- И как ощущения? - спросила я Тоби, когда он запер дверь.
Я стояла спиной к мичману, но прекрасно видела его действия в оконном отражении. Судя по всему, статуя командора несколько оживала и привыкала к моей персоне - он явно пялился мне ниже талии.
- Мне кажется что наш камуфляж никого в заблуждение не ввел. Но дело было не в нашем поведении. Нас узнали.
- Мне и самой так показалось, - подтвердила я. - Ты сам узнал кого-нибудь?
- Нет. И... - тут Болди явно запнулся, вспоминая, как ко мне обращаться, и я пришла к нему на помощь.
- Зови меня Би. Гейл. Эбби. Элли, в конце-концов.
- Би... - Как настоящий военный, мичман выбрал наиболее короткий позывной. - Ты, конечно, красивая женщина, но на тебя смотрели не из-за красоты. Они тебя видели раньше... хотя и вряд ли лично. Иначе ты и сама кого-нибудь узнала бы.
- Я поняла. Уж как-нибудь в состоянии отличить взор вожделеющий от взора оценивающего. И это очень странно.
Болди подошел ко мне и положил руки мне на плечи.
Я улыбнулась. Вот тебе и статуя. С другой стороны...
- Тебя из бронзы отливали? - в голосе Болди прорезалось удивление.
Я повела плечами, сбросив его руки. Повернулась к мичману, взглянула ему в глаза. Тем взглядом, который приберегаю для таких вот случаев. Взгляд он мой выдержал, но несколько шагов назад сделал. Я молча продолжала смотреть на него, и мичман подобрался в стойку "смирно". Я кивнула.
- Вот так уже лучше, Тобиас. Гораздо лучше.
Черт, не люблю так жестко мужчин отшивать, но мичман тоже слишком уж резво принялся ускорять события.
- Я вижу, ты не только под водой плавала, - сказал он.
Я улыбнулась, показав, что инцидент исчерпан.
- Разумеется нет. Тебе вообще что-нибудь про меня рассказали?
- Нет... Просто сказали, что нужно будет оберегать девушку-агента, которая умеет пользоваться какой-то сверхновой штуковиной для подводного плавания. Я подумал, что на этом и всё и исчерпывается...
Я отминусовала у Блатта все поставленные раньше ему плюсовые очки. Впрочем, после промаха с глубинами их оставалось немного. Стянула с рук перчатки, прошлась по комнате. Мичман спешно пододвинул мне кресло.
- Садись, Тоби, - милостиво кивнула я. - Тебе сколько лет?
- Двадцать лет, мэм... то есть, Би.
- Ясно. Мне двадцать четыре, и пять лет я на войне. Была операционной сестрой в госпитале, а потом работала на отдел "Два Эр" - разрушение и резня. Занималась разрушением и резней.
- Теперь я понимаю, почему вас могли узнать, - во взгляде мичмана прорезался интерес.
- Да. И это тоже. Но прежде всего - меня соблазнить пытается каждый двуногий прямоходящий. И если ты не будешь держать свои грабли при себе, я их тебе оторву. При этом делать это я умею. Ясно?
- Вас понял, мэм.
Мне оставалось только понадеяться на то, что это действительно так. Но я не могла полагаться на недосказанности.
- Операция - моя. И если ты будешь пытаться действовать так, будто я слабая женщина, проблем не миновать.
- Мм... понял, мэм.
Я поморщилась.
- Всё, с официальной частью мы закончили. Впредь называй меня мадемуазель, если тебе захочется официального титула. А так - я Би, ты Тоби, у нас похожи имена и именно так мы и познакомились.
- Мы возвращаемся к старой легенде?
- Нет, маскарад прекращаем. Судя по тому, как нас встретