ИЗРАИЛЬ ДЛЯ МЕНЯ... ЛЮБОВЬ И НАДЕЖДА
Конкурсная работа на фестиваль Международной
Гильдии Писателей "Земля Обетованная".
Номинация: "Израиль для меня..."
Такси достигло поворота на улицу, ведущую из города
к морскому порту. Ещё секунда, и машины след простынет.
Ужас в том, что этот белый седан, украшенный шашечками
по бокам, увёз тебя. И потому эта ни в чём неповинная
машина вызвала во мне жуткую ненависть. Не мог я и
не хотел примириться с тем, что ты находишься не рядом,
а безнадёжно отдаляешься . Чуда, скорее всего,
не произойдёт: водитель не развернётся
на круговом перекрёстке, чтобы перенаправить
время вспять.
Пока я мог тебя видеть, пусть и в окне такси,
несущегося вдаль, меня не покидало приятное
чувство соприкосновения взглядами. Но когда
ты исчезла за поворотом, возникло ощущение, будто
меня вытряхнули из цветного романтического сна,
и я оказался один на один с бесстрастной реальностью.
И что же я делаю в городе, в один миг без тебя
опустевшем? Зачем нахожусь в этой стране?
Мне захотелось развеяться, и я направился
к Центральной Площади. Вскоре понял, что иду
той же улицей, по которой мы вчера от гостиницы
шли гулять по ночному городу. Но без тебя это
всё равно, что улица, не ведущая к храму.
Тогда зачем она нужна, если не ведёт к храму?
– так и тянет процитировать Данелиевского киногероя.
Я пытался думать о чём-то другом. Принялся даже
наблюдать за прохожими. Вот идёт девушка, держа
под руку парня, облачённого в военную форму.
Судя по их настроению, солдат в отпуске или
в увольнении. Но автомат – при себе.
«Это Израиль, детка!» - вспомнилась мне
известная присказка. Пожалуй, чуть ли не
единственная страна, где воин должен быть
с оружием даже на собственной свадьбе.
Я так засмотрелся на эту молодую пару, что
ненароком столкнулся с женщиной в паранже.
Арабкой, разумеется. Извинился по-английски,
на иврите, по-французски… Она не ответила,
даже отшатнулась от меня и, боязливо озираясь,
засеменила прочь. Пожалуй, не стоило
ничего ей говорить.
Как я ни старался отвлечься, раз от разу
сознание беспощадно терзал вопрос: где ты,
любимая, и зачем я там, где тебя нет?
Хотя т;к ощущается твоё присутствие!
Почти физическое.
Во мне закипает отчаяние. От досады на себя
и на всё вокруг я чувствую, как в горле набухает
ком, а в нём прорастает стон. Я с трудом сдерживаю
позыв глубоко изо всех сил затянуть: «уууууу…»,
да так, что либо разбегутся люди, либо сбегутся
волки. Не знаю только, живут ли они в этих краях.
В магазине сувениров поболтал с местной продавщицей
и с французской туристкой. Полегчало. Купил
магнитики на холодильник. Пожилая американская
чета искала книжный отдел, так я им и подсказал.
Они решили, что я местный, и я не оплошал,
нарочито сказав продавщице «тода раба»
(большое спасибо). Да в этой стране кого только
не встретишь и какие языки да наречия не услышишь!
Когда вышел на улицу, стон во мне закипел с новой
силой, будто кофе в джезве, снятой с огня и снова
поставленной на конфорку. Только повторное закипание
происходит быстрее и мощнее. Как болезнь после
ремиссии. Боже, с чем я сравниваю!
Ну, это профессиональное.
Я ищу место, где поменьше людей. А, вот тут,
перед рекламным щитом с изображённой на нём
девушкой, зазывающей чего-то там купить.
Вспомнил, что эта зазывала тебе не понравилась.
Ты так и сказала: "Она некрасивая". Жаль,
не додумался спросить, что на щите написано.
Ведь я даже таких букв не знаю. А читать справа
налево для меня ещё больше в диковинку,
чем великое чудо Мониту для коренного американца.
Никого рядом нет. По счастью, уличные звуки
перекрываются колонками, выставленными из
ближайшего кафе, дабы народ наслаждался
мягким тенором Эяля Голана.
В тот момент мне вспомнился Гамзатов:
Застынешь, и молитва горлом хлынет,
Хоть ты и не молился никогда…
Стон, долго таившийся внутри горлового комка,
яростно прорвался наружу. Протяжный стон, скорбный
и даже страшный. Постепенно комок «сдулся», как мяч,
отпустив дыхание. Неукротимо хлынули слёзы.
Память выдала из поэтической кладовой:
"Я не могу без тебя жить…",
"С любимыми не расставайтесь…",
"Не по-женски, по-волчьи вою…"
(с поправкой на "не по-мужски").
Так всё и происходило – под стихи Асеева, Кочеткова,
а ещё Хмельницкой, очень талантливой поэтессы,
говорят, из современных.
Не знаю, как я выглядел со стороны, да мне и по фиг.
Но когда приступ тоски начал угасать, я успокоился
и продолжил праздное шествие улицами города,
отчасти ставшего мне родным.
И тут меня что-то повело: куда бы ни шёл, всё время
попадал на одну из «наших» улиц. Мы и тут с тобой
ходили, и тут, и вон там, где скульптуры клезмерских
музыкантов. На их фоне нас фоткали добродушные
израильтяне, по умолчанию лояльные к приезжим.
Рядом – лавка, где мы накупили чипсов.
Да что же это такое! Всюду ты, но нигде тебя нет!
А на другой стороне улицы – угрюмая гостиница,
по моей вине чуть не ставшая для нас местом ночлега.
Час назад мы проходили мимо и весело вспоминали,
как тебе удалось бесплатно отменить бронь. И наша
фантастическая ночь прошла в люксе шикарного
прибрежного отеля. В нём остановились и другие
иностранные коллеги – участники медицинской
конференции.
Наша волшебная ночь... Увы, она уже в прошедшем
времени. А ещё позавчера мы думали о будущем,
с надеждой на чудо и ожиданием великого откровения.
И затем пришло настоящее. Пусть и ненадолго...
А всё-таки, пришло, и его ни изменить, ни отменить.
Так быстро пролетели минуты счастья! А в утешение
осталась чья-то строчка, будто мантра
- "отдаляемся, чтобы встретиться..."
Любимая, мы всегда будем помнить, что наши пути
сошлись в Израиле, не похожем ни на какую другую
страну мира. Для каждого Земля Обетованная
отрывается по-своему. Одним она кажется роскошным
пляжем по всему побережью. Другим – символом
кошерности питания и образа жизни. Третьи находят
в нём пожизненное пристанище. А для нас с тобой
Израиль – это страна любви и надежды на новую встречу.
И эта встреча состоится. Рано или ещё раньше –
мы встретимся, чтобы больше не расставаться.
И будем счастливы. Амен!
Январь 2019
Киев