ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ СВОЕЙ СУДЬБЫ.
СЕЙЧАС Я ХОЧУ ОПЯТЬ ДАТЬ СЛОВО МОЛОДОМУ МИКРОБИОЛОГУ, который спас мою жизнь.
"Мы познакомились с Мариной на форуме. Тогда, в марте 2015 года я воображал, что помогу всем и вся со штаммом-симбионтом. Мне казалось, что все так просто! Как же это другие не догадались?!
Я написал несколько постов на форуме, где попытался обьяснить принципы иммунотерапии бактериями в целом и непатогенными вариантами стрептококков группы А в частности. Объяснял про действие на уровне ДНК, про противораковый эффект стрептолизина S, который вызывает апоптоз раковых клеток, про другие компоненты стрептококков, которые усиливают способность иммунитета разспозновать раковые клетки и атаковать их.
Это была уже вторая попытка рассказать о стрептококковой вакцине. До этого я тоже писал - более 2 лет назад. Но получил насмешки - и ушел с форума.
В этот раз я выложил ссылки на зарубежную литературу, в которой все было написано. Предложил вакцину бесплатно всем, кому это нужно для оздоровления. А вдруг кому-то поможет? Мне не жалко, сам пользовался и перестал болеть. У меня от рождения был слабый иммунитет, и поэтому я часто болел. А теперь это бывает очень редко.
Онкологии не было ни у меня, ни у моих друзей. Но я знал - вакцина действительно обладает противораковыми свойствами.
На форуме мне опять ответили в основном критикой и насмешками, заявив, что все это обман, что ничего подобного быть не может, а если бы и было, то не эффективно, а если бы действовало, то давно бы уже доктора этим лечили. Неприятно, когда тебя подозревают и выставляют каким-то мошенником.
Я подумал, что совершил глупость, ведь я никакой не онколог и многое не знаю, поэтому попросил модератора удалить мои записи на форуме.
Незадолго до удаления темы мне написала Марина с вопросом - можно ли ей попробовать эту вакцину. Она писала, что у нее — меланома с множественными метастазами в подкожную клетчатку. Поражены многие лимфоузлы.
Мне стало жаль ее, и я сказал, что могу передать ей вакцину в Москве.
Вакцина была приготовлена заранее за 4 дня до встречи. По своей сути эта не совсем вакцина – это просто культура живого, не вызывающего инфекцию, стрептококка группы А, который был размножен в жидкой питательной среде. Стрептококки оседают в виде белых хлопьев на дно пробирки. Питательная среда, переработанная бактериями, так же имеет определенную ценность, так как в ней содержаться важные ферменты. Другие соединения остаются внутри клеток срептококков или на поверхности их клеточных стенок и капсул. Поэтому ничего не требуется отделять друг от друга, не требуется ничего очищать - все действует в комплексе.
Мне удалось найти лабораторию, где были термостаты, автоклавы и все необходимое. Заведующая, пожилая приветливая женщина, спокойно выслушала меня и разрешила сделать пересевы своих бактерий. Я надел халат, перчатки, бахилы, приготовил среды, благо у меня было все необходимое (ГРМ-среда, сыворотка и глюкоза и пр.)
К приезду Марины вакцина была готова.
Марина прилетела в Москву 9 апреля, я должен был встретить ее на вокзале.
Я увидел крайне худую, истощенную пожилую женщину, у которой был ужасный, землистый, какой-то странный желтовато-серый цвет лица. Она говорила мне, что ей нельзя умирать – ее ждет чудесная внучка. "Я должна справиться! - повторяла она. Мы сели в вагон метро.
Я заметил, что у нее желтые пальцы и от нее чем-то пахло, какой-то пряностью. Я спросил: «Что это?»
Она сказала: ”Это куркума. Я вынуждена разводить мазь с куркумой и накладывать на мои раны, иначе они не заживают и растут. А с этой мазью раны с трудом, но заживают. Беда в том, что идут новые и новые метастазы. И так все время"
Позднее я узнал, что в экспериментах на культурах раковых клеток и мышах действительно установлен противораковый эффект куркумы.
