Жара спала до +20+25оС, но грозы и ливни продолжались.
В П. дом немного сдал без жильцов. На кухне протекла крыша. Вода скопилась на чердаке, и потолок дал течь и просел. Вишни все были усеяны ягодами. Огород зарос травой по пояс, а где-то и с головой. С крыши сарая ветер сорвал конек, и чердак заливало во время дождей. Со всем этим нужно было управляться. Чем и занялись дружно и весело.
А по вечерам ходили купаться на речку – на танковый мост или к ларьку.
Вечер. Солнце садится. Вода, как парное молоко. На противоположном берегу сосны отражаются в воде, а направо голубые купола церкви плывут над рекой. Парни поплыли втроем на Гарбарку – противоположный берег, где был городской парк.
Лена плавала недалеко от берега. Она думала: «Как передать на бумаге эту благодать, эту красоту и умиротворение?! Невозможно… Это просто невозможно сделать, только если нарисовать и то…» Тем временем парни доплыли и замахали Лене с берега. Лена послала им в ответ фонтан брызг.
Они купались больше часа. Уже стало темнеть, когда парни буквально вытащили рыбу-Лену на берег.
Дома, после молитвы, уснули, как убитые. Была пятница. За неделю сделали все, что собирались. Утром в субботу парни стали растапливать баню, носить воду и дрова. А Лена вымыла полы и повесила всюду новые занавески. Дом преобразился.
Печку в бане растопить было не так то просто. Но в итоге она все-таки стала дымить в трубу, а не в окно. Часам к четырем все наконец вымылись по очереди. Пообедали, празднично оделись и отправились на вечерню в церковь.
Местные старушки долго смотрели на четверых незнакомых людей, которые дружно и стройно пели с хором на протяжении всей службы.
Вечером после службы пили чай из самовара на веранде, вымытой и выкрашенной, с новыми занавесками, за круглым столом, накрытым старинной зеленой скатертью с бахромой.
В воскресенье после службы решено было отправиться в поход в деревню Жарово (родину Лениной крестной) и местную церковь.
****
После воскресной службы, получив благословение у батюшки на поход, переоделись в походную одежду, собрали небольшие рюкзачки, взяли икону св. Николая Мирликийского, и отправились в путь. Прошли мимо сельхозтехники, обращая на себя внимание прохожих.
Скоро вышли за город, прошли вдоль забора хлебозавода, глубоко вдыхая аромат свежего хлеба. Прошли мимо протекающего вонючего отстойника. Вышли к танковому мосту над рекой. На ходу посбрасывали свои одежки, и поднимая фонтан брызг, влетели в воду.
Только через полтора часа продолжили путь. Пошли по краю бывшего болота. Когда-то сенокосное болото, покрытое розовым бархатом смолок, превратилось в густой непролазный ольшаник. Островок маленьких елочек – в высокий темный густой ельник. Наконец вышли к «входу в сказку» - так с детства окрестила Лена просеку вдоль болота и леса. Именно в этом месте Лене всегда почему-то особенно нравилось. Лена оторвалась от спутников, остановилась, стала на колени, как в храме, перекрестилась, поклонилась и призвала благословение Божие на это замечательное место.
По просьбе Лены зашли на остров в болоте у лесного озера. Там отдохнули, перекусили и двинулись в путь через бескрайний Маньковский лес. К вечеру вышли к речной запруде на лесной поляне. Это было потрясающе красивое место. Здесь и решили разбить палатку и заночевать.
Даня развел костер, Лена стала готовить ужин. А Коля с Мишей опять залезли в реку. Вечером вода была, как парное молоко. Ведь жара днем стояла по +35оС. Скоро и Даня с Леной зашли в реку, и вышли из воды все только когда уже стемнело. Наконец поужинав и тихо сидя у потрескивающего костра, компания, закончив молитву, притихла.
Лена прервала тишину:
- А знаете, какая идея мне недавно пришла в голову?
- Какая? – эхом отозвался Даня.
Лена:
- Вот слушайте… Вообще-то это сценарий. Начинается так. Живет в городе подросток. Обычная семья, отец выпивает, мать работает и болеет, старшая сестра изменяет мужу, денег всегда мало. В школе все курят, некоторые пробуют наркотики. Две девочки прыгнули с крыши – совершили самоубийство. По телеку все убивают друг друга, переключаешь канал – эротика, близкая к порнухе, аварии, катаклизмы, американские войска в разных странах убивают мирное население, эпидемии, экологические катастрофы, спид.
