По легенде этот камень добывается в горах Индии и приносит семейное счастье. Если муж его носит при себе, бывает мил он жене, если носит жена – то же доставляет он и ей...
Она и он
Аня осталась в Швеции после учебы, подвернулась работа в школе, ассистентом учителя. Саня ”завербовался” в Австралию как высококвалифицированный рабочий. С превосходным английским и дипломом российского вуза нетрудно было сдать экзамен и пройти отбор страны, нуждающейся в специалистах.
Супругам казалось, что их разлука – дело временное и совершенно необходимое. Главное – зацепиться и денег заработать. Они общались по телефону и компьютеру, связь работала бесперебойно. По ночам тосковали, не хватало теплоты. Аня повесила в изголовье кровати кулон с камушком, подаренным мужем. Магнит-камень и сквозь сон видит и слышит любимого.
Они были верны друг другу вопреки разлуке долго, пока прямой отрезок, соединявший их, не стал превращаться в пунктирную линию. Иногда от усталости после нервного рабочего дня не хотелось звонить. Перенесенная однажды встреча по Скайпу стала правилом, а не исключением. Работа во всем виновата! Ненасытное чудовище, сумевшее истереть в порошок даже их заветный Магнит-камень. Они не разводились, потому что и на это требовалось время, да и формальная верность продолжалась как дань какому-то неведомому богу.
Мать написала Ане, что отец попал в больницу, надо бы навестить. Дочь не успела, приехала уже на похороны. Плакала громко, захлебываясь, стоя на улице, за углом морга. Рыдала от острого ощущения покинутости и вообще какой-то безнадеги. Винила себя, была уверена, что теперь будет жить по-другому. Бросит и Швецию, и работу... В этот момент зазвонил телефон. ”Саня!” - обрадовалась, но ошиблась. Он не позвонил, не поддержал. И жизнь не пришлось менять.
В Сиднее бушевал ураган, сметая выставленные на обочинах вещи, разнося бумагу, тряпки, ломая ветви деревьев. Саня сидел в аэропорту в Мельбурне, рейс задерживали. Ему по делам нужно было слетать во Владивосток. Карьера стремительно росла, и уже с российскими партнерами Александр разговаривал как австралиец. Наконец объявили его рейс, Саня вылетел на бывшую родину.
Муж и жена не знали, что оба находились в одно и то же время в России. Разорванный пунктиром отрезок сузился до предела. Неужели две крайние точки соединятся?
Но супруги, бывшие соотечественники, не созвонились и даже не встретились случайно на улице родного города.
На его набережных нет гранита, как в Стокгольме. Нет деревьев-алоэ, как в Сиднее. А что осталось? Что смогло бы соединить уже порванную ниточку?
Магнит-камень Аня не выкинула, брала с собой в каждую командировку. Погладив его, засыпала легче. И очень часто снилось лето. Видела, как муж держал ее на руках над водой. Они купались на Второй речке. Сначала Санька затащил ее на чей-то катер, с которого они прыгали солдатиками в воду. А потом он носил ее на руках, и она видела дно морское. На пляже, захламленном пробками от пива, бутылками и пакетами, они нашли гладкий черный камешек. Ну конечно, он и есть тот самый! Санька подставлял под него золотую цепочку мамы, и она прилипала к камню. Значит, магнит!
*
После смерти отца Анна вернулась в свою Швецию. Устроилась на работу учителем русского языка на севере, в шведской Лапландии.
Зимой там одиноко и очень холодно. Мороз выматывает. Зато во дворе цветут кораллы заснеженных деревьев. По ночам температура опускается до тридцати и ниже градусов. Тогда белые ветки застывают до окаменелости, превращаясь в удивительные растения. Иногда кажется, что олени сбросили свои ветвистые рога, и какая-то ”нойда”, шаманка, развесила их на ветках. Когда светит луна, порою красная или багровая, как будто напившаяся свежей крови, под окостеневшими белыми деревьями разливаются серебряные барханы из снега. Этот трепещущий блестящий мир играет по правилам какого-то режиссера. И лишь черное небо, усеянное мерцающими точками звезд, остается самим собой, не надевая ничью маску и не участвуя в общей мистерии. Пока, конечно, не появится другой персонаж - Северное сияние!
Аня работала в сельской школе, снимала малюсенький домик со всеми удобствами. Он был деревянным, с одной комнатой и печью, которую Аня не умела топить. Приходилось оплачивать дорогие электрические батареи, не спасавшие от холода в сильные морозы. В самые жестокие морозы можно было жить в школе, подключенной к центральному отоплению.
