Виктория Викторовна никак не могла понять и принять интернет в переносном устройстве. Для хозяйки цветочного магазина глобальная сеть являлась зоной работы, ограниченной приемом, отправлением почты и чтением новостей. Семейную жизнь и работу они с мужем по негласному договору не смешивали. Потому, как только Виктория Викторовна закрывала дверь, интернет оставался в кабинете.
До недавнего времени пробиться в особняк цветочницы локальная сеть не имела шансов. Но сначала супруг Виктории Викторовны установил компьютеры в каждой спальне. Затем появились люди и опутали все три этажа проводами для скоростного интернета. А недавно хозяин дома подарил жене и дочери телефоны с возможностью выхода в интернет. С тех пор Катя не расставалась с мобильным устройством ни на минуту.
— Костя, я согласилась на установку компьютеров, — как раз перед отъездом говорила Виктория Викторовна супругу, — теперь переживаю. Ты бы посмотрел, чем занимается Катенька в сети. Она постоянно с телефоном или за компьютером.
— Дорогая, — успокаивал муж супругу, — я смотрел. Ничего особенного: игры и девичьи форумы.
— Как можно целыми днями писать сообщения?! — недоумевала Виктория Викторовна раскладывая миндальное печенье на прозрачные блюдца.
Константин Ашерович предпочитал отмалчиваться и не говорить о всех возможностях, предоставляемых современным каналом связи. Конечно, он обнаружил, что дочь и на сайты для оккультистов заходила и музыку слушала далеко не в розовых тонах, но судя по частоте запросов — только из любопытства.
«Самостоятельная», — решил он сам для себя. — «Какая разница кто расскажет? Понаблюдаю, пусть думает, что никто ничего не знает».
— Не волнуйся, там есть библиотеки, галереи, — закончив завтрак сказал Константин Ашерович. — У меня все под контролем. Часа через два пришлю за вами вертолет. Собирайтесь. Мне пора.
Складывая вещи Виктория Викторовна покрутила в руке подарок мужа и спрятав в коробку, решила оставить дома.
«Никаких телефонов, никакого интернета — не в офис на работу еду», — думала она, упаковывая практичные вещи для прогулок по лесу.
Поднявшись из столовой в номер, Екатерина вывернула содержимое чемоданов, но не найдя нужное, встретила мать вопросом:
— Куда ты спрятала телефон?
— Ты сама его только что разбила, — спокойно ответила Виктория Викторовна.
— Не прикидывайся идиоткой! — закричала Катя. — Где второй телефон?!
— Ты спрашиваешь про мой телефон? — спокойно спросила мать и как можно более нейтрально уточнила:
— Так я его еще оставила дома.
— Врешь, гадина! — не стесняясь в выражениях угрожающе стала наступать на Викторию Викторовну Катя.
Мать давно заметила изменения в поведении дочери. Перепады настроения и даже хамство стали проявляться если возникали проблемы с компьютером или телефонной связью. Отвечая жене на рассказы о проблемах в воспитании дочери, супруг уверял, что скоро все пройдет. Но Виктория Викторовна не понадеялась на судьбу, а подготовилась на случай глобальной семейной ссоры.
С недавних пор в оранжерее работает пожилая женщина — Янина Бабушкина. Однажды, она стала свидетельницей ссоры матери и дочери, после которой завела беседу о необходимой помощи девушке, переживающей переходный возраст.
«Народное — проверенное средство», — передавая пузырек с настойкой, уверяла Янина Бабушкина расстроенную Викторию Викторовну. — «Успокаивает, сон восстанавливает. Бери, милая. Я сама пью».
В вертолете Катя закатила настоящую истерику. Она пыталась прорваться в кабину пилота и развернуть «Ночного охотника». Только телефон, уловивший на некоторое время сеть и вернувший девушку в кресло звуковыми сигналами о полученных непрочитанных сообщениях, смог предотвратить катастрофу.
Идя в столовую, Виктория Викторовна прихватила пузырек с бурой жидкостью. Она хотела незаметно подлить несколько капель в еду, чтобы дочка успокоилась и спокойно уснула после ужина.
