Черное и белое

Черное и белое

или

деконструкция любви

(Моему психотерапевту посвящается)


Это как оргазм. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! «Это все иллюзии», «Этого еще нет, а ты уже себе надумал», «Зачем представлять что-то, чего не было?» И это и еще многое другое не устает повторять мой психотерапевт в попытках вытащить из меня все то важное, что нужно для изменений, тогда как я предпочитаю сначала побежать в объятия психоанализа с криками «Спасите-помогите, хулюганы в прошлом насрали, в настоящем гадят и в будущем беспросветная фигня!», а потом, как только запахнет жареным, только-только нащупанным нечто таким, что может исправить, починить и дать надежду на лучшее, стремлюсь как следует закрыться и не поддаваться. Ну и какого хрена пришел тогда? Пришел ведь? Пришел. Болит в душе? Болит. Исцелиться хочешь? Хочу! Еще как хочу! Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял? Представлял-представлял, знаю! Сидишь на удобном диванчике рассказываешь длинную, прям трагическую историю жизни с видом аля краше в гроб кладут, а психолог такой выслушивает, умно кивает, мудро поддакивает и мягонько так подводит к самому главному, а потом – раз! И… вот и не получается, этого «И…», если не пройти как следует эмоциональную встряску. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Через муки, через боль не сыграть свою роль. Нет конечно, терапия не всегда муки аццкие, иногда это даже приятно, но… Психология работает с эмоциями, а значит, представь, как тебе неприятно будет, когда не первый год скрываешь чувства от самого себя, закопал их глубоко в выгребную яму своей души, как заправский экскаватор, утрамбовал все сверху, лес посадил, газон развернул, а сверху еще и асфальтом покрыл. Исцелился? На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит? Что твое прошлое тебя настигнет, накроет, наплющит, нахерачит и па башке долбанет так, что эхо от взрыва накроет твоих близких, которые этого заслужили? Они, новые и сейчас любимые, заслужили быть накрытыми твоей болью от старых, тебя кинувших? Объективно нет, субъективно? Вообще, субъективность такая штука, которой лучше не касаться, ибо все что на первый взгляд объективно, при ближайшем рассмотрении проходит оценку через мозг индивидуума, неизбежно становясь субъективным, короче, это все философия, а мне психолог четко сказала – пиши! Пиши, чтобы выплеснуть и как-то проработать прошлые ощущения, если плакать не хочешь, мебель ломать боишься, подушки бить опасаешься, а с воображаемыми бывшими подругами общаться стесняешься. Вот тоже мне способ. Ставят перед тобой пустой стул и говорят, представь, что это твоя бывшая и поговори с ней. А мне больно, страшно и никаких мыслей в голове. Что в итоге? Теперь плюс один стул в этом мире, который я ненавижу. Еще не ненавидел стулья, но все бывает впервые, кто знает, может это к лучшему. А пока… На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит?Пока нужно, наверное, что-то вспомнить, как-то напрячься и выдать! Выдать килограмм дерьма на квадратный кубометр души. Что ворочаешься? Про тебя говорю! Ну и что, что поздно, уже почти полночь – не спать! Выполнять обязательства перед отдельно взятым разумом, который хочет сначала трагически окунуться в прошлые чувства, а потом выйти добрым молодцем, как Иванушка с его Сивкой-Буркой, окунувшись в молоке, кипятке и еще чем-то, вышел аж ух какой мОлодец! Ну и что, что сказка – иллюзии, которые мы в себя впихиваем за всю жизнь и которые нами потом вертят как вот оно на вот том, так это тоже иллюзия и сказка в чем-то.
Кидок любви, облом желаний,
Смешки в ночи и шепотки.
Пыль бесконечных расставаний,
Дела трудны – слова легки…
Так что там внутри? Пять кило надежды, семь кило тухляка, никотиновая смола, продукты распада этанола и вообще, общего распада. И пару хронических болезней спустя, хочется начать, обозначив формат, который видится мне в этой психообличительно-очистительной клизме, под жирным названием «Черное и белое или деконструкция любви», ибо черным и белым я назвал здесь попытку прочувствовать и успеть записать, если получится, свои чувства и отношения к тому хорошему и плохому, что было когда-то и что описано в ранних моих творениях вроде «И снова о любви», «Мосты любви», «Непрощенный», «Демон-хранитель», «Лилит» и куче других рассказиков, стишков и стихов. Вот блин, лучше бы школу окончил не в 31, а пораньше, чем столько бумаги переводить! Фиг там, бумагу и не переводил – все на компе писал или почти все.  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении. Что же значит Черное и Белое? Что значит деконструкция любви? Прежде всего, что касается цветов, это хорошее и плохое, что всплывет в памяти, но не просто прошлое, а мои ощущения, спустя…. Эка, брат…. Уже пятнадцать лет! Ну, удачи! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток.  Мы за тебя болеем! А что такое деконструкция? Здесь под этим понимается разрушение, отживание, разбор по косточкам, разделка по кирпичикам, расфасовка по органам, растаскивание на куски, закапывание в разных углах земли, а места забыты и из памяти людей стерты. Ну… по крайней мере, будем  на это надеяться. К этому ведем, на это надеемся, в это верим и….
Начали!
Он сказал «Поехали!» и… съел красную таблетку
(Нео)





