-Таки сыночек у тебя, матушка!-обрадовала жену Фёдора Годунова бабка-повитуха. Ох и орёт то как грозно. Не иначе царём будет. Жаль Казань в этом году Иван Василич взяли, а то вот Боренька ваш бы глядишь и повоевал. Ну, так вы его к пацанам играть выгоняйте. Не царём, так хоть полуцарём али воеводой большим станет.
Однако кандидат в цари избегал играть с мальчишками и предпочитал общество сестры Ирины и её подружек из дворовых девчат. Борис ловко строгал кукол, а девчата их мастерски обшивали. Отец Бориса несколько раз подступал к нему с плетью, но всё было напрасно. И только поймав сына в женской бане с голыми девчатами почему то успокоился.
-Не волнуйся, мать! Ему не в куклы играть с ними нравится, а они сами ему нравятся, чёртовы куклы-заявил он прямолинейно.
-Ой, Феденька, беда-то какая. А вдруг ребёночка девке заделает до срока?-запричитала жена.
-А надо вместо девок к нам в баню москвичек приглашать тех, кто с Ириной дружбу водит. Мстиславских понятно не заманим, так хоть Романовых али Скуратовых али ещё кого. Глядишь, выгодно оженим…-хитро придумал отец будущего царя и этим положил горячую дружбу кремлёвских барышень с Ириной Годуновой и её красавцем-братом, который усердно трудился банщиком при московских барышнях тайком от родителей.
Сестра Ирина во всём так усердно слушалась брата, что отец устал выгонять Бореньку из её спальни тоже и однажды так наорался на любвеобильного наследника, что неожиданно для всех скоропостижно скончался от расстройства.
-Я вам покажу, как в семейство Борджиа играться, юные развратники!-истошно завопил однажды отец Бореньки, но вдруг захрипел и вскорости помер, как предположили слуги, от обильного ужина и раздражения печени.
Фёдор Годунов забыл древнее правило –драться и ссориться лучше натощак.
Мать не стала дожидаться итогов горячей любви сестры и брата и срочно услала Бориса в Москву к дяде Ивану. Тот, не долго думая, представил племянника к главному палачу Кремля Малюте Скуратову. Но испытание пытками Боря Годунов не прошёл, потому как с девчонками воспитывался. Глаза и зубы вырывать у людей боялся. Не было в нём нордического характера и мужской твёрдости.
И совсем было Григорий Лукьянович собирался списать парня из палачей в обоз по причине нежной натуры ближе к лошадям, как во двор, где вдругорядь валялся в обмороке красавчик Боря, вдруг спустилась средняя дочь Малюты Мария. Вспомнив про игры в бане у Годуновых, она потребовала от отца срочно отдать Бореньку ей в женихи. Бесчувственного парня окатили холодной водой и повели переодеваться. Переодели, сговорили и совсем дело к свадьбе пошло, как царю Ивану вдруг в очередной раз приспичило жениться, на этот раз на Марфе Васильевне Собакиной. Но ждать пришлось не свадьбы, а похорон.
Умерла красавица Марфа подозрительно скоропостижно. А кто к сему негодяйству руку приложил осталось неведомо. Может жена Малюты, а может старшая дочь жена князя Мстиславского? В общем все женщины главного кремлёвского палача по самообразованию химиками были вельми способными. И даже талантливыми. Ещё до Марии Склодовской радий могли открыть на три века раньше не чихая, просто интересы их лежали несколько в иной области. Более практической. Популярным отравительством занимались барышни скуки для.
В общем и до свадьбы Маши и Бори время дошло. Ну, а Борис, не будь лопухом, и царевичу Фёдору приглашеньице, и сестру свою Ирину тоже на свадьбу привёз. И как она не отбрыкивалась с дурачком-царевичем целоваться, а Борис ей саженный носовой платок выдал чтобы свои слёзы и царевича сопли вытирать и приказал Фёдора Иоанновича нежно приголубить.
Сестрица наказ выполнила и хоть не за старшего царевича-наследника вышла Ирина Годунова, но в семью царя попала.
-И что мне с ним с дурачком делать?-обижалась красавица-сестра. Если я тихоня, это вовсе не значит, что мне постельных утех не надо.
