Вода уносит прочь наши тревоги, нашу печаль, усталость и боль.
Сильнее всего могучие быстрые ледяные реки и купели: они пронизывают наше тело насквозь - нежнее горячие потоки в ванной и душистый мягкий пар в бане: они медовыми нитями укутывают нас своей негой, дарят покой.
Я люблю холодный ветер, бьющий в лицо, но прожить без горячего душа выше моих сил, когда выходишь из ванной, а от разгоряченного тела поднимается пар - даже в лесу я согрею для себя кружку воды.
Раньше мама ставила огромный круглый алюминиевый таз на пол в кухне.Закрывала дверь и форточку на глухом окне. Водворяла на плиту ведро горячей воды, от него поднимался пар, и тепло мягко заполняло комнату. На дно таза наливала немного горячей воды, чтобы босым ногам было не холодно встать на металл.
Таз казался огромным и ледяным, но он постепенно прогревался тёплой водой, что проливалась сквозь меня. Коварные края таза всё равно кусались своей ледяной натурой.
Мама наводила в большой зеленой кастрюле тёплую воду, поливала меня из алюминиевого ковшика с длинной ручкой. Намыливала меня мылом «Тик-так» в синей упаковке с Хрюшей и Каркушей или «Земляничным». Оно, к сожалению, на вкус ничего не имело общего с земляникой. Смывала меня из пластикового, когда-то красного, теперь совсем выгоревшего на солнце кувшина, чтоб сразу - с ног до головы.
Стёкла в двойной раме запотевали, капли стекали по неровным слоям чуть облупившейся краски. Меня заворачивали в нагретое на трубе вафельное полотенце и несли спать.
Летом нас поливали из лейки: вода целый день впитывала поцелуи солнца, а вечером они доставались нам. Мы босиком бегали по зеленой мягкой траве, грибной дождь из лейки помогал нам подрасти. Пахло свежей примятой травой, мылом. Мыльная пена быстро скрывалась среди травинок, а мы голопузые бегали, смеялись, шлёпали ногами по ещё не впитавшейся в землю воде.
Мы плескались в саду в старой ванне, что стояла под вишнями, резвились в чуть тёплой воде, вылавливая упавшие в неё листья и недозревшие ягоды. Мы ждали тепла, мечтали, когда вода наконец-то прогреется в нашем пруду, и можно будет наплаваться вдоволь на надутой камере и куске пенопласта.
Взрослые прыгали с железной вышки плотины рыбкой, бомбочкой, солдатиком уходили на глубину, лавируя между затопленным холодильником и старой «Волгой».
Мы плескались в лягушатниках, с завистью смотрели на прыгунов. В жару над прудом целый день стоял радостный детский визг, и брызги воды летели в разные стороны.
До последних сил, синих губ и огромных мурашек мы оставались на берегу, а потом неохотно шли домой – греться в нагретых солнцем струях воды.
Чуть позже отец выстроил в саду душ. Из ящиков на металлическом каркасе. Конструкция была собрана из двух баков от стиральных машин из нержавейки: в один опускался гигантский кипятильник - была горячая вода; другой грелся просто на солнце - нужно было успеть ловко провернуть оба крана, чтобы стало тепло.
Особенно приятно было поздней осенью. Вечером воздух вокруг был холодный, пахло перепревшими листьями, а я стояла в облаке тепла - пар поднимался вверх в свете уличного фонаря.
Красные листья черноплодки вокруг.
Вода и думы утекали по канавам прочь к оврагам, голова очищалась от дурных мыслей.
Перед новым днём мы должны быть чисты или вовсе не смыкать глаз.
Ведь неизвестно, кем мы проснёмся завтра.
Оттого и год у всех разный, особенно у тех, кто не спит.