Черное
Как хочется иногда взять прошлое, пройтись по нему частым гребнем, ковшом экскаватора, скальпелем хирурга, молотом кузнеца, гусиным пером писателя, огромным отвесом, что разбивает стены и крушит мозги. Как хочется прополоть, прорезать, вычистить, сделать как можно стерильнее, вычищеннее, ярче, блестяще и… не настояще. Почему? А об этом потом. Да, вот такой я наглый. Сейчас давайте перейдем к мясу, к ножу мясника, к бензопиле маньяка, к кислоте серийного убийцы, к лезвию кинжала, вторгающегося в плоть, раздвигающего края эпидермы, эндодермы, хренодермы, чтобы добраться рано или поздно до полной дермы, до того дерьма, что полно в каждом из нас, чтобы обнажить оголенные испачканные в дерьме нервы и говно зафонтанило-зафигачило, да душеньку всю расхерачило. Это такой процессс, психоаналитический. Стриптически с наслаждением мазохиста самопрепрарируешься, обнажается, вытаскиваешь, делишься, а психотерапевт все подчищает, вычищает, гнойники еще и стимулирует истекать сильнее, а потом зашивает и звездуй в жизнь нахрен – будь счастлив, аминь! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток. Кстати, мозговые клетки. Как иногда хочется, особенно сейчас, как ни странно. Взять эти две красивые башки из прошлого, столкнуть между собой, да так чтоб с хрустом лопнуло, глаза из орбит повылазили, повисли из раздробленных глазниц, с вкрапленными в них кусочками костей, да повисели-поболтались, а они при этом не отключались. Никакой радости, когда отключаются. Зачем, спрашивается, тогда нужна нервная система? Никакого наслаждения и все тут. Клиента берешь за сиськи, в тиски их закручиваешь, посиневшая ткань еще не  успела смачно лопнуть, а уже сознания нет, душа витает в астрале, и какого хрена? А хрена нет, ничего  нет и не было и не будет. Да было, конечно! Кого ты убеждаешь? И хрен был и эмоции были, и гормоны были. Все было. Тогда. И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное.  Не сейчас. Тогда, когда ты влюбился или в хреначился, придумал для себя высшую цель, мол секас без любви – козел отпущения души, а значит ниипаца ни разу, ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Ты сам придумал себе такой формат отношений. Виноват лишь в том один кинематограф, а так же книги, а так же твоя собственная слабость и страхи по жизни. Никогда не любил причинять кому-то боль, а без этого не бывает. Знал, что такое издевательства, боль, смешки вслед, шепотки или явная агрессия и не понимал, почему мир так жесток, и не мог ответить ему тем же. Вот на этом оно как раз и выросло твое понимание любви. Мол всякие романтические сопли оно и есть то самое главное, а секас, это ну как приложение к каше в виде варенья. Типа и без этого можно обойтись, а если уж приспичит, руки не отсохли, бери в них это дело и вперед! Воображением ведь не обделен, так что наши руки не для скуки. Для скуки вся та гормональная система, что к члену сверху прикреплена и болтается по чем зря между «она меня никогда не полюбит» и «откуда ты знаешь?». Откуда я знал? А я знал? Нет, скорее  просто придумал себе инвалидность и то, что никто не ответит на это взаимностью. Сам придумал, сам поверил, сам все-таки влюбился. А она? Ну та, которая раньше. Было ведь две, а значит будет как минимум рационалистичны и последовательны. Давайте разбираться сначала с мухами, а там и до котлет очередь дойдет, если не протухнут. Либо котлеты, либо мысли о них. Может пообедать? Что-то как-то так подумалось. Хотя до обеда еще два часа, а значит это от лукавого. Итак, первая из двух. В первую первее влюбился, первее обломался, потом расстался, потом она вернулась, потом снова обломался, потом она вышла замуж, снова обломался, затем вернулась, надежда снова возникла, что-то такое в стиле «Откуда ты знаешь» со всякими намеками и прочими ну почти обещаниями. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. По крайней мере это я так их тогда так понял, а что еще нужно от изголодавшегося подростка? Только надежду дай, а лучше уже просто дай, потому что к тому моменту предел терпения, терпел предения и прочая околонаучная ересь, взяла нож, приставила к горлу и решила, что с тела хватит, столько ****острадать, нужно отношения выяснять. А выяснил? Полегчало? Ага, примерно как через мясорубку себя пропустить под марш идущих нахуй оптимистов и при этом еще ручку крутить, медленно, мазохистически. Паршиво, сука. Взять бы весь этот период скомкать в маленький грязный комок и затолкать Вселенной в ее толстую жирную, и без того всяким дерьмом заполненную черную дыру!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А нельзя. Нельзя выпустить все то, что в душе накопилось, булькает, болит, крутит, а никак не выходит. Нет такой возможности вырвать из сердца то, что наболело, что там уже давно сцементировалось аки заправский динозавр попавший под раздачу вселенской катастрофы. А как хотелось бы выпустить наружу силу, которая по ощущениям, способна разоравать вселенную вклочья! Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто. А полегчает? Не знаю, пока что в реальности сил не хватает даже на то, чтобы заплакать, закричать, представить в ходе терапевтической сессии, хотя бы кого-то из двух, никак. Не могу! Вселенский страх уничтожителя Вселенных не дает отпустить огромную глыбу льда из души. Глыбу, в которую давно вмерзли воспоминаниям, слезы, сопли, надежды, все, что было прежде. Хочется выть и кататься по полу, хочется уничтожить весь мир, каждого человека отдельно, каждую женщину, потому что женщины зло, каждого мужчину, потому что каждый мужчина потенциально отец каждой женщины. Еще хочется мороженого, но это от лукавого. А что с лукавым? Что с ней? Ну ладно бы объяснила, согласилась, приняла, не приняла, а нет – играла. Играла чувствами, словно бейсбольным мячом, словно скомкала все мои нервы, начинина их гормонами, обмотала снаружи всем самым чувствительным, придала форму волана (кто не знает, волан это для бадминтона, кто не знает, что такое бадминтон, дурак неумытый, вот что я хочу сказать) и долгие годы играла этим инструментом так, что…. Взял паузу, пытаюсь через чувства хоть что-то вспомнить, чтобы ярчее и образнее образ получился, это такой писательский прием особый, когда особенно хочется что-то выразить. Ага! Ржавая пила вторгалась в мою плоть каждый раз, когда ей вздумывалось меня отдалить. Ржавой пилой бы ей в ****у, да надвое без наркоза. Перевернуть и подвесить за ноги к потолку, эдакий шибари чтоб получился (Википедию мучайте, адепты, если интересно!), а потом взять ржавую пилу и напополоам, медленно, с удовольствием, смаком, а пилу смазать перцем (тут прервали, продолжение следует…) Продолжение следует прямо сейчас. Перерыв никогда не бывает на пользу. Представьте чайник, который кипит, но не закипает до конца, потом его остужают,потом снова закипают, потом снова охлаждают. Ничего хорошего. Итак, на чем я остановился. Тело  еще живое и трепыхающееся подвешено за ноги аля шибари, и ржавая пила, смазанная кайенским перцем вместе с табаско медленно, очень медленно опускается, вторгается в большие половые губы, затрагивает малые, делит клитор пополам, жучит матку, скручивает кишки. А пила тупая, а кишки не рвутся, а жизнь такая, и пусть все обосрутся! И она обсирается, из анального отверстия гной с говном бежит по пиле, а на лезвие пилы капнем ментола, чтобы охладждало и сознание возвращало. Пусть все, все до последней капли, до последней нервной клетки, до последнегно подгнившего синапса закружится в единой агонии, станцует танго ахренненной боли, офигенной тоски, невыносимой муки, в жопу все в жопу! А пила опускается, уже дошла до желудка, исторгнув его содержимое, добралась до ребер и раздался сухой смачный треск, так трескаются кости, так рвутся мышцы, так наматываются на лезвие ошметки. Помню однажды убил собаку. Пристрелил за то, что рвала чужих кур, так у нас в деревне делается, если собака повадилась рвать скотину, попробовала крови, ее уже ни чем не отучить, только пулю в ухо и дух на свободу. Помню, как животное словно чуяло, словно понимало, словно до последнего момента, когда ствол винтовки уже упирался в ухо, надеялось на чудо. Подленько так убиваеть, подло и безобразно, но иногда нужно. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок и… помню как воняло кровью, особой псиной кровью, пропитанной собачатиной, вокруг круги, разливы из раны струйкой бежит и жизнь уходить мелкими сокращениями мышц, последними отголосками, медленно затухающим блеском в глазах, в которых четко читается разочарование в своем хозяине и мире вообще. За что? За то, что всего  лишь животное вспомнило о том, что оно животное, что в нем дремлет нечто настоящее, непокорное, дикое. За естество убили собаку. Кстати, она оказалась в итоге невиновной. От этого легче? Нет, только тяжелее и грех на сердце не как комара прихлопнуть, а как верного мохнатого друга, прожившего рядом долгие годы, с которым делили беды и радости. Почти человека убить. ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает!  Только этот случай вызывает ощущения, что убил человека, а убить самым извращенным и болезненным способом эту тварь, которая изнасиловала душу, значит только избавить мир от раковой опухоли, от мерзотной гнили, плесени, наросшей на поверхность отдельно взятой голубой планетки. Забавно, к ней как ни к кому более, прекрасно относятся слова Лёвы Толстого о том, что человек, это всего лишь плесень наросшей на нашу планету, плесень, которая слишком много о себе думает. А почему об себе так много думает каждый из нас. Беда всех бед и причина причин – ЭГО! Это слово  из трех букв причина многих бед и того, что у психотерапевтов с психиатрами есть работа. И чем я сейчас занимаюсь? Рушу барьеры, выстроенные между сейчас и прошлым, чтобы достать этот гнилой кусок ЭГЯтины и отстирать как следует. Ампутировать бы как гангренозную вонючую конечность, да не получится. Есть в Эго что-то хорошее, что не только служит липучкой для навозных мух, которые налипают по жизни и мешают жить, но и служит нечтом таким, что помогает жить дальше, любить и быть любимым, жить и быть житимым. Без Эго и сама жизнь покажется пресной и безвкусной. Ну конечно, товарищ Авалокитешвара с Шакьямуни с этим бы не согласились, но мы в святые пока не рвемся, нас из здесь неплохо кормят. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Тот самый, который опора опор и поддержка головы нормальным людям,  и ее хренобашки в частности. Лезвие добирается до подбородка, натягивает и сдирает кожу, обнажает череп, мимические мышцы, которыми она так любит играть,притворяясь сначала бедной овечкой, а потом вторгаясь тебе в душу, привязывая к ней ниточки, чтобы потом играть, тянуть и заставить плясать по ее хотению, шлюхиному велению. И что интересно. А вот подумать, что хорошщего вчеловеке. Эпидермис снаружи и кишки внутри. Что для нас красота и привлекательность, то внутри гадость и мерзость. Представим на миг озабоченного дурня, клюющего на внешность, на упругие выпуклости и манящие (на самом деле зачастую вонючие) впуклости. Этот дебилище хочет то, что покрывает 235 (иногда 237) костей,  примерно 700 мышц, 10 метров кишок, а начинка в кишках, какая? А какать любимая не будет? А бабочки – это миф, вот так вот. Принцессы тоже срут и у них тоже случаются поносы, а еще из передней дырки иногда прет так, что казявки дохнут, кстати казявки там тоже иногда водятся и густым ковром шевелятся. А еще в избраннице процентов на 80 жидкости, а втам где выше шеи, она зачастую тормозная. Плюс в эту тупую башку еще и не всегда вобьешь логику, объяснишь наглядно и разумно, не впихнешь Канта с Гегелем, а если впихнешь, общаться будет не интересно,потому что впихнутое нечто в её башку будет отдавать ботанизм и стремиться к верчению носом от простых смертных недостойных ее величия. А еще это килограммы косметики, тоннны штукатурки и прочей херни. Вот зачем женщина красится? Она так любит природу, она так стремится к натуральному, ей всегда не хватает здорового питания, фитнеса, всяких жутко полезных добавок, этнической хрени, мистической фигни. И при этом она всех обманывает самым главным, витриной своего тела – лицом! Она пичкает тело всем натуральным и жутко полезным, при этом ее внешность обманчива. И это так! О чем думают женщины? Говорят, на этом Фрейд не одно извилину сломал, да так ничего и не придумал. Она не думает – она ЧУВСТВУЕТ бля! При этом не сообщает,что моэжет почувствовать в тот илииной момент, не предупреждает, что вот сейчас онапридумала на что обидеться, потому что вон тот гормон пошел не в ту степь.При этом ты ломаешь голову себе, тогда как не мешало бы просто проломить бошку ЕЙбля!!!!!! Понимаю пидарасов, то есть геерастов, которые выбирают себе подобных, чтобы с ними сношаться. Мужик мужика даже сзади поймет лучше, чем иной раз мужчина пытается осознать женщину спереди, понять что она в этот момент думает, не понимая, что она ВОООБЩЕ МОЖЕТ НЕ ДУМАТЬ!!!! А хрен ли. Ты задрочен под  Марс, она под Венеру с примесью гормональной суки, так что – сушите весла, а лучше берите это весло и захерачьте ей промеж наресниченных глаз, которые бесстыдно вертятся, стреляют по сердцам совсем не холостыми, а на деле даже не понимают той информации, которая через них проходит и оседает на мозг, которым просто не пользуются. Беда. Сплошщная беда. В результате бы сделать человека эдакого индивидуума идеального гермафродита, чтобы чувства и мозги были в равновесии, и с такисм дружить и трахаться. А не получится! Такому совершенному созданию никто кроме себя самого и не понадобится. Не нужно друзей, в ****у подруг – я сам себе ****атый друг! Вот так вот. И так, что мы иммем. Влюбленный дЭбил клюёт на кожу, живет с тупостью, каждый день сталкивается с гормональным идиотизмом, вынужден следить за одеждой, гигиеной, речью и даже – от оно каааак – ТОНОМ ЭТОЙ РЕЧИ! И за что? . Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль….  За то, что по сути можно добиться собственными руками и толикой воображения. Боюсь, когда с талкиваешься с такой сукой, как та, которую описываю, происходит определенный перекос. Она внушает тебе, что без нее тебе никак не выдрочить ооргазм и вообще теперь только с ней и только так и вообще… Кстати, а это еще не факт. При этом – НЕ ДАЁТ! То есть, внушает мысль, что юез нее никак, а по сути не дает, а потом еще и не отпускает, а потом еще манит иногда надеждой, а потом отталкивает, не давая тебе возможности уйти до конца, потому чтопридет , помирится, сделает пару выстрелов глазами, а потом ты опять на крючкен, ты гормонально заморочер, сексуально озадачен, душевно расхерачен. И все потому,что пока не понял одной фишки. Ты хочешь любви, она в это не верит, ее уже многие и в хвост и в гриву и даже подмышки не раз, а тебе нужны настоящие чувства. Задача. Тебе нужно то, что она дать не может, но на что регулярно намекает, но это все вранье, причем ты это понимаешь, но продолжаешь верить, что вдоль и поперек узнав ее душу, способе возродить в ней нечто давно убитое и во что она не верит. А ты еще молод и горяч, ты веришь, ты любишь, ты стремишься. Ты готов преодолеть сотни километров, не спать всю ночь, чтобы подарить ей белую розу. Она любит белые розы, ты это знаешь,потому что ты знаешь о ней все, кроме самого главного – её уже не вылечить. Поэтому ты покупаешь розу, не спав всю ночь перед электричной, потому что розы только в другом городе. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! Да и постоянно. На вечеринках лучших друзей ты целовалась со всеми подряд – только не со мной. Сколько раз так уже было. Приходишь с очередным другом, обнимаешься с ним у меня на глазах, так словно и не было всех надежд и обещаний. А не было! От в тот момент как ничего и не было. Когда ты ночи неспишь, ждешь ее с учебы в другом городе, когда каждая встреча как откровение, полная надежд и прочей роммантической херний, а приезжает, привозит бывшего зэка наркомана, за которого собирается замуж и ты это терпи! Нет, в тьот момент терпеть не стал, вывекл его на чистую воду, помешал свадьбе. А лучше бы не мешал, лучше бы она с ним поженихалась, поебелась и наеблась опыта наркоманского. Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял?Пусть бы он ее заразих какой-нибудь херней и она подыхала бы долго, медленно мучительно. Предположилм, это был бы сифилис. Сейчас его уже научились лечить, а представим нечто и займемся тем, что называется альтернативная история. Перенесемся в век эдак девятнадцатый. Никаких пенницилинов тебе, прочих фигней, а все самое интересное почему-то решили лечить ртутью. От она постепенно стареет, бледнее, дряхлеет, болезнь пожирает ее изнутри, прожорливые сифилитичные вирусята хавают ее плоть, пожирают клетки, пережевывают, смакуют, высирают продукты жизнедеятельности, отравляют ее организм. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает! Эта болезнь сожрёт её мозги, которыми все равно пользоваться так и не научилась. Этим исчерпается моя прошлая обида? Пока не чувствую. Пока чувствую, как пылая романтическим бредом, пытался открыть ей душу, две ночи не спал, записывал аудио кассеты, это такое которое до мп3 плееров еще было, да вот такой я древний. Вот записывал, начитывал, на херачивал, потом подарил, а потом ее новое увлечение, которое словно в насмешку мне, в насмешку над судьбой. Да, я инвалид, да я все понимал, а она? Тоже понимала, как оказалось в последствии, тоже все знала, только по своей чудовищной привичке, то приближала, то отдаляла. А я когда услышал в трубке телефона ее плачь, сел на велосипед, в жару бех воды 30 км в одну сторону, просто чтобы утешить, чтобы поддержать, Этого же нет, это нельзя пощупать, кидок любви, облом желаний, не взвесить, не оценить, не пощупать, а вот оно – внутри! Давит и болит и спать мешает. Даже как-то на стихи пробило:А пот ом ещек 30 обратно, а потом еще переживания, а потом когда твои кости, мышцы, все твое существо реально физически болит, когда ты выслушиваешь ее очередную любовную неудачу, чтобы даже сквозь пелену этой боли поддерживать, находить нужные слова, утешать. Нести свой крест, а потом снова крест, а потом еще пять крестов, три терновых креста, и это все в жару и вифлиемскую засуху, побиваемый, погибаемый, даже подгибаемый своей ношей, а она? Она как бы да, она как бы ни причем, она как бы дура, а я как бы верил, что сука может перестать быть сукой, но ссучилась сука сучная, что поделать. Можно даже мантру такую придумать – Сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука,сука,сука, сука,сука, сука,сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, ука,сука, сука, сука,сука,сука,сука, сука, сука, сука,сука, ска,сука, сука, суаа, сукаа, сука,сука,сука,сукасу,  ****ь! Да. *****! *****!!!!! Уже нет даже желания все это писать снова и снова, мантра не работает. Нихрена не работает. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете.  Словно 12 лет можно вычеркнуть из памяти, словно взять кусок жизни длинной в говно и превратить его в пирожное. Мне сейчас 37н, треть жизни почти посвятил безполезному занятию любви к ней, любви к пустышке, любви к суке, любви к ****и, л.юбви неоцененно, подвергнутой насмешке, вывернутой наизнанку с кишками наружу, все бесполезно. И теперь по заданию психотерапевта пишу, пишу, пишу, пишу, что это меняет. В наушниках Ария, которрую она когдва-то слушала и которую я теперь ненавижу. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. А еще предложение ее заняться секссом, мой романтический отказ. Ну да, я ведь мечтал о любви. А что такое любовь в моем тогдашнем да и сейчашнем представлении? Много души, романтического бреда, иллюзий, ****остраданий, а потом только потом как сахар к чаю уже плотские отношения. Короче, я тогда отказал, а мог бы и трахнуть эту безмозглоую стерву, хоть чтото бы получил в награду за все страдания, боль, обиды и поведение ее со мной как собака на себе. Сам не ам и ****ец тебе! Здесь бродят тени погрязшие в деньгах. Кстати, интересную пессню сейчас слышу «Я не сошел с ума», кому интересно очень актуально и таки кошерно, когда эта сука деньги ценила выше человеческих порывовв. Когда любой подарок, любой поступок, любое действие подвергается моментальному перед тобой без зазрения совести пеересчету на деньги. Подарил подарок, а это столько стоит!
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Сказал, что у соседа можно взять щенка, а это породистый, а он кучу денег стоит! А сколько стоит волнение души? Какой счет выставить за бессонные ночи? В какой валюте пересчитать всю боль утраченных надежд, изначилованноу душу, порванное рыболовными крючками надежд сердце, цевьем впившихся тогда и чьи следы ощущаются ждо сих пор? Насколько дорога жизнь и как пересчитать потраченные нервы, выпитые литры и выкуренные сигареты? Несколько попыток суицида? Отравленную жизнь? Заклейменную историю существования? Во сколько обошлось бы в денежном эквиваленте строительство тех стен в душе, которые пришлось возводить, чтобы хоть как-то жить дальше? И эти стены такие, что великая китайская стена в пору своих лучших дней нервно курит в сторонке. И этии стены кровоточат, сквозь щели пробиваются былые обиды, старые желания, полуночный бред, нет я жгу свечу, чтоб не спать,чтоб не спать, еще одна говорящая песня Арии. Да, дурак, сам придумал, да дурак, сам вообразил, да, дурак – еще одна мантра. Я свято верил в истину одну, лучше быть дважды мертвым, чтобы истлеть в плену. Я дурак, что любил, дурак, что нецумелыми щупальцами гормональных реакций пытался научиться жизни. Дурак, мантра дурак, дурак, дурка (дурка? Вот во что превратилавсь моя жизнь), дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дураак, дурак, ждурак, (Ждурак, это такая особая разновидность дурака и ждуна вместе взятых, который ждёт и не знает, что все напрасно), дурак, дурак, дурак, дурак, Я никому не нужен здесь среди людей (Ария). Дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дурак. Мой бой продолжается! (Ария) Да, путь дурака продолжался и бой и гёрл дурака тоже. Тогда были силы, тогда были желания, тогда были гормоны и чувства. Все продолжалось, эмоционально затрагивалось, связывалось в один кусок говна, в который в итоге превратилась моя жизнь Моя жизь, помя жихнб…. Уже даже нет сил отчепятывать очепятки обратно. Жа насрать! Пусть все будет, так как ты захочешь! Написал я, а на деле хотел – пусть все будет, так как будет. Я выливаю помои души сюда, чтобы жить лучше в сейчас. Хотя сейчас, вспомнив, прочувствов, проникнув, прожив…. Как раз жить не хочется. И только мой любимый котенок, сидящий спиной ко мне в опасной близости, заставляет жить дальше. Только ражди и только для и только потому – я еще жив. Хотя не зна.. Потм стекает по подмышкам, я уже третий час набираю текс, а ощущение, что не сказал и половины всего. Как выплеснуть, выплюнуть, выблевать душу на лист, чтобы ва потоках мутной херни смыть все то, что давно отболело, но еще продолжает болетбь. Чего уже не спрятавть, не замаскировать, что влияет на настоящее, что давит и что реально отражается на других людях. И все это время передо мной ее глаза, ее глаза, в которые хочется вонзить большие пальциыф и давить, давить жДДАВИИИТЬ! Пока яблоки глаз не вопьются в бездушщный мозг,пока ногти не раздерут ее плоть, не впихнуть обратно все бесстыдство, все напрасные годы, все сожаления и горечи обид, чтобы по пальцам, рукам, ладоням, предплечьям стекала склера, плескались эритроциты, гнилыми ошметками падали куски нейронно заточенных мозгов и не стряхивать все это – наслаждаться! Наслаждаться каждой каплей, каждой нотой ее криков, каждым мгновением, в этом ощущая, как за каждым мгновением и пройденнной секундой происходит освобоэдение.Нечто неземное, гнечто такое непонятное, нереальное и далекое ниспадает на меня, окутывает своими ладноями,берет под свою защиту, мягкой вуалью, шелковой бронеё, надежной протекцией (откуда этослово вообще взялось?) дает мне возможность побыть в маленьком тихом мирке, где полы, стены и потолок, все в мягких пушистых тканях, где нет людей, они ведь зло, как сказал товарищ Сартр и я с ним прав – ад в других, куда не проникает прямой жесткий свет, только какие-то намеки, блики, полутона, где звучит далекая легкая успокаивающая музыка, наверное что-то вроде индийских ситаров с нотками далеких хангов, с их космическим звучанием, где мне тепло, уютно, спокойно, слух не режут звуки, глаз не раздражает лишний свет, где можно отдохнуть целую вечность и выспаться, а потом не делать ничего еще одну вечность и еще две с половиной вечности. В мягких лапах пустоты, только я и только ты…. Кто это Ты? Опять ТЫЫЫ?!?? СУУУУУУУУУУКУААААААА!!!!! И здесь, и сюда и снорва залезла эта ****ь, даже в мой только что уютно выстроенный пушистый уголок, убежище, сокрытие, спрятание, даже сюда, как и многие годы спустя, как и порой в ночи ночной, как и на улице вместе с толпой, проникают мысли, сожаления, боли, шепотки «Откуда ты знаешь….»

