Погожим, солнечным днем вступающего в свои законные права яркого, сочного и короткого якутского лета, стоя на высоком каменистом берегу Алдана, невозможно быть равнодушным ко всему происходящему вокруг. Невозможно спокойно смотреть на эти две дивные, одна лучше другой, реки – Алдан и Мая, где при впадении одной в другую и расположен поселок Усть-Мая. Зеленоватая горная водица Маи переплетается с красноватым полугорным потоком Алдана, впадая в него вопреки всем законам, существующим в природе – поперек течения. Таких речек в мире насчитывается одна-две и наша Мая в данном примере уникальна, сильна, непредсказуема и очень-очень своенравна.
Таким погожим деньком и стоял на берегу десятилетний мальчик Лешка, а точнее Ленька, но все называли по простому, так и привык, заворожено наблюдая за переплетением двух красивых речек, за игрой цветов их потоков, за силой, излучающей от природных явлений. А тут еще из-за поворота, снизу, вынырнул теплоход на колесном ходу – «лаптежник», так его старожилы местные называют, а впереди баржу с угольком толкает. Пыхтит, дымит, упирается, но неотступно продвигается вверх, препятствует сильному и мощно шипящему, течению, приближается к тому самому месту, где с открытым ртом в задумчивости стоит Лешка. Парень стоит, как вкопанный, и не может от удивления ни кричать, ни пошевелить ногами, ни понять, как этот пароходик может преодолевать кипучую водную стихию, непокорную и сильную. Даже он, умеющий отлично плавать, наверное, с того времени, как начал ходить, и то не дальше пяти-семи метров от берега отплывает и его сносит бурное течение, что дух захватывает от страха. А потом от того же страха начинает ноги сводить, а этот идет себе и идет, да еще баржу толкает. Силен, видать, а название-то какое-то ботаническое – «Фазан». «Птичка, а как сильна» - восхищенно подумалось Лешке.
И так ему тогда, этому Лешке размечталось, захотелось стать капитаном такого же суденышка, медленно, но верно плыть вверх на течение, везти необходимые людям лес и уголь, песок и камень или что-нибудь в том же роде. Медленно идти между красивых берегов, разглядывать из кабины леса, прибрежные скалы и дальние снежные и каменистые горные вершины, поселки с его народом, молодым и старым, веселым и грустным, узкоглазым и круглолицым, чернобровым и белобрысым, свистящим и махающим вслед руками. Так здорово, быть капитаном такого парохода. И до дрожи в коленках захотелось оказаться там, на нем, свистящем и покряхтывающем, шлепающем по воде «лаптями», управлять рулем его, теплохода, направлять туда, куда захочешь, гудеть в приветствии встречным пароходам. Так захотелось! Вспомнилось кино «Волга-Волга», которое привозили прошлым летом в поселок и он, Лешка, бегал раз пять или шесть в клуб, и все равно не надоедало смотреть на смешного капитана в белой красивой форме и фуражке с золотым якорем и такими же полосками на рукавах. Размечталось и захотелось выучиться на капитана и покорять непокорные реки Сибири.
- Ленька, а пойдем после школы в речнуху, - заявил однажды друг, сидя рядом на крутом Алданском берегу и бросая в воду камешки.
- Ты-то не знаю, а я точно пойду туда учиться, давно уж решил, - пробурчал Ленька и поднялся с земли, - у меня-то оценки хорошие, а у тебя, шалопая? В речники троечников не берут, точно знаю, все корабли поугробят, - продолжал бурчать он, быстрым шагом направляясь в отцовский дом…
Прошли школьные годы и Леонид твердо решил поступать в Якутское речное училище, что бы стать капитаном на своем любимом Алдане, помогать людям доставлять различные грузы в короткое теплое и красивое лето, а потом долгой морозной и снежной зимой жить не тужить в свое удовольствие. Уверенности было хоть отбавляй, силы и знаний достаточно, плавать, как и подобает всем мальчишкам, умел, а что еще надо речнику. Поступлю! И поступил.
Через несколько лет усатый, слегка заматеревший, побороздивший на плавательских практиках извилистую Олекму и маловодный Вилюй, выходивший в грозные и холодные устьевые участки Лены, Леонид Сидоров вернулся домой, в Усть-Маю, в находившееся здесь речное предприятие – техучасток. Красиво сидела синяя фланка с полосатым гюйсом на высоком статном парне двадцати лет от роду, фуражка с «крабом» на макушке, рюкзак через левое плечо, отутюженные черные «клёши» подметали пыль дорожек, остроносые ботинки смотрелись по моде и бахвальски. Девчонки так и пялились на быстро идущего моряка, разинув рот.
- Ну что, на путейца пойдешь, али как? – прищурился хитрый кадровик техучастка, участник Великой Отечественной войны, заглядывая в новенький, пахнущий свежей чернильной краской, рабочий диплом Лени Сидорова.
- А мне хоть куда, главное в плавсостав, - все так же, как в детстве, пробурчал вчерашний курсант.
- Ну и ладно, - спокойно ответил кадровик и выписал ему направление на путейский теплоход, только недавно полученный с завода…
Потекла рабочая жизнь помощника капитана путейского судна Леонида Константиновича Сидорова, потекла по непредсказуемым волнам Алдана, извилистым перекатам Маи и красивым, но мелким, фарватерам Амги, да и по всем судоходным, в полноводные весны и лета, притокам этих больших и малых рек родного края. Да так потекла, что деревья только успевали менять приятный зеленый и пушистый наряд навигации на унылый жесткий заснеженный пейзаж межнавигационного периода, красноватый и зеленоватый потоки любимых рек в одночасье сменялись панцирем толстого бело-сине-голубого льда, менялись быстро, по кругу, полным круговоротом судьбы в природе...
Давно уже стал Леонид капитаном, овладел навыками мастера пути, скоростника, механика и давно уже знал, что кабина на судне называется рубкой, руль – штурвалом, а «лаптежник» двигается за счет «плиц» – деревянных досок, прикрепленных к металлическим, и располагаются они по окружности рабочего колеса. Крутится оно, как белка в колесе, бежит теплоход вперед, а штурвал поворачивает перо руля и за ним судно туда, куда надо тому самому капитану. Ушли в прошлое мечтания маленького мальчишки, стоявшего на высоком берегу красивой сибирской реки. Теперь он сам капитан и стоит на мостике «Путейского», может управлять «Зарей» и «Водопадом», «Алданом» или тем же «Фазаном», который до сих пор в строю и даст фору любому мощному теплоходу на грозном и кипучем течении горной реки. Стоит и посматривает на проплывающие берега, селения коренных народностей севера, на Алданские Столбы и Амгинские Высоты, на Майские ворота и Учурские золотоносные прииски. Сбылась мечта покорить непокорные воды великой реки, сбылась-таки!