Но её братец был категорически неумолим.
-Пока не спит, играй с ним в солдатики, а как заснёт с солдатиками играй сама!
-Как же, играй! Я бы рада, да возле опочивальни десяток бабок и тёток ночуют. Каждый мой чих слышат-обижалась сестра.
Но Борис не зря всё отрочество вращался в девичьем обществе. На хитрости и уловки был большой мастак. И по его совету покатила сестрица по монастырям, да так резво, что сначала бабки заохали и отстали, потом царевич Федя притомился. И кончилось дело тем, что остались при царевне одни служивые. Играй не хочу-любые команды исполняют ретиво и ревностно.
Ну и сам Борис из Москвы свалил очень во время. Поскольку крымский царь Девлет-Гирей в Москву зачастил. Ну не то, чтобы зачастил, а таки повадился, как голый в баню. Грабанул и сжёг до тла в 1571–м годе и вместо обычной паузы в двадцать-тридцать лет, как до него все вежливые и приличные ханы поступали, ломанулся на следующее лето грабить опять. Ну, уж тут ему воевода Михайло Воротынский вместе с опричным воеводой Дмитрием Хлопониным так насовали, что от стотысячной орды остались лишь печальные воспоминания.
Крымчаки ведь думали, что раз русские оружие побросали и за телеги спрятались, то их можно перерезать под Молодями и до Москвы 40 вёрст весело налегке прогуляться, сдав оружие и доспехи в обозы. А вышло, что русские воины оружие специально побросали, чтобы крымцы все ноги об него порезали, потому как ездили верхом босые, а на сапогах экономили, что их и погубило. А сами русичи взялись за оглобли тележные. Ну, кто оглобли видел, тот понимает, что против лома нет приёма. Ну, а оглобля она подлиннее лома будет. И не сильно его легче при этом. Но остервенение народа не шутка. И бревном вертеть будут русские мужики, если их сильно разозлить. А внеочередной поход хана и был вполне весомым поводом для народного остервенения.
Но всё хорошо, что хорошо кончается. До 1591 года крымцы дорогу на Москву прочно забыли. А тем умникам, кто хорошей памятью хвастался в девяносто первом под Даниловым монастырём опять бошки-то пооткручивали. И поэтому оставшиеся в живых договорились про Москву забыть навсегда, не взирая на опасные проблески памяти.
-Хватит нам в их леса и болота шляться. Пусть москвичи сами к нам ездят в море купаться. Сами за всё нам платить будут, жадины проклятые. И девок своих к нам бесплатно возить будут-и приняв столь мудрое и судьбоносное решение храбрые крымчаки драпанули восвояси.
И бысть тишина на всей Русской земле!
И так тянулось много-много лет. Годуновы и Бельские вошли в фавор у Ивана Грозного, потому как в шахматы у царя редко выигрывали, хотя сами и персидским послам маты ставили в три хода. Грозному сие было лестно что его завзятым спортсменом считают, горб маленько распрямил на своей долговязой фигуре… и, почуяв в себе силы чемпионские, решил он на старости лет ещё раз жениться, причём на английской королеве или её сестре Марии Гастингс.
-А чего тут особенного?-удивлялся царь. Что Россия на задворках Европы, что Англия дыра-дырой. Тоже на задворках, только с другого конца. Что я, что она- провинциальные сюзерены. А объединимся и нас, глядишь, уважать начнут мелкие европейские короли и императоры. А там и Ваню разведу и женю на Машке Гастингс. Тогда Русь загремит по всей Европе. А там и Федю на ком- нибудь познатнее Ирки Годуновой оженим.
Но царские матримониальные планы перечеркнуло неосторожное убийство сына, который никак с любимой женой разводится не хотел ни ради Лизки Английской, ни ради Машки Гастингс. Царь вспылил и кинул в сына посохом, забыв, что недавно остриё кузнецам отдавал затачивать. И так старик опечалился неожиданным убийством наследника, что Годунов и Бельский подговорили его подглядывать по ночам за Марией Нагой через дырочку в коврах.
-И фамилия, что ни на есть, пролетарская, беспартошная. Глядишь, в революцию пригодится. Жива останется при ньюопричниках-комиссарах. И сама по ночам голой шастает в покоях, бесов смущает вместо того чтобы родного царя забавлять.
