У стариков Антона и Полины Налимовых корова была, Майкой звали. Такую кличку дали буренке из-за месяца ее рождения. Так уж повелось в деревне, если родится телушка в мае, значит точно будет - Майка, в марте - Марта, в феврале - Февралиска и так далее.
Славная это была корова, черно-пестрая, с гладкими, загнутыми рогами и огромным, круглым выменем.
Полина нарадоваться не могла на свою кормилицу. Благодаря Майке в доме всегда был свой творог, сметана, масло, не говоря уже о молоке. Бывало идет она вечером из стада, а молоко, того и гляди прорвет тонкие стенки вымени, как много его было.
– Ах ты, матушка моя! – ласково говорила старушка и поглаживая животное, с рук кормила краюхой подсоленного, белого хлеба. – Намаялась, любимица ты наша?!
После в закуте аккуратно протирала влажным полотенцем набухшее вымя, ставила под него большой, блестящий подойник и не спеша доила Майку.
– Вот так милая. Так моя хорошая. Кормилица ты наша. – тихонько приговаривала Полина и дергала за пухлые соски. Корова стояла не шелохнувшись, смотря прямо перед собой своими черными, стеклянными глазами.
Порой с одного раза надаивалось до двадцати литров молока.
Выйдет старушка с полным ведром из хлева, а ее уже поджидают внуки. Опустятся на коленки прямо во дворе, прильнут губами к железному ободку подойника и с жаждой пьют парное, а после смеются друг над другом, показывая на белые, молочные усы.
Однажды повадился провожать Налимовскую буренку бык из чужого околотка. Огромный, килограмм шестьсот весу, рыжий, как огонь, с белым пятнышком между толстых, коротких рогов.
Бывало идет из стада уставшая за день коровка, а бык чуть позади ее плетется, гремит своим латунным колоколом на шее на всю улицу и мычит.
– Опять жених за тобой из стада шел сегодня, невестушка ты моя? – удивлялась старушка настырности быка. – Он около наших ворот каждый день дежурит, а хозяева, небось, себе места не могут найти. Ух, и блудливый.
Бык еще минут двадцать молча топтался у ограды и нехотя уходил.
В один из вечеров, корову, как обычно, Полина запустила в закуту и бык принялся протяжно мычать.
Прошло уже около часа, а уходить он никуда не собирался.
– Ты погляди, Антон, какой неугомонный. Все ить у ворот стоит. Как нам отвадить этого быка? Ума не приложу. – обратилась Полина к мужу, дремавшему за печкой.
– Куда он денется, холера. Уйдет, как миленький. – прокряхтел старик, накрывшись с головой тулупом.
– Упаси Бог, соседи скажут, что мы его специально привечаем. Ишшо подумают, чего. – не унималась Полина, то и дело глядя в окно.
Вдруг бык, отступив от дома на несколько метров, разбежался и с силой ударил три раза своим широким, каменным лбом прямо в ворота. В закуте тут же замычала Майка.
Услышав странный грохот возле дома, старушка подбежала к окну.
Бык, войдя в раж, продолжал атаковать ворота снова и снова.
– Антон! Антон! – завизжала Полина. – Ты погляди, че он удумал.
Старик наскоро надев галоши выбежал во двор и посмотрел на ворота. В некоторых местах доски были насквозь пробиты рогами, и в темноту крытого двора через образовавшиеся трещины и дыры, пробивались желтые лучики света.
– Мать моя женщина! Да зараза ты такая! Ядрена вошь! – заорал дед, матерясь. – Ты погляди-ка мать, как он ворота ухайдакал.
Полина, тем временем выбежала в хлев, стала гладить испуганную Майку и читать молитву.
Недолго думая, старик достал из гаража чугунный лом, и подбежав к воротам приподнял щеколду.
– Из закуты ни ногой! Щас я его отважу гада в раз и навсегда. – прокричал дед и спрятался за угол.
Бык, разбежавшись в очередной раз, ударил головой в незапертые ворота и залетел во двор. Антон, не теряя времени выскочил из засады и со всей своей злости дал ему ломом точно по белому пятнышку.
Ноги у быка-агрессора тут же разъехались в разные стороны и он поверженный рухнул на землю.
– Поднимайся, холера ты этакая! – встал на изготовку дед и приготовился ударить снова.
Пролежав без сознания несколько секунд, бык соскочил с пола и тут же, как ошпаренный выбежал на улицу.
– Будет знать в следующий раз, как за чужими телками волочиться. – улыбнулся старик и пошел в избу.
С тех самых пор, корова стала приходить из стада одна и этого быка в улице больше не видели.