И вот, однажды, засыпая, подросток мечтает: «Вот если бы вдруг Христос опять пришел на землю и вместо апокалипсиса просто сделал бы так… Все вооружение превращается в ржавчину, загрязняющие природу вещества – в безвредную грязь, деньги и драгоценности – в плесень. Все военные заводы и производства превращаются в пустые заброшенные ангары, заросшие растительностью. Мало того – отныне все, кто занимается сэксом не поженившись и не обвенчавшись, а ради удовольствия – не испытывают оргазма. Все, кто одурманивается сигаретами, спиртным и наркотиками – сразу испытывают не кайф, а только похмелье и ломку. Все, кто хочет убить или избить человека, себя или даже животное, становятся парализованными до тех пор, пока не осознает свое ужасное и глупое поведение. Все, кто хочет развратить своей деятельностью: видео, книгами, кино, картинами, любым искусством, тоже становятся парализованными до тех пор, пока не передумает и не раскается. Если кто-то что-то крадет, у него самого столько пропадает тут же, кто причиняет боль другому, сам испытывает ее тут же…»
С этими мыслями подросток засыпает. И мы видим его дом, город, нашу землю, галактику, вселенную и… Бога. Он сидит и наблюдает за единственной живой планетой во вселенной – планетой Земля, которая пульсирует, как Сердце Бога. Вдруг… она взрывается… И Бог хватается за сердце и падает от боли. Поднимается и думает: «Как же все исправить?» И тут видит этого подростка с его мыслями, говорит: «Годится. Да будет так».
Подросток просыпается. Воскресенье, в школу не надо. Он включает телевизор. И по всем каналам кричат о том, о чем он думал перед сном. И дальше – комедия о том, какой становится жизнь семьи подростка и всего человечества в новых условиях. Люди, конечно, сразу начинают судорожно и усиленно делать то, что теперь невозможно. И вот на этом и разыгрывается комедия, наверное, самая комичная из всех, какие когда либо придумал человек.
Лена умолкает. Все сидят в тишине, задумчиво слушая, трещит костер, раздаются всплески в реке, слышатся таинственные звуки леса.
- Н-да-а… - наконец обретает дар речи Коля, - Действительно это наверняка будет самым комичным зрелищем. Классный сценарий, ничего не скажешь, вот бы поставить…
- Ну, Ленка, ты и фантазер, - высказывается и Миша.
А Даня говорит:
- Прикольная утопия, похожа на протестантскую, но действительно – смешно, - и смеется. Все смеются.
И идут спать.
Уже засыпающую Лену Даня вдруг толкает в бок и шепчет, дыша в ухо:
- Ты, Лена, только не рассказывай больше эту свою фантазию никому.
- Почему?!
- Да потому что ты Бога с дьяволом местами поменяла.
- Что-о?! Это почему?!
- Да потому что дьявол лишает воли и свободы выбора, а у тебя – Бог.
Лене нечего было ответить.
***
К вечеру следующего дня зашли в деревню Маньковичи.
В семи домах их не пустили даже на сеновал. Они, впрочем, не расстроились и уже собирались разбить за деревней палатку, как в последнем доме, на краю деревни, куда они постучались напоследок, дверь открыла девушка, похожая на древнерусскую княжну, в длинном сарафане и ленточке на голове, а также из комнаты вышла большая красивая чистокровная борзая и села с ней рядом, умно склонив набок морду.
- Ого! – сказал Коля.
- Мы лучше пойдем, - сказал Даня.
- Подождите, - сказала девушка, - что вам нужно? Если вы пришли с миром, Егор вас не тронет.
- Егор? – переспросил Миша.
А Коля сказал:
- Конечно мы с миром, нам только переночевать, хотя бы на сеновале, мы с иконой святого Николая идем в Жаровскую церковь.
- Крестный ход, - задумчиво проговорила девушка, - благослови вас Господи, - сказала она.
Все молча уставились на нее, она это заметила:
- Да вы проходите в дом, не бойтесь. Сеновала у меня нет, я живу тут одна на каникулах, а вообще-то я городская.
Она поставила на стол кувшин молока и котелок с еще теплой картошкой.
- Кушайте, - сказала девушка, тоже присаживаясь за стол.
