Мы восторгаемся в литературе и искусстве героями, и осуждаем посредственность. Кто такой «герой» вообще, не только в романе, или на экране?
По-большому счету, это личность, не вписывающаяся в рамки общепринятого поведения. Это борец, бунтарь, искатель правды-истины, вольнодумец и так далее. Личность явно неуживчивая, нарушающая многие правила.
А чему мы учим? Мы учим правилам общежития, то есть правилам проживания в среде себе подобных, имею в виду людей, а не героев. Один герой – хорошо, два – терпимо, толпа – это уже революция, война, катастрофа.
Такое пафосное предисловие, не так ли? А что же делать? Я не Анинька, и не Любинька, про соленые огурцы более десяти минут думать не умею.
Когда ты сидишь четыре часа в полном бездействии, поток мыслей так и рвется наружу. Но он поворачивает где-то в области мозжечка и мысль по кругу, вернее по спирали.
Школьники нестройно скрипят стульями, грызут кончики ручек, глазеют по сторонам, трут переносицу, и делают многое другое, то, что не запрещено инструкцией. Кто-то ложится на парту. Возможно в горизонтальном положении головы мозговая деятельность усиливается. Точно не знаю. У меня в таком положении обычно начинается сонливость. Хотя спать я могу в любом положении и даже с открытыми глазами.
Каково состояние человека, а в данном случае меня, вынужденной несколько часов находится в ступоре?
Тяжкое дело быть сторонним наблюдателем. Это повторяется из года в год и для тех, кто пишет. Они тренеруются писать сочинение, тренеруются мыслить стандартно или нестандартно.
А я тренеруюсь быть строгой и вежливой. Инструкцию я знаю наизусть. Я тренеруюсь ничего не делать четыре часа. Только наблюдать.
В классе сидит общественный наблюдатель. Она тоже наблюдает. И что-то пишет в своем блокнотике. Она наблюдает за мной и моей коллегой, не за школьниками. Вдруг я буду помогать или мешать детям? Хотя какие они дети? Они достаточно взрослые, им уже по семнадцать, а то и восемнадцать лет. Недоросли. И кто-то прямо в фонвизинском смысле.
Юноша на последней парте что-то жует. Что, интересно? Собственный язык? Из кармана вроде ничего не доставал. Что-то деражал почти целый час за щекой? Загадка... Пройтись что ли? Подхожу, на парте лежит плитка шоколада в верхней обертке, чтобы не шуршать. Уже ополовиненная. Едва слышным шепотом объясняю юноше, что есть во время экзамена строго запрещается. Отвечает, что ему можно. Прошу показать справку от врача, где синим по белому написано, что он не может жить без шоколада ни минуты. Оказалось, не понял экзаменующийся, что во время экзамена шоколадки можно есть только диабетикам.
Вот так они не дослышат, не довидят, не допоймут. Есть такие глаголы в русском языке?
А наблюдатель наблюдает. За скрипом стульев. Они скрипят немилосердно. Не расчитаны эти стулья на семьдесят килограмм.
Девушка на первой парте в пространной задумчивости. Не знает, что писать? Или обмозговывает какую-нибудь фразу. Или соображает, что она будет делать после экзамена...
Кто знает, что в голове у этих юношей и девушек? За этим отсутсвующим взглядом, за этими нервными движениями пальцев по парте...
Взгляд вверх на потолок, что он означает? Странно, когда человек не знает какую мысль выдать, его глаза ищут что-то вверху. Некий атавизм: маленький ребенок поднимает глаза вверх в поисках помощи от взрослого. Наверное...
Подпирание головы рукой, грызение ручек...
Нужно ли всем подряд умение выражать свои мысли письменно в наш век Интернета, печатных устройств? Я сама не люблю писать ручкой. Мои пальцы, прыгая по клавиатуре, успевают за потоком мыслей. Потому что я печатаю в две руки, а если пишу ручкой, то задействована всего одна рука. Мысль бежит вперед, а рука тащится сзади. И потом всегда есть возможность исправления того, что неверно написано, особенно когда есть программа редактора.
Наблюдатель уходит. Конечно, ей скучно сидеть и целый час наблюдать, как кто-то ничего не делает. Это я про себя и коллегу. Школьники все-таки пишут и вроде как думают. А мы просто сидим, может даже ничего и не думаем. Это ужасно скучно. Для меня эти четыре часа невыносимы! Это жуткое ожидание, борьба с сонливостью, которая неизбежно наступает, если ничего не делать.
Еще чарез час ученики начнут расходиться. Не все, только те, кто борзо пишет, и те, кто пишет совсем плохо. Первые уже все написали, что смогли, а вторые кое-как написали более-менее связно нужное количество слов. Кто упорно пишет до конца, используя все время по полной? Отличники. Им нужна пятерка во что бы то ни стало. Они будут выискивать нужные фразы в своей памяти. Еще есть одна категория пишущих, которые надеются, что качество их писанины зависит от времени писания. Чем дольше, тем лучше. Глупости. Уж я-то знаю, что можно просидеть хоть весь день, и ничегошеньки путного не написать.
Как-то перебирала в книжном шкафу залежи старых бумаг, и обнаружила свою старую тетрадку со школьными сочинениями. Ее из моей школы забрала мама, когда там выбрасывали ненужные тетради. Она давно отдала ее мне, а я давно затолкала эту почти выцветшую тетрадку в папку со старыми бумагами на нижнюю полку в самый уголок. У меня был и тогда уже ужасный почерк. Но в этой тетрадке я старалась писать. Пролистываю пожелтевшие странички. Штампованные выражения и фразы. Ошибок мало. Оценки хорошие. Стандарт. Я была стандартной хорошисткой вообще, и по литературе в частности.
Может я и сейчас стандарт?
Вот что странно, я терпеть не могла стандарты, лишенные оригинальности. Всегда я пыталась выйти за рамки, но не за рамки вниз, а скорее вверх и в сторону. И снаружи, и внутри.
Исключительность – это было мое кредо. Это сейчас я стала в меру циничной и прагматичной, и обыкновенной среднестатистической. А тогда мои предпочтения были дуальны: мне нравился герой, и в то же время он мне не нравился.
И вот я вернулась к тому, с чего начала.
По прошествии почти сорока лет переосмысливаю героев и старые штампы. Может это некий жизненный опыт, а может - здравый смысл. Если переосмыслить героев с точки зрения здравого смысла, то они вряд ли будут выглядеть такими, какими мы их обрисовали по привычке. По привычке, выработанной еще в школе, мыслить стандартно.
Думается, что каждый писатель писал для своего читателя.
Большая часть школьников выбрала тему: «Что помогает мечтам сбываться». Дорогие дети, мечты никогда не сбываются. Вот в чем парадокс. Мечты так и остаются мечтами. Но есть секрет для тех кто пишет, мечты можно написать. Они не сбудутся, но возможно станут мечтами для многих.
Я бы обозначила тему по-другому: «Кто помогает мечтам сбываться». Вы и только вы. Вы и генератор, вы и исполнитель, и получатель тоже вы.