этом был весь начальник штаба, которому, несмотря на все его старания, никогда не быть генералом.
- Ну, уж это хер тебе, господин полковник! Я своих ребят через психушку увольнять на гражданку не буду,- со злостью выговорил он в трубку, где уже слышались гудки отбоя.
«Надо ехать к генералу, и поговорить с ним, по поводу Забелина. Не думаю, что это был его приказ, он бы позвонил. Просто начальник штаба выдаёт своё решение за приказ командира, чтобы я быстрее шевелился. Кому нужно в штабе корпуса, чтобы её склоняли за попытку суицида со стороны офицера? Никому!Особенно начальнику штаба. Вот он и суетиться».
После обеда он поехал к командиру корпуса генерал-майору Игнатьеву, честно всё рассказал ему, и добился, что капитана Забелина уволят по семейным обстоятельствам, согласно собственноручно им написанного рапорта.
Теперь дело оставалось за малым. Нужно было, чтобы Забелин этот рапорт написал. Поэтому, вернувшись в часть, Василий Кузьмич через дежурного по части, пригласил к себе в кабинет Наталью Забелину для беседы.
Было ещё светло, за окнами его кабинета Василий Кузьмич увидел нескольких молодых мамаш с детскими колясками, в которых сидели дети, а две уже вели своих за руку к фонтану, красиво отделанному руками одного умельца – сержанта срочной службы. Это место теперь стало любимым для всех детей и взрослых, живущих в военном городке рядом с частью.
В дверь тихо постучали.
- Да, да, входите!
Дверь открылась и в дверях показалась красивая физиономия и фигура «виновницы происшествия» Натальи Забелиной.
- Вы меня вызывали, Василий Кузьмич?
- А, Наталья! Проходи, садись, - Василий Кузьмич встал, вышел из-за стола и предложил молодой женщине стул около стола, потом снова сел сам.
- Вызывал, конечно. Ты мне ничего не хочешь рассказать? Ну, я имею в виду по поводу твоего мужа, - он внимательно посмотрел на женщину, скромно сидящую напротив потупив глаза в стол.
Наталья подняла глаза, выдержала взгляд командира и сказала:
- А, что рассказывать то? Лёша неожиданно приревновал меня, и решил свести счёты с жизнью дурачок! Хорошо я вовремя всё увидела и закричала. Тут прибежал Рафик Исаевич, он наш сосед и помог мне его вытащить из петли. Он же вызвал и нашу мед-сестру Зульфию. Сейчас уже всё нормально. Мы переговорили с мужем и всё решили. Больше такого не повторится, обещаю.
Молодая женщина улыбнулась и лицо её при этом,выражало уверенность и спокойствие. Она видимо не понимала до сих пор, что судьба её мужа зависела не только от его служебной деятельности, но и от поведения его жены тоже, и это его как командира полка возмутило больше всего.
- Всё решили, говоришь? Да нет, не всё! Я ведь уже третий раз разговариваю с тобой о твоём поведении, и как начальник гарнизона всё знаю о твоих «подвигах». И каждый раз предупреждал тебя, что это добром не кончится.
- О каких подвигах Вы говорите, товарищ полковник?- Наталья дерзко, с наивной улыбкой, посмотрела ему в глаза. – Я живу как все. Работаю, воспитываю сына, ухаживаю за мужем? Какие ещё подвиги? Это всё наговоры и сплетни.
Вы же хорошо знаете гарнизонных сплетниц, они из мухи слона могут сделать. Да, я женщина молодая, красивая, многим нравлюсь, за мной многие офицеры и даже солдаты пытаются ухаживать. Разве это плохо? – она, красивым жестом поправила локон красиво вьющихся волос, и вызывающе посмотрела на командира.
- Наверное, неплохо!- резко сказал Василий Кузьмич. - Но последним своим поступком, Вы Наталья Борисовна, уволили своего мужа с военной службы! Вы, девушка, гульнули, он приревновал, потом пытался покончить жизнь самоубийством, и вот теперь его хотят отправить в психушку, обследовать, а потом уволить. Вот так. Это вопрос уже решённый.
- Как это? – у Натальи от удивления даже округлились глаза, и она вскочила со стула.
-Так вот. Командир корпуса узнал про попытку суицида, да ещё и повторную, и приказал мне направить капитана Забелина на обследование в госпиталь...
- Значит, Вы и про тот, первый случай, когда Лёша себе вены порезал, знаете?
- Знаю. И понимая, что дальше будет ещё хуже, но потому, что я своих офицеров просто так не бросаю, я хочу сделать тебе предложение. Муж твой, как я понимаю, тебя любит, слушается и сделает так, как ты скажешь. Так или не так?
Наталья, сбитая с толку таким переходом, молча стояла у стола и смотрела на командира. Потом спросила:
- Всё зависит от меня?
