Небо может обнять. Может давить или висеть. Небо может манить, а может не простить…
Лёха был одним из нас. Одним из сотни пацанов, мечтавших о небе!
Невысокий, худощавый, смуглый.
Летний, тёплый день. Вторая смена полётов. Погода - ясная. Плотная дымка.
В пилотажной зоне на высоте четыре тысячи метров видно было только под собой, а для курсанта первого курса ограниченная видимость - это дополнительное испытание. И Лёха, выполняя самостоятельный полет в зону на пилотаж, запаниковал. Руководитель полетов это понял, и установил за ним повышенный контроль. И как оказалось не зря. Совместными усилиями группы руководства полётами и самого курсанта-лётчика на какое-то время удалось справиться с Лёшкиным волнением и вывести его на аэродром. Однако основные события были ещё впереди…
- Полста пятый, аэродром наблюдаешь? Посмотри под собой!
- Наблюдаю...
- Снижайся к первому, 600.
Видимость на аэродроме была около четырёх километров, поэтому выполняя четвертый разворот, курсант полосу не видел, что только усугубило его эмоциональное состояние. Эмоциональное состояние не позволяло сосредоточиться: при заходе на посадку допускал большие отклонения по курсу и высоте. Коэффициент нервозности у него неуклонно рос.
На полосу выскочил очень высоко и с этим не справился. Самолёт с большой вертикальной скоростью плюхнулся на грунтовую полосу и тут же отделился от земли. Отделение самолёта от земли на посадке ничего хорошего не сулило!
В этом случае категорически запрещается отдавать ручку управления самолетом от себя! Но когда ты курсант первого курса, а самолет на посадке стремится в небо, ты отдаёшь «штурвал» от себя, не задумываясь, повинуясь инстинкту.
Самолет опустил нос.
- Задержи! – РП дал команду курсанту, но было поздно.
«Элка» ударилась передним колесом о землю и ещё с большим стремлением ринулась в небо. На этот раз самолет взмыл метров на пять. И снова Алексей резко даёт ручку от себя!
- Задержи! – уже кричит руководитель полетов.
Самолет с ещё большей вертикальной скоростью бьётся о посадочную полосу и с ещё большим рвением стремится в небо.
На третьем прыжке самолет набрал метров десять - пятнадцать высоты, а скорость успел потерять, что сказалось на управляемости машины!
Юный лётчик в третий раз неутомимо и настойчиво даёт ручку от себя насколько её хватает.
- Оборооты! Оборооты! Оборооты! – стоял вопль руководителя полётов в эфире.
Каким-то чудом курсант услышал команду и перевёл ручку управления двигателем на сто процентов и, возможно, это сыграло свою роль в авиационном происшествии. Но двигатель на «элке» выходит на максимальный режим очень долго…
В верхней точке своей замысловатой траектории самолет, слегка покачиваясь с крыла на крыло, плавно начал опускать нос.
И Лёшка даёт полностью левую ногу. Л-29 опустил нос, опустил левое крыло и резко стал терять высоту. Удар пришёлся на носовое колесо, левое крыло и левую основную стойку. От сильного удара все три стойки шасси подломились и полетели в разные стороны. Самолет упал между посадочной и взлётной полосами. В момент приземления самолет развернуло соплом к «грунтовке», а двигатель вышел на максимальный режим работы, подняв столб чернозёмной пыли…
Эскадра, весь личный состав, находящийся на земле, затаив дыхание стояли и смотрели, как разворачиваются события. На лицах лётчиков – инструкторов выражение досады, обиды, страха… Помочь Лёхе они не могли ничем!
Когда самолет упал на землю, к нему со всех концов аэродрома бежали люди: лётчики, техники, курсанты, солдаты… Мчались машины: пожарка, санитарка, тягач…
До места происшествия от центральной заправочной довольно далеко.
- Всё! Убился…
Самолёт остановился носом на лагерь. Признаков жизни не подавал. Двигатель ревел. Клуб пыли увеличивался в размерах.
Совершенно неожиданно для бегущих на помощь товарищам кабина самолёта открылась и из неё выскочил Лёха! Со злостью сорвал с себя шлемофон и с силой бросил на землю! От бессилия и беспомощности пнул искалеченный аэроплан и упал лицом в траву. Несколько секунд пролежал на земле. Подскочил, подбежал к самолету и перекрыл пожарный кран!
Самолёт представлял собой жалкое зрелище: консоли были сломаны по центроплан и лежали на земле. В правом борту кабины зияла дыра. Стоек шасси близко не было видно. Фюзеляж, сломанный под катапультным креслом, был изогнут и носовым обтекателем упирался в землю.
***
В этом году Лёха больше не летал. Но его не списали по лётной неуспеваемости, а решили дать ещё один шанс.
Алексей отучился второй курс. Отлетал вывозную программу, по окончании которой был допущен к самостоятельному вылету.
Сел в самолёт, запустил двигатель, вырулил на полосу. Немного постояв:
- Полста пятый, программу обучения закончил. Разрешите зарулить на стоянку…
Не справился сам с собой? Нет, небо не пустило и сберегло…