Теперь, стоя перед озлобленной родной кровиночкой, явно собирающейся оказать физическое давление на мать, Виктория Викторовна судорожно откручивала крышечку с пузырька, утаенного в кармане.
Не получив ответа на вопрос: где спрятан телефон, Екатерина кинулась на мать с кулаками, и Виктория Викторовна выплеснула в лицо дочери содержимое флакончика.
«Если не подействует, как снотворное, так хоть пыл остудит», — подумала женщина, чудом избежавшая пощечины.
Ждать долго не пришлось. Настойка подействовала мгновенно. Екатерина закачалась, как одинокая березка на крутом откосе и рухнула к ногам матери.
Только тогда, Виктория Викторовна осознала всю опасность и безрассудность своего поступка.
С трудом перетаскивая тело дочери на кровать она думала:
«Если Катюша не проснется? Если концентрация снотворного слишком большая? Я убийца? Я убила дочь?!»
Уложив бесчувственное тело на шелковое покрывало, украшенное серебряным шитьем, Виктория Викторовна поправила длинные волосы дочери, уложила тонкие руки вдоль синего платья, подчеркивающего изящную фигуру, и присела рядом, пытаясь вспомнить дочку маленькой.
Женщина задавала себе обычные для любой матери вопросы:
«Какой девочка была с рождения — маленькой и кругленькой? Тоненькой и чувственной? Капризной или послушной?»
Воображение рисовало любой образ, о котором думала расстроенная женщина, но память не находила ни одного, соответствующего истинному прошлому. Никакое воспоминание о детстве дочери не приносило матери уверенности и доказательств.
«Как же так?» — все больше нервничала Виктория Викторовна. — «Дети непременно бывают маленькими. Все знакомые рассказывают истории из детства своих детей. А я? Разве я когда-нибудь рассказывала?»
Заламывая руки Виктория Викторовна некоторое время ходила по номеру, усыпанному разбросанными вещами. Она поднимала и вновь роняла футболки, толкала носком мягкой туфельки косметику дочери и словно пыталась получить от каждого предмета подсказку — дорогу в воспоминания.
Вещи молчали. Память не находила ответа на вопрос — как появилась на свет Катенька. Только образ любящего и заботливого мужа ясно вырисовывался в картинах из прошлого.
Уставший, изможденный Константин неизменно являлся на фоне лазурного неба, протиснувшегося нежными боками между бетонными высотками мегаполиса. Он словно сам был частью облицованного черным пластиком многоэтажного здания международной торговли. За спиной Виктории Викторовны безразлично тянулся автомобильный хвост неизменной полуденной пробки в коммерческом центре города.
— Как же вас так угораздило? — спрашивает будущий муж и подает руку. — Вы запомнили номер машины? Идти можете?
Номер машины, совершившей наезд Виктория Викторовна не запомнила, зато ясно помнила, как менялся Константин от бесчувственного камня до заботливого мужа.
«Да, да, после аварии у меня провалы в памяти», — наконец нашла объяснение отсутствию воспоминаний женщина и подошла к дочери. — «Что же я натворила за это время, Катенька?! Почему ты так холодна ко мне?»
— Успокойтесь, успокойтесь, — требовал чей-то голос, но Виктория Викторовна не могла оторваться от тела дочери. Горькие слезы, как весенние ручьи после долгой зимы сломили ледяной барьер в душе рыдающей женщины и текли безудержно.
— Истерика, — сказал голос. — Я оставила куртку около туалетного столика в вашем номере. Принесите.
Переживая за чуткий сон сына, Галина не стала искать лекарство, а быстро вернулась с верхней одеждой Ирины Семеновны. Быстрыми движениями врач достала футляр со шприцами и сделав укол, придержала бьющуюся в конвульсиях Ирину Викторовну, приговаривая:
— Все хорошо. Это успокоительное. Я врач. Вы сейчас поспите немного и все наладится. Ложитесь. Вот так. Отдыхайте.
— Что с ней? — шепотом спросила Галина.
— Истерика, вероятно нервный срыв, — осматривая Екатерину ответила Ирина Семеновна.
