Владимир Голдин
СТАРЫЙ-НОВЫЙ ГОД, ИЛИ СНОВА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
На новогодние праздники принято делать близким людям подарки. Такой подарок преподнес мне сын – подарок в виде электронного билета в театр Оперы и Балета на спектакль «Евгений Онегин». Я вспомнил, что когда-то я не только слушал эту оперу в современной трактовке, но и даже написал рецензию, где заявил: «Но почему-то сегодня после просмотра «Евгения Онегина» в новом изложении либретто, повторно посещать этот спектакль нет желания» Но в жизни, как говорят мудрые: «Никогда не говори никогда».
Так оно и получилось. Я в театре». «Театр уж полон…». Нет не полностью, свободных мест достаточно, но заполняемость удовлетворительная. Даже есть женщины с оголёнными плечами и платьями в пол. При повторном просмотре спектакля меня уже не интересовали новинки, внесенные в либретто в картины и действия оперы. Меня интересовала общая картина спектакля. Новая канва, которую вложили интерпретаторы в содержание оперы, поставленной в девятнадцатом веке. В чем новизна, и чем вызвано это желание изменить первоисточник, и тем самым приложиться плечом к авторитету Александра Пушкина и Петра Чайковского. Конечно, всё это я уже отметил в прошлой рецензии, но здесь хотелось заглянуть глубже, и прежде всего в женские характеры. Конкретней в характер и отдельные сцены исполнения женщинами женских ролей, которые советовал им постановщик.
«Евгений Онегин» - по своей сути, это роман поэма о любовном треугольнике отношений между молодыми людьми: Ленский – Татьяна – Онегин. Неиссякаемая тема любви об истоках этого чувства, ошибках молодости и о осознании этих ошибок в зрелом возрасте:
«Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она…»
В данном случае любовь не обманывала героев пушкинской поэмы, она наказывала их за ошибки. Но ведь и ошибки в разные годы, в данном случае даже не только годы, но и в веках, совершаются по-разному. Время меняет всё. В пушкинские годы была сильна мораль и молодежь в своих чувствах была более сдержанной, можно сказать стеснительной, и молодые люди стремились не выставлять напоказ свои чувства. Особенно девушки. Мораль любви и форму её проявления сдерживала идеология церкви. Но в современных условиях мораль, как таковое понятие, в действительности размыто реальностью жизни, где превалирует свобода поступка и отсутствие установок общественного мнения.
Что же новое я увидел в повторном просмотре спектакля?
Сразу как-то врезалось в восприятие то, что постановка резко разделила на мужскую и женскую части. Первая картина. Прислуга и хозяйки, Татьяна и Ольга. Что-то говорят-поют, как бы себе под нос, в зале уже разобрать содержание их речей невозможно. Но вульгарность в движениях героинь усилена. Так Ольга лежит на топчане сначала как бы не видимая зрителю, но вот она разворачивает топчан и ложится к зрителю ногами. В новом исполнении героиня одета в обычное бордовое платье. Но она не лежит спокойно, она постоянно перекидывает ногу на ногу, при этом у неё мелькает что-то тёмное из одежды, что одето выше колен. Естественно, эти движения привлекают внимание мужчин.
Тут возникает вопрос: Возможно ли было показать в опере такую сцену в средине 50-х годов прошлого века? – как уверяют нас постановщики спектакля, которые яко бы почерпнули подобные знания от своих родителей, живших в те годы. В средине 50-х годов в СССР такие сцены не пропустили бы на сцену по определению, в лучшем случае, а в крайнем, разогнали бы напрочь труппу театра. Это уже не интерпретация событий по времени – это откровенная лож.
Первое действие до перерыва было затянуто по времени. Оперное исполнение потухло на сцене, и только ария Ленского как-то прорвалась до зрителей-слушателей, да и то известными словами Пушкина, которые вылетали в зал отдельными фразами. Но как в прошлое посещение этого спектакля запомнились хоровые партии и работа художника.
После перерыва спектакль продолжился сценами охоты-дуэли. И вновь следует работу художника. Задник отразил всю глубину вечернего или утреннего неба, полная луна, звёзды, привлекли внимание слушателей-зрителей и создали положительное настроение.
А дальше? Дальше знакомая картина. Онегин и Ленский в охотничьей экипировке. Двигаются по сцене. Онегин предлагает примирение. Ленский – отвергает. Секунданты в глубине с неестественно громадными фанерными ружьями. И в этом бестолковом движение выстрелы, и Ленский падает рядом с декоративным оленем. Эта сценка создала настроение.
Финальная картина спектакля, как мне представляется, должна была поставить оценку всем вложенным трудам артистов, художников, оркестрантов, работников сцены в постановку, создать условия для принятия окончательного восприятия услышанного и увиденного на сцене.
После длительного отсутствия в России в Петербурге появляется Онегин. Но каков он, задаётся вопросом Пушкин: «Всё тот же ль он иль усмирился? Иль корчит так же чудеса? Скажите, чем он возвратился? Что нам представит он пока?» Но Онегин всё тот же бездельник, живущий и странствующий без цели, ему всё это уже надоело: «Как всё на свете, надоели; он возвратился и попал, Как Чацкий, с корабля на бал».
Но что же Татьяна? Она такая же дворянская бездельница, как все. Однако она удачно, по воле матушки, вышла замуж, и естественно изменилась, и предстала перед Онегиным: «Но равнодушною княгиней, но непреступною богиней роскошной, царственной Невы». «Она казалась верный снимок Du comme il faut…» - благопристойности.
Но прежде чем произойдет встреча наших героев по роману Пушкина, хотелось вновь обратиться к Пушкину, к той рифме, которая должна была запасть в сознание современных постановщиков спектакля: «Никто б не мог её прекрасной назвать; но с головы до ног никто бы в ней найти не мог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовётся uulgar» - вульгарно.
Но что мы видим на сцене в новой постановке и новой интерпретации «Евгения Онегина»?
Татьяна стоит в полуоборот к зрительному залу, спиной к Онегину и князю, мужу Татьяны. Мужчины расположились в ложе бельэтажа, примыкающей к сцене. Князь Гремин поёт: «Онегин я люблю Татьяну…», но Татьяна, в этот же момент спиной, как бы таясь, приближается к ложе, протягивает руку для скрытого пожатия Онегину. Да-а?!
И далее, все-таки происходит встреча наедине Онегина и Татьяны. Онегин падает на колени: «Она его не поднимает и, не сводя с него очей, от жадных уст не отнимает бесчувственной руки своей». Вот всё, что там происходило.
На сцене герои слились в томительном поцелуе.
Какое напрашивается авторское резюме?
Конечно, постановщики спектакля не выполнили поставленных перед собой целей. Они исказили первоисточник, не показали ни быта, ни психологических проблем средины прошлого века, не говоря уж о двадцать первом. Они хотели показать что-то новое, но не получилось. Если уж писать новую оперу, то и содержание её должно отражать реальную жизнь сегодняшнего дня.
Пушкин, сам известный донжуанист, хотел видеть в своей поэме чистоту отношений между мужчиной и женщиной, и он её, чистоту отношений, показал, и искажать её не стоит.
Единственную радость я испытал после второго прослушивания этой оперы – это то, что я вновь с большим удовольствием прочитал «Евгения Онегина». Это неизменное впечатление навсегда.