Морозы морозами, холодно и холодно, оделся потеплее, укутался в шарф и тулуп нацепил, можно нос прикрыть и теплые рукавицы на руки. Все можно и спастись от него можно, не замерзнуть, уберечься. Другое дело – лесной пожар, с его огнем, поглощающим все на своем пути, что попадается, уничтожающим и поля, и огороды, и травы, и животных, и деревья, и кустарники. Другое дело – едкий угарный дым от горения зеленых лесов и трав, проникающий во все части тела и организма, впитывающийся в одежду и волосы, просачивающийся даже сквозь пластиковые окна в дома. И никуда от этого не спасешься, ничем не прикроешься, ни во что не укутаешься. Ужас!
Пришла летняя пора, на дворе июль, кто-то нерадивый начинает сельхозпалы устраивать, не смотря на предупреждения и уговоры, не обращая внимания на жару и сильный ветер. Видите ли, ему надо, что бы скорее на его угодьях свежая травка вылезла, вот и жгут. Надо и все тут! Жгут же!..
Сильный низовой ветер подхватил маленькие искорки летящего от сухого сена огонька и понес к краю лесного массива.
- Вроде бы далеко, - определил на глаз поджигавший, - не долетит, все нормально.
А он взял, огонек-то, и долетел, долетел и попал, куда ему надо было, попал и зажег сухие веточки, в прошлом году отмершие и упавшие с могучего дерева, а там еще сухие листики прошлогодние лежали. Вот тебе и пожар, сильный, разрушительный лесной таежный пожар. И понес он свои чресла туда, куда его бродяга ветер поманил, а манит он хорошо, зазывающее, с улюлюканьями и свистами, раздувая его, пожар, все сильнее, обхватывая на своем пути и березки, и ели, и сосенки, и валежник, не забывая сухую траву и листья. Километры, гектары, целые массивы захватывает огонь и его последствия, бегут, куда глаза глядят звери и зверушки, летят птички и птицы, никто не может противостоять огню – ни хищник, ни его жертва, всем достается от жара и дыма.
Пытаются работники лесоохраны остановить всепоглощающую массу, десантом высаживаются, технику нагоняют, а все без толку, нет ему остановки, нет той силы, что бы противостоять его силе. Опахивают и тушат, летают вертолеты, грохочут трактора, пашут плуги и отгребают отвалы, специалисты и жители близлежащих сел и деревень, поселков и пастбищ, всем ближайшим миром встают на борьбу с пожаром. А ему все ни по чем, летит и летит, жжет и жжет, оставляет пепелища и оставляет – беда, большая общая таежная беда!
Вот уже совсем в угрожающей поселку близости трещат горящие сучья и ветви, почти на окраину деревни выбегают испуганные лесные обитатели, на улицах и в домах стоит едкий запах гари и дыма, ничего не видно в округе, дышать нечем, никуда не спрятаться, не спастись, вся техника, как на войну, снаряжена всем, чем можно, все встают на защиту своего дома и огорода, забора и плетня, поленницы дров и хотона, горим, а жить-то надо дальше! Минполоса трижды опоясала сельскую околицу, люди наготове встретить огонь ведрами и вилами, лопатами и тяпками, мотопомпы и те тут. Достали из закромов любое приспособление, возможное к применению для спасения своего, кровного, нажитого непосильным сельским трудом и годами таежной жизни. А тут, поди ж, отдай огню, нет, на смерть стоят жители за свое!..
Ветер неожиданно повернул в другую сторону, слегка убился и начал совсем стихать. Деревня вздохнула с облегчением, дело за профессионалами в лес идти, догонять пару бродяг, отправившихся дальше, по тайге, добивать их, надо ж их остановить, много натворили безобразий, сколько леса строительного уничтожили, сколько непостроенных домов загубили на корню, сколько легких планеты превратили в пепелище и золу.
Это хорошо, что еще ветер поменялся или поможет неожиданно дождик погубить пару бродяг и потушить их безобразия в лесу или вблизи селений, а если сухая гроза вдарила в дерево, где-нибудь километрах в ста от селения, все, никто не тушит, зря не тратит народные деньги на вертолеты и самолеты, на топливо и человеческие ресурсы. Да и нет их, этих самых народных денег, как обычно, разводя руками, Любят говорить наши начальники все рангов и мастей, показывая бюджетные статьи и статейки…
А бывает и несколько очагов пожара одновременно, все от тех же сухих гроз, и так далеко, и так много. Стоят поселки в гари, летающем пепле и кромешном дыму, не ходят по Алдану теплоходы, даже моторные лодки стоят, невозможно идти, ничего не видно, не летают к нам самолеты, машины тем более не идут, дорога отсутствует.
Так и живем, задыхаемся, движение жизни встало, ни въехать, ни выехать, а жить-то надо. Один ухарь на машине с большими надутыми колесами возил людей через тайгу на Амгу, потом однажды с пассажирами попал в переплет, когда огонь шел через единственную его дорогу да такой силы, что страшно ему стало и стоять нельзя, он приближался. Проскочил сквозь огонь, теперь больше не ездит в такую погоду, всех денег не заработаешь, оказывается, что жизнь людей, а особенно своя, дороже.
Так и горит-то народное добро же, достояние нашей большой страны, ее богатство, ее ресурсы, ее золотой запас, наконец! Но, далеко и все тут, не тушат, пусть горит! Коптится небо, задыхаются люди, легкие планеты уменьшаются, свободные поляны занимает все тот же бродяга ветер, раздувает щеки и властвует над тайгой, как царь-батюшка, измывается над ней, над ее зверьем и птицей. Выгоняет всех с насиженных мест, отправляя дальше в лес, искать себе новое жилище, а охотнику ставит новую трудную задачу, как найти то же пропитание в виде дикого животного, ушедшего за сотни верст от людей. Целую цепочку ненужных проблем несет за собой всепоглощающий непобедимый огонь с его последствиями. Гибнет природа, а ничего не поделаешь, стихия!