Царь надолго призадумался. Хитрованы-шахматисты знали, что затевали беспроигрышное дело. Потому как любоваться на парсуну с изображением одетой королевы или её сестрицы приятно, но через дырочку на нагую боярышню явно более соблазнительно. И кончилось дело свадьбой, на которой Боря Годунов был дружкой жениха. Хоть на день, но дружок самого грозного царя. Очень волнительная карьера.
Однако дети у царя от новой жены всё никак не получались и совсем бы царь засох от тоски, кабы не уральский казачий атаман Ермак Тимофеевич. Заявился с ватагой разбойников и помощником Иваном Кольцо. То да сё, прощение просим за грабежи и душегубство и кланяемся тебе, великий царь, сразу Сибирью, целиком, ну чтобы потом не мелочиться.
Понятное дело у царя аж в зобу дыханье спёрло от такой наглости. Но разобрался, в железа приказал не ковать. А наградить по-царски. Извинился, конечно, что боярские и княжеские именья все розданы и потому в отличие от Лизки Аглицкой он разбойников сразу в рыцари посвятить не может. Очередь надобно отстоять и пока суд да дело по монастырям в душегубстве покаяться. Короче, в отличие от аглицкой королевы, русский царь душегубство даже иноверцев не одобрял. Посему атаман Ермак поклонился и попросил вместо чинов и званий пороха побольше насыпать.
Вот так наши неблагородные разбойники вместо личного баронства или боярства для всей Руси Сибирь махом прирастили. Ну а за ружья и порох им местные сибиряки-охотники соболей и рысей возами и ладьями возили. И богаче Руси никого бы не было, кабы испанский король не подложил свинью всей Европе, разрушив финсистему всего материка напрочь. Приказал капитану Колумбу срочно открыть Америку, а потом огромными галеонами начал оттуда серебро-золото возить. И наступили по всей Европе и округе смутные времена. Но это случилось чуть погодя.
А пока никто ничего не подозревал и все цари и короли, ханы и шахи мирно играли в шахматы.
Но Иван Васильевича изводила мысль о наследнике. Димитрий от здоровой и красивой и исследованной царём до женитьбы в деталях нагой царицы почему-то уродился болезным. Мальчик мучился припадками и падучей. На слабоумного среднего сына Фёдора тоже надежды не было. И царь таки решил развести его с Ириной Годуновой и женить на Маше Гастингс. Годунов еле выпросил у царя партию в шахматы до того, как письмо морем отправлять.
-Коли я у тебя выиграю, то разводить не будешь. Ну, а если я проиграю-то сестру отправляй в монастырь-предложил Борис царю, надеясь на лёгкую победу.
Однако они с Бельским так часто царю поддавались, что Годунов за игрой забылся и по привычке машинально опять сдал партию Иоанну Грозному. И ему ничего не оставалось, как придушить дряхлого старца подушкой, позвав на помощь своего дружка Богдана Бельского и лекаря-англичанина Горсея, который советовал как правильно класть подушку при удушениях. И не ради убийства, а только из уважения к медицине. Так Борис Годунов проиграв кремлёвский чемпионат, выиграл звание царицы для любимой сестрицы.
Постепенно разослав по дальним монастырям своих думских конкурентов, Годунов вскоре стал полуцарём при слабоумном Фёдоре Иоанновиче и развил кипучую деятельность по строительству крепостей на юге и в Сибири.
-Вот говорят в европах, что русские лентяи! А где людей взять? От крымцев засеки не меньше, чем вёрст на восемсот надо делать, считай от Рязани до Воронежа, да не в один ряд!-пожаловался Борис государыне-сестрице. А ведь и строиться надо. Белый город по Бульварному кольцу Федька Конь сын Савельев берётся поднять. Земляной китай-город его подмастерья возвести берутся по садовому кольцу. А ведь ещё громаднейшую смоленскую крепость надо возводить от поляков . И далее планов громадьё! В 1585 году построим крепость Воронеж, в 1586 — Ливны. Для обеспечения безопасности водного пути от Казани до Астрахани нужны города на Волге — Самара, Царицын, Саратов. А там глядишь к 1592 году восстановим Елец. И тоже на Донце в 1596 году хорошо бы заложить Белгород ,чуть южнее в 1600 году построим Царёв-Борисов. Заселим опустевшие во время ига земли южнее Рязани, за Липецк. В Сибири, благославясь, лет через десять поставим Томск. Да и церкви-монастыри надо возводить во множестве. А в царстве ни людей, ни денег. Шаром покати!
