Абсолютно уверен, что каждый человек в своей жизни много раз попадал в ситуацию, при которой его охватывал страх. А чтобы перебороть его и с честью справиться с обстоятельствами, которые вызвали этот страх, нужны навык, способность правильно оценить ситуацию и трезвый ум.
С точки зрения психологии страх является врождённым эмоциональным процессом, с генетически заданными физиологическим компонентом и конкретным субъективным переживанием. Причинами страха считают реальную или кажущуюся угрозу. Страх мобилизует организм на реализацию поведения, при котором можно нейтрализовать опасность. Некоторые учёные, рассматривая это явление с моральных позиций, считают страх вредной эмоцией с плохими последствиями. А вот учёные, которые рассматривают страх, как биологическое явление, наоборот, считают его очень полезным, так как страх предупреждает об опасности. И оба эти подхода к эмоции страха обеспечивают самосохранение индивида и мобилизации его сил и возможностей.
Человеку свойственно бояться опасных животных или ситуаций основанных на собственном негативном опыте, и это записано на уровне нервных клеток. В связи с этим вспоминается один день из моей лётной жизни во время пребывания и работы в Кзыл-Орде. Тот день, в общем-то, начался как всегда – обыденно, согласно ежедневного распорядка и плана полётов. Ничто не предвещало каких-либо чрезвычайных событий. Но, как оказалось, день оказался весьма стрессовым и держал наши нервы в напряжении до самого вечера.
Очень часто, в то время, мы выполняли полёты по обслуживанию противочумных станций. Эти станции были расположены по всей территории Кызылкумской пустыни и Казахстана. На них жили и работали полевые отряды, которые вели поиск и исследования колоний мышей – полёвок, сусликов, крыс. Дело в том, что на этих грызунах часто живут блохи, которые могут быть разносчиками палочки чумы (Pasteurella Pestis), этих блох необходимо было собирать в пробирки и срочно отправлять в Кзыл-Орду, в лабораторию для исследований. Для этого и существовала, малая санавиация.
Мы должны были найти с воздуха, в степи эту полевую бригаду. В то время мобилок ещё не было и нам сообщали, приблизительно (в радиусе 100-та километров) местоположение данной бригады. Самолёт загружали материалами, оборудованием необходимыми бригаде, продуктами питания, прессой и мы вылетали в направлении предполагаемого места базирования бригады.
Находясь в степи, где всегда тишина, которую нарушают только пение жаворонков да стрекот цикад и кузнечиков, руководитель полевого отряда должен был прислушиваться, чтобы вовремя услышать звук двигателя самолёта, который приближается к этому району. Как ни странно, звук от работающего двигателя самолёта можно услышать за 30 – 50 километров. Вот тогда необходимо взять зеркальце и направить солнечный зайчик в сторону летящего самолёта. Когда мне впервые рассказали об этом, я не поверил, но это таки, правда. Если летишь на самолёте, и с земли направляют солнечный зайчик, то это как прожектор, ярко бьёт по глазам. Кроме того руководитель должен подобрать участок земли пригодный для посадки и взлёта самолёта и установить флаг, чтобы экипаж мог определить с воздуха направление ветра.
В тот день мы удачно, довольно точно долетели к месту расположения отряда. Я имел уже большой опыт по подбору площадок с воздуха, поэтому сразу определил, что данная площадка не очень удачно выбрана (была использована грунтовая дорога с небольшим поворотом и довольно короткая). Но сделав несколько заходов, решил всё-таки садиться на предложенную площадку (всё же рядом палатки и груз для отправки). После довольно сложной посадки, подрулил к палаткам. Когда вышел из самолёта, ко мне сразу подошла руководитель отряда, женщина лет пятидесяти, худенькая, спортивного телосложения:
-- Извините, я не совсем удачно подобрала площадку для посадки самолёта, поняла это, когда Вы уже приземлились.
-- Да уж, это не автомобиль, а самолёт. Ничего, как-то управимся, загружайте и будем вылетать, в наряде, после обеда ещё одно задание.
