Вязанцев Фёдор Игнатьевич потерял орден Ленина. Поехал в райцентр на праздник чествования заслуженных работников сельского хозяйства с орденом на груди, а вернулся без него. Горе Фёдора Игнатьевича было безмерно. У него пропали сон и аппетит, подскочило давление и, впервые за восемьдесят лет, заболело сердце. Из бравого пожилого мужчины он превратился в сгорбленного слезливого деда.
Фёдор Игнатьевич обзвонил всех, с кем виделся в тот злополучный день. Без толку. Почти каждый припомнил орден, гордо поблёскивавший на груди Фёдора Игнатьевича, а вот куда тот мог подеваться после праздника, никто ответить не мог. Только охали да сокрушались, усугубляя переживания ветерана. Но была от звонков и польза. Один из друзей предложил выход из ситуации:
- Сходи в редакцию нашей районки и попроси написать о тебе очерк, да покучерявее, в конце текста дай объявление о пропаже ордена и пообещай щедрое вознаграждение. Может, что и получится.
Через два дня в местной газете появилась статья и объявление, и Фёдор Игнатьевич угомонился. Что ещё ему оставалось? Убивайся не убивайся, а жизнь-то продолжается.
Восемь дней и восемь ночей в семье Вязанцевых был траур по ордену. Девятый день пришёлся на день рождения жены Фёдора Игнатьевича, Клавдии.
Обычно на именины собиралась вся многочисленная родня. Дед, несмотря на меланхолическое настроение, семейную традицию нарушать не стал: пора было снимать затянувшийся стресс. Тем более, что сорокаградусное чудо-средство в десятилитровой бутыли из зелёного стекла, бережно укрытое в поветке ватным одеялом, созрело и ожидало своего часа.
Клавдия уварила ведро густого холодца из говяжьих голышек и хвостов, нажарила пирожков с капустой-картошкой, запекла гусей с яблоками, достала из погреба солёных огурцов из дубовой бочки, мочёных яблок с брусникой, несколько банок с компотом…
День рождения удался на славу. Тостов было сказано много, самогона в стаканном эквиваленте выпито ещё больше, а съедено согласно закону о геометрической прогрессии: чем больше выпьешь, тем больше съешь. Пили за здоровье дорогой именинницы, за детей, за любовь, за утерянный орден. И за то, чтобы он нашёлся, тоже выпили. Но, по правде сказать, надежды почти не осталось: ни одного звонка с того дня, как вышла районка со статьёй о Фёдоре Игнатьевиче!
В итоге, всей честной компанией постановили - выдать Фёдору Игнатьевичу новый орден! Глава семейства от такой крепкой и щедрой поддержки раздобрел, успокоился, повеселел и осмелел: может, и вправду дадут ему новый орден взамен утерянного? Почему бы и нет!
Ближе к ночи гости стали расходиться. Но не все, часть осталась ночевать. Младшая дочь Маша с мужем Игорем и сыночком Ваней были в их числе. Утомлённые застольем, взрослые быстро утихомирились, а вот Ванечке спать не хотелось. Он всё тискал шаловливого котёнка Барсика, а потом поиграть вздумал: пустит по полу мячик, а Барсик его догоняет и чёрной лапкой в белом носочке подталкивает. Вот умора! Мячик возьми, да и закатись под шкаф. Пришлось идти в сенцы за фонариком и освещать тёмное нутро подшкафного пространства: мячик далеко закатился – рукой не достать. Сходил внучек, не поленился, за бабушкиной шваброй и стал ею игрушку вызволять. Мячик выкатился, а следом за ним ещё какой-то предмет брякнул. Ба! Да это же дедушкин орден!
Ванечка даже подпрыгнул от радости.
- Я нашёл его, нашёл, нашёл!
На звонкий голос мальчишки сбежались все, кто после застолья в состоянии был бегать. Подошёл и наскоро одевшийся Фёдор Игнатьевич:
- Кричишь, как оглашенный, - напугал всех! Чего нашёл-то, Ванёк?
Ванечка, светящийся будто, лампочка, деду кулачок протягивает:
— Вот чего! – раскрыл пальцы, а на ладошке орден - тот самый, потерянный.
Фёдор Игнатьевич от нежданной радости охнул, на кровать присел:
- Нашёлся, родимый!
Ванечка обо всём подробно рассказал, не забыв упомянуть и Барсика. Стали искать котёнка, чтобы выразить ему всеобщее одобрение. Нашли под кроватью. На дружные призывы «кис-кис» Барсик ещё дальше забился в угол и угрожающе зашипел. В конце концов оставили котёнка в покое, но в миску его котлету положить догадались.
Дед Фёдор всё никак не мог поверить в своё счастье и, не спуская умилённых глаз с ордена, причитал:
- И как это ты, мой дорогой, под шкафом оказался-то?
Все снова радостно загалдели, стали выдвигать теории.
Рассматривалось даже вмешательство домового, дескать, отомстил деду за какую-то обиду. Фёдор Игнатьевич не сразу, но припомнил, что накануне пропажи, т.е. перед концертом в райцентре, никак не мог уснуть, а потому свет в его комнате горел всю ночь.
- Вендетта, однако! Не дал батюшке-домовому поспать, вот и рассерчал он на тебя, Федя! – сделал умозаключение брат Виктор. - Надо бы тебе, Фёдор, с ним помириться, не ровен час, ещё и какую похуже оказию придумает. Ты с ним, с хозяином-то, поаккуратнее – он, знаешь, какой обидчивый!
Фёдор Игнатьевич, по-прежнему не сводя глаз с ордена, кивал головой и улыбался.
Зять, проходивший когда-то службу в артиллерийских войсках, доходчиво, подробно и уже вполне трезво довёл до всех присутствующих своё видение головоломки.
- Нужен научный подход, а не какая-то там полтергейтская бессмыслица! - обозначил бывший артиллерист свою позицию и выдал примерно следующее.
Дед, когда вернулся из райцентра, раздеваясь, видимо неловко махнул рукой и задел орден. Тот слетел с груди, отрекошетил от ножки кровати и попал под шкаф. Игорь даже нарисовал на листочке в клеточку предполагаемую траекторию полёта летательного объекта.
Все внимательно слушали Игоря, удивлялись, вытирали слёзы, поддакивали и улыбались… и проглядели момент, когда Фёдор Игнатьевич вышел из комнаты. Когда вернулся, - в руках был потёртый кошелёк из кожзама.
- Ну, что, Ванёк, я своё слово помню. Раз обещал премию дать, значит, дам! Держи – заработал! – дед торжественно протянул смущённому внуку тысячные купюры в количестве трёх штук. А Ванька, хоть и смутился, но отказываться не стал – давно мечтал о новом велосипеде, таком же, как у друга Павлика.
Угомонились уже под утро, когда деревенские петухи начали свою звонкую побудку. Впервые за последние восемь ночей Фёдор Игнатьевич спал крепко, на губах его блуждала счастливая улыбка. На тумбочке возле кровати в коробке из-под конфет лежал начищенный до блеска орден Ленина.
Ванечке снился сон, как он и Павлик, на новеньких велосипедах, с длинными бамбуковыми удочками, едут на рыбалку.
Говорят, этой весной плотва сама на крючок насаживается.