- Я так думаю.
- Тогда слушаю Вас товарищ полковник.
- Короче так. Сегодня к концу дня, у меня на столе должен быть рапорт, об увольнении капитана Забелина из Вооружённых Сил Российской федерации по семейным обстоятельствам. Ему по контракту ещё два года служить положено, так, кажется?
- Вроде так.
- Ну, значит, контракт придётся расторгнуть до его окончания. И, тогда всё обойдётся без обследования.
Он просто уволится из армии, и вы тихо уедете из городка. Иначе только обследование. А на основании его,потом увольнение по болезни с диагнозом, который может испортить всю его дальнейшую жизнь на гражданке.
А, так всё будет чисто. Я знаю, у него отец с матерью живут в посёлке «Родник», значит, на первое время жить вам есть где. Вот такое моё предложение, Наталья Борисовна. Идите, думайте, и вечером с рапортом ко мне. Это всё, что я могу сделать для вашего мужа.
Да, и ещё. Здесь у нас начальник медицинской службы из корпуса, так вот, никаких разговоров с ним пусть муж не ведёт, а если не получится, то ни на какие обследования в госпитале согласия не даёт. Ясно?
- Ясно,- Наталья, наконец, то начала пони-мать серьёзность момента. Она быстро, раз-вернулась и выскочила из кабинета, чуть не сбив с ног входившего в кабинет с папкой заполненной документами начальника штаба полка подполковника Сытникова Сергея Дмитриевича.
Подполковник, как джентльмен, посторонился, пропуская молодую женщину, и во-шёл в кабинет.
- Разрешите товарищ командир? Тут документы на подпись. Что это она от Вас такая возбуждённая выскочила? Неужели совесть заговорила? Сама что ли пришла на приём?
- Да нет Серёжа, я сам вызвал. Садись.
В общем так. Сегодня от Забелина будет рапорт об увольнении из Вооружённых сил по семейным обстоятельствам, так что нужно заранее подумать, кто примет его роту. С командиром корпуса я вопрос согласовал, задержек не будет. Уволят быстро. Подготовь заранее состав комиссии по приёму-сдаче. Такие вот дела.
- Да, уж. Жаль Забелина. Толковый офицер, я ведь его через год себе в помощники хотел взять, и тут на тебе. Этот случай с повешением. А не увольнять нельзя, товарищ полковник? – вопросительно посмотрел на него начальник штаба.
– Иначе, никак?
- Никак. Тут уже начмед из корпуса сидит, на предмет направления Забелина в психо-неврологическое отделение госпиталя. Ты, знаешь, чем это заканчивается?
- Знаю. Признают психически ненормальным, и уволят по статье, с пятном на всю жизнь.
- Вот-вот. Поэтому, он напишет рапорт и уволится сам. Ясно?
- Всё правильно, товарищ командир. Разрешите, иди?
- Иди Серёжа, иди. А, я тут посмотрю бумаги, которые ты мне принёс.
Сытников тихо вышел из кабинета, а Василий Кузьмич сел и задумался.
Он не любил своего начальника штаба, не верил в его искренность, хотя именно сам, лично пять лет назад нашёл его, заместителя командира батальона по воспитательной части в одной из частей дивизии и вытащил к себе в полк связи на должность заместителя начальника штаба.
Сергей был на пятнадцать лет младше него и, прибыв в полк, сразу стал делать «успешную» карьеру. Через два года, бывший заместитель по воспитательной работе майор Сытников, уже стал начальником штаба полка, а год назад, получил воинское звание подполковник в тридцать три года.
В одной из компаний среди офицеров, немного выпив, он даже заявил, что мечтает стать командиром полка, когда уйдёт на пенсию полковник Бабушкин.
Начальником штаба то он стал, а вот штабистом совсем нет. Но, апломбу в нём было много, не то, что у Бориса, его заместителя, толкового, знающего своё дело офицера, окончившего академию, которого Василий Кузьмич прочил на своё место.
А, Сытников, как и его жена, Оксана, были любителями собирать все гарнизонные сплетни, а потом умело ими пользоваться, чтобы «придавить» подчинённых.
Это Василия Кузьмича очень сильно напрягало, но он дипломатично старался не особенно задирать своего начальника штаба, ожидая подходящего случая.
Теперь, он уже не сомневался, что о случае с Забелиным, начальнику штаба корпуса сообщил именно Сытников. Больше некому.
« Мне, на старости лет, только ещё шпиона в полку не хватало. Нужно как-то найти способ поставить этого «сигнальщика» на место, и чем скорее, тем лучше».
Полковник даже не предполагал, что этот случай так скоро ему представится.
А пока он углубился в изучение телеграмм, и различных приказов в большом количестве ежедневно поступающих в его войсковую часть из вышестоящих штабов.