В последнее время у тёти Густи появилось новое выражение, отражающее её отношение к своему почтенному возрасту – «Мне ведь не сто лет»! Например, позавчера, едем мы с ней из поликлиники на такси. У дома водитель останавливается с явным намерением выйти из машины и помочь старой женщине. Она тут же выскакивает из такси и громко возмущается: «Что вы все, будто сговорились! Не надо помогать, мне ведь не сто лет!» Изумлённый водитель, глядя вослед быстро удаляющейся Густе, спрашивает меня:
- А сколько вашей тёте лет?
Отвечаю:
- Девяносто три, завтра девяносто четыре стукнет».
Водитель остолбенел:
- Я думал, у меня дед был самый старый человек в городе, но он в девяносто лет умер, а перед тем, не то, чтобы на такси ездить и бегом бегать, пять лет не ходил и не говорил, только мычал!
Непосредственно перед днём рождения, вчера, тётя Густя по телефону заявила мне:
- Ни за что не буду отмечать эту дату и запрещаю ко мне приходить, тем более с подарками. Потому что в последнее время чувствую себя не очень, чтобы очень и нуждаюсь в отдыхе. Но на всякий случай хочу сходить в парикмахерскую, постричься, а заодно зайти в магазин и купить маленький тортик.
У меня от этого потока информации дыхание спёрло и на душе стало тревожно: уж очень хорошо я знаю свою неугомонную тётушку.
Сегодня настал день «Х». В семь утра Густе позвонила бывшая коллега по работе, учительница литературы: хотела раньше всех поздравить. Удалось! Тетя Густя из-за нее не выспалась. В девять позвонила дочь, она в другом городе живёт. До полудня звонили и поздравляли, не переставая: соседи, знакомые, бывшие коллеги, подруги и подруги подруг, дочкины друзья и так далее. В час дня позвонила подруга дочери, Нина, и сказала, что забежит «на минутку» поздравить, просила не суетиться, ничего не готовить, дескать, сама всё необходимое принесёт и ещё именинницу угостит. Но тётушка возбудилась и рванула на кухню жарить свои фирменные оладьи с яблоками. Нина прилетела со свёртками и цветами ровно в два часа. Густя ахнуть не успела, как она достала из серванта лучшую посуду – бокалы чешского хрусталя, тарелки немецкого фарфора, на которые тётя дышать боялась, а потому терпеть не могла, когда их чужие, пусть даже и дружеские руки касались. Расставила всю эту роскошь на журнальном столике и выгрузила из сумок: домашний холодец, плов, маринованные и солёные грибочки, фрукты, конфеты и бутылку шампанского. Не успели они с тётушкой откушать принесённых даров, как явилась ещё одна подруга дочери, Лёлька (Лёльке и Нине за шестьдесят), тоже с цветами и вагоном горячих слов любви и признательности за все предыдущие годы праздников и дней рождения, проведённых под щедрым Густиным крылом. Тут уж они плотно устроились за столиком и выпили, потом ещё выпили, причём пили гости, а тётушка подливала и подкладывала на тарелки закуску. От шампанского "девчонки" развеселились, зачирикали, вспомнили былое и, как это часто бывает, вскоре забыли про хозяйку и зачем они, собственно, сюда пришли. Когда вино и закуска сильно поубавились, Лёлька будто очнулась. "Пора и честь знать", - нетвёрдым голосом сказала она. Засим гостьи свернули мероприятие и удалились.
Не успела за ними захлопнуться дверь, как явилась собственная тётушкина подруга, семидесятилетняя Настасья. Эта принесла заряженную новыми любовными романами Густину электронную книгу. Настасья шла на день рождения с работы, голодная, а потому доела и допила всё, что осталось от предыдущих гостей – чуток шампанского, остатний холодец и плов. После чего, под чаёк с тортиком и кофеёк они с Густей углубились в обсуждение последних новинок своего любимого писателя.
За окном сгущались синие сумерки, когда Настя, переполненная благодарностью и едой, с трудом двинулась к выходу. Навстречу ей в дом вошла тётушкина внучка с мужем. Они тоже "заскочили на минутку», прихватив с собой большую пиццу, копчёной колбаски, сладких пирогов и бутылку сухого вина. Вставными челюстями, Густя, не могла разжевать ни пиццы, ни колбасы, а сухое вино она вообще не любит. Поэтому гости выпили и съели сами почти всё принесённое, на десерт употребили оладьи с яблоками, посидели часок, поболтали и предложили помочь отнести посуду на кухню. Надо отдать должное гостям, перед уходом они все предлагали Густе не только вынести, но и помыть посуду. Однако она категорически никому не позволила этого сделать – "девчонки" навеселе, мало ли, что могло случиться. Так что, к одиннадцати часам вечера Густя осталась одна, усталая, но довольная, с горой грязной посуды и мыслями о пользе проведения дней рождения вообще и в преклонном возрасте, в частности. А ещё, глядя на погром, учинённый любящими её людьми, она подумала: «Никогда не говори - ни за что!»
PS
Всё это Густя со смехом рассказала нам с мужем на следующий день по телефону. Мы переглянулись, и я напомнила своему супругу, что у него тоже скоро день рождения, юбилейный. А он мне говорит:
- Ни за что не буду отмечать юбилей!
И я поняла, что нужно срочно начинать к нему готовиться. Уж тётушка-то обязательно "зайдёт на минутку", мужа поздравить. А там, глядишь, и ещё кого-нибудь из родни принесёт. Густя тут же подтвердила мои мысли.
- Приду, - сказала она, - несмотря на то, что вы живёте на пятом этаже и верхние ступеньки у вас какие-то несуразно высокие. И вообще, что это ты, Татьяна, за моду взяла не отмечать дни рождения, тем более юбилеи?! Ведь общие праздники сплачивают семью и приносят столько радости!
О том, сколько мороки приносят эти общие праздники и какого здоровья стоят, она почему-то не вспомнила.
26.01.2019