Хрясь по морде! Два – по яйцам!
Нечем будет поебаться!
(возьму паузу пальцы болят разбивать клаву)
Слезы, сопли и ****ец. Вот как я сейчас себя ощущаю. По задумке психотерапевта должно полегчать?* Как бы не так! Только разбередил, только расшевелил, только живу сейчас там, а не здесь, только переживаю все заново, только…только было ли хорошее во всем этом? Да, было. И именно это можно назвать….





Белое
Белым можно назвать то чувство, которое я испытывал, когда переживал все самые лучшие, самые важные, самые первые моменты в жизни, в той прошлой жизни, в той жизни, что уже в прошлом и кусками в настоящем. Все перемешалось, все трухлявостью своей, пылью прошлых дней забивает щели в потрескавшейся измученной душе. Сейчас отошел на миг, взглянул на себя в зеркало. Это не я! Этот раскрасневшийся, обрюзгший, всклокоченный внутри и снаружи дурак – не я. Я не такой. Или такой? Или было что-то светлое в прошлом, что хранится в сердце и памяти? Да, было… Хочется сказать, ключевое слово тут «было», но это не так. Это есть и это остается есть – меня… изнутри. Когда вечерней тоской полны были вечера, когда она приходила и каждый миг освещался чем-то теплым и приятным, чем-то настоящим, как мне тогда казалось. Ее глаза освещали путь в бесконечность, ее руки хватали за самые тонкие нотки души и играли на инструменте памяти лучшие мелодии естества. Да, это было. .  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении.  Было, когда видел ее улыбку, ее искреннюю, может быть даже вполне настоящую улыбку, которая заставляла меня писать сотни стихов, кропать большие и мелкие рассказики. Здесь и далее имя стерто, чтобы и дабы…
ДОБРАЯ И ТЕПЛАЯ, РОДНАЯ — УЛЫБКА (…….).


Тень твоей улыбки в памяти моей,
Легкая и нежная, родная.
И среди однообразных дней,
Я ее с любовью вспоминаю.
Легкость, теплота, надежность, вера,
В той улыбке, что дарила мне.
Эти дни так до безумья серы!
Только эта серость не по мне.
Я твою улыбку вспоминаю,
И в холодный день она меня.
С нежностью и верой согревает,
Словно греюсь вечно у огня.
Ласковая, добрая, как лето,
Как весенний вечер в тишине.
Пусть ты не со мной, увы, а где-то,
Жизнь твоя улыбка дарит мне!
Капают промозглые дождинки, Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила.
Снег летит навстречу, с ног сбивая.
Пусть же на лице твоем слезинки,
Не блеснут, а вечно улыбаясь.
Пусть твоя улыбка вечно светит,
Людям, потерявшимся в судьбе.
Пусть на свет родятся наши дети,
Со своей улыбкою к тебе,
Детские сердца пусть обратятся —
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Улыбнутся лишь уста твои.
И все с той же нежностью и верой,
Я увижу, словно вижу вновь,
Нет…. Не день однообразно серый,
А ее… Прекрасную… любовь…
Я люблю тебя, (……..)….

Да, и такое было. Было и не такое. Помню, когда танцевали вместе, словно отключался мозг, словно звезды над головой начинали светить ярче, мерцали, смазывались и уплывали куда-то за грань Вселенной, за по ту сторону небытия. И луна кружилась над нами в ритме Петлюры. Сбивая черным сапогом… и так далее и по Петлюре и теперь ненавижу эту музыку, потому что она напоминает, переворачивает и будоражит до боли. Когда чувства слишком сильны, даже самые приятные, они сильны до боли, до режущей боли счастья, того самого счастья, которое боишься пережить снова и снова, потому что это невозможно выдержать. Это как оргазм. Если он слишком силен, он болезнен, он горит и ласкает, он рвет на части сладостной истомой и крушит все на свете. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. Помню, как при каждом объятии и поцелуе в щеку, а не было в губы, не было и…. нет, было. Только тогда, когда это уже не имело смысла, или имело совсем другой смысл. А тогда не было так, как могло бы быть и нежная печаль наполняет все естество светлой грустью. Были попытки, может быть не умелые, может быть не нужные, но такие искренние и романтичные, наполнить каждый миг ее жизни чем-то очень хорошим. И было понимание того, что она такая, какая есть, такой какой ее сделали жизнь, другие, люди, обстоятельства. Когда ты красива, вокруг слишком много кобелей. Прям как у Есенина

«Да, есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком.
Лижут в очередь кобели,
Истекающую суку соком!»

Да, в этой «горькой правде земли», та правда, которую я в ней понимал и понимаю. Твою душу изнасиловали через тело и каждый новый кобель лишь добавляет боли и обид. И хочется оторваться на других, хочется забыться в алкоголе, в странных поступках, в потребительском характере. Да, у нее потребительская жилка очень прочна. Сначала вторгается внутрь аки бедная овечка, потом потребляет из тебя все, что только можно. Да, я это понимал и понимал, что она меня потребляет, как отдушину всех тех обид, что несла на своих плечах. Что же, я сам добровольно брал на себя эту ношу в надежде ее изменить. Поделиться теплом души, чтобы собрать из осколков её души ту настоящую, что я видел и знал. Не получилось. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. Эта же вера заставляет делать глупости, ведет к краху, разбивает на кусочки, тянет на дно. Верить, все равно что войти в клетку тигра в надежде на погладить его мягкую шерстку и не понимая, что его, возможно, забыли покормить. Кем ты тогда станешь? Правильно – обедом. И все же

Когда в сиянье нежных глаз,
Читаешь собственную суть,
Ты веришь, что вот-вот – сейчас!
Все будет правильно. Не как-нибудь…

И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное. Когда у речи в тишине ночной, она целует твои губы, и волна ее светлых волос накрывает вас обоих. Она у тебя на коленях, лицом к лицу (лица не увидать, да?), ваши головы соприкасаются, волосы накрывают невидимой преградой против мира. Вы в своем собственном маленьком теплом пушистом мирке, где руки живут своей жизнью, где есть полусмешки, полутона, недоговоренности, недожелание, недостремление, неопытность и желание чего-то большего и это большее нарастает, становится для вас всем, кончается вспышкой оргазма. И только жаркое торопливое дыхание, единственный звук, где даже журчание реки становится чем-то далеким и таким не важным. Вы вместе, тебе кажется, что навсегда. Не торопись. Она только пробует жизнь на вкус. Ты для нее пока что любимое пирожное, эклер ходячий и говорячий, не торопись. Поздно. Уже поторопился с высоты своего двадцать одного года поверил, что можно построить нечто большее с шестнадцатилетней неопытной девочкой. Девочкой, которая сумела заполнить пустоту в душе, когда та первая вышла замуж, когда ты уже попрощался со всеми и вся, теперь судьба решила сделать тебе подарок. Неопытность и нежность, стремление и надежда. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто.  Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль…. И снова радость.

И снова боль, и снова радость,
И крик, и снова стих.
И все прошло, ушла та младость,
Осталась гадость на двоих.

Гадость и…. светлые воспоминания. Все же не стоит огорчаться подарку судьбы, пусть и был он еще одним болезненным уроком, пожалуй тогда самым приятным, самым добрым и светлым. Ведь тогда было многое впервые. И поцелуи, и телесные ласки, и эротические, сексуальные переживания. И все это в эмоциональной окраске первости, когда психика импритингом клеймит твой мозг тем, что больше никогда не повторится и что будет важно до конца твоих дней. Это важно, это было, это было важно и нужно. И легкие нотки благодарности вместе с тоской о невозвратном даже сейчас есть в душе, даже спустя много-много-много лет, когда голова всё лысее, чувства все беднее, а борода седее – все это играет роль очень важную и нужную. , сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, Ведь если подумать, все в жизни, это опыт. Не всегда приятный, не всегда безболезненный, не всегда в виде карамельки, но иногда в виде ржавых лезвий, вторгающихся в душу, чтобы кромсать и резать, вычерчивая на теле души письмена, в которых сама истина говорит с тобой. И это важно и нужно помнить, чтобы жить дальше. Только помнить нужно так, чтобы прошлое не мешало настоящему, чтобы только поддерживало его, взращивало к лучшему, поддерживало и направляло. Спасибо вам, учительницы первые мои. Я вас ненавижу, но я вам благодарен. Пусть только это будет на пользу и со временем, с поддержкой психотерапевта конечно, станет чем-то хорошим и правильным.

Что же значит Черное и Белое?

Это как оргазм. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! «Это все иллюзии», «Этого еще нет, а ты уже себе надумал», «Зачем представлять что-то, чего не было?» И это и еще многое другое не устает повторять мой психотерапевт в попытках вытащить из меня все то важное, что нужно для изменений, тогда как я предпочитаю сначала побежать в объятия психоанализа с криками «Спасите-помогите, хулюганы в прошлом насрали, в настоящем гадят и в будущем беспросветная фигня!», а потом, как только запахнет жареным, только-только нащупанным нечто таким, что может исправить, починить и дать надежду на лучшее, стремлюсь как следует закрыться и не поддаваться. Ну и какого хрена пришел тогда? Пришел ведь? Пришел. Болит в душе? Болит. Исцелиться хочешь? Хочу! Еще как хочу! Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял? Представлял-представлял, знаю! Сидишь на удобном диванчике рассказываешь длинную, прям трагическую историю жизни с видом аля краше в гроб кладут, а психолог такой выслушивает, умно кивает, мудро поддакивает и мягонько так подводит к самому главному, а потом – раз! И… вот и не получается, этого «И…», если не пройти как следует эмоциональную встряску. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Через муки, через боль не сыграть свою роль. Нет конечно, терапия не всегда муки аццкие, иногда это даже приятно, но… Психология работает с эмоциями, а значит, представь, как тебе неприятно будет, когда не первый год скрываешь чувства от самого себя, закопал их глубоко в выгребную яму своей души, как заправский экскаватор, утрамбовал все сверху, лес посадил, газон развернул, а сверху еще и асфальтом покрыл. Исцелился? На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит? Что твое прошлое тебя настигнет, накроет, наплющит, нахерачит и па башке долбанет так, что эхо от взрыва накроет твоих близких, которые этого заслужили? Они, новые и сейчас любимые, заслужили быть накрытыми твоей болью от старых, тебя кинувших? Объективно нет, субъективно? Вообще, субъективность такая штука, которой лучше не касаться, ибо все что на первый взгляд объективно, при ближайшем рассмотрении проходит оценку через мозг индивидуума, неизбежно становясь субъективным, короче, это все философия, а мне психолог четко сказала – пиши! Пиши, чтобы выплеснуть и как-то проработать прошлые ощущения, если плакать не хочешь, мебель ломать боишься, подушки бить опасаешься, а с воображаемыми бывшими подругами общаться стесняешься. Вот тоже мне способ. Ставят перед тобой пустой стул и говорят, представь, что это твоя бывшая и поговори с ней. А мне больно, страшно и никаких мыслей в голове. Что в итоге? Теперь плюс один стул в этом мире, который я ненавижу. Еще не ненавидел стулья, но все бывает впервые, кто знает, может это к лучшему. А пока… На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит?Пока нужно, наверное, что-то вспомнить, как-то напрячься и выдать! Выдать килограмм дерьма на квадратный кубометр души. Что ворочаешься? Про тебя говорю! Ну и что, что поздно, уже почти полночь – не спать! Выполнять обязательства перед отдельно взятым разумом, который хочет сначала трагически окунуться в прошлые чувства, а потом выйти добрым молодцем, как Иванушка с его Сивкой-Буркой, окунувшись в молоке, кипятке и еще чем-то, вышел аж ух какой мОлодец! Ну и что, что сказка – иллюзии, которые мы в себя впихиваем за всю жизнь и которые нами потом вертят как вот оно на вот том, так это тоже иллюзия и сказка в чем-то.
Кидок любви, облом желаний,
Смешки в ночи и шепотки.
Пыль бесконечных расставаний,
Дела трудны – слова легки…
Так что там внутри? Пять кило надежды, семь кило тухляка, никотиновая смола, продукты распада этанола и вообще, общего распада. И пару хронических болезней спустя, хочется начать, обозначив формат, который видится мне в этой психообличительно-очистительной клизме, под жирным названием «Черное и белое или деконструкция любви», ибо черным и белым я назвал здесь попытку прочувствовать и успеть записать, если получится, свои чувства и отношения к тому хорошему и плохому, что было когда-то и что описано в ранних моих творениях вроде «И снова о любви», «Мосты любви», «Непрощенный», «Демон-хранитель», «Лилит» и куче других рассказиков, стишков и стихов. Вот блин, лучше бы школу окончил не в 31, а пораньше, чем столько бумаги переводить! Фиг там, бумагу и не переводил – все на компе писал или почти все.  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении. Что же значит Черное и Белое? Что значит деконструкция любви? Прежде всего, что касается цветов, это хорошее и плохое, что всплывет в памяти, но не просто прошлое, а мои ощущения, спустя…. Эка, брат…. Уже пятнадцать лет! Ну, удачи! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток.  Мы за тебя болеем! А что такое деконструкция? Здесь под этим понимается разрушение, отживание, разбор по косточкам, разделка по кирпичикам, расфасовка по органам, растаскивание на куски, закапывание в разных углах земли, а места забыты и из памяти людей стерты. Ну… по крайней мере, будем  на это надеяться. К этому ведем, на это надеемся, в это верим и….
Начали!
Он сказал «Поехали!» и… съел красную таблетку
(Нео)