Я был растерян, когда увидел, насколько плохо эта женщина выглядит. Я видел и раньше онкобольных, но они выглядели все же лучше. И мне еще ни разу не приходилось помогать тяжелобольным. Я не знал, что сказать.
Позже, когда Марина опять приехала и чувствовала себя хорошо, она спросила меня: "Ты помнишь, как ты сказал мне, что я хорошо выгляжу? Почему?"
Я уже забыл про это. Но хорошо помню, что мне хотелось хоть как-то подбодрить ее... Выглядела она просто ужасно: как человек, которому совсем недолго осталось жить. Я хотел сказать ей что-нибудь хорошее. Ведь она все еще не слегла, держится из последних сил, несмотря на свое тяжелое состояние, она смогла проделать очень долгий путь: перелёт с пересадками, ожидание в аэропортах.
И вот она в Москве. Она просила сделать ей иньекцию сразу, но инсулиновых шприцов у меня с собой не было, потому что я забыл шприцы по рассянности, а взял только вакцину. В аптеках нам не продали шприцы. Время было позднее, сказали, что шприцев нет. И никакие уговоры не помогли.
Я проводил Марину на станцию метро, где ее ждала подруга, и потом они пошли вместе, а я поехал домой с гостинцем - куском красной рыбы.
На следующий день утром в квартире, которую снимал мой отец, состоялся обыск. Вошли пятеро двухметровых людей, предьявили ордер.
Дело было в том, что вышел новый закон о фальсификации лекарственных средств и поэтому вакцина, которая не имела сертификата и проходила испытания для регистрации как ветеринарный препарат, была очень удобной мишенью. Людям она нужна была здесь и сейчас, а предпринимателю Ковалеву, который потратил деньги на лиофилизацию бактерий и испытания, нужно было вернуть часть потраченных денег, ибо он не миллионер, он брал кредиты.
Оперативники спрашивали отца о вакцине, сказали, что он является свидетелем, но, когда он поставил подпись в предоставленной бумаге, они сразу поменяли шапку документа на подозреваемого.
Отца забрали, перевернув все вверх дном, нашли 50 ампул с лиофилизатом вакцины и тоже забрали.
Забегая вперед, скажу, что в результате все дело развалилось, не дойдя до суда. Но тогда, когда отца забрали, я не знал, что будет, я испугался за него, для меня это был тяжелый удар, это был шок. Я думал, что потерял отца навсегда и черная волна страха за его жизнь накрыла меня с головой. А кроме того, я был уверен, что во всем виноват только я, потому что вакцину вырастил именно я. А он только делал уколы желающим.
Через 10 минут позвонила Марина. Я не помню, сразу или нет, ответил я на ее звонок. Я был в шоке. Но она попросила придти и поговорить. И я пошел к метро, хотя мне было очень плохо и не только психологически. Мне трудно было дышать, ноги плохо слушались. Как будто мне снился дурной сон и никак не удавалось проснуться. Мне казалось, что моя жизнь закончена и нет смысла барахтаться.
Мне хотелось умереть.
Но там, через дорогу, меня ждал человек, отчаянно ищущий помощи, которому было намного хуже, чем мне, жизнь которого была предрешена без суда и следствия, ибо так распорядилась СУДЬБА и РАК.
Я увидел её фигурку издали. Она сидела на парапете. Смотрела в небо. Даже в её позе чувствовалась какая-то безнадежность. Я подошел к ней и рассказал про арест отца. Она меня обняла. И мы так и стояли, обнявшись. Нам было плохо. Но от этой взаимной поддержки стало чуть-чуть легче. Я не хотел ее вести на квартиру, они могли вернуться за мной. Но Марина, совершенно измученным и обреченным голосом, попросила: ”Раз уж я здесь, сделайте, пожалуйста, укол".
И мы пошли. Вернее вказать - мы поплелись, сил идти не было. Пришли. Я достал вакцину, шприц. Я должен был показать ей, как делать укол. Она сняла майку – я увидел ее исхудавшее тело: это был ужас! Кожа да кости. Все тело покрыто уродливыми черными и красными образованиями и страшными язвами. Места живого не было. Просто ужас! Мне было страшно на это смотреть. Я сразу подумал, что тут вакцина бессильна, ведь это не панацея, чтобы такой кошмар побороть. Процесс зашел слишком далеко.
