- Как нас занесло на эту свадьбу... Проезжали мимо клуба. Слышим: музыка играет, пьяная речь, веселье. Надо завернуть, - говорю я своим: молодому, худому, как глиста Павлуше и старому деду Панкрату.
Диман разворачивает свою речь как меха баяна, широко и разухабисто. В раздевалке, в обеденный перерыв, разомлевшие от тепла, согревшие желудок едой и чаем, сидели водители. Они устали от кабины машины,одиночества, напряжения в дороге, и теперь хотели поговорить. Пришло время травить байки.
- Так вот, - продолжает Диман рассказ. - Зашли мы в клуб. Там дискотека полным ходом. Столы ломятся от самогона. Мы выпили. Стали тусоваться. И вдруг подходит ко мне хлыщ: " А помнишь ты меня в прошлом году отмудохал?" Я ему отвечаю: " Да я и сейчас могу". Он куда-то вильнул, приходит уже с кодлой. " Ну чё, парниша, поговорим..." - сказал один из них, и ощерился гнилым ртом.
И мы вышли на улицу. Разговора-то никакого, понятно дело не было. Гнилой вытащил из-за спины тесак, которым курам бошки отрубают, и полоснул мне было по шее. Хорошо я отдёрнулся, но нож всё же кожу задел. Брызнула кровь. Из темноты вынырнул второй нож в чей-то волосатой руке. Но её перехватил дед Панкрат. Ему перерезало сухожилия. Он вырвал нож, и ударил его ручкой по голове нападавшего.
Появился Паша с травматическим пистолетом. Выстрелил в воздух. " В лобешник стреляй!" - кричал я. Но он всё также палил в небо. Это только разозлило нападавших. Они рассвирепели. " Ах. В лоб, говоришь", - и достаёт тесак больше первого. Я бежать. Из клуба народ повалил. Панкрат над ними палочку свою инвалидскую занёс, и по головам. Орёт: " Цыц, сучьи дети." И вид у него страшный,
и бельмо в глазу крутиться. И рука окровавленная. И всё стихло разом. Панкрат он дитя Войны. Великой. Отечественной. " Окститесь. Нехристи! Ступайте по бабам!"
Подъехал УАЗик с полицейскими. " Кто стрелял?" Паша говорит: "Я, в воздух. разогнать хотел"
- Пойдём, напишешь объяснительную, зачем палил. - сказал полицейский, и ухмыльнулся круглой рожей, делавшей его похожим на кота. Паша разглядывал свой пистолетик, и взгляд его упал на палку Панкрата. Обыкновенная, с блестящей алюминиевой ручкой, небольшим рычажком в корпусе, похожим на спусковой крючок, выдвигающей штырёк для ходьбы по льду, как у лыжной палочки. Посмотрел на свой пистолетик.