Черное
Как хочется иногда взять прошлое, пройтись по нему частым гребнем, ковшом экскаватора, скальпелем хирурга, молотом кузнеца, гусиным пером писателя, огромным отвесом, что разбивает стены и крушит мозги. Как хочется прополоть, прорезать, вычистить, сделать как можно стерильнее, вычищеннее, ярче, блестяще и… не настояще. Почему? А об этом потом. Да, вот такой я наглый. Сейчас давайте перейдем к мясу, к ножу мясника, к бензопиле маньяка, к кислоте серийного убийцы, к лезвию кинжала, вторгающегося в плоть, раздвигающего края эпидермы, эндодермы, хренодермы, чтобы добраться рано или поздно до полной дермы, до того дерьма, что полно в каждом из нас, чтобы обнажить оголенные испачканные в дерьме нервы и говно зафонтанило-зафигачило, да душеньку всю расхерачило. Это такой процессс, психоаналитический. Стриптически с наслаждением мазохиста самопрепрарируешься, обнажается, вытаскиваешь, делишься, а психотерапевт все подчищает, вычищает, гнойники еще и стимулирует истекать сильнее, а потом зашивает и звездуй в жизнь нахрен – будь счастлив, аминь! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток. Кстати, мозговые клетки. Как иногда хочется, особенно сейчас, как ни странно. Взять эти две красивые башки из прошлого, столкнуть между собой, да так чтоб с хрустом лопнуло, глаза из орбит повылазили, повисли из раздробленных глазниц, с вкрапленными в них кусочками костей, да повисели-поболтались, а они при этом не отключались. Никакой радости, когда отключаются. Зачем, спрашивается, тогда нужна нервная система? Никакого наслаждения и все тут. Клиента берешь за сиськи, в тиски их закручиваешь, посиневшая ткань еще не  успела смачно лопнуть, а уже сознания нет, душа витает в астрале, и какого хрена? А хрена нет, ничего  нет и не было и не будет. Да было, конечно! Кого ты убеждаешь? И хрен был и эмоции были, и гормоны были. Все было. Тогда. И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное.  Не сейчас. Тогда, когда ты влюбился или в хреначился, придумал для себя высшую цель, мол секас без любви – козел отпущения души, а значит ниипаца ни разу, ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Ты сам придумал себе такой формат отношений. Виноват лишь в том один кинематограф, а так же книги, а так же твоя собственная слабость и страхи по жизни. Никогда не любил причинять кому-то боль, а без этого не бывает. Знал, что такое издевательства, боль, смешки вслед, шепотки или явная агрессия и не понимал, почему мир так жесток, и не мог ответить ему тем же. Вот на этом оно как раз и выросло твое понимание любви. Мол всякие романтические сопли оно и есть то самое главное, а секас, это ну как приложение к каше в виде варенья. Типа и без этого можно обойтись, а если уж приспичит, руки не отсохли, бери в них это дело и вперед! Воображением ведь не обделен, так что наши руки не для скуки. Для скуки вся та гормональная система, что к члену сверху прикреплена и болтается по чем зря между «она меня никогда не полюбит» и «откуда ты знаешь?». Откуда я знал? А я знал? Нет, скорее  просто придумал себе инвалидность и то, что никто не ответит на это взаимностью. Сам придумал, сам поверил, сам все-таки влюбился. А она? Ну та, которая раньше. Было ведь две, а значит будет как минимум рационалистичны и последовательны. Давайте разбираться сначала с мухами, а там и до котлет очередь дойдет, если не протухнут. Либо котлеты, либо мысли о них. Может пообедать? Что-то как-то так подумалось. Хотя до обеда еще два часа, а значит это от лукавого. Итак, первая из двух. В первую первее влюбился, первее обломался, потом расстался, потом она вернулась, потом снова обломался, потом она вышла замуж, снова обломался, затем вернулась, надежда снова возникла, что-то такое в стиле «Откуда ты знаешь» со всякими намеками и прочими ну почти обещаниями. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. По крайней мере это я так их тогда так понял, а что еще нужно от изголодавшегося подростка? Только надежду дай, а лучше уже просто дай, потому что к тому моменту предел терпения, терпел предения и прочая околонаучная ересь, взяла нож, приставила к горлу и решила, что с тела хватит, столько ****острадать, нужно отношения выяснять. А выяснил? Полегчало? Ага, примерно как через мясорубку себя пропустить под марш идущих нахуй оптимистов и при этом еще ручку крутить, медленно, мазохистически. Паршиво, сука. Взять бы весь этот период скомкать в маленький грязный комок и затолкать Вселенной в ее толстую жирную, и без того всяким дерьмом заполненную черную дыру!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А нельзя. Нельзя выпустить все то, что в душе накопилось, булькает, болит, крутит, а никак не выходит. Нет такой возможности вырвать из сердца то, что наболело, что там уже давно сцементировалось аки заправский динозавр попавший под раздачу вселенской катастрофы. А как хотелось бы выпустить наружу силу, которая по ощущениям, способна разоравать вселенную вклочья! Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто. А полегчает? Не знаю, пока что в реальности сил не хватает даже на то, чтобы заплакать, закричать, представить в ходе терапевтической сессии, хотя бы кого-то из двух, никак. Не могу! Вселенский страх уничтожителя Вселенных не дает отпустить огромную глыбу льда из души. Глыбу, в которую давно вмерзли воспоминаниям, слезы, сопли, надежды, все, что было прежде. Хочется выть и кататься по полу, хочется уничтожить весь мир, каждого человека отдельно, каждую женщину, потому что женщины зло, каждого мужчину, потому что каждый мужчина потенциально отец каждой женщины. Еще хочется мороженого, но это от лукавого. А что с лукавым? Что с ней? Ну ладно бы объяснила, согласилась, приняла, не приняла, а нет – играла. Играла чувствами, словно бейсбольным мячом, словно скомкала все мои нервы, начинина их гормонами, обмотала снаружи всем самым чувствительным, придала форму волана (кто не знает, волан это для бадминтона, кто не знает, что такое бадминтон, дурак неумытый, вот что я хочу сказать) и долгие годы играла этим инструментом так, что…. Взял паузу, пытаюсь через чувства хоть что-то вспомнить, чтобы ярчее и образнее образ получился, это такой писательский прием особый, когда особенно хочется что-то выразить. Ага! Ржавая пила вторгалась в мою плоть каждый раз, когда ей вздумывалось меня отдалить. Ржавой пилой бы ей в ****у, да надвое без наркоза. Перевернуть и подвесить за ноги к потолку, эдакий шибари чтоб получился (Википедию мучайте, адепты, если интересно!), а потом взять ржавую пилу и напополоам, медленно, с удовольствием, смаком, а пилу смазать перцем (тут прервали, продолжение следует…) Продолжение следует прямо сейчас. Перерыв никогда не бывает на пользу. Представьте чайник, который кипит, но не закипает до конца, потом его остужают,потом снова закипают, потом снова охлаждают. Ничего хорошего. Итак, на чем я остановился. Тело  еще живое и трепыхающееся подвешено за ноги аля шибари, и ржавая пила, смазанная кайенским перцем вместе с табаско медленно, очень медленно опускается, вторгается в большие половые губы, затрагивает малые, делит клитор пополам, жучит матку, скручивает кишки. А пила тупая, а кишки не рвутся, а жизнь такая, и пусть все обосрутся! И она обсирается, из анального отверстия гной с говном бежит по пиле, а на лезвие пилы капнем ментола, чтобы охладждало и сознание возвращало. Пусть все, все до последней капли, до последней нервной клетки, до последнегно подгнившего синапса закружится в единой агонии, станцует танго ахренненной боли, офигенной тоски, невыносимой муки, в жопу все в жопу! А пила опускается, уже дошла до желудка, исторгнув его содержимое, добралась до ребер и раздался сухой смачный треск, так трескаются кости, так рвутся мышцы, так наматываются на лезвие ошметки. Помню однажды убил собаку. Пристрелил за то, что рвала чужих кур, так у нас в деревне делается, если собака повадилась рвать скотину, попробовала крови, ее уже ни чем не отучить, только пулю в ухо и дух на свободу. Помню, как животное словно чуяло, словно понимало, словно до последнего момента, когда ствол винтовки уже упирался в ухо, надеялось на чудо. Подленько так убиваеть, подло и безобразно, но иногда нужно. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок и… помню как воняло кровью, особой псиной кровью, пропитанной собачатиной, вокруг круги, разливы из раны струйкой бежит и жизнь уходить мелкими сокращениями мышц, последними отголосками, медленно затухающим блеском в глазах, в которых четко читается разочарование в своем хозяине и мире вообще. За что? За то, что всего  лишь животное вспомнило о том, что оно животное, что в нем дремлет нечто настоящее, непокорное, дикое. За естество убили собаку. Кстати, она оказалась в итоге невиновной. От этого легче? Нет, только тяжелее и грех на сердце не как комара прихлопнуть, а как верного мохнатого друга, прожившего рядом долгие годы, с которым делили беды и радости. Почти человека убить. ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает!  Только этот случай вызывает ощущения, что убил человека, а убить самым извращенным и болезненным способом эту тварь, которая изнасиловала душу, значит только избавить мир от раковой опухоли, от мерзотной гнили, плесени, наросшей на поверхность отдельно взятой голубой планетки. Забавно, к ней как ни к кому более, прекрасно относятся слова Лёвы Толстого о том, что человек, это всего лишь плесень наросшей на нашу планету, плесень, которая слишком много о себе думает. А почему об себе так много думает каждый из нас. Беда всех бед и причина причин – ЭГО! Это слово  из трех букв причина многих бед и того, что у психотерапевтов с психиатрами есть работа. И чем я сейчас занимаюсь? Рушу барьеры, выстроенные между сейчас и прошлым, чтобы достать этот гнилой кусок ЭГЯтины и отстирать как следует. Ампутировать бы как гангренозную вонючую конечность, да не получится. Есть в Эго что-то хорошее, что не только служит липучкой для навозных мух, которые налипают по жизни и мешают жить, но и служит нечтом таким, что помогает жить дальше, любить и быть любимым, жить и быть житимым. Без Эго и сама жизнь покажется пресной и безвкусной. Ну конечно, товарищ Авалокитешвара с Шакьямуни с этим бы не согласились, но мы в святые пока не рвемся, нас из здесь неплохо кормят. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Тот самый, который опора опор и поддержка головы нормальным людям,  и ее хренобашки в частности. Лезвие добирается до подбородка, натягивает и сдирает кожу, обнажает череп, мимические мышцы, которыми она так любит играть,притворяясь сначала бедной овечкой, а потом вторгаясь тебе в душу, привязывая к ней ниточки, чтобы потом играть, тянуть и заставить плясать по ее хотению, шлюхиному велению. И что интересно. А вот подумать, что хорошщего вчеловеке. Эпидермис снаружи и кишки внутри. Что для нас красота и привлекательность, то внутри гадость и мерзость. Представим на миг озабоченного дурня, клюющего на внешность, на упругие выпуклости и манящие (на самом деле зачастую вонючие) впуклости. Этот дебилище хочет то, что покрывает 235 (иногда 237) костей,  примерно 700 мышц, 10 метров кишок, а начинка в кишках, какая? А какать любимая не будет? А бабочки – это миф, вот так вот. Принцессы тоже срут и у них тоже случаются поносы, а еще из передней дырки иногда прет так, что казявки дохнут, кстати казявки там тоже иногда водятся и густым ковром шевелятся. А еще в избраннице процентов на 80 жидкости, а втам где выше шеи, она зачастую тормозная. Плюс в эту тупую башку еще и не всегда вобьешь логику, объяснишь наглядно и разумно, не впихнешь Канта с Гегелем, а если впихнешь, общаться будет не интересно,потому что впихнутое нечто в её башку будет отдавать ботанизм и стремиться к верчению носом от простых смертных недостойных ее величия. А еще это килограммы косметики, тоннны штукатурки и прочей херни. Вот зачем женщина красится? Она так любит природу, она так стремится к натуральному, ей всегда не хватает здорового питания, фитнеса, всяких жутко полезных добавок, этнической хрени, мистической фигни. И при этом она всех обманывает самым главным, витриной своего тела – лицом! Она пичкает тело всем натуральным и жутко полезным, при этом ее внешность обманчива. И это так! О чем думают женщины? Говорят, на этом Фрейд не одно извилину сломал, да так ничего и не придумал. Она не думает – она ЧУВСТВУЕТ бля! При этом не сообщает,что моэжет почувствовать в тот илииной момент, не предупреждает, что вот сейчас онапридумала на что обидеться, потому что вон тот гормон пошел не в ту степь.При этом ты ломаешь голову себе, тогда как не мешало бы просто проломить бошку ЕЙбля!!!!!! Понимаю пидарасов, то есть геерастов, которые выбирают себе подобных, чтобы с ними сношаться. Мужик мужика даже сзади поймет лучше, чем иной раз мужчина пытается осознать женщину спереди, понять что она в этот момент думает, не понимая, что она ВОООБЩЕ МОЖЕТ НЕ ДУМАТЬ!!!! А хрен ли. Ты задрочен под  Марс, она под Венеру с примесью гормональной суки, так что – сушите весла, а лучше берите это весло и захерачьте ей промеж наресниченных глаз, которые бесстыдно вертятся, стреляют по сердцам совсем не холостыми, а на деле даже не понимают той информации, которая через них проходит и оседает на мозг, которым просто не пользуются. Беда. Сплошщная беда. В результате бы сделать человека эдакого индивидуума идеального гермафродита, чтобы чувства и мозги были в равновесии, и с такисм дружить и трахаться. А не получится! Такому совершенному созданию никто кроме себя самого и не понадобится. Не нужно друзей, в ****у подруг – я сам себе ****атый друг! Вот так вот. И так, что мы иммем. Влюбленный дЭбил клюёт на кожу, живет с тупостью, каждый день сталкивается с гормональным идиотизмом, вынужден следить за одеждой, гигиеной, речью и даже – от оно каааак – ТОНОМ ЭТОЙ РЕЧИ! И за что? . Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль….  За то, что по сути можно добиться собственными руками и толикой воображения. Боюсь, когда с талкиваешься с такой сукой, как та, которую описываю, происходит определенный перекос. Она внушает тебе, что без нее тебе никак не выдрочить ооргазм и вообще теперь только с ней и только так и вообще… Кстати, а это еще не факт. При этом – НЕ ДАЁТ! То есть, внушает мысль, что юез нее никак, а по сути не дает, а потом еще и не отпускает, а потом еще манит иногда надеждой, а потом отталкивает, не давая тебе возможности уйти до конца, потому чтопридет , помирится, сделает пару выстрелов глазами, а потом ты опять на крючкен, ты гормонально заморочер, сексуально озадачен, душевно расхерачен. И все потому,что пока не понял одной фишки. Ты хочешь любви, она в это не верит, ее уже многие и в хвост и в гриву и даже подмышки не раз, а тебе нужны настоящие чувства. Задача. Тебе нужно то, что она дать не может, но на что регулярно намекает, но это все вранье, причем ты это понимаешь, но продолжаешь верить, что вдоль и поперек узнав ее душу, способе возродить в ней нечто давно убитое и во что она не верит. А ты еще молод и горяч, ты веришь, ты любишь, ты стремишься. Ты готов преодолеть сотни километров, не спать всю ночь, чтобы подарить ей белую розу. Она любит белые розы, ты это знаешь,потому что ты знаешь о ней все, кроме самого главного – её уже не вылечить. Поэтому ты покупаешь розу, не спав всю ночь перед электричной, потому что розы только в другом городе. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! Да и постоянно. На вечеринках лучших друзей ты целовалась со всеми подряд – только не со мной. Сколько раз так уже было. Приходишь с очередным другом, обнимаешься с ним у меня на глазах, так словно и не было всех надежд и обещаний. А не было! От в тот момент как ничего и не было. Когда ты ночи неспишь, ждешь ее с учебы в другом городе, когда каждая встреча как откровение, полная надежд и прочей роммантической херний, а приезжает, привозит бывшего зэка наркомана, за которого собирается замуж и ты это терпи! Нет, в тьот момент терпеть не стал, вывекл его на чистую воду, помешал свадьбе. А лучше бы не мешал, лучше бы она с ним поженихалась, поебелась и наеблась опыта наркоманского. Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял?Пусть бы он ее заразих какой-нибудь херней и она подыхала бы долго, медленно мучительно. Предположилм, это был бы сифилис. Сейчас его уже научились лечить, а представим нечто и займемся тем, что называется альтернативная история. Перенесемся в век эдак девятнадцатый. Никаких пенницилинов тебе, прочих фигней, а все самое интересное почему-то решили лечить ртутью. От она постепенно стареет, бледнее, дряхлеет, болезнь пожирает ее изнутри, прожорливые сифилитичные вирусята хавают ее плоть, пожирают клетки, пережевывают, смакуют, высирают продукты жизнедеятельности, отравляют ее организм. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает! Эта болезнь сожрёт её мозги, которыми все равно пользоваться так и не научилась. Этим исчерпается моя прошлая обида? Пока не чувствую. Пока чувствую, как пылая романтическим бредом, пытался открыть ей душу, две ночи не спал, записывал аудио кассеты, это такое которое до мп3 плееров еще было, да вот такой я древний. Вот записывал, начитывал, на херачивал, потом подарил, а потом ее новое увлечение, которое словно в насмешку мне, в насмешку над судьбой. Да, я инвалид, да я все понимал, а она? Тоже понимала, как оказалось в последствии, тоже все знала, только по своей чудовищной привичке, то приближала, то отдаляла. А я когда услышал в трубке телефона ее плачь, сел на велосипед, в жару бех воды 30 км в одну сторону, просто чтобы утешить, чтобы поддержать, Этого же нет, это нельзя пощупать, кидок любви, облом желаний, не взвесить, не оценить, не пощупать, а вот оно – внутри! Давит и болит и спать мешает. Даже как-то на стихи пробило:А пот ом ещек 30 обратно, а потом еще переживания, а потом когда твои кости, мышцы, все твое существо реально физически болит, когда ты выслушиваешь ее очередную любовную неудачу, чтобы даже сквозь пелену этой боли поддерживать, находить нужные слова, утешать. Нести свой крест, а потом снова крест, а потом еще пять крестов, три терновых креста, и это все в жару и вифлиемскую засуху, побиваемый, погибаемый, даже подгибаемый своей ношей, а она? Она как бы да, она как бы ни причем, она как бы дура, а я как бы верил, что сука может перестать быть сукой, но ссучилась сука сучная, что поделать. Можно даже мантру такую придумать – Сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука,сука,сука, сука,сука, сука,сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, ука,сука, сука, сука,сука,сука,сука, сука, сука, сука,сука, ска,сука, сука, суаа, сукаа, сука,сука,сука,сукасу,  ****ь! Да. *****! *****!!!!! Уже нет даже желания все это писать снова и снова, мантра не работает. Нихрена не работает. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете.  Словно 12 лет можно вычеркнуть из памяти, словно взять кусок жизни длинной в говно и превратить его в пирожное. Мне сейчас 37н, треть жизни почти посвятил безполезному занятию любви к ней, любви к пустышке, любви к суке, любви к ****и, л.юбви неоцененно, подвергнутой насмешке, вывернутой наизнанку с кишками наружу, все бесполезно. И теперь по заданию психотерапевта пишу, пишу, пишу, пишу, что это меняет. В наушниках Ария, которрую она когдва-то слушала и которую я теперь ненавижу. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. А еще предложение ее заняться секссом, мой романтический отказ. Ну да, я ведь мечтал о любви. А что такое любовь в моем тогдашнем да и сейчашнем представлении? Много души, романтического бреда, иллюзий, ****остраданий, а потом только потом как сахар к чаю уже плотские отношения. Короче, я тогда отказал, а мог бы и трахнуть эту безмозглоую стерву, хоть чтото бы получил в награду за все страдания, боль, обиды и поведение ее со мной как собака на себе. Сам не ам и ****ец тебе! Здесь бродят тени погрязшие в деньгах. Кстати, интересную пессню сейчас слышу «Я не сошел с ума», кому интересно очень актуально и таки кошерно, когда эта сука деньги ценила выше человеческих порывовв. Когда любой подарок, любой поступок, любое действие подвергается моментальному перед тобой без зазрения совести пеересчету на деньги. Подарил подарок, а это столько стоит!
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Сказал, что у соседа можно взять щенка, а это породистый, а он кучу денег стоит! А сколько стоит волнение души? Какой счет выставить за бессонные ночи? В какой валюте пересчитать всю боль утраченных надежд, изначилованноу душу, порванное рыболовными крючками надежд сердце, цевьем впившихся тогда и чьи следы ощущаются ждо сих пор? Насколько дорога жизнь и как пересчитать потраченные нервы, выпитые литры и выкуренные сигареты? Несколько попыток суицида? Отравленную жизнь? Заклейменную историю существования? Во сколько обошлось бы в денежном эквиваленте строительство тех стен в душе, которые пришлось возводить, чтобы хоть как-то жить дальше? И эти стены такие, что великая китайская стена в пору своих лучших дней нервно курит в сторонке. И этии стены кровоточат, сквозь щели пробиваются былые обиды, старые желания, полуночный бред, нет я жгу свечу, чтоб не спать,чтоб не спать, еще одна говорящая песня Арии. Да, дурак, сам придумал, да дурак, сам вообразил, да, дурак – еще одна мантра. Я свято верил в истину одну, лучше быть дважды мертвым, чтобы истлеть в плену. Я дурак, что любил, дурак, что нецумелыми щупальцами гормональных реакций пытался научиться жизни. Дурак, мантра дурак, дурак, дурка (дурка? Вот во что превратилавсь моя жизнь), дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дураак, дурак, ждурак, (Ждурак, это такая особая разновидность дурака и ждуна вместе взятых, который ждёт и не знает, что все напрасно), дурак, дурак, дурак, дурак, Я никому не нужен здесь среди людей (Ария). Дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дурак. Мой бой продолжается! (Ария) Да, путь дурака продолжался и бой и гёрл дурака тоже. Тогда были силы, тогда были желания, тогда были гормоны и чувства. Все продолжалось, эмоционально затрагивалось, связывалось в один кусок говна, в который в итоге превратилась моя жизнь Моя жизь, помя жихнб…. Уже даже нет сил отчепятывать очепятки обратно. Жа насрать! Пусть все будет, так как ты захочешь! Написал я, а на деле хотел – пусть все будет, так как будет. Я выливаю помои души сюда, чтобы жить лучше в сейчас. Хотя сейчас, вспомнив, прочувствов, проникнув, прожив…. Как раз жить не хочется. И только мой любимый котенок, сидящий спиной ко мне в опасной близости, заставляет жить дальше. Только ражди и только для и только потому – я еще жив. Хотя не зна.. Потм стекает по подмышкам, я уже третий час набираю текс, а ощущение, что не сказал и половины всего. Как выплеснуть, выплюнуть, выблевать душу на лист, чтобы ва потоках мутной херни смыть все то, что давно отболело, но еще продолжает болетбь. Чего уже не спрятавть, не замаскировать, что влияет на настоящее, что давит и что реально отражается на других людях. И все это время передо мной ее глаза, ее глаза, в которые хочется вонзить большие пальциыф и давить, давить жДДАВИИИТЬ! Пока яблоки глаз не вопьются в бездушщный мозг,пока ногти не раздерут ее плоть, не впихнуть обратно все бесстыдство, все напрасные годы, все сожаления и горечи обид, чтобы по пальцам, рукам, ладоням, предплечьям стекала склера, плескались эритроциты, гнилыми ошметками падали куски нейронно заточенных мозгов и не стряхивать все это – наслаждаться! Наслаждаться каждой каплей, каждой нотой ее криков, каждым мгновением, в этом ощущая, как за каждым мгновением и пройденнной секундой происходит освобоэдение.Нечто неземное, гнечто такое непонятное, нереальное и далекое ниспадает на меня, окутывает своими ладноями,берет под свою защиту, мягкой вуалью, шелковой бронеё, надежной протекцией (откуда этослово вообще взялось?) дает мне возможность побыть в маленьком тихом мирке, где полы, стены и потолок, все в мягких пушистых тканях, где нет людей, они ведь зло, как сказал товарищ Сартр и я с ним прав – ад в других, куда не проникает прямой жесткий свет, только какие-то намеки, блики, полутона, где звучит далекая легкая успокаивающая музыка, наверное что-то вроде индийских ситаров с нотками далеких хангов, с их космическим звучанием, где мне тепло, уютно, спокойно, слух не режут звуки, глаз не раздражает лишний свет, где можно отдохнуть целую вечность и выспаться, а потом не делать ничего еще одну вечность и еще две с половиной вечности. В мягких лапах пустоты, только я и только ты…. Кто это Ты? Опять ТЫЫЫ?!?? СУУУУУУУУУУКУААААААА!!!!! И здесь, и сюда и снорва залезла эта ****ь, даже в мой только что уютно выстроенный пушистый уголок, убежище, сокрытие, спрятание, даже сюда, как и многие годы спустя, как и порой в ночи ночной, как и на улице вместе с толпой, проникают мысли, сожаления, боли, шепотки «Откуда ты знаешь….»