Ведь еще Морова писала «…попытки остановить рак перешедший в 3 и 4 стадию часто оканчивались неудачей...». Но я набрал в шприц взвесь бактерий и ввел ей в предплечье внутрикожно 0,04 мл. И пока вводил вакцину, думал: "если сущестуют в этом мире высшие силы, то пусть помогут здесь и сейчас, пусть усилят вакцину! Пусть она вылечиться и живет!"
Потом я отдал ей всю вакцину, которая была у меня – в пробирках и лиофилизат в ампулах, в надежде, что это пригодиться и продлит ей жизнь. Странно, но эту вакцину не заметили при обыске, хотя холодильник обыскивали, двое смотрели в упор на вакцину, засунув голову в холодильник. Из холодильника забрали бутылку с остатками питательной среды. А вакцину, что я приготовил для Марины (несколько пробирок стояли на верхней полочке дверцы холодильника) просто не увидели.
Мне это все равно уже больше было не нужно, я решил уничтожить все, что осталось, и забыть об этой вакцине навсегда. Мне нужно было ехать спасать отца. Что я и сделал.
Я проклял свои слабости, усталость и стресс и усиленно работал медицинским представителем зарабатывая по 60 тысяч рублей в месяц, изрядная часть денег уходила на оплату двух комнат в московской коммуналке. Но кое-как наша семья этим держались. Я платил за квартиру, которую снимал в Москве, и помогал маме, брату, отцу, потому что им было не прожить на их мизерный доход. Мой брат - безработный. Моя семья живет в другом городе. Я приезжал к ним на выходные.
Отца долго мурыжили, несколько месяцев ему нужно было ездить на допросы, но в конце-концов его отпустили, ему не смогли ничего предьявить. Нужно было налаживать жизнь и помогать отцу приходить в себя после пережитого. Его мучила жестокая бессонница и чувство тревоги.
Марина писала часто, но я редко отвечал – было много работы. Ее благодарные письма меня морально поддерживали. Вакцина пригодилась, и бактерии вакцины ей помогли.
Марина не сдалась, она изобрела свой метод применения вакцины, не побоялась высоких доз, таких, о которых я и думать не смел. Она писала, что уже в вагоне поезда, после первой прививки, у нее поднялась высокая температура, озноб, температура была под 40, и вместе с этим, ее раковые язвы перестали зудеть и болеть, остановились новые метастазы.
В Белоруссии она продолжила ставить прививки вакцины, ей помогала ее подруга, затем Марина стала ставить их сама увеличив дозу до 1 мл разбивая уколы по 0,3 в 4-5 разных мест: плечи, живот, руки, бока. И метастазы перестали расти, она набирала вес, улучшалось ее самочувствие.
Я поражался и восхищался успеху Марины, и был уверен, что этот успех - не только благодаря вакцине, эта женщина «правильно расставила запятые в своей жизни», и судьба оказалась не властна над ней.
У меня сохранились два ее письма:
31.04.2015 «Игорь, мне очень нужно вырастить вакцину. Научите меня. Какое нужно оборудование и где его можно купить? Хочу жить. Не хочу умирать. Пока у меня есть время, у меня еще есть вакцина. Но хочу все узнать заранее. Возможно ли это?
Жизнь - прекрасна! Только мы этого часто не понимаем, пока заняты суетой повседневных дел. Если вдруг ко мне вернется меланома - а у меня уже нет вакцины?! Хочу научиться выращивать ее. Она реально помогает, это просто что-то невероятное!”.
06.06.2015 «Добрый день! Я уже в Швеции. Куда же вы пропали? Мне так страшно сейчас, Игорь! Вакцины не так уж много. Она такая драгоценная. Вчера и позавчера делала уколы из ампулы, остальное - по шприцам.