Царица Ирина вздохнула и обняла брата.
-А давай налоги с помещиков поболе соберём? А чтоб исправно платили, введём заповедные лета крестьянам без перехода к другим помещикам. Нечего шляться и от работы отлынивать. А то на Дону и Волге полно душегубцев. Надо пятилетний сыск объявить. А то десяток детей настругают и бросают малолеток на помещика, а сами на тёплые моря купаться да кататься. Я вот тоже без отпуска много лет то за царевичем, теперь за царём. А ведь на пляже поваляться так и не доводилось.и чем они лучше? А заповедные года зачтём как алименты!
Борис вскочил и с восторгом расцеловал сестрёнку.
-ай молодчина! Светлая голова! И посадских пора налогами обложить. Тогда и тягловым можно снизить. Количество тягловых за счёт посадских поднимем на четверть, а налог снизим на осьмушку. Крестьяне порадуются, а посадские поворчат-поворчат да и заплатят. А чего им скаредничть? Считай почти во дворцах живут. Ну кто в версте кто в трёх-так это для молодняка и не расстояние. Так что введём налог на центровых и баста. У Грозного-царя почитай четверть казны на выкуп пленных уходило. И столько же у крестьян и посадских. А теперь крымчаки притихли. А кто их утихомирил? Правильно-цари московские. Значит кубышки у селян и посадских полнятся. Пора с царём делится, пора! Может и монастыри подоить, сестрица? Как думаешь?
-нет уж, рановато братец! Я с мудрыми людьми говорила в скитах. Прогнозируют голод и нестроение в государстве. Столетнюю войну с поляками и турками. А потом военную реформу через сто лет при царе Петре. Так что монастырское золото пока не трожь, а то потомкам не на что корабли будет строить-объявила умная царица.
И всё так замечательно устроилось в московском царстве, что никто не заметил, как в 1598 году скончался никому вроде не нужный царь Фёдор. Однако не бывает совсем ненужных людей. Фёдор и выполнял тихую и незаметную роль противовеса.
А ушёл царь Федюня и затрещало государство. И хоть Борису от шведов по деулинскому перемирию удалось вернуть часть балтийских городов в 1995 году а покоя в государстве не стало. Полуцаря терпели, а царя Бориса терпеть бояре не захотели. Да и жена-отравительница в царицы не годилась. Только и слава что такие же сёстры за Шуйским и Мсьтиславским в жёнах обретались. И все трое друг дружку люто ненавидели.
А тут и гололедица посреди лета в 1601-м годе. Едва его пережили как опять та же напасть. И лизка Аглицкая тоже жалобится. Темза у неё в августе замёрзла. Годунов глянул на москва-реку и всплакнул. А у него она и не таяла.
Хлебные запасы нищим как есть раздали. Деньги горстями и мешками, а всё худо. На рынке стали пирожки человечинкой продавать. Ужас! Три года на руси без урожая. И пошёл слух, что объявился у поляков и казаков царевич Дмитрий. Вполне себе живой и здоровый.
И от этой вести Годунов затрясся и из Углича вдову Марию приказал привезти. А та заладила не знаю и не помню. Пришлось Маше Скуратовой-Годуновой вспомнить папаню и свечой царице-вдове глаз прижечь. И хоть между глазами и памятью врачи до сих пор прямой связи не нашли, однако Нагая Маша крестом-богом поклялась, что помер её сыночек от пореза. Как есть помер.
От этой приятной вести Годунов расслабился и приказал подавать обед. Но обед оказался несъедобным и царь Борис приказал долго жить. Видно Шуйская всё же покрутилась на царской кухне.
Однако Годунов её винить не стал, только переживал, что в москве воздух нечистый.
-эх в сибирь надо было столицу переносить. В Томск! Не успел!-простонал Годунов и неожиданно даже для себя отдал богу душу.