Дом Ольги Анатольевны находился на другом конце деревни. Проходя мимо клуба, Люська заметила Илью в компании всё с тем же Золотовым, и оба были явно навеселе. Поначалу хотела обойти их стороной, не было никакого желания встречаться с Юрасиком, но уж слишком приличный крюк пришлось бы делать.
На площадке толпилась молодёжь, кто-то, окружённый со всех сторон стайкой девчат, неумело бренчал на гитаре. Поодаль, на брёвнах, сидели старики. Ждали киномеханика, обещавшего к сегодняшнему вечеру привезти «Белое солнце пустыни». Люська и сама хотела посмотреть этот фильм, но не получилось. Большой праздник у них сегодня, не до кино. Мать с Хромовым, конечно, ничего не скажут, но обижать их не хотелось. В первую очередь, Павла Васильевича, который давно уже стал для них с Зоюшкой родным и близким. Зная несговорчивый характер матери, заранее попросил её и соседей Морозовых – Татьянку с Петром, накрыть стол, пока они расписываются. Здесь же и Егорыч подсуетился, в стороне не остался, помогал, как мог, всё время был на подхвате. Для Зойки он теперь дед под номером два, так и спрашивает у Василича: - «Дедушка, а второй деда забежит сегодня к нам?». Мать вроде как хрюкнет себе что-то под нос, но молчит, а уж после того, как Егорыч на День Победы вернулся с орденом на груди, стала на стол лишнюю тарелку выставлять, потому как любил старик заглянуть к другу ближе к обеду или ужину. Суетливый, смешной Егорыч, с хитринкой, но столь наивной, что у малого ребёнка, готовый прийти всем на помощь, всегда вызывал у Люськи улыбку. Как же всё-таки потеплело в их доме с приходом Хромова, и дело здесь не в дровах, в изобилии сложенных в ровные красивые поленницы…
- Мила, постой! – услышала Люська уже за спиной окрик Ильи.
Она повернулась. Илюша почти бежал к ней, без костыля, слегка прихрамывая на левую ногу. Возле неё споткнулся о кочку, покачнулся, но здесь же выпрямился, виновато и в тоже время простодушно улыбаясь.
- Здравствуй, Илюша! – ей хотелось говорить как раньше, свободно и непринуждённо, но не получилось. Голос дрожал то ли от жалости, то ли ещё от чего-то ей непонятного.
- Ты как, Мила? - заглядывая ей в глаза, спросил Илья. - Я тебя совсем не вижу в последнее время. Может, в кино сходим? Фильм, слышал, очень хороший, со Спартаком Мишулиным, это который в «Кабачке 13 стульев» играет пана Директора, - торопливо говорил Илья, как будто боялся, что она сейчас развернётся и уйдет.
- Я бы с удовольствием, Илюша, но не могу. Сегодня же мама с Хромовым расписались. Как я их оставлю в такой день?
- Поздравь от меня тётку Прасковью! – широко улыбнулся Илья. - Я за неё рад! Она ж нам с Митькой, что мать родная! Хромов мужик стоящий!
- Да, я тоже рада, что Павел Васильевич появился в нашей семье.
- Мила, выходи за меня, а? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Не хуже Василича оберегать буду, не пожалеешь, - не дожидаясь ответа, Илья быстро обнял её за плечи и склонился над лицом.
Сморщившись от неприятного запаха алкоголя вперемешку с табаком и потом, Люся резко отстранилась в сторону.
- Неужто брезгуешь?! – неожиданно появилась перед ней Заботина. – Смотри, как бы тобой не побрезговали! – со злостью выкрикивала Анна Петровна. – Дрянь, подстилка…
Люська смотрела ей в глаза и не понимала, откуда, а главное, отчего в них столько плещется лютой ненависти и одновременно... боли? Чем они с матерью так провинились перед ней? Чем обидели?
- Фашистка!
Чудовищные обвинения больно резанули грудь, перехватило дыхание, но она высоко вскинула свою красивую голову и выкрикнула звенящим от гнева голосом:
- Не смей! Слышишь? Не смей меня так называть! Не позволю обижать ни себя, ни маму! Немка я! Поняла? Нем-ка! – последнее слово Люська произнесла по слогам громко и отрывисто.
Растерявшийся поначалу Илья вдруг замахнулся и ударил мать по лицу.
- Заткнись! Озверела что ли совсем?! – рявкнул он.
Ойкнув, Анна схватилась руками за вмиг запылавшее лицо, расширенные от удивления и беспомощности глаза её заблестели от слёз.
- На мать руку поднял? – скорее прошептала, чем проговорила она. – За кого вступился? За эту…- Илья не дал договорить, поднял кверху руку, готовый ударить по второму разу.
- Не надо, Илюша! – повисла на его руке Люська, но сгоряча, забыв о травме, не рассчитала. Илья повалился на бок, подмяв её по себя.
От стыда и унижения Люська готова была провалиться сквозь землю. Быстро поднявшись, она побежала прочь от Заботиных, на ходу отряхиваясь от налипшей грязи, и не слышала, как ополоумевший от злости Илья орал на мать, нисколько не стесняясь столпившихся возле них людей.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/27/121