Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2019/01/29/709
Светлой памяти моих дорогих и любимых
родителей Клавдии Ивановны и Василия Игнатьевича
Кабановых с признанием и благодарностью
посвящаю...
31 марта 1929 года. Через два дня мне исполнится 7 лет, у меня будет день рождения, мама напечёт моих любимых блинов со сметаной, все будут меня поздравлять. Этой осенью я пойду в школу. Я уже видела свою первую учительницу, она мне очень понравилась. Она сказала, что научит меня читать, писать, считать – всему тому, что пригодится в дальнейшей взрослой жизни.
Интересно, а какая она - взрослая жизнь и что там впереди? Вот сейчас у меня всё есть: мама, папа, два старших брата Иван и Фёдор, старшая сестра Нюра, которая заботится обо мне и младший братик – Бориска, его я очень люблю. Мы с ним почти не расстаёмся. Частенько заберёмся на тёплую печь, я рассказываю ему сказки, да разные истории, а он, молча, слушает. Вот как теперь. Во дворе ещё много снега, огромные сугробы, ветер так и завывает, а мы притихли на печи, почти что спим.
Вдруг раздался глухой стук в ворота. Старший брат посылает Фёдора узнать, кто там, но Фёдор отвечает, что очень боится выходить. От такого ответа мне сразу стало страшно: почему он боится? Что такое произошло, чего можно бояться? Иван сказал: «Это должно быть папаша, маму привёз».
Фёдор бросился открывать дверь и ворота, Анна зажгла лампу, которая висела под потолком, изба осветилась слабым светом. Федя быстро вернулся, за ним шёл папаша. Мы вскочили и бросились к нему, в один голос вопрошая: « Мама наша жива?» Отец обхватил нас всех и горько-горько зарыдал, причитая в слезах: «Мама наша померла». По нему было видно, что он очень устал и убит горем.
Я не понимала смысл сказанных им слов, пожалела его. Ведь до этого он всегда говорил, мама лежит в больнице, но она скоро поправится и приедет к нам, она очень скучает и любит нас. Без мамы нам было грустно, мы очень ждали её, а что же теперь?
Вслед за папашей в избу шли люди, они жались в дверях, смотрели на нас и плакали. Какие-то мужики на суконном сером халате внесли в избу нашу маму, положили её на пол. Я со страхом смотрела на незнакомую неподвижную фигуру, мысленно спрашивая себя:«Разве это мама?»
Вид этой женщины меня ужасал: впалые щёки, обритая голова, костлявые руки, ввалившиеся глаза - какой же страх я испытала тогда! В моём детском сознании образ мамы - молодой и красивой - никак не совпадал с тем, что я видела. Я никак не хотела верить, что это она, такая холодная и неподвижная.
На следующий день в избу принесли гроб, маму нарядили, украсили цветами, но и такая она нисколько не напоминала мне мою любимую маму. Приходило много народу, все плакали, страшно причитая: «Ох, Марьюшка, на кого же ты покинула своих малых детушек!» Мы с Борисом сидели на печи, но нас почему- то призывали к гробу, мне было очень страшно, не хотелось смотреть и тем более думать, что это наша мама. Борис ничего не понимал, но всё время плакал.
2 апреля 1929 года - мой день рождения, мне исполнилось семь лет. Нас разбудили рано, собрали и сказали, что сейчас поедем в Нижний Ландех хоронить маму. Когда я вышла на улицу, было ещё темно, у дома стояло несколько запряжённых лошадей, толпилось много народу, все смотрели на нас и плакали. Я хотела сказать всем, что у меня сегодня день рождения, мне сегодня семь лет, но все почему-то от меня отмахивались, а вместо поздравлений плакали и плакали.
Нас с Бориской посадили на переднюю лошадь, накрыли тулупом, было очень холодно. Утро было морозное и красивое. Перед восходом солнца была такая красивая заря, в её лучах снег искрился, переливаясь всеми цветами радуги, скрипели полозья. Ехали мы долго и всю дорогу разговаривали, спорили о том, чья лошадь быстрее бежит, а чья уже устала. Лошадей было много четыре или пять и родных было много, все почему-то очень плакали.
Когда подъехали к церкви, взошло солнце, такое большое и яркое. Гроб понесли в церковь, а нас взяли за ручки и повели за гробом.
В церкви мы стояли очень долго, я устала, но мне было всё интересно. Везде горели свечи, стояли красивые золотые иконы с цветами. Когда всё закончилось, гроб понесли на кладбище, а нас повели следом.
Нам показали, какую глубокую яму вырыли для мамы, сейчас её туда и опустят. Мне было страшно, когда опустили гроб, нас заставили побросать туда несколько горсточек земли. Я не помню, кто был рядом, но взрослые постоянно говорили между собой:«Ничего они не понимают». Мне было очень обидно, когда дяденьки стали быстро закапывать яму, ведь там осталась наша мама.
День разгулялся, солнце пригрело, мы тронулись в обратную дорогу. Я рассматривала дома в Ландехе, они казались мне очень красивыми, с крыш свисали огромные сосульки, с которых стекали капли воды. Папаша сидел с нами на санях и несколько раз спрашивал: «Как будем жить без матери?» Ему никто не отвечал. Мне казалось, что всё это неправда, наша мама такая сильная, молодая, она никогда не умрёт и нас она никогда не оставит.
Вернулись мы домой, у нас обедали и свои и чужие, народу было много, нам стало как - то весело. На своей печке мы даже смеялись, но Нюра несколько раз сказала: « Нам нельзя смеяться, ведь у нас же мама померла».
Мы, то ли не верили, то ли не понимали, но смотрели на всё происходящее, как на праздник, надеясь на то, что мама скоро придёт. Она приласкает нас, соберёт на стол, позовёт обедать, усадит всех на свои места, будет кормить и любоваться на нас, приговаривая:«Да какие же вы у меня красивые, ну, как же я вас люблю, детоньки мои, родные! Наскучались вы без меня, проголодались, всех сейчас я вас накормлю»…
К нашему горю, этих слов мы больше в жизни не слышали, да и маму свою не видели больше никогда. Так остались мы навек одни, без мамы…
Продолжение следует http://www.proza.ru/2019/01/30/557
Похороны.Фото из семейного альбома.Слева направо: мамин брат Фёдор, отец с Борисом на руках, Клавдия (моя мама), старшая сестра Анна. Рядом с отцом старший брат Иван, далее соседи, родственники, имена которых мне неизвестны.