Женщина прибегала в заснеженный дворик, расчищала крыльцо и дорожки. В выходные оставалась ночевать, если погода позволяла. Смотреть из окошка кукольного домика на зимние волшебства увлекательно, как будто следишь из партера за таинством, происходящим на сцене. Другое дело – дышать морозным воздухом, принюхиваться к дымку, прислушиваться к скрипу собственных шагов. Главное – дойти, добежать, укрыться, вернуться в тепло.
Аня любила зиму и не променяла бы ее ни на что. Она думала, как обделен Санька в своей Австралии. Он не видит коралловых берез, не вдыхает морозного воздуха и не скрипит снежком, пробегая по узкой тропинке.
Саня, находясь на другом континенте, смотрел на голубую гладь залива, белую дугу моста, тропические деревья и думал о том же. Он ни за что не променяет океанский простор, соленый привкус ветра, буйство цветущих садов.
Будучи крайними точками одного, пусть и почти разорванного отрезка, они думали друг о друге одновременно.
По закону подлости родные люди не ведали о том, что до сих пор остаются одним целым. Аня решила, что отношения закончились, и она свободна. Трудно вычеркнуть из сердца Саньку. Он, как назло, стал сниться почти каждую ночь. Но Аня упорствовала, сама не звонила, не писала, а рисовала в уме черный крест, когда накатывало.
У Саньки между тем начались сложности на работе. Наступила черная полоса. Он заболел ни с того, ни с сего. Кому нужен нетрудоспособный эмигрант?
Про жену он думал. Аня снилась. И Саня позвонил...
*
На каникулах Аня улетела с коллегами в Грецию. Гуляла по берегу Эгейского моря босая, счастливая. Отпечатки женских ног заливала пенящаяся вода. Волны жадно слизывали и контуры других ног, мужских. Вот они только что были рядом, две пары ног, и мгновение – ничего, кроме мокрого песка!
Смеющаяся от счастья женщина стояла на берегу не одна. Они с учителем английского соревновались: чей камень сделает больше кругов на воде, больше раз дотронется ее поверхности. В тот момент, когда зазвонил телефон, Аня бросала камешки по воде так, что они прыгали, как заводные... прыг-скок... один за другим... Аня выигрывала!
*
Санина мама Стелла приехала к сыну в Австралию еще зимой. В Сиднее жара больше тридцати. Стелла покупала пельмени в русском магазине и прикладывала мороженые упаковки на голову, грудь... Женщина решила вылечить сына. Первым делом нужно оформить развод с неблагодарной невесткой, чтобы Александр женился на австралийке. Тогда у него будут все права и вообще начнется новая жизнь.
Общительная Стелла не могла сидеть сиднем в сиднейской квартирке, которую они делили с сыном. Энергичная Стелла гуляла по городу и высматривала, кто чего выкинет. Жалко, что нельзя унести все! Женщина исследовала выставленные вещи в надежде найти клад. Однажды фортуна улыбнулась жизнерадостной россиянке. В коробочке с бархатным дном лежал кулончик. ”А вдруг коллекционный?” - подумала неунывающая барахольщица и притащала вещь домой. Но увы, цепочка не была золотой, да и сам камень черного цвета не внушил доверия. ”Неликвид” Стелла хотела отнести на улицу или в магазин секондхэнда, но закрутилась и забыла про коробочку.
Не держите случайных вещей!
Коробочка с улицы по закону жанра перекочевала на полочку над кроватью умирающего от рака Саньки. Он ее и не заметил. Как не заметил и измены Ани, потому что давно перестали они быть супругами. Саньку раздражала активность матери. Он хотел, чтобы его оставили в покое.
Разум продолжал быть ясным. Сильный мужчина смог преодолеть депрессию и четко осознавал, что ждет человека с его диагнозом. Возможно от действия выписанного врачом лекарства он видел необыкновенные сны.
Они начинались всегда с вокзальной суеты, потом была дорога, а дальше его обнимала незнакомая женщина. Каждый раз ее шерстяной свитер был нового цвета – то желтый, то оранжевый, то сиреневый. Но всегда Санька чувствовал тепло, исходящее от женской подмышки – она обнимала его так, что голова оказывалась зажатой под ее рукой. Санька протестовал – отпусти, зачем так сильно? Но ярко накрашенная кареглазая брюнетка продолжала душить его в смертных объятиях.
Санька понимал днем, что уходит. Ждал уколов медсестры, чтобы узнать, какого цвета в этот раз будет женский джемпер?
Стелла убиралась в комнате сына и найдя уличную вещь, брезгливо отправила ее в мусорное ведро. Сны Саньки прекратились, как и он сам.
А что же Аня? Она не смогла расстаться с кулоном.