Еще раз хочу узнать про питательную среду для выращивания. Напишите. Это - вопрос жизни и смерти. Говорила с врачом-онкологом. Он сказал, что у меня меланома 4 стадии. Нет сомнений. Повторял, что мне сказочно повезло. А они следуют протоколам и инструкциям и не могут писать диагноз без биопсии и гистологии.»
Я поражаюсь, как Марина смогла выдержать натиск многих врачей, требовавших немедленную операцию опухоли под грудью, где она разрешила сделать биопсию.
Странно, что врачи упорно игнорировали то, что на ее теле десятки идентичных опухолей. Странно, что врачи требовали вырезать одну опухоль, ту, где была биопсия - и якобы не видели десятки других, которые выглядели точно так же, они были абсолютно одинаковыми. Даже я увидел, что они все одного типа. А ведь я - не врач. Неужели протоколы лечения важнее больного человека - и не надо входить в его конкретную ситацию?
Марина всем врачам на их требование операции отвечала: «Нет!!! Я не хочу, чтобы вы меня изрезали по кускам! Не хочу! Это не поможет!»
Но в конце-концов она оказалась права. И в конце-концов она спасла себе жизнь. Это достойно уважения.
А сколько мужества и стойкости надо иметь, чтобы в таких обстоятельствах сохранять способность сображать, думать, анализировать и искать? Как писал поэт Тэннисон: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
В шведском диагнозе Марины была указана не меланома, а раковая опухоль (итоговое заключение) с указанием в результатах анализов двух образцов ткани (5мм - глубина 3 мм) на инвазивную форму плоскоклеточного рака с метастазами в глубокие слои дермы и обильными митозами атипичных клеток. Т.е. у Марины была очень агрессивная, быстропрогрессирующая форма рака кожи.
Еще до этого, у Марины в крови был зарегистирован критически низкий уровень калия. Гипокалемия нередко отмечается среди онкологических больных. (Mahon SM, Casperson DS. Pathophysiology of hypokalemia in patients with cancer: implications for nurses. Oncol Nurs Forum. 1993 Jul;20(6):937-46). Однако никто из шведских врачей не задумался, что являлось причиной низкого калия.
И это для меня тоже странно.
У меня лично нет никаких сомнений, что у Марины была меланома 4 стадии, и дело дошло до интоксикакций и генерализации опухолевого процесса. У нее был выраженный асцит. Даже самые новые и дорогие таргетные препараты не могут спасти такого больного. А вакцина спасла.
Что касается ее официального диагноза: «Плоскоклеточный рак, опухоль 7 см на 3,5 см...» — то тут тоже нет ни малейшего шанса на излечение современной медициной.
Люди умирают от метастазов и меланомы, и от плоскоклеточного рака.
Известно, что меланома относиться к иммуночувствительным опухолям и, в связи с этим, иммунотерапия стрептококками группы А и другими препаратами бывает эффективной.
Марина снова приехала за вакциной в сентябре 2015 года в Москву. Хотя по моим расчетам вакцины хватить должно было как минимум на год. Но вакцина у нее закончилась, потому что она использовала её в сверхдозировках по 1 мл и ее хватило на меньший период.
Американский онколог-хирург, создатель «смешанной бактериальной вакцины» Вильям Коли, писал, что высокие дозировки (больше 0,5 мл) чаще приводили к ремиссии. Кроме того, по его наблюдениям, даже в случае полной ремиссии, следовало продолжать делать иньекции вакцины еще как минимум полгода, чтобы уничтожить все что, могло остаться от рака, спрятавшегося на задворках организма.
Поэтому, учитывая эффективность вакцины в её случае, надо было подстраховаться и продолжить профилактические иньекции. История применения убитой вакцины Вильяма Коли и живой вакцины Моровой-Черешнева показали отсутсвие необратимых побочных эффектов и отсутсвие отдаленных последствий через десятки лет после окончания иньекций.
Увидев Марину в сентябре, я не поверил своим глазам. То, что я увидел, можно было назвать чудом. Это был совсем другой человек, вовсе не та Марина, что приезжала ко мне в апреле. Все язвы затянулись, шрамы были, но часть из них уже посветлела.