Хрясь по морде! Два – по яйцам!
Нечем будет поебаться!
(возьму паузу пальцы болят разбивать клаву)
Слезы, сопли и ****ец. Вот как я сейчас себя ощущаю. По задумке психотерапевта должно полегчать?* Как бы не так! Только разбередил, только расшевелил, только живу сейчас там, а не здесь, только переживаю все заново, только…только было ли хорошее во всем этом? Да, было. И именно это можно назвать….





Белое
Белым можно назвать то чувство, которое я испытывал, когда переживал все самые лучшие, самые важные, самые первые моменты в жизни, в той прошлой жизни, в той жизни, что уже в прошлом и кусками в настоящем. Все перемешалось, все трухлявостью своей, пылью прошлых дней забивает щели в потрескавшейся измученной душе. Сейчас отошел на миг, взглянул на себя в зеркало. Это не я! Этот раскрасневшийся, обрюзгший, всклокоченный внутри и снаружи дурак – не я. Я не такой. Или такой? Или было что-то светлое в прошлом, что хранится в сердце и памяти? Да, было… Хочется сказать, ключевое слово тут «было», но это не так. Это есть и это остается есть – меня… изнутри. Когда вечерней тоской полны были вечера, когда она приходила и каждый миг освещался чем-то теплым и приятным, чем-то настоящим, как мне тогда казалось. Ее глаза освещали путь в бесконечность, ее руки хватали за самые тонкие нотки души и играли на инструменте памяти лучшие мелодии естества. Да, это было. .  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении.  Было, когда видел ее улыбку, ее искреннюю, может быть даже вполне настоящую улыбку, которая заставляла меня писать сотни стихов, кропать большие и мелкие рассказики. Здесь и далее имя стерто, чтобы и дабы…
ДОБРАЯ И ТЕПЛАЯ, РОДНАЯ — УЛЫБКА (…….).


Тень твоей улыбки в памяти моей,
Легкая и нежная, родная.
И среди однообразных дней,
Я ее с любовью вспоминаю.
Легкость, теплота, надежность, вера,
В той улыбке, что дарила мне.
Эти дни так до безумья серы!
Только эта серость не по мне.
Я твою улыбку вспоминаю,
И в холодный день она меня.
С нежностью и верой согревает,
Словно греюсь вечно у огня.
Ласковая, добрая, как лето,
Как весенний вечер в тишине.
Пусть ты не со мной, увы, а где-то,
Жизнь твоя улыбка дарит мне!
Капают промозглые дождинки, Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила.
Снег летит навстречу, с ног сбивая.
Пусть же на лице твоем слезинки,
Не блеснут, а вечно улыбаясь.
Пусть твоя улыбка вечно светит,
Людям, потерявшимся в судьбе.
Пусть на свет родятся наши дети,
Со своей улыбкою к тебе,
Детские сердца пусть обратятся —
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Улыбнутся лишь уста твои.
И все с той же нежностью и верой,
Я увижу, словно вижу вновь,
Нет…. Не день однообразно серый,
А ее… Прекрасную… любовь…
Я люблю тебя, (……..)….

Да, и такое было. Было и не такое. Помню, когда танцевали вместе, словно отключался мозг, словно звезды над головой начинали светить ярче, мерцали, смазывались и уплывали куда-то за грань Вселенной, за по ту сторону небытия. И луна кружилась над нами в ритме Петлюры. Сбивая черным сапогом… и так далее и по Петлюре и теперь ненавижу эту музыку, потому что она напоминает, переворачивает и будоражит до боли. Когда чувства слишком сильны, даже самые приятные, они сильны до боли, до режущей боли счастья, того самого счастья, которое боишься пережить снова и снова, потому что это невозможно выдержать. Это как оргазм. Если он слишком силен, он болезнен, он горит и ласкает, он рвет на части сладостной истомой и крушит все на свете. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. Помню, как при каждом объятии и поцелуе в щеку, а не было в губы, не было и…. нет, было. Только тогда, когда это уже не имело смысла, или имело совсем другой смысл. А тогда не было так, как могло бы быть и нежная печаль наполняет все естество светлой грустью. Были попытки, может быть не умелые, может быть не нужные, но такие искренние и романтичные, наполнить каждый миг ее жизни чем-то очень хорошим. И было понимание того, что она такая, какая есть, такой какой ее сделали жизнь, другие, люди, обстоятельства. Когда ты красива, вокруг слишком много кобелей. Прям как у Есенина

«Да, есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком.
Лижут в очередь кобели,
Истекающую суку соком!»

Да, в этой «горькой правде земли», та правда, которую я в ней понимал и понимаю. Твою душу изнасиловали через тело и каждый новый кобель лишь добавляет боли и обид. И хочется оторваться на других, хочется забыться в алкоголе, в странных поступках, в потребительском характере. Да, у нее потребительская жилка очень прочна. Сначала вторгается внутрь аки бедная овечка, потом потребляет из тебя все, что только можно. Да, я это понимал и понимал, что она меня потребляет, как отдушину всех тех обид, что несла на своих плечах. Что же, я сам добровольно брал на себя эту ношу в надежде ее изменить. Поделиться теплом души, чтобы собрать из осколков её души ту настоящую, что я видел и знал. Не получилось. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. Эта же вера заставляет делать глупости, ведет к краху, разбивает на кусочки, тянет на дно. Верить, все равно что войти в клетку тигра в надежде на погладить его мягкую шерстку и не понимая, что его, возможно, забыли покормить. Кем ты тогда станешь? Правильно – обедом. И все же

Когда в сиянье нежных глаз,
Читаешь собственную суть,
Ты веришь, что вот-вот – сейчас!
Все будет правильно. Не как-нибудь…

И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное. Когда у речи в тишине ночной, она целует твои губы, и волна ее светлых волос накрывает вас обоих. Она у тебя на коленях, лицом к лицу (лица не увидать, да?), ваши головы соприкасаются, волосы накрывают невидимой преградой против мира. Вы в своем собственном маленьком теплом пушистом мирке, где руки живут своей жизнью, где есть полусмешки, полутона, недоговоренности, недожелание, недостремление, неопытность и желание чего-то большего и это большее нарастает, становится для вас всем, кончается вспышкой оргазма. И только жаркое торопливое дыхание, единственный звук, где даже журчание реки становится чем-то далеким и таким не важным. Вы вместе, тебе кажется, что навсегда. Не торопись. Она только пробует жизнь на вкус. Ты для нее пока что любимое пирожное, эклер ходячий и говорячий, не торопись. Поздно. Уже поторопился с высоты своего двадцать одного года поверил, что можно построить нечто большее с шестнадцатилетней неопытной девочкой. Девочкой, которая сумела заполнить пустоту в душе, когда та первая вышла замуж, когда ты уже попрощался со всеми и вся, теперь судьба решила сделать тебе подарок. Неопытность и нежность, стремление и надежда. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто.  Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль…. И снова радость.