Усталые путники поблагодарили гостеприимную хозяйку и предложили познакомиться:
- Я – Даня, это Коля, Миша и Лена.
- Я – Галя, - сказала девушка.
Коля все-таки спросил, с некоторым даже утверждением:
- Ты православная? Воцерковленная?
- Конечно, я живу тут по благословению батюшки – борюсь со своими страстями.
- А почему в одиночку?
- Никто из моих друзей не разделяет моих убеждений. Да и вообще, молодежь сейчас погрязла в саморазрушении, такой была и я, пока это не стало опасно для жизни. Я теперь спасаюсь, пытаюсь по крайней мере, но даже не могу привыкнуть креститься перед едой.
- Вот как?! – Коля был крайне заинтересован. И это уже все заметили.
- Да это же просто чудо, что мы зашли в ваш дом, вы не находите? Как-будто кто-то привел нас, - говорил Коля.
- Да, это можно назвать чудесным, - задумчиво согласилась Галя.
Замолчали. Потом все вместе помолились перед едой.
Усталые путники принялись за еду. Никогда еще эта простая пища не была для них такой вкусной. После еды снова помолились.
- Ну что ж, - сказала Галя, - вы, конечно, очень устали, я постелю вам тут на полу, здесь только одна кровать.
Она стащила со своей кровати все три тюфяка, постелила одеяла и устроила какие-то подушки, и скоро все затихли и уснули. Только Галя и Коля заснули почему-то нескоро.
Ночью был сильный ливень с грозой, но уже в начале пятого рассветный солнечный луч сверкнул в окошко.
Даня проснулся в шесть, растолкал всех. Все тихо собрались и хотели незаметно уйти, чтобы не будить Галю. Но Галю разбудил Егор, он гавкнул, скорее виновато, чем агрессивно. Наверно, ему показалось, что уходить, не простившись – не вежливо.
Галя подхватилась, как ужаленная:
- Вы уходите?! Уже?! А я хотела накормить вас завтраком и… - Галя запнулась, а Коля сказал тихо.
- Галя, может быть, ты согласилась бы пойти с нами? – и умоляюще уставился на Даню. На что Даня даже взмахнул руками:
- А причем тут я?!
И все хором стали звать Галю с собой.
- Спасибо, – сказала Галя, сияющая от радости. Она принялась собираться. Все вышли во двор и тихонько помолились. Скоро отправились в путь вшестером (вместе с Егором).
***
Если кто-нибудь проходил в шесть утра в месяце июле по проселочной дороге между лесом и полем ржи с васильками, то он должен знать, что это блаженство трудно описать на бумаге, поэтому я и не буду.
Девушки сплели себе венки из небесных васильков и золотых колосьев. Галя так и пошла в своем длинном русском сарафане. А Лена переоделась в шелковое бабушкино платье. Лена шла за руку с Даней. Скоро так же получилось и у Коли с Галей. Миша, глядя на это, сначала плелся в хвосте, а потом приободрился, обогнал пары и, шагая впереди, затянул:
Господи, помилуй,
Господи, прости,
Помоги мне, Боже,
Крест свой донести.
Ты прошел с любовью
Свой тернистый путь,
Ты нес крест безмолвно,
Надрывая грудь.
И за нас распятый
Много Ты терпел,
За врагов молился,
За врагов скорбел.
Я же слаб душою,
Телом также слаб,
И страстей греховных
Я преступный раб.
Я – великий грешник
На земном пути,
Я молюсь, я плачу,
Господи, прости!
Помоги мне, Боже,
Дай мне крепость сил,
Чтоб свои я страсти
В сердце угасил.
Помоги мне, Боже,
Щедрою рукой,
Ниспошли терпенье,
Радость и покой.
Грешник я великий
На земном пути,
Господи, помилуй,
Господи, прости!
Все подхватили. Так и шли с песнопениями через лес по узкой дороге, бегущей неведомо куда.
К обеду дорога привела их к реке, и утомленные жарой путники сделали привал. Два часа ушло на купание, час – на еду, час – на сон, к шести часам, когда жара стала спадать, снова двинулись в путь.
К вечеру лес не кончился. У Дани была карта. В ней значилось озеро, но его все не было. Вдруг потянуло чем-то ароматным. Все безошибочно узнали запах шашлыков.
Продолжение следует
http://proza.ru/2019/01/30/212