Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
434. Надо жить настоящим. 25 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Суббота 25 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом Атлантическом океане примерно в середине морского района "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). БПК "Свирепый" опять ушёл из района неустойчивой погоды с параметрами дневной температуры воздуха: мин.: 14.0°C тепла; средняя: плюс 14.2°C тепла; макс.: плюс 15.0°C тепла, без осадков, но со скоростью ветра 10 м/с (36 км/ч, то есть "свежий ветер" (5 баллов) и "неспокойное море" (4 балла), при этом на ветру температура воздуха плюс 8.3°C. Корабль сместился южнее в сторону Фарерских островов (Дания) и ориентировался на сводку погоды метеостанции Бенбесюла айленд остров Бенбекьюла (Великобритания). 25 августа 1973 года дневная температура: мин.: 12.0°C тепла; средняя: плюс 16.0°C тепла; макс.: плюс 20.0°C тепла, без осадков, на ветру температура воздуха плюс 13.8°C и скорость ветра всего 5 м/с (18 км/ч). Ветер был слабый (3 балла) и волнение - лёгкое (3 балла), то есть для субботы и воскресенья условия погоды в океане были самые комфортные для моряков. Восход солнца в этом районе Атлантики – 06:15, заход солнца – 20:46 (GMT+1).
Суббота, как всегда, по заведённому издавна корабельному распорядку дня, началась с подъёма, приборки и бодрой беготни моряков в полуголом виде по верхней палубе, причём мы, не сговариваясь, пошли двумя потоками навстречу друг другу, чтобы лавировать между собой на шкафуте и соревнуясь, кто быстрее и ловчее достигнет юта и бака, вернее, полубака, где располагается пусковая установка УРПК-4 "Метель". Потолкавшись и попихавшись вдоволь, мы весело позавтракали кашей с противным горько-солёным привкусом опреснённой морской воды, выпили такой же противный на вкус кофе и занялись своими постелями, робами, стиркой, помывкой личного состава, сушкой, глажкой одежды и проветриванием жилых помещений.
Дело в том, что длительное пребывание в запертых из-за непогоды помещениях неизбежно пропитывает запахами пота, немытых мужских тел, бытовыми, рабочими, нездоровыми и иными неприятными запахами внутрикорабельную атмосферу. Кроме этого, каждый человек пахнет по своему, у него есть свои отличительные запахи, в том числе запах феромонов, то есть жизнедеятельности внутренних гормональных органов и желёз... Короче, всё больше и больше ребят пахли "мужиками", "козлами" и "свиньями".
Пока мы были в штормовом море, эти запахи были терпимыми, но когда мы вышли в район спокойного моря-океана и расслабились, тогда в нашим носы и ноздри колом ударили неприятные запахи и находиться, например, в столовой и поглощать к тому же невкусную пищу было совсем невыносимо. Поэтому командир корабля приказал выйти в спокойный район моря-океана и всем, без исключения, заняться собой, постираться, помыться, хоть забортной водой, но "убрать из помещений корабля все неприятные запахи".
Одновременно с помывкой и постирушкой, проветриванием и просушиванием постелей и матрацев, проводилась почти авральная "большая приборка". Мыли с мылом, которое не мылилось из-за опреснённой морской воды, всё, что можно было мыть и чистить: столы, банки (скамейки), палуба (полы), переборки (стены), даже подволок (потолок) коридоров и помещений. Хлорки, соды, мыла, всяких там порошков и моющих средств не жалели! Особо "пахучих" ребят из БЧ-5 тоже мыли и чистили "с песочком и хлорочкой" (конечно, использовали не хлорку, а соду, причём не кальцинированную, санитарно-гигиеническую, а пищевую... наверное...).
Общий настрой и борьба за чистоту, гигиеничность и здоровый образ жизни на фоне испытаний потреблением и использованием опреснённой морской воды, породили в личном составе экипажа БПК "Свирепый" интерес к своему здоровью, состоянию своего организма, а также, к удовлетворению здоровых потребностей мужского организма. Этот настрой ощущался и чувствовался по задумчивому и растерянному виду моряков, по их разговорам, по анекдотам и байкам, в которых всё чаще вспоминались девушки и женщины, по задушевным откровенным беседам друзей-моряков, а также по книжкам, которые просили и даже требовали моряки-годки - "с эротикой"... Где ж на советском военном корабле взять книги и журналы с эротикой?!
Я ощутил перемену настроения в личном составе экипажа БПК "Свирепый" и в перерыве между постирушкой и приборкой на баке (традиционное место сбора на "перекур" матросов и старшин), перед высоким гребнем волноотвода, защищавшего УРПК-4 "Метель" от волн и брызг, прочитал ребятам и спел им под гитару несколько песен. Лучше всего ребята приняли песню Аркадия Северного "Сигарета", правда, некоторые слова песни я переиначил на свой лад, так как они пелись моим старшим братом Юрой...
Если девушка уходит,
Я грустить о ней не буду.
Закурю я сигарету
И о девушке забуду!
Сигарета, сигарета,
Ты одна не изменяешь.
Я люблю тебя за это,
Ты сама об этом знаешь.
(Куплет поётся два раза)
И зимой, и знойным летом,
Я люблю дымок твой тонкий.
Я привязан к сигарете
Даже больше, чем к девчонке.
Сигарета, сигарета,
Ты одна не изменяешь.
Я люблю тебя за это,
Ты сама об этом знаешь.
(Куплет поётся два раза)
Если девушка вернётся,
Я опять грустить не буду.