И снова боль, и снова радость,
И крик, и снова стих.
И все прошло, ушла та младость,
Осталась гадость на двоих.

Гадость и…. светлые воспоминания. Все же не стоит огорчаться подарку судьбы, пусть и был он еще одним болезненным уроком, пожалуй тогда самым приятным, самым добрым и светлым. Ведь тогда было многое впервые. И поцелуи, и телесные ласки, и эротические, сексуальные переживания. И все это в эмоциональной окраске первости, когда психика импритингом клеймит твой мозг тем, что больше никогда не повторится и что будет важно до конца твоих дней. Это важно, это было, это было важно и нужно. И легкие нотки благодарности вместе с тоской о невозвратном даже сейчас есть в душе, даже спустя много-много-много лет, когда голова всё лысее, чувства все беднее, а борода седее – все это играет роль очень важную и нужную. , сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, Ведь если подумать, все в жизни, это опыт. Не всегда приятный, не всегда безболезненный, не всегда в виде карамельки, но иногда в виде ржавых лезвий, вторгающихся в душу, чтобы кромсать и резать, вычерчивая на теле души письмена, в которых сама истина говорит с тобой. И это важно и нужно помнить, чтобы жить дальше. Только помнить нужно так, чтобы прошлое не мешало настоящему, чтобы только поддерживало его, взращивало к лучшему, поддерживало и направляло. Спасибо вам, учительницы первые мои. Я вас ненавижу, но я вам благодарен. Пусть только это будет на пользу и со временем, с поддержкой психотерапевта конечно, станет чем-то хорошим и правильным.

Что же значит Черное и Белое?
Это как оргазм. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! «Это все иллюзии», «Этого еще нет, а ты уже себе надумал», «Зачем представлять что-то, чего не было?» И это и еще многое другое не устает повторять мой психотерапевт в попытках вытащить из меня все то важное, что нужно для изменений, тогда как я предпочитаю сначала побежать в объятия психоанализа с криками «Спасите-помогите, хулюганы в прошлом насрали, в настоящем гадят и в будущем беспросветная фигня!», а потом, как только запахнет жареным, только-только нащупанным нечто таким, что может исправить, починить и дать надежду на лучшее, стремлюсь как следует закрыться и не поддаваться. Ну и какого хрена пришел тогда? Пришел ведь? Пришел. Болит в душе? Болит. Исцелиться хочешь? Хочу! Еще как хочу! Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял? Представлял-представлял, знаю! Сидишь на удобном диванчике рассказываешь длинную, прям трагическую историю жизни с видом аля краше в гроб кладут, а психолог такой выслушивает, умно кивает, мудро поддакивает и мягонько так подводит к самому главному, а потом – раз! И… вот и не получается, этого «И…», если не пройти как следует эмоциональную встряску. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Через муки, через боль не сыграть свою роль. Нет конечно, терапия не всегда муки аццкие, иногда это даже приятно, но… Психология работает с эмоциями, а значит, представь, как тебе неприятно будет, когда не первый год скрываешь чувства от самого себя, закопал их глубоко в выгребную яму своей души, как заправский экскаватор, утрамбовал все сверху, лес посадил, газон развернул, а сверху еще и асфальтом покрыл. Исцелился? На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит? Что твое прошлое тебя настигнет, накроет, наплющит, нахерачит и па башке долбанет так, что эхо от взрыва накроет твоих близких, которые этого заслужили? Они, новые и сейчас любимые, заслужили быть накрытыми твоей болью от старых, тебя кинувших? Объективно нет, субъективно? Вообще, субъективность такая штука, которой лучше не касаться, ибо все что на первый взгляд объективно, при ближайшем рассмотрении проходит оценку через мозг индивидуума, неизбежно становясь субъективным, короче, это все философия, а мне психолог четко сказала – пиши! Пиши, чтобы выплеснуть и как-то проработать прошлые ощущения, если плакать не хочешь, мебель ломать боишься, подушки бить опасаешься, а с воображаемыми бывшими подругами общаться стесняешься. Вот тоже мне способ. Ставят перед тобой пустой стул и говорят, представь, что это твоя бывшая и поговори с ней. А мне больно, страшно и никаких мыслей в голове. Что в итоге? Теперь плюс один стул в этом мире, который я ненавижу. Еще не ненавидел стулья, но все бывает впервые, кто знает, может это к лучшему. А пока… На какое-то время да, а потом? Знаешь ведь, что посеешь, потом хрен найдешь и любой сорняк твой асфальт на раз-два сделает. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. А что это значит?Пока нужно, наверное, что-то вспомнить, как-то напрячься и выдать! Выдать килограмм дерьма на квадратный кубометр души. Что ворочаешься? Про тебя говорю! Ну и что, что поздно, уже почти полночь – не спать! Выполнять обязательства перед отдельно взятым разумом, который хочет сначала трагически окунуться в прошлые чувства, а потом выйти добрым молодцем, как Иванушка с его Сивкой-Буркой, окунувшись в молоке, кипятке и еще чем-то, вышел аж ух какой мОлодец! Ну и что, что сказка – иллюзии, которые мы в себя впихиваем за всю жизнь и которые нами потом вертят как вот оно на вот том, так это тоже иллюзия и сказка в чем-то.
Кидок любви, облом желаний,
Смешки в ночи и шепотки.
Пыль бесконечных расставаний,
Дела трудны – слова легки…
Так что там внутри? Пять кило надежды, семь кило тухляка, никотиновая смола, продукты распада этанола и вообще, общего распада. И пару хронических болезней спустя, хочется начать, обозначив формат, который видится мне в этой психообличительно-очистительной клизме, под жирным названием «Черное и белое или деконструкция любви», ибо черным и белым я назвал здесь попытку прочувствовать и успеть записать, если получится, свои чувства и отношения к тому хорошему и плохому, что было когда-то и что описано в ранних моих творениях вроде «И снова о любви», «Мосты любви», «Непрощенный», «Демон-хранитель», «Лилит» и куче других рассказиков, стишков и стихов. Вот блин, лучше бы школу окончил не в 31, а пораньше, чем столько бумаги переводить! Фиг там, бумагу и не переводил – все на компе писал или почти все.  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении. Что же значит Черное и Белое? Что значит деконструкция любви? Прежде всего, что касается цветов, это хорошее и плохое, что всплывет в памяти, но не просто прошлое, а мои ощущения, спустя…. Эка, брат…. Уже пятнадцать лет! Ну, удачи! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток.  Мы за тебя болеем! А что такое деконструкция? Здесь под этим понимается разрушение, отживание, разбор по косточкам, разделка по кирпичикам, расфасовка по органам, растаскивание на куски, закапывание в разных углах земли, а места забыты и из памяти людей стерты. Ну… по крайней мере, будем  на это надеяться. К этому ведем, на это надеемся, в это верим и….
Начали!
Он сказал «Поехали!» и… съел красную таблетку
(Нео)





