Армия
В первое время было непривычно служить среди салаг. Им было по восемнадцать-девятнадцать, а мне – двадцать три. Со временем привык ко всему: к ранним подъёмам, пробежкам, физическим нагрузкам, ночным дежурствам. Хорошо, что среди служивых были и мои ровесники. Особенно сдружился с Володей, который был сибиряком. К сожалению, после службы наши пути разошлись, и я о нём ничего не знаю.
Учёба, физические нагрузки, ночные дежурства занимали почти всё время. На мысли и раздумья оставалась ночь. Вот тогда я и мечтал о том, как сложится наша семейная жизнь после моего возвращения. Делал чертежи и схемы, как обустроим свою квартиру, планировал, как посадим яблони, купим мотоцикл и будем ездить на отдых. О многом мечталось. А самое главное, постоянно думал о своих самых дорогих для меня людях: о сыне и жене.
Через пять месяцев отец смог выхлопотать отпуск, и я на десять дней приехал домой. Как все радовались этой встрече, и как горестна была разлука. Ещё бы, позади только пять месяцев службы, а впереди – семь. Но время летело вперёд. Письма, которые с регулярной точностью шли ко мне на Урал, скрашивали разлуку. Сколько в них было тепла, нежности и любви. Я знал, как тяжело приходилось Вале одной в чужом селе, где не было ни родных, ни близких. А деревенский быт, когда надо было топить печь иногда дважды в день, проблемы с водой, с хлебом! Плюс ко всему – заочная учёба. Всё это ей пришлось взвалить на свои плечи.
В большом селе так и не появился детский сад, и Алёшу продолжали водить к Савиным. Что такое спуститься с крутого склона и подняться наверх, знает только тот, кто не раз преодолевал такие преграды. А им приходилось штурмовать эти высоты по два раза в день. Правда, в самое холодное время Валя увозила сына к родителям. Он поочерёдно жил то в Кочетло, то в Ягуле, где временно проживали тогда Валины родители.
Была проблема с хлебом: его привозили очень редко, пару раз в неделю, поэтому жители села пекли сами. Иногда за хлебом ходили в Лубяны, посёлок, который находится в семи километрах от Крым-Слудки. Буханки были нестандартными, большими и продавались на вес. Хлеб, и белый, и чёрный, был необыкновенно вкусным, поэтому его хватало ненадолго.
Но самым главным на тот момент было образование. Валя оканчивала пятый курс пединститута. От своей мечты связать жизнь с изучением иностранных языков она не отказалась. Только профессия была более приземлённой: не переводчик, а учитель немецкого языка. Из писем я узнавал, что моя студентка успешно сдаёт зачёты, успешно пишет курсовые и контрольные работы. А иначе и быть не могло.
Год армейской службы. Казалось бы, всего один год, а как много он значил в наших отношениях. Мне хотелось хоть чем-то скрасить то одиночество, которое испытывала моя молодая жена. Писал часто. Это было и какой-то отдушиной в однообразной армейской действительности. В письмах признавался в своих чувствах, в любви к самым близким людям. Но… писал и о сомнениях, которые разъедали мою душу. Зачем я это делал? Верил жене? Конечно, верил. И жизнь потом подтвердила, что Валя – надёжный, верный друг, любящая, заботливая жена, хорошая мать и хозяйка. Но то окружение, где больше говорили о неверности и предательстве, делало своё дело. Потом мне было стыдно за свои слова, я извинялся, просил прощения. Но, слово – не воробей…
Прошёл год службы, и я – уже дембель. Домой вернулся с чемоданом подарков. Подкопил свои сержантские и купил всем близким небольшие презенты. Алёша получил в подарок большой автомобиль, на котором можно было ездить с помощью педалей. Радости у сына было много, но прослужила машина недолго.
Как-то они с другом решили посмотреть, что же там внутри этой большой красивой игрушки. Юрка, сын Емельяныча, знал толк в отвёртках и гаечных ключах, так что отвернуть то, что поддавалось детским рукам, было нетрудно.
Когда мы вернулись с работы домой, из дровяника, где обычно стояла машина, доносились Юркины команды: «На шешнадцать давай! Нет, этот на двенадцать, давай на шешнадцать!» Пытливые детские умы удовлетворили своё любопытство – машина была разобрана. Воспитывать и ругать юных мастеров было бессмысленно. Машину я собрал, но сигнал у неё больше не работал, и свет, несмотря на мои познания в области физики, не включался.
Думал отдохнуть лето, помочь родителям на сенокосе, реконструировать кое-что в квартире, позаниматься учебными программами по своему предмету. Но в июле мне предложили по совместительству должность военрука, и я уехал в Глазов на месячные курсы. А когда вернулся, меня пригласили в РОНО и предложили место директора в Васильевской средней школе.
Правда, средней она стала именно в тот год – в школе открыли девятый класс. Посоветовался с отцом, получил «добро» и в двадцать четыре года стал самым молодым директором школы в районе. Жизнь сделала ещё один крутой поворот.
На фото: 1971 год. Рядовой Советской армии.
Продолжение: http://proza.ru/2019/01/28/887