Баба Люба в свои 76 отличалась завидной энергией. Любила копаться в огороде, ходить в лес за ягодами. Благо все рядом: перейти через речку по мостику, а там по тропинке – туда, где раньше был пионерский лагерь. Осинник, березняк, болото, даже небольшое озерцо – все было за речкой. А еще дальше располагался их дедовский покос. Старика давно нет, корову продали, хозяйство она не держит – у детей живности хватает. Вот только грядки и остались для развлечения.
Встала как всегда рано, собрала морковь, вынесла ботву. День стоял солнечный, теплый, решила сбегать за грибами. Год выдался без дождей, не грибной, одна надежда – опята пойдут перед заморозками, надо не прозевать.
С лукошком, за огородами спустилась к речке. Хотела зайти к старшей дочери, если она в огороде копается, но что – то тихо у них в усадьбе, даже Тузик не лает. Передумала заходить. Надо спешить. Солнышко уже перевалило за полдень, когда углубилась в осинник. Решила поискать опят на старых вырубах. А это далеконько. Успеть бы к вечеру возвернуться.
По дороге попалось несколько сухих груздей, десяток волнушек, пяток маслят. Опят не было даже на вырубах. Повернула домой. Уже ощущалась деревня за речкой, доносились знакомые звуки, как вдруг из чащи выскочило нечто лохматое, со страху показалось с небольшого теленка ростом, похожее на волка. Бабушка припустила бежать. «Волк» наладился следом. Старушка прибавила прыти, зверь продолжал преследовать, не отставал. Помолодев сразу на несколько десятков лет, баба Люба с разгону влезла на макушку самого высокого дерева. Ну, может быть и не на самую макушку и не самого высокого, но забралась на такую высоту, откуда толком не могла рассмотреть хищника. Скуля и кровожадно оскаливаясь, тот облизывался где – то под деревом. «Волчара» явно хотел отведать человеченки на ужин и не спешил уходить. Бабушка трепетала как осиновый лист на осеннем ветру.
Солнышко спряталось за горизонт. Стало смеркаться. Это наверху, а внизу и вовсе пространство залили густые сумерки. Хищник растворился в темноте. Коротать ночь на дереве – перспектива невеселая, но и быть съеденным – не великая радость - может кровожадная зверина затаилась в чаще.
Холод пронимал до костей. Руки и ноги деревенели.
- Не съедят, так замерзну, - печально думала бабушка, прощаясь с жизнью.
Нелепо было так умирать – на дереве. А что поделаешь! Косая, увы, не выбирает, чтобы красивше. Слезы безысходности лились из глаз. И смахнуть их никак невозможно - руки мертвой хваткой уцепились за ветки.
В это время в деревне хватились родственницы. Все до третьего колена были подняты как по тревоге. Кто – то сказал, что видел бабу Любу с лукошком. Дочери и сыновья, племянники и дядья, а также внуки и правнуки, вооружившись кто чем, прихватив фонарики, всей многолюдной армией переправились через знакомый мостик. Деревня недоумевала: куда это Баклажановы на ночь глядя?
- Ау! – раздавалось в лесу. – Баба ЛЮ-Ю-ЮБА!
- Помогите! – услышали они в ответ слабый голос старушки. Родственники бросились на звук. Первыми бабушку обнаружили сын Федя и внук Митя. Когда десятком фонарей осветили дерево, глазам предстала такая картина. Бабушка сидела на толстой ветке, цепко ухватившись костлявыми ручками за сучок. Совершенно было не понять, как она забралась на такую высоту. Федя и Митя изрядно намучились, пока стаскивали старушку на землю.
- Мама, ну, вы придумали на старости лет по деревьям лазить, прямо дите малое! – укоризненно качала головою старшая дочка.
В этот момент в круг света выскочил обрадованный Тузик.
- ААА-ААА! Закричала старушка, узнавая своего давишнего “волка” и бросаясь обратно к берёзе.
- Бабушка, так это же Тузик, - кинулся наперерез собаке внук Митя.
Пес вчера еще сорвался с цепи и целые сутки носился по всем окрестностям.
Тузик недоумевал: почему от него шарахается бабушка? Недавно вон как обрадовался, что обнаружил ее в лесу, хотел составить компанию, а она на берёзу залезла. Пришлось одному возвращаться в деревню. Сейчас вот снова. Решительно не поймешь этих бабушек!