Черное
Как хочется иногда взять прошлое, пройтись по нему частым гребнем, ковшом экскаватора, скальпелем хирурга, молотом кузнеца, гусиным пером писателя, огромным отвесом, что разбивает стены и крушит мозги. Как хочется прополоть, прорезать, вычистить, сделать как можно стерильнее, вычищеннее, ярче, блестяще и… не настояще. Почему? А об этом потом. Да, вот такой я наглый. Сейчас давайте перейдем к мясу, к ножу мясника, к бензопиле маньяка, к кислоте серийного убийцы, к лезвию кинжала, вторгающегося в плоть, раздвигающего края эпидермы, эндодермы, хренодермы, чтобы добраться рано или поздно до полной дермы, до того дерьма, что полно в каждом из нас, чтобы обнажить оголенные испачканные в дерьме нервы и говно зафонтанило-зафигачило, да душеньку всю расхерачило. Это такой процессс, психоаналитический. Стриптически с наслаждением мазохиста самопрепрарируешься, обнажается, вытаскиваешь, делишься, а психотерапевт все подчищает, вычищает, гнойники еще и стимулирует истекать сильнее, а потом зашивает и звездуй в жизнь нахрен – будь счастлив, аминь! Кажется, отвлекся. Не страшно, это процесс, а значит в нем все важно, если понимаешь разницу между «Отвлекся потому, что так нужно» или банальной неспособность сконцентрироваться, рассеянностью, данью, отданной старению мозговых клеток. Кстати, мозговые клетки. Как иногда хочется, особенно сейчас, как ни странно. Взять эти две красивые башки из прошлого, столкнуть между собой, да так чтоб с хрустом лопнуло, глаза из орбит повылазили, повисли из раздробленных глазниц, с вкрапленными в них кусочками костей, да повисели-поболтались, а они при этом не отключались. Никакой радости, когда отключаются. Зачем, спрашивается, тогда нужна нервная система? Никакого наслаждения и все тут. Клиента берешь за сиськи, в тиски их закручиваешь, посиневшая ткань еще не  успела смачно лопнуть, а уже сознания нет, душа витает в астрале, и какого хрена? А хрена нет, ничего  нет и не было и не будет. Да было, конечно! Кого ты убеждаешь? И хрен был и эмоции были, и гормоны были. Все было. Тогда. И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное.  Не сейчас. Тогда, когда ты влюбился или в хреначился, придумал для себя высшую цель, мол секас без любви – козел отпущения души, а значит ниипаца ни разу, ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Ты сам придумал себе такой формат отношений. Виноват лишь в том один кинематограф, а так же книги, а так же твоя собственная слабость и страхи по жизни. Никогда не любил причинять кому-то боль, а без этого не бывает. Знал, что такое издевательства, боль, смешки вслед, шепотки или явная агрессия и не понимал, почему мир так жесток, и не мог ответить ему тем же. Вот на этом оно как раз и выросло твое понимание любви. Мол всякие романтические сопли оно и есть то самое главное, а секас, это ну как приложение к каше в виде варенья. Типа и без этого можно обойтись, а если уж приспичит, руки не отсохли, бери в них это дело и вперед! Воображением ведь не обделен, так что наши руки не для скуки. Для скуки вся та гормональная система, что к члену сверху прикреплена и болтается по чем зря между «она меня никогда не полюбит» и «откуда ты знаешь?». Откуда я знал? А я знал? Нет, скорее  просто придумал себе инвалидность и то, что никто не ответит на это взаимностью. Сам придумал, сам поверил, сам все-таки влюбился. А она? Ну та, которая раньше. Было ведь две, а значит будет как минимум рационалистичны и последовательны. Давайте разбираться сначала с мухами, а там и до котлет очередь дойдет, если не протухнут. Либо котлеты, либо мысли о них. Может пообедать? Что-то как-то так подумалось. Хотя до обеда еще два часа, а значит это от лукавого. Итак, первая из двух. В первую первее влюбился, первее обломался, потом расстался, потом она вернулась, потом снова обломался, потом она вышла замуж, снова обломался, затем вернулась, надежда снова возникла, что-то такое в стиле «Откуда ты знаешь» со всякими намеками и прочими ну почти обещаниями. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. По крайней мере это я так их тогда так понял, а что еще нужно от изголодавшегося подростка? Только надежду дай, а лучше уже просто дай, потому что к тому моменту предел терпения, терпел предения и прочая околонаучная ересь, взяла нож, приставила к горлу и решила, что с тела хватит, столько ****острадать, нужно отношения выяснять. А выяснил? Полегчало? Ага, примерно как через мясорубку себя пропустить под марш идущих нахуй оптимистов и при этом еще ручку крутить, медленно, мазохистически. Паршиво, сука. Взять бы весь этот период скомкать в маленький грязный комок и затолкать Вселенной в ее толстую жирную, и без того всяким дерьмом заполненную черную дыру!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А нельзя. Нельзя выпустить все то, что в душе накопилось, булькает, болит, крутит, а никак не выходит. Нет такой возможности вырвать из сердца то, что наболело, что там уже давно сцементировалось аки заправский динозавр попавший под раздачу вселенской катастрофы. А как хотелось бы выпустить наружу силу, которая по ощущениям, способна разоравать вселенную вклочья! Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто. А полегчает? Не знаю, пока что в реальности сил не хватает даже на то, чтобы заплакать, закричать, представить в ходе терапевтической сессии, хотя бы кого-то из двух, никак. Не могу! Вселенский страх уничтожителя Вселенных не дает отпустить огромную глыбу льда из души. Глыбу, в которую давно вмерзли воспоминаниям, слезы, сопли, надежды, все, что было прежде. Хочется выть и кататься по полу, хочется уничтожить весь мир, каждого человека отдельно, каждую женщину, потому что женщины зло, каждого мужчину, потому что каждый мужчина потенциально отец каждой женщины. Еще хочется мороженого, но это от лукавого. А что с лукавым? Что с ней? Ну ладно бы объяснила, согласилась, приняла, не приняла, а нет – играла. Играла чувствами, словно бейсбольным мячом, словно скомкала все мои нервы, начинина их гормонами, обмотала снаружи всем самым чувствительным, придала форму волана (кто не знает, волан это для бадминтона, кто не знает, что такое бадминтон, дурак неумытый, вот что я хочу сказать) и долгие годы играла этим инструментом так, что…. Взял паузу, пытаюсь через чувства хоть что-то вспомнить, чтобы ярчее и образнее образ получился, это такой писательский прием особый, когда особенно хочется что-то выразить. Ага! Ржавая пила вторгалась в мою плоть каждый раз, когда ей вздумывалось меня отдалить. Ржавой пилой бы ей в ****у, да надвое без наркоза. Перевернуть и подвесить за ноги к потолку, эдакий шибари чтоб получился (Википедию мучайте, адепты, если интересно!), а потом взять ржавую пилу и напополоам, медленно, с удовольствием, смаком, а пилу смазать перцем (тут прервали, продолжение следует…) Продолжение следует прямо сейчас. Перерыв никогда не бывает на пользу. Представьте чайник, который кипит, но не закипает до конца, потом его остужают,потом снова закипают, потом снова охлаждают. Ничего хорошего. Итак, на чем я остановился. Тело  еще живое и трепыхающееся подвешено за ноги аля шибари, и ржавая пила, смазанная кайенским перцем вместе с табаско медленно, очень медленно опускается, вторгается в большие половые губы, затрагивает малые, делит клитор пополам, жучит матку, скручивает кишки. А пила тупая, а кишки не рвутся, а жизнь такая, и пусть все обосрутся! И она обсирается, из анального отверстия гной с говном бежит по пиле, а на лезвие пилы капнем ментола, чтобы охладждало и сознание возвращало. Пусть все, все до последней капли, до последней нервной клетки, до последнегно подгнившего синапса закружится в единой агонии, станцует танго ахренненной боли, офигенной тоски, невыносимой муки, в жопу все в жопу! А пила опускается, уже дошла до желудка, исторгнув его содержимое, добралась до ребер и раздался сухой смачный треск, так трескаются кости, так рвутся мышцы, так наматываются на лезвие ошметки. Помню однажды убил собаку. Пристрелил за то, что рвала чужих кур, так у нас в деревне делается, если собака повадилась рвать скотину, попробовала крови, ее уже ни чем не отучить, только пулю в ухо и дух на свободу. Помню, как животное словно чуяло, словно понимало, словно до последнего момента, когда ствол винтовки уже упирался в ухо, надеялось на чудо. Подленько так убиваеть, подло и безобразно, но иногда нужно. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок и… помню как воняло кровью, особой псиной кровью, пропитанной собачатиной, вокруг круги, разливы из раны струйкой бежит и жизнь уходить мелкими сокращениями мышц, последними отголосками, медленно затухающим блеском в глазах, в которых четко читается разочарование в своем хозяине и мире вообще. За что? За то, что всего  лишь животное вспомнило о том, что оно животное, что в нем дремлет нечто настоящее, непокорное, дикое. За естество убили собаку. Кстати, она оказалась в итоге невиновной. От этого легче? Нет, только тяжелее и грех на сердце не как комара прихлопнуть, а как верного мохнатого друга, прожившего рядом долгие годы, с которым делили беды и радости. Почти человека убить. ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает!  Только этот случай вызывает ощущения, что убил человека, а убить самым извращенным и болезненным способом эту тварь, которая изнасиловала душу, значит только избавить мир от раковой опухоли, от мерзотной гнили, плесени, наросшей на поверхность отдельно взятой голубой планетки. Забавно, к ней как ни к кому более, прекрасно относятся слова Лёвы Толстого о том, что человек, это всего лишь плесень наросшей на нашу планету, плесень, которая слишком много о себе думает. А почему об себе так много думает каждый из нас. Беда всех бед и причина причин – ЭГО! Это слово  из трех букв причина многих бед и того, что у психотерапевтов с психиатрами есть работа. И чем я сейчас занимаюсь? Рушу барьеры, выстроенные между сейчас и прошлым, чтобы достать этот гнилой кусок ЭГЯтины и отстирать как следует. Ампутировать бы как гангренозную вонючую конечность, да не получится. Есть в Эго что-то хорошее, что не только служит липучкой для навозных мух, которые налипают по жизни и мешают жить, но и служит нечтом таким, что помогает жить дальше, любить и быть любимым, жить и быть житимым. Без Эго и сама жизнь покажется пресной и безвкусной. Ну конечно, товарищ Авалокитешвара с Шакьямуни с этим бы не согласились, но мы в святые пока не рвемся, нас из здесь неплохо кормят. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Тот самый, который опора опор и поддержка головы нормальным людям,  и ее хренобашки в частности. Лезвие добирается до подбородка, натягивает и сдирает кожу, обнажает череп, мимические мышцы, которыми она так любит играть,притворяясь сначала бедной овечкой, а потом вторгаясь тебе в душу, привязывая к ней ниточки, чтобы потом играть, тянуть и заставить плясать по ее хотению, шлюхиному велению. И что интересно. А вот подумать, что хорошщего вчеловеке. Эпидермис снаружи и кишки внутри. Что для нас красота и привлекательность, то внутри гадость и мерзость. Представим на миг озабоченного дурня, клюющего на внешность, на упругие выпуклости и манящие (на самом деле зачастую вонючие) впуклости. Этот дебилище хочет то, что покрывает 235 (иногда 237) костей,  примерно 700 мышц, 10 метров кишок, а начинка в кишках, какая? А какать любимая не будет? А бабочки – это миф, вот так вот. Принцессы тоже срут и у них тоже случаются поносы, а еще из передней дырки иногда прет так, что казявки дохнут, кстати казявки там тоже иногда водятся и густым ковром шевелятся. А еще в избраннице процентов на 80 жидкости, а втам где выше шеи, она зачастую тормозная. Плюс в эту тупую башку еще и не всегда вобьешь логику, объяснишь наглядно и разумно, не впихнешь Канта с Гегелем, а если впихнешь, общаться будет не интересно,потому что впихнутое нечто в её башку будет отдавать ботанизм и стремиться к верчению носом от простых смертных недостойных ее величия. А еще это килограммы косметики, тоннны штукатурки и прочей херни. Вот зачем женщина красится? Она так любит природу, она так стремится к натуральному, ей всегда не хватает здорового питания, фитнеса, всяких жутко полезных добавок, этнической хрени, мистической фигни. И при этом она всех обманывает самым главным, витриной своего тела – лицом! Она пичкает тело всем натуральным и жутко полезным, при этом ее внешность обманчива. И это так! О чем думают женщины? Говорят, на этом Фрейд не одно извилину сломал, да так ничего и не придумал. Она не думает – она ЧУВСТВУЕТ бля! При этом не сообщает,что моэжет почувствовать в тот илииной момент, не предупреждает, что вот сейчас онапридумала на что обидеться, потому что вон тот гормон пошел не в ту степь.При этом ты ломаешь голову себе, тогда как не мешало бы просто проломить бошку ЕЙбля!!!!!! Понимаю пидарасов, то есть геерастов, которые выбирают себе подобных, чтобы с ними сношаться. Мужик мужика даже сзади поймет лучше, чем иной раз мужчина пытается осознать женщину спереди, понять что она в этот момент думает, не понимая, что она ВОООБЩЕ МОЖЕТ НЕ ДУМАТЬ!!!! А хрен ли. Ты задрочен под  Марс, она под Венеру с примесью гормональной суки, так что – сушите весла, а лучше берите это весло и захерачьте ей промеж наресниченных глаз, которые бесстыдно вертятся, стреляют по сердцам совсем не холостыми, а на деле даже не понимают той информации, которая через них проходит и оседает на мозг, которым просто не пользуются. Беда. Сплошщная беда. В результате бы сделать человека эдакого индивидуума идеального гермафродита, чтобы чувства и мозги были в равновесии, и с такисм дружить и трахаться. А не получится! Такому совершенному созданию никто кроме себя самого и не понадобится. Не нужно друзей, в ****у подруг – я сам себе ****атый друг! Вот так вот. И так, что мы иммем. Влюбленный дЭбил клюёт на кожу, живет с тупостью, каждый день сталкивается с гормональным идиотизмом, вынужден следить за одеждой, гигиеной, речью и даже – от оно каааак – ТОНОМ ЭТОЙ РЕЧИ! И за что? . Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль….  За то, что по сути можно добиться собственными руками и толикой воображения. Боюсь, когда с талкиваешься с такой сукой, как та, которую описываю, происходит определенный перекос. Она внушает тебе, что без нее тебе никак не выдрочить ооргазм и вообще теперь только с ней и только так и вообще… Кстати, а это еще не факт. При этом – НЕ ДАЁТ! То есть, внушает мысль, что юез нее никак, а по сути не дает, а потом еще и не отпускает, а потом еще манит иногда надеждой, а потом отталкивает, не давая тебе возможности уйти до конца, потому чтопридет , помирится, сделает пару выстрелов глазами, а потом ты опять на крючкен, ты гормонально заморочер, сексуально озадачен, душевно расхерачен. И все потому,что пока не понял одной фишки. Ты хочешь любви, она в это не верит, ее уже многие и в хвост и в гриву и даже подмышки не раз, а тебе нужны настоящие чувства. Задача. Тебе нужно то, что она дать не может, но на что регулярно намекает, но это все вранье, причем ты это понимаешь, но продолжаешь верить, что вдоль и поперек узнав ее душу, способе возродить в ней нечто давно убитое и во что она не верит. А ты еще молод и горяч, ты веришь, ты любишь, ты стремишься. Ты готов преодолеть сотни километров, не спать всю ночь, чтобы подарить ей белую розу. Она любит белые розы, ты это знаешь,потому что ты знаешь о ней все, кроме самого главного – её уже не вылечить. Поэтому ты покупаешь розу, не спав всю ночь перед электричной, потому что розы только в другом городе. Ты бежищь, стремишься, несешься, а поцелуй получает двоюродный брат, который просто увязался с тобой за компанию. А ты? Обидно сука! Теперь с двоюродным братом кроме как по пьяни общаться не могу, а он уже давно не пьет, вообще общаться не могу – вечное напоминание сукаааа! Да и постоянно. На вечеринках лучших друзей ты целовалась со всеми подряд – только не со мной. Сколько раз так уже было. Приходишь с очередным другом, обнимаешься с ним у меня на глазах, так словно и не было всех надежд и обещаний. А не было! От в тот момент как ничего и не было. Когда ты ночи неспишь, ждешь ее с учебы в другом городе, когда каждая встреча как откровение, полная надежд и прочей роммантической херний, а приезжает, привозит бывшего зэка наркомана, за которого собирается замуж и ты это терпи! Нет, в тьот момент терпеть не стал, вывекл его на чистую воду, помешал свадьбе. А лучше бы не мешал, лучше бы она с ним поженихалась, поебелась и наеблась опыта наркоманского. Ну и какого хрена тогда в прятки играешь? Знаешь ведь, что терапия, это не всегда мёдом намазано, вареньем полито и сахаром посыпано. Ты себе как это представлял?Пусть бы он ее заразих какой-нибудь херней и она подыхала бы долго, медленно мучительно. Предположилм, это был бы сифилис. Сейчас его уже научились лечить, а представим нечто и займемся тем, что называется альтернативная история. Перенесемся в век эдак девятнадцатый. Никаких пенницилинов тебе, прочих фигней, а все самое интересное почему-то решили лечить ртутью. От она постепенно стареет, бледнее, дряхлеет, болезнь пожирает ее изнутри, прожорливые сифилитичные вирусята хавают ее плоть, пожирают клетки, пережевывают, смакуют, высирают продукты жизнедеятельности, отравляют ее организм. Постепенно они добираютсся до ее носа, размягчают его ткани, отхерачиват хрящик, подтачивают основание. И эта незыблемая твердыня начинает подгнивать в самом основании. Представим себе Эверест, основание которое постоепенне оподтачивают внутренние воды, только в нашем случае это реки гноя, клоака безумия, огненные вирусные реки сифилиса вторгаются в грунт ее плоти, подтачивают изнутри и в один прекрасный, о да! Для меня это был бы самый прекрасный момент – ХРЯСЬ! Вся доселе незыблемая твердь ухается с жутким грохотом, соплями, визгами и ласкающими слух пронзщительныеми криками в адскую безждну ее черепа. Она этого заслуживает! Эта болезнь сожрёт её мозги, которыми все равно пользоваться так и не научилась. Этим исчерпается моя прошлая обида? Пока не чувствую. Пока чувствую, как пылая романтическим бредом, пытался открыть ей душу, две ночи не спал, записывал аудио кассеты, это такое которое до мп3 плееров еще было, да вот такой я древний. Вот записывал, начитывал, на херачивал, потом подарил, а потом ее новое увлечение, которое словно в насмешку мне, в насмешку над судьбой. Да, я инвалид, да я все понимал, а она? Тоже понимала, как оказалось в последствии, тоже все знала, только по своей чудовищной привичке, то приближала, то отдаляла. А я когда услышал в трубке телефона ее плачь, сел на велосипед, в жару бех воды 30 км в одну сторону, просто чтобы утешить, чтобы поддержать, Этого же нет, это нельзя пощупать, кидок любви, облом желаний, не взвесить, не оценить, не пощупать, а вот оно – внутри! Давит и болит и спать мешает. Даже как-то на стихи пробило:А пот ом ещек 30 обратно, а потом еще переживания, а потом когда твои кости, мышцы, все твое существо реально физически болит, когда ты выслушиваешь ее очередную любовную неудачу, чтобы даже сквозь пелену этой боли поддерживать, находить нужные слова, утешать. Нести свой крест, а потом снова крест, а потом еще пять крестов, три терновых креста, и это все в жару и вифлиемскую засуху, побиваемый, погибаемый, даже подгибаемый своей ношей, а она? Она как бы да, она как бы ни причем, она как бы дура, а я как бы верил, что сука может перестать быть сукой, но ссучилась сука сучная, что поделать. Можно даже мантру такую придумать – Сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука,сука,сука, сука,сука, сука,сука, сука, сука, смука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, ука,сука, сука, сука,сука,сука,сука, сука, сука, сука,сука, ска,сука, сука, суаа, сукаа, сука,сука,сука,сукасу,  ****ь! Да. *****! *****!!!!! Уже нет даже желания все это писать снова и снова, мантра не работает. Нихрена не работает. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете.  Словно 12 лет можно вычеркнуть из памяти, словно взять кусок жизни длинной в говно и превратить его в пирожное. Мне сейчас 37н, треть жизни почти посвятил безполезному занятию любви к ней, любви к пустышке, любви к суке, любви к ****и, л.юбви неоцененно, подвергнутой насмешке, вывернутой наизнанку с кишками наружу, все бесполезно. И теперь по заданию психотерапевта пишу, пишу, пишу, пишу, что это меняет. В наушниках Ария, которрую она когдва-то слушала и которую я теперь ненавижу. Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. А еще предложение ее заняться секссом, мой романтический отказ. Ну да, я ведь мечтал о любви. А что такое любовь в моем тогдашнем да и сейчашнем представлении? Много души, романтического бреда, иллюзий, ****остраданий, а потом только потом как сахар к чаю уже плотские отношения. Короче, я тогда отказал, а мог бы и трахнуть эту безмозглоую стерву, хоть чтото бы получил в награду за все страдания, боль, обиды и поведение ее со мной как собака на себе. Сам не ам и ****ец тебе! Здесь бродят тени погрязшие в деньгах. Кстати, интересную пессню сейчас слышу «Я не сошел с ума», кому интересно очень актуально и таки кошерно, когда эта сука деньги ценила выше человеческих порывовв. Когда любой подарок, любой поступок, любое действие подвергается моментальному перед тобой без зазрения совести пеересчету на деньги. Подарил подарок, а это столько стоит!
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Сказал, что у соседа можно взять щенка, а это породистый, а он кучу денег стоит! А сколько стоит волнение души? Какой счет выставить за бессонные ночи? В какой валюте пересчитать всю боль утраченных надежд, изначилованноу душу, порванное рыболовными крючками надежд сердце, цевьем впившихся тогда и чьи следы ощущаются ждо сих пор? Насколько дорога жизнь и как пересчитать потраченные нервы, выпитые литры и выкуренные сигареты? Несколько попыток суицида? Отравленную жизнь? Заклейменную историю существования? Во сколько обошлось бы в денежном эквиваленте строительство тех стен в душе, которые пришлось возводить, чтобы хоть как-то жить дальше? И эти стены такие, что великая китайская стена в пору своих лучших дней нервно курит в сторонке. И этии стены кровоточат, сквозь щели пробиваются былые обиды, старые желания, полуночный бред, нет я жгу свечу, чтоб не спать,чтоб не спать, еще одна говорящая песня Арии. Да, дурак, сам придумал, да дурак, сам вообразил, да, дурак – еще одна мантра. Я свято верил в истину одну, лучше быть дважды мертвым, чтобы истлеть в плену. Я дурак, что любил, дурак, что нецумелыми щупальцами гормональных реакций пытался научиться жизни. Дурак, мантра дурак, дурак, дурка (дурка? Вот во что превратилавсь моя жизнь), дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дураак, дурак, ждурак, (Ждурак, это такая особая разновидность дурака и ждуна вместе взятых, который ждёт и не знает, что все напрасно), дурак, дурак, дурак, дурак, Я никому не нужен здесь среди людей (Ария). Дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дурак. Мой бой продолжается! (Ария) Да, путь дурака продолжался и бой и гёрл дурака тоже. Тогда были силы, тогда были желания, тогда были гормоны и чувства. Все продолжалось, эмоционально затрагивалось, связывалось в один кусок говна, в который в итоге превратилась моя жизнь Моя жизь, помя жихнб…. Уже даже нет сил отчепятывать очепятки обратно. Жа насрать! Пусть все будет, так как ты захочешь! Написал я, а на деле хотел – пусть все будет, так как будет. Я выливаю помои души сюда, чтобы жить лучше в сейчас. Хотя сейчас, вспомнив, прочувствов, проникнув, прожив…. Как раз жить не хочется. И только мой любимый котенок, сидящий спиной ко мне в опасной близости, заставляет жить дальше. Только ражди и только для и только потому – я еще жив. Хотя не зна.. Потм стекает по подмышкам, я уже третий час набираю текс, а ощущение, что не сказал и половины всего. Как выплеснуть, выплюнуть, выблевать душу на лист, чтобы ва потоках мутной херни смыть все то, что давно отболело, но еще продолжает болетбь. Чего уже не спрятавть, не замаскировать, что влияет на настоящее, что давит и что реально отражается на других людях. И все это время передо мной ее глаза, ее глаза, в которые хочется вонзить большие пальциыф и давить, давить жДДАВИИИТЬ! Пока яблоки глаз не вопьются в бездушщный мозг,пока ногти не раздерут ее плоть, не впихнуть обратно все бесстыдство, все напрасные годы, все сожаления и горечи обид, чтобы по пальцам, рукам, ладоням, предплечьям стекала склера, плескались эритроциты, гнилыми ошметками падали куски нейронно заточенных мозгов и не стряхивать все это – наслаждаться! Наслаждаться каждой каплей, каждой нотой ее криков, каждым мгновением, в этом ощущая, как за каждым мгновением и пройденнной секундой происходит освобоэдение.Нечто неземное, гнечто такое непонятное, нереальное и далекое ниспадает на меня, окутывает своими ладноями,берет под свою защиту, мягкой вуалью, шелковой бронеё, надежной протекцией (откуда этослово вообще взялось?) дает мне возможность побыть в маленьком тихом мирке, где полы, стены и потолок, все в мягких пушистых тканях, где нет людей, они ведь зло, как сказал товарищ Сартр и я с ним прав – ад в других, куда не проникает прямой жесткий свет, только какие-то намеки, блики, полутона, где звучит далекая легкая успокаивающая музыка, наверное что-то вроде индийских ситаров с нотками далеких хангов, с их космическим звучанием, где мне тепло, уютно, спокойно, слух не режут звуки, глаз не раздражает лишний свет, где можно отдохнуть целую вечность и выспаться, а потом не делать ничего еще одну вечность и еще две с половиной вечности. В мягких лапах пустоты, только я и только ты…. Кто это Ты? Опять ТЫЫЫ?!?? СУУУУУУУУУУКУААААААА!!!!! И здесь, и сюда и снорва залезла эта ****ь, даже в мой только что уютно выстроенный пушистый уголок, убежище, сокрытие, спрятание, даже сюда, как и многие годы спустя, как и порой в ночи ночной, как и на улице вместе с толпой, проникают мысли, сожаления, боли, шепотки «Откуда ты знаешь….»