Закурю я сигарету,
Голубой дымок завьётся.
Сигарета, сигарета,
Ты одна не изменяешь.
Я люблю тебя за это,
Ты сама об этом знаешь.
(Куплет поётся два раза)
- Суворов, - сказали мне ребята, слушавшие стихи и песню, не перебивая. - Ты же не куришь! А поёшь о сигарете...
- Я пою песню Аркадия Северного, он автор и заядлый курильщик, и песня не только о сигарете, - она о девушках, которые приходят и уходят, а я остаюсь один на один с самим собой. Да, я не курю, но зато...
- Выпиваешь?
- Нет, - снова запнулся я в поисках ответа. - Не выпиваю... Это слабость мужская - запивать водкой грусть и горе. Я... борюсь.
- С кем?
- С самим собой в первую очередь, - твёрдо сказал я ребятам. - С обстоятельствами...
- Какими?
- Разными. Например, со своим настроением, со своими недостатками. Если девушка от меня уходит, значит, она не увидела во мне и не нашла во мне то, что ей нужно, потребно.
- А что девушкам надо, Суворов? Может ты знаешь, что им надо?
- Всем девкам, - перебили меня другие моряки-годки, - нужно только одно, чтобы их ублажали, дарили цветы, подарки, всякие там побрякушки, знаки внимания!
- Да, и это тоже, - сказал я серьёзно, не поддерживая общий гогот ребят. - Но больше всего девушки хотят удачно выйти замуж, найти себе подходящего партнёра для совместной жизни, работящего мужика, отца своих детей, надёжную опору и защиту в жизни.
Моряки промолчали и задумались. Задумался и я... Есть ли у меня в моей жизни такая девушка, которая захотела бы меня в мужья? Есть ли у меня такая девушка, которая могла бы быть моей спутницей в жизни, матерью моих детей, моей любимой? Может быть, это Валя Архипова? Тогда почему я её вспоминаю не как желанную будущую жену, а как желанную девушку, которою мне хочется, наконец-то, догнать, заграбастать и подмять под себя, чтобы сделать с ней то, чего я страстно желаю?
Волна острого вожделения в организме и теле, очищенном в корабельной бане от бытовой скверны и корабельных запахов, захлестнула меня, а воспоминания, ощущения и переживания, порождённые сочувственной песней, всколыхнули такую волну чувств, что я поспешил покинуть ребят на баке и уйти в ленкаюту, где принялся наводить порядок в зале, в библиотеке, на рабочем столе, а потом всё бросил, схватил свою 16-килограммовую гирю и ожесточённо начал "выбивать" из себя нескромные интимные желания...
Да. Нескромные интимные желания иногда посещали меня, накатывались, как штормовой вал, пытались закрутить меня в водовороте страстей, снились мне в моих цветных снах, в моих мысленных разговорах и спорах с Феей красоты и страсти в образе Вали Архиповой, моей первой настоящей школьной любви. В этих снах фея-Валя соблазняла меня, испытывала на прочность, насмехалась надо мной, когда ей удалось поймать меня врасплох и победить мою осторожность и сдержанность. Не знаю, посещали ли других моряков эти "феи" в их снах, но мне не раз доводилось видеть и слышать, как мучаются в эротических муках ребята, особенно те, у кого "на берегу" и "на гражданке" были "любимые", то есть девушки и женщины, с которыми ребята уже были "в отношениях"...
После ужина я показал ребятам в столовой личного состава на выбор их любимые кинокомедии и сам с удовольствием посмотрел и похохотал, глядя на приключения "Шурика" и знаменитой троицы: Бывалого, Балбеса и Труса. Позже, тёмным и холодным вечером, в пустой ленкаюте, заваленной американо-натовскими разнокалиберными буями, в полутёмной корабельной библиотеке на своём рабочем месте, покачиваясь и крутясь в своём удобном рабочем кресле с подлокотниками, я попытался поговорить с моей феей-Валей письменно в виде разговора-диалога в той привычной и традиционной манере - она насмешливо, игриво и беспардонно, а я - серьёзно, честно и чистого сердца.
Уже в полночь-заполночь я записал в свой дневник-ежедневник:
25 августа 1973 сб
Вечером писал письмо Вале Архиповой. Писал своё откровение. Вспомнил всех знакомых девчонок, а потом всё смял и порвал. Не стоит писать письма в прошлое… Надо жить настоящим.
Фотоиллюстрация: 25.08.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). БПК "Свирепый". В этот интимный субботний вечер я, кроме уничтоженного письма-откровения моей первой школьной любви и фее красоты и страсти - Вале Архиповой, нарисовал этот рисунок киноактрисы Ольги Лысенко. У меня, как у некоторых моряков-годков, тоже были свои журналы с "эротическими картинками", в частности, журнал "Советский экран" и я их никому не давал читать и не показывал, потому что это были только мои журналы... Советская и украинская актриса театра и кино Ольга Лысенко сыграла много ролей в кинофильмах: "Зелёный фургон! (1959), "Таврия" (1959), "Я купил папу" (1962), "Проверено - мин нет" (1965), "Война под крышами" (1967), "Сыновья уходят в бой" (1969), Узники Бомона" (1970) о бойцах французского сопротивления и нашем герое Василии Порике. Все эти фильмы мы смотрели на нашем корабле и Ольга запомнилась морякам и мне. Здесь на фото в журнале я увидел её почти такой же независимой, волевой и чрезвычайно притягательной, какой была Валя Архипова. То письмо я скомкал и разорвал в клочки, а рисунок моей Феи красоты и страсти - сохранил.