— А с ней? — кивая на вторую спящую фигуру поинтересовалась Галя.
— Спит, — выпрямляясь проговорила врач, — только странно очень спит...
— Что странно? — не переставая расспрашивала Галя и врач снова заметила недавно исчезнувшие нотки беспокойства в голосе молодой мамы.
Точно определив психологический портрет женщины уставшей от бесконечной болезни сына, постоянно ожидающей нового удара, неприятностей и даже катастрофы, Ирина Семеновна поспешила успокоить Галину:
— Странно, что столько чувствительных к перемене погоды людей собралось в одном месте. Вы извините, но я думаю, вам лучше отправиться к сыну. А я вызову администратора и займусь этими пациентами. Увидимся утром.
Посмотрев за окно на бледно-желтую полоску, вычерченную над заснеженным лесом холодным зимним солнцем, Галина согласилась:
— Да, я пойду. Надо хоть немного вздремнуть.
Как только дверь закрылась, Ирина Семеновна, еще раз осмотрев Екатерину, решительно подошла к телефону. Но набрав номер вместо ответа в трубке услышала голос за спиной:
— Что с ними?
Обернувшись врач строго сказала:
— Боюсь, милое дитя, тебе здесь делать нечего. Праздник в этом отеле не состоится. Кто главный в твоей актерской группе?
— Извините, — из-за спин гномов вышел вперед принц Диамант. — Снегурочка хорошая актриса, но на самом деле не ребенок. Мы приглашаем только лучший персонал.
— Ах, администратор, — вызывающе приподняв подбородок сказала Ирина Семеновна. — Вам бы следовало сменить костюм на более элегантный. Вы что сами в котельной работали?!
— Пришлось, — не к месту и не к ситуации засмущался принц.
— Так вот, — не обращая внимания на явную симпатию администратора деловым тоном продолжила врач, — могу сказать, что если вы предпочитаете все делать сами, вам придется отвезти эту девушку в ближайшую больницу.
— Неужели с ней случилось непоправимое? — прижав ладошки к побелевшим, как снег щекам, спросила Снегурочка.
— Боюсь предположить, но налицо все признаки отравления, — констатировала Ирина Семеновна. — Необходимо осуществить ряд анализов, и ввести противоядие.
— А с Викторией Викторовной что? — спросил Умник, протиснувшийся между Снегурочкой и принцем.
— Она просто спит, — сухо ответила Ирина Семеновна.
— И кто из них ваша хозяйка, семеро почти одинаковых с лица? — раздался из-за дверей голос Серого Волка.
— Это кто еще там? — удивилась Ирина Семеновна и попыталась рассмотреть обладателя грудного баса.
Вежливо улыбаясь Принц преградил путь упрямому пытливому взгляду врача, а гномы плотнее окружили кровать и наперебой заговорили:
— Не знаю.
— Не знаю.
— Они обе прекрасны.
— Простите, — решительно сделала шаг в сторону Ирина Семеновна, — я требую объяснений: что здесь происходит?
— Нам надо узнать кто из двух красавиц Белоснежка, — сообщил волк, встретившись со взглядом врача, одним глазом, умещающимся в узкий дверной проем.
Часто моргая, пытаясь избавиться от дикого видения, чуть слышно повторяя:
— Это собака... Говорящая собака... — потрясенная женщина попятилась к кровати и третьей бесчувственной фигурой рухнула в ноги двум другим.
— Деревенская простота! — хлопнув ладонью по бедру сказал принц. — Ты напугал ее. Так же можно и до инфаркта довести.
— Извините, — хмыкнул из-за дверей волк. — Не знал, что здесь королевский прием. А у нас на долгие объяснения нет времени.
— Надо сообщить обо всем хозяину, — исполнительным тоном сказал Чихун. — Медицинская помощь необходима.
— Кстати, Ваше Высочество, а кто хозяин этих царских палат? — поинтересовался волк.
Принц подошел к телефону и уверенно набирая номер рутинным тоном сообщил:
— Константин Ашерович Бессмертный хозяин «Сказочной тайги».
Продолжение http://www.proza.ru/2019/01/31/1888