Хрясь по морде! Два – по яйцам!
Нечем будет поебаться!
(возьму паузу пальцы болят разбивать клаву)
Слезы, сопли и ****ец. Вот как я сейчас себя ощущаю. По задумке психотерапевта должно полегчать?* Как бы не так! Только разбередил, только расшевелил, только живу сейчас там, а не здесь, только переживаю все заново, только…только было ли хорошее во всем этом? Да, было. И именно это можно назвать….





Белое
Белым можно назвать то чувство, которое я испытывал, когда переживал все самые лучшие, самые важные, самые первые моменты в жизни, в той прошлой жизни, в той жизни, что уже в прошлом и кусками в настоящем. Все перемешалось, все трухлявостью своей, пылью прошлых дней забивает щели в потрескавшейся измученной душе. Сейчас отошел на миг, взглянул на себя в зеркало. Это не я! Этот раскрасневшийся, обрюзгший, всклокоченный внутри и снаружи дурак – не я. Я не такой. Или такой? Или было что-то светлое в прошлом, что хранится в сердце и памяти? Да, было… Хочется сказать, ключевое слово тут «было», но это не так. Это есть и это остается есть – меня… изнутри. Когда вечерней тоской полны были вечера, когда она приходила и каждый миг освещался чем-то теплым и приятным, чем-то настоящим, как мне тогда казалось. Ее глаза освещали путь в бесконечность, ее руки хватали за самые тонкие нотки души и играли на инструменте памяти лучшие мелодии естества. Да, это было. .  Короче, если быть кратким, чем кстати никогда не страдал, огромное влияние на мое прошлое оказали одна девушка и одна сука, и с этим влиянием я и попытаюсь побороться в этом остросюжетном тупозадуманном среднейпаршивостиреализованныом творении.  Было, когда видел ее улыбку, ее искреннюю, может быть даже вполне настоящую улыбку, которая заставляла меня писать сотни стихов, кропать большие и мелкие рассказики. Здесь и далее имя стерто, чтобы и дабы…
ДОБРАЯ И ТЕПЛАЯ, РОДНАЯ — УЛЫБКА (…….).


Тень твоей улыбки в памяти моей,
Легкая и нежная, родная.
И среди однообразных дней,
Я ее с любовью вспоминаю.
Легкость, теплота, надежность, вера,
В той улыбке, что дарила мне.
Эти дни так до безумья серы!
Только эта серость не по мне.
Я твою улыбку вспоминаю,
И в холодный день она меня.
С нежностью и верой согревает,
Словно греюсь вечно у огня.
Ласковая, добрая, как лето,
Как весенний вечер в тишине.
Пусть ты не со мной, увы, а где-то,
Жизнь твоя улыбка дарит мне!
Капают промозглые дождинки, Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила.
Снег летит навстречу, с ног сбивая.
Пусть же на лице твоем слезинки,
Не блеснут, а вечно улыбаясь.
Пусть твоя улыбка вечно светит,
Людям, потерявшимся в судьбе.
Пусть на свет родятся наши дети,
Со своей улыбкою к тебе,
Детские сердца пусть обратятся —
Огоньки зажженные в любви.
И тебе с  улыбкой возвратятся,
Годы не возвратные твои.
И они вернутся, молодые,
Сильные и полные крови.
Обретут  цвет волосы седые,
Улыбнутся лишь уста твои.
И все с той же нежностью и верой,
Я увижу, словно вижу вновь,
Нет…. Не день однообразно серый,
А ее… Прекрасную… любовь…
Я люблю тебя, (……..)….

Да, и такое было. Было и не такое. Помню, когда танцевали вместе, словно отключался мозг, словно звезды над головой начинали светить ярче, мерцали, смазывались и уплывали куда-то за грань Вселенной, за по ту сторону небытия. И луна кружилась над нами в ритме Петлюры. Сбивая черным сапогом… и так далее и по Петлюре и теперь ненавижу эту музыку, потому что она напоминает, переворачивает и будоражит до боли. Когда чувства слишком сильны, даже самые приятные, они сильны до боли, до режущей боли счастья, того самого счастья, которое боишься пережить снова и снова, потому что это невозможно выдержать. Это как оргазм. Если он слишком силен, он болезнен, он горит и ласкает, он рвет на части сладостной истомой и крушит все на свете. Даже не понимаешь, как твоя нервная система вообще способна это выдержать. И это было и многое было и сейчас есть, благодаря или вопреки воспоминаниям, которые терапевтически наполняют душу, животворным потоком круша все на свете. Вот так вот в плотном грунте выклюнется из семечка, поднатужится, покряхтит и каким-то чудом трещина в асфальте и зеленая головка прорвалась сквозь преграды ловко. Помню, как при каждом объятии и поцелуе в щеку, а не было в губы, не было и…. нет, было. Только тогда, когда это уже не имело смысла, или имело совсем другой смысл. А тогда не было так, как могло бы быть и нежная печаль наполняет все естество светлой грустью. Были попытки, может быть не умелые, может быть не нужные, но такие искренние и романтичные, наполнить каждый миг ее жизни чем-то очень хорошим. И было понимание того, что она такая, какая есть, такой какой ее сделали жизнь, другие, люди, обстоятельства. Когда ты красива, вокруг слишком много кобелей. Прям как у Есенина

«Да, есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком.
Лижут в очередь кобели,
Истекающую суку соком!»

Да, в этой «горькой правде земли», та правда, которую я в ней понимал и понимаю. Твою душу изнасиловали через тело и каждый новый кобель лишь добавляет боли и обид. И хочется оторваться на других, хочется забыться в алкоголе, в странных поступках, в потребительском характере. Да, у нее потребительская жилка очень прочна. Сначала вторгается внутрь аки бедная овечка, потом потребляет из тебя все, что только можно. Да, я это понимал и понимал, что она меня потребляет, как отдушину всех тех обид, что несла на своих плечах. Что же, я сам добровольно брал на себя эту ношу в надежде ее изменить. Поделиться теплом души, чтобы собрать из осколков её души ту настоящую, что я видел и знал. Не получилось. Не хватило сил. Сам нажил море обид и разочарований, утонул в печали и тоске, но не выполнил эту миссию, которую сам себе придумал. Подставлялся под ее удары, верил в каждые «Откуда ты знаешь», понимая, что это все бред. И верил. Вера творит чудеса, она способна поднять высоко-высоко над землей, согреть в лучах солнца, поделиться теплом пушистых облаков, дать ощущение, что ты Супермен преодолевший тягостное притяжение земной плоти, но…. Эта же вера заставляет делать глупости, ведет к краху, разбивает на кусочки, тянет на дно. Верить, все равно что войти в клетку тигра в надежде на погладить его мягкую шерстку и не понимая, что его, возможно, забыли покормить. Кем ты тогда станешь? Правильно – обедом. И все же

Когда в сиянье нежных глаз,
Читаешь собственную суть,
Ты веришь, что вот-вот – сейчас!
Все будет правильно. Не как-нибудь…

И обманываешься. Даже когда маленькая девочка, едва вырвавшаяся из под опеки родителей гоняется за тобой, хочется верить, что это навсегда. А за плечами горький опыт, а впереди надежда поверить в нечто светлое и правильное. Когда у речи в тишине ночной, она целует твои губы, и волна ее светлых волос накрывает вас обоих. Она у тебя на коленях, лицом к лицу (лица не увидать, да?), ваши головы соприкасаются, волосы накрывают невидимой преградой против мира. Вы в своем собственном маленьком теплом пушистом мирке, где руки живут своей жизнью, где есть полусмешки, полутона, недоговоренности, недожелание, недостремление, неопытность и желание чего-то большего и это большее нарастает, становится для вас всем, кончается вспышкой оргазма. И только жаркое торопливое дыхание, единственный звук, где даже журчание реки становится чем-то далеким и таким не важным. Вы вместе, тебе кажется, что навсегда. Не торопись. Она только пробует жизнь на вкус. Ты для нее пока что любимое пирожное, эклер ходячий и говорячий, не торопись. Поздно. Уже поторопился с высоты своего двадцать одного года поверил, что можно построить нечто большее с шестнадцатилетней неопытной девочкой. Девочкой, которая сумела заполнить пустоту в душе, когда та первая вышла замуж, когда ты уже попрощался со всеми и вся, теперь судьба решила сделать тебе подарок. Неопытность и нежность, стремление и надежда. Кстати, недавно было рагу из капустки с рисом, сваренным практически полностью на соевом соусе, а к этому делу еще и шпротинок баночку открываешь, а потом на хлебушек, да с маслицем. Вспоминаю вечер, когда мы танцевали. Бернард Шоу, кажется, сказал, что танец это вертикальное исполнение горизонтальных желаний. Да, желаний тогда было много. Вечер, пиво и Ария, танцы медленные и печальне, как хочется сказать, вспомни один анекдот просекс с вдово й на похоронах, - только медленно и печально. Взять каждый атом, из которых она сделана, разодрать сломанными ногтями на части, окровавленными лохмотьями пальцев отделить каждый электрон, нереально белыми костяшками пальцев, оголенными заржавленными нервами вырвать каждый протон, нейтрон, зубами вытащить мюоны, лепоны, хреноны и прочую лабуду, деснами загрызть пресловутый бозон Хиггса, а потом сожрать все это, переварить, высрать, забить этим дерьмом пушку огромных размеров и выстрелить в ничто.  Короче, желудок набить шпроты не мешают, а мы ржавой пилой разрезали этот самый желудок, расхерачили ребра, попинали ее гнилое сердце, потом до горла, до самого горлышка, до нежного донышка, по покровам тканным, кем-то созданным да по артериям, венкам да хрящикам – ХРУСТЬНАХ! Это как раз был позвоночный столб. Прогулки под луной, созерцание невесть откуда взявшейся кометы, да – это знак, это такой знак, который очень значимый знак. Это событие! А то, что у нее день рождения  в один день с моей мамой? Еще один знак! Еще какой! И ты поверил, что все ненапрасно, что все так, как должно быть. Даже прямые вопросы и обвинения в стиле «Да ты меня поматросишь и бросишь!» встречают яростный отпор, а в итоге. Бросила. Бросала долго, то возвращаясь, то снова отдаляясь, иногда даря радость плотского единения, когда сама была между очередным и будущим ухажером и снова расставание, и снова боль…. И снова радость.

И снова боль, и снова радость,
И крик, и снова стих.
И все прошло, ушла та младость,
Осталась гадость на двоих.

Гадость и…. светлые воспоминания. Все же не стоит огорчаться подарку судьбы, пусть и был он еще одним болезненным уроком, пожалуй тогда самым приятным, самым добрым и светлым. Ведь тогда было многое впервые. И поцелуи, и телесные ласки, и эротические, сексуальные переживания. И все это в эмоциональной окраске первости, когда психика импритингом клеймит твой мозг тем, что больше никогда не повторится и что будет важно до конца твоих дней. Это важно, это было, это было важно и нужно. И легкие нотки благодарности вместе с тоской о невозвратном даже сейчас есть в душе, даже спустя много-много-много лет, когда голова всё лысее, чувства все беднее, а борода седее – все это играет роль очень важную и нужную. , сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, суа, сукаа, сука, сука, сукаа, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука,сука, сука, Ведь если подумать, все в жизни, это опыт. Не всегда приятный, не всегда безболезненный, не всегда в виде карамельки, но иногда в виде ржавых лезвий, вторгающихся в душу, чтобы кромсать и резать, вычерчивая на теле души письмена, в которых сама истина говорит с тобой. И это важно и нужно помнить, чтобы жить дальше. Только помнить нужно так, чтобы прошлое не мешало настоящему, чтобы только поддерживало его, взращивало к лучшему, поддерживало и направляло. Спасибо вам, учительницы первые мои. Я вас ненавижу, но я вам благодарен. Пусть только это будет на пользу и со временем, с поддержкой психотерапевта конечно, станет чем-то хорошим и правильным.

Что же значит Черное и Белое?