Когда в самолёт загрузили груз и ящик, в котором лежали пробирки с собранными блохами, мы начали взлёт. Так как площадка была короткой, закрылки выпустил на максимум, а двигателю полный газ, когда отпустил гашетку тормоза, сполна ощутил насколько площадка неровная. Самолёт нещадно трясло на выбоинах, мы услышали сильный грохот и когда самолёт оторвался от земли я смог оглянуться и с ужасом увидел, что ящик с пробирками перевернулся, а пробирки рассыпались по полу пассажирской кабины. Определить – разбились они или нет, не мог. Тотчас в моей голове всплыли воспоминания пережитых мною двух эпидемий чумы в Аральске, в 66-м и в 67-м годах. Даже сейчас ощущаю, какой страх охватил меня в тот момент. Сразу же весь вспотел, захлопнул дверь пилотской кабины. Как только набрали высоту, вызвал диспетчера Кзыл-Орды и доложил о чрезвычайной ситуации, которая сложилась на борту самолёта.
Минут через десять, диспетчер мне сообщил, что в аэропорту всё будет подготовлено к встрече нашего самолёта. Нам обеспечили внеочередную посадку и приказали зарулить на специальную площадку, подальше от аэропорта и пассажиров. Нас, по радио, предупредили – пилотскую кабину не открывать, находиться в самолёте. А в это время к самолёту прибыл спецавтомобиль и команда из пяти человек в спецодежде, в противогазах (как инопланетяне), аварийно вскрыли двери самолёта и со шлангов обработали какими-то обеззараживающими препаратами пассажирскую кабину и начали собирать пробирки. На наше счастье, ни одной разбитой не было, и их количество совпало с записями в документах. Мы с облегчением смогли вздохнуть и покинули самолёт.
Если читатель думает, что наши приключения в этот день закончились, то это совсем не так. В соответствии с планом полётов, после обеда, наш экипаж должен был лететь в Джезказган. Что это за спецрейс, нам не сказали, был приказ – подготовить пассажирский самолёт и ждать команды на вылет в самолёте. Ждали минут двадцать, пока к самолёту не подъехало милицейское авто (его ещё называют “Воронок”). Из него вышли три милиционера – майор и два сержанта. Когда вышел к ним, майор передал мне пакет документов и сообщил:
-- Командир, сейчас мы посадим в самолёт двенадцать мужчин, Вы их доставите в Джезказган. Это заключённые, у которых сегодня закончился срок тюремного заключения, поэтому их необходимо доставить в Джезказган на поселение. Сопровождать их некому, у нас нехватка кадров, отдаю их под Вашу опеку. С Вашим командованием всё договорено.
Ну и что мне оставалось делать? Молча, рассадили всю эту весёлую компанию в самолёте, застегнули их привязными ремнями, закрыли двери самолёта и запросили у диспетчера разрешение на вылет. А этот диспетчер – весельчак ещё и шутит:
-- Если что – докладывай.
Признаюсь, страх в душе всё-таки присутствовал. После взлёта, второй пилот предложил закрыть дверь пилотской кабины, но я не согласился, не хотелось показывать свой страх. С первых минут полёта я передал управление второму пилоту, а сам время от времени наблюдал за своими такими неожиданными пассажирами. Вообще-то, они чувствовали себя намного спокойнее, чем мы. Некоторые из них играли в карты, а остальные, с интересом, осматривали через иллюминаторы, проплывающую внизу местность, беседовали между собой. Вдруг один из них (почему-то с самого начала я предполагал, что он был главным среди этой ватаги) поднялся с кресла и подошёл к пилотской. Если честно, сердце у меня ёкнуло, а он просто спросил:
-- Командир, можно посмотреть Вашу кабину, я никогда не был в самолёте, будет что вспомнить.
Конечно же, я разрешил ему подняться в пилотскую. Он внимательно, с интересом всё рассматривал, удивлялся такому количеству приборов, рычагов, тумблеров, что-то расспрашивал. Потом поблагодарил за экскурсию, пожал нам руки и спокойно пошёл на своё место.
И только после посадки и передаче бывших “зеков” и их документов, прибывшим на аэродром Джезказган милиционерам, мы смогли успокоиться и пойти в ресторан поужинать и принять рюмку коньячку, чтобы окончательно успокоить свои нервы. А на следующий день, порожняком, вернулись домой, в Кзыл-Орду, чтобы продолжать свою лётную, такую беспокойную, но такую яркую, интересную жизнь.