Восстанавливали старую церковь 1789 года. Церковь знатная, говорят именно там венчалась Маша Троекурова, а когда было нашествие Наполеона, то там была конюшня и французы бросили там пушку из которой стреляли на Пасху с колокольни– Христос Воскресе.
Ужасы там были. В 30-х годах ее закрыли, как и большинство церквей в Подмосковье.
Сделали артель по производству ложек, вилок, панцирных кроватей.
Завезли огромное количество битума и залили церковный подвал. Намастырили второй ярус. Там сидела бухгалтерия. Гарь и копоть покрыли стены. Как- то к ночи главного инженера артели затянуло в ремни станка. Там он и погиб. Могила была недалеко от храма. Да и не только его. При церкви же всегда кладбище.
В 50-х годах люди решили, что в руинах церкви должны быть сокровища. Перекопали все и вся. Стены простукивали.
Окрестные жители тащили себе на хозяйство из церкви кирпичи. Во всех семьях, кто брал кирпичи, кто-то умер раньше времени или спился. Я как- то приволок себе на огород три кирпича – пленку для парника прижимать. Бабушка, угрожая мне крапивой, приказала отнести их обратно. Детьми мы играли в церки в войну, порой жгли дымовуху. За что были нещадно гоняемы и наказываемы соседними женщинами.
И вот в начале нулевых начали эту церковь восстанавливать. Кто-то эскаватор пригнал, и вычистили старые помойки, кто-то привез щебня, а кто-то купил досок.
Отопление в храме было из инфракрасных фонарей в метро. Бабушки стояли в пару дыхания. Холодина в церкви была жуткая. Все время вышибало пакетные предохранители, потому что они были расчитаны на слабый ток. Я привез пакетник-автомат на 32 ампера и, показывая в алтаре, куда нужно подключать и как облокторился на какую-то тумбочку.
Священник побледнел. Сказал мне отойти и начал усердно молиться. Я так потом понял, что я облокотился на жертвенный столик, где готовят причастие, и священник своей молитвой спас меня от смерти.
На мои советы, что нужно делать так и так, священник сказал: Саша, мое дело Богу молиться, а в другом я мало понимаю.
Прошло время, провели центральное отопление, возвели купола, привезли колокола, оштукатурили храм снутри и снаружи. Богомольные бабушки вернули иконы, что спасли в конце 30-х годов от разграбления.
Это предыстория. Теперь интересный момент.
Появился при храме нищий. Мужик в тулупчике. Был он все время навеселе и встречал людей радостными приветствиями. Сидел он на какой-то картонке при входе в церковь. Ему подавали. Не очень много. Кто сколько мог, но видя, что тот пьяненький, некоторые брезгливо отворачивались.
Прошел где- то год. Зимой бураны и метели совершенно заметали стоянку – площадку перед храмом и нищий стал ее чистить. Раньше стоянку чистили силами прихожан. Трактор туда не загонишь. Да и дорого это. А потом, я смотрю площадка то всегда прибрана. Мужик в тулупчике навалил гору снега в одном месте, а в других порядок. И я стал замечать, что нищий-то все время трезвый и вроде физиономия у него порозовела.
Видать прижился. И как бы получил постоянное разрешение священника на сбор подаяния при входе. Может где и теплый угол дали. Он же бомж был и говорил, что инвалид – на работу не берут.
Обычно в наше время нищих непосредственно от церквей принято гонять, но тут батюшка смилостивился. Добрый он у нас.
Вот сморю я на наше время и государство. Огромные деньги воруют, а больным детям смс-ками собирают деньги на лечение. На концерт Пугачевой выделили десятки миллионов на рекламу и вертолеты. Не пойму зачем? Верховные управители церкви советуют нищим не подавать – мол, мошенники они и аферисты.
А я так думаю, что лучше подать нуждающемуся малую толику и не страшно, если ошибешься и подашь мошеннику. Душа то своя чище станет и радостнее жить. А калик всегда на Руси привечали.
Теперь, когда я еду в церковь, около которой родился и провел все свое детство, я спокоен. Там есть дворник, и будет где поставить машину. Вот такой простенький рассказ.