Ее кожа восстановилась, цвет лица с желто-землистого изменился на здоровый и свежий. Марина помолодела, она радовалась и ликовала. Это была ее победа над раком. Она смеялась, шутила, делилась впечатлениями от поездки на Ривьеру и планами на будущее. Рассказывала смешные истории - и мы хохотали с ней до слез.
Мы гуляли по Москве, пришли к кремлевским стенам, пошли в Третяковскую галерею, бродили по Александровскому саду.
Радостно и взволнованно она рассказывала, что теперь будет делать, куда поедет, какие красивые места еще увидит, как она рада, что сможет видеться с родными и друзьями. Возможно, даже работу найдет, но с этим в Швеции в ее возрасте очень сложно.
- Но все проблемы - это мелочи! - говорила она.
"Главное - я живу! Я теперь чувствует жизнь по-другому! Я радуюсь каждому дню!" - повторяла она и смеялась. Глаза ее блестели от счастья.
И я ее понимал. Конечно, а как же иначе? После того, как она была на грани жизни и смерти, все меняется. Вместо изможденной старой женщины - красивая, обаятельная, бодрая и подтянутая, полная энергии и радости жизни, помолодевшая на лет 15, женщина. И такое превращение — всего за 5 месяцев! Поразительно!
В своем дневнике на форуме она писала:
«……И теперь, после всего пережитого, жизнь кажется праздником, проблемы - мелочами, которые раньше или позже будут решены... И КАЖДЫЙ ДЕНЬ Я ЧУВСТВУЮ: КАКОЕ СЧАСТЬЕ БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ ЗДОРОВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ!!! Спасибо всем за это гениальное открытие, которое меняет все в больном организме, и он начинает постепенно работать так, как и должен работать здоровый организм… Клетки-защитники нашей иммунной системы атакуют раковых врагов - и все хорошо!
И каждый день - как подарок!"
Есть во всей этой истории что-то мистическое и не вполне логически обьяснимое, «цепочки случайностей», которые вели Марину на пути к исцелению.
На момент написания этих строк ремиссия Марины длится уже почти четыре года. Я приезжал к Марине и Бёрье в гости в июле 2018 года в Швецию. Даже не вериться, что бывшая онкологическая больная с далеко зашедшим раком 4 стадии может быть такой бодрой, активной и жизнерадостной!
Мне запомнилось, как мы пешком шли по дороге через лес к заповеднику, а потом вверх по тропе на высокий холм, а затем по скалам и россыпям камней, оставшимся с ледникового периода на самую вершину сопки. Короткий отдых на скамеечке, где мы полюбовались открывшимся видом с этой горы, и мы идем этой же дорогой домой. И все пешком. Не менее 8 км. И все это — в очень жаркий летний день. Даже я устал и завалился спать после похода. А Марина как ни в чем не бывало пошла готовить ужин.
Нередко люди с меланомой 4 стадии, которым удалось выйти в ремиссию путем хирургии и химиотерапии, облучения и таргетных препаратов, живы, но они не выглядят здоровыми, передвигаются с трудом, имеют много побочных явлений, а сама ремиссия длится обычно 1-2 года. Некоторые пациенты, которые составляют совсем небольшой процент, живут 4-5 лет, при этом регулярно подвергаются новым курсам дорогих таргетных препаратов и облучению метастазов в головном мозге.
Я буду рад, если ошибаюсь, но я не видел никого из пациентов с меланомой 4 стадии, кто мог бы позволить себе такие вольности и путешествия как Марина.
За это время она побывала на Канарских островах, в Бельгии, в Голландии, во Франции, приезжала в гости в Москву, путешествовала с мужем по Греции. Не так давно, осенью, у них были поездки по Белоруссии по разным городам, они были в Минске, Бресте, Витебске, Городке, любовались достопримечательностями в Мире и Несвиже...
Эта женщина очень хотела жить. Именно ЖИТЬ, а не просто выживать.
И я искренне за нее рад. И я счастлив, что смог ей в этом помочь.
Казалось бы, с такой коварной болезнью судьба ее решена - но Марина оказалась сильнее. Женщина, которая сильнее своей судьбы.
продолжение здесь http://proza.ru/2019/02/05/1845