Кизнерские школы
Беззаботному детству пришел конец, когда я окончил начальную школу и надо было идти в семилетку в Кизнер. С жильём проблем не было – обе старшие сестры жили своими семьями в посёлке. У них и пришлось жить, пока не закончилась моя школьная пора.
С друзьями мне повезло. Класс оказался дружным, и нас, новичков, приняли хорошо. До сих пор в памяти мои одноклассники: Олег Заболотских, будущий военный лётчик, мы звали его Алька; Юрка Исимбаев, которому пришлось работать на восстановлении Ташкента после землетрясения 1966 года. Он работал с ленинградскими рабочими, а потом уехал жить в северную столицу.
Жизнь помотала по свету Валерку Алексеева. Жил в Сибири, в Тюменской области, там женился, а всё равно вернулся домой, в родительский дом. Салим Давлятшин, умный парень, после окончания химико-технологического института остался в Казани. Говорили, что он друг Шаймиева, бывшего президента Татарстана. Галка Яковлева, Галка Рязанова, Маруся Морданова, Надя Лапина – это наши девчонки – активистки, спортсменки, красавицы.
Учиться было интересно, но некоторые предметы, откровенно говоря, не любил. Кто только придумал этот английский язык. Сколько он мне крови попортил. Так до окончания одиннадцатого класса не научился ничему, кроме «гуд бай» и «стендаб».
А русский язык… чем лучше? Правил напридумали – голову сломать можно. В дневнике одни «трояки». За диктанты – и того хуже. В аттестате одна тройка – по русскому. Только со временем стал грамотнее – жена научила. Но об этом особая история.
Поступал в семилетку в «голиковскую» школу, а закончил восьмилетку. В начале шестидесятых произошла реформа, и обязательным стало восьмилетнее образование. А «голиковская» школа, названная так по имени её директора Голикова Афанасия Евлампиевича, даже после расформирования, после ухода этого замечательного человека на пенсию, так и осталась «голиковской».
Некоторые одноклассники после восьмилетки ушли в техникумы и училища, остальные – в среднюю школу, тогда единственную в посёлке. Теперь – это средняя школа №1.
Мы – «голиковские» мальчишки и девчонки, все как на подбор бойкие, спортивные, энергичные, быстро влились в новый коллектив. За год сдружились, перезнакомились со всеми ровесниками из других классов. А наших девятых было три. Это девяносто с лишним учеников. Сначала на чужих девчонок не смотрели – своих было достаточно. Потом на вечерах стали присматривать за девчатами из других классов.
Спортом занимались активно. В «голиковской» школе был хороший учитель по физкультуре – Грахов Анатолий Владимирович, который гонял нас так, будто готовил в олимпийские чемпионы. Лыжи, лёгкая атлетика – всё по сезону, всё с полной нагрузкой. И в средней школе посчастливилось иметь хороших тренеров, которые всерьёз занимались нашей физической подготовкой.
Николай Петрович Санников и Александр Иванович Рязанов были не только учителями физкультуры, но, в первую очередь, настоящими наставниками, которые не только тренировали нас, закаляли, воспитывали бойцовский дух, но и на своём личном примере учили человечности, порядочности, отзывчивости – всем лучшим человеческим качествам.
На занятиях лыжной секции я приметил девчонку, сказать девушку, язык не поворачивается, потому что была Валя небольшого роста, крепенькая, не то, что девушки из нашего класса – почти все рослые, баскетболистки. Правда, несмотря на маленький рост, Валя тоже занималась в баскетбольной секции и входила в состав сборной школы. Чем-то она сразу запала мне в душу. Стал присматриваться. Весёлая хохотушка, всегда в окружении подруг. Часто вокруг увивались одноклассники. Позднее я узнал, что класс у них дружный, сплочённый. Даже Николай Петрович неоднократно говорил, что из всех десятых классов, а их было тоже три, он любил «бэшек». 10-й «Б» – это спортивные, живые, энергичные, могли и номер какой-нибудь выкинуть. Ну, например, всем классом сбежать с урока.
На тренировках мне частенько приходилось наблюдать, с каким упорством занимается Валя. Мы входили в состав сборной школы, ездили на соревнования разного уровня: зональные, республиканские. Неоднократно бывали в Ижевске, Можге, Шаркане.
Мои друзья спрашивали меня, почему я предпочёл не свою одноклассницу, а заглядываюсь на девчонку из другого класса. А я сам не мог объяснить. Привлекла простотой, скромностью, можно сказать, застенчивостью, хотя была весёлой и с чувством юмора. В ней уже тогда чувствовалась какая-то надёжность.
Однажды был такой случай. Готовились к республиканским соревнованиям в Ижевске. В сборную команду входило определённое количество участников и по одному запасному. Часть лыжников не брали. Отбирали по результатам тренировок. У нас с Толей Овчинниковым, моим одноклассником, результаты были почти равные, всё решал последний забег на дистанцию 5 км. Тогда я уже знал, что Валя вошла в состав команды и едет на соревнования. Не знаю, что придало мне тогда уверенность в победе, откуда взялись силы, но я обошёл друга на несколько секунд.
В Ижевске за три дня соревнований мы как-то сблизились, сдружились. Я чувствовал, что Валя тоже ко мне неравнодушна. Честно говоря, наши лыжники сразу разбились на пары. Эх, молодость, молодость!
Как назло, ударили первые морозы, но спортсменам было привычно. Мы и на дистанции держались, и друг за друга горячо болели. А как нас старался беречь Николай Петрович! Прямо с финиша уводил лыжников в какой-то неприметный домик и отпаивал горячим чаем с... глюкозой!
Несмотря на все старания к концу второго дня Валя заболела. Поднялась температура, начался сильный кашель. А утром ей надо было бежать первый этап эстафеты.
Ночевали мы на квартире у знакомых Николая Петровича. Спали на полу, парни ближе к двери, девчонки – к стене. Больную положили с краю, чтобы своим кашлем никому не мешала. Мне так хотелось прижать её к себе, чтобы согреть своим теплом. Но как это сделать? У нас ещё ни объятий, ни поцелуев не было. А тут, тем более, друзья. Ребята в темноте переговаривались, вспоминая день прошедший, рассказывали анекдоты, а у меня в голове было одно: «угомонитесь скорее».
Учитель сначала одёргивал самых резвых, а потом уснул сам. Далеко за полночь я перебрался к стене и лёг, прикрывая собой огромную щель в полу, из которой нещадно тянуло холодом.
Наутро кто-то из парней неудачно ляпнул шутку, но под взглядом Николая Петровича быстро осёкся и замолчал. Учитель сам дал оценку моему поступку: «Молодец, Толя, а я и не подумал, что наша больная может замёрзнуть у стены». Всё. Никогда и нигде никто не вспоминал тот вечер.
Выступили мы тогда середнячком. Честно говоря, звёзд с неба не хватали, и на пьедестале почёта наша сборная никогда не стояла. Но в хвосте мы тоже не были.
Домой возвращались на ночном поезде. Ребята парами разбрелись по вагону – пассажиров было мало. Сразу было ясно, кто кому симпатизирует. На самом деле, позднее из наших лыжников сложилось несколько семейных пар.
Мне навсегда запомнилась картина: пустое купе, в уголочке одинокая фигурка. Валя задумчиво смотрит в тёмное окно…
Мы проговорили с ней до самого Кизнера. О чем говорили? Обо всём, кроме наших чувств. Моя будущая избранница оказалась очень хорошим собеседником и внимательным слушателем. Внутри у меня что-то ёкнуло: эта девчонка какая-то особенная. О любви не было и речи, но чувствовал, что у нас много общего, что мне нравится общение с этой девушкой, нравятся её серьёзные размышления о жизни, нравятся её глаза с какой-то весёлой искоркой, нравится её по-детски искренний смех…
Этот день, 6-е января, мы запомнили навсегда. День, когда мы взглянули друг на друга по-особому, приоткрыли друг другу частичку своего сердца, своей души…
****
От опытного глаза Николая Петровича ничего не скроешь. Он со стороны смотрел на наши зарождающиеся отношения и в душе был рад. Забегая вперёд, скажу, что не родителям, а ему мы написали письмо с просьбой дать совет, как нам быть дальше. Решили пожениться, но были ещё так молоды. Он ответил, немедля: «не важно – рано или поздно, важно – вовремя. Вы любите друг друга, не из корыстных побуждений собираетесь пожениться. Вы – сапог сапогу пара. Женитесь». Это письмо долго лежало в семейном альбоме, но сберечь его мы так и не смогли.
Позднее на соревнования ездили неоднократно, но почему-то в памяти те, что проходили в Шаркане. Это было в конце января. Мы были уже почти выпускники. Я заканчивал одиннадцатый класс, Валя – десятый. В том далёком 1966-м году в школах было сразу два выпуска. Последний выпуск 11-го класса, и школа снова переходила на десятилетнее обучение.
В Шаркане мы были впервые. Поразила местность вокруг села, трасса: горы, большие и маленькие, затяжные подъёмы и крутые спуски. Дома мы тренировались на склонах МТСовских гор, что были в селе Кизнер. Горами их можно было назвать с большой натяжкой. Вот здесь мы увидели настоящие. К ним как раз и не были готовы. Николай Петрович перед стартом выводил всю команду на трассу, и мы круг за кругом проходили всю дистанцию. Но как только дело доходило до спуска, девчонки тряслись, с громкими криками и визгом мчались вниз, стараясь присесть как можно ниже, чтобы было не больно падать. А учитель стоял внизу и кричал только одно: «На пятую точку не садиться! На пятую точку не садиться!»
Как-то получилось, что на одной из тренировок Валя сломала лыжу. Тот спуск мы назвали «ёлышевским». Ребята потом смеялись, что таким образом вошли в историю Шаркана.
Вечерами все гуляли по незнакомому селу, была безветренная погода, крупными хлопьями падал снег, а по радио крутили одну и ту же песню: «На тебе сошёлся клином белый свет…»
И снова было возвращение домой на поезде, ночное уединение и разговоры, разговоры…
На школьных вечерах все ребята стояли со своими одноклассниками, приглашали на танец своих, изредка – девушек из других классов. Мне так хотелось танцевать с той, что была по душе, но юность есть юность. Боялся насмешек парней, хотелось быть как все. Иногда удавалось проводить Валю до дома. Но расписание уроков было таким, что у нас занятия продолжались дольше. О том, чтобы сбежать с уроков, мы и не мыслили – так строго было в школе. Зато вечерами нередко удавалось погулять по улицам посёлка.
Однажды мы шли, шли и оказались далеко за посёлком у самого пруда. За разговорами незаметно пролетели и время, и не ближний путь. О чём говорили? Обо всём, кроме своих чувств. Валина начитанность меня поражала. На любую тему можно было говорить часами. Ту ночную прогулку по заснеженному посёлку я помню до сих пор.
На фото: Кизнерская средняя школа № 1
Продолжение:
http://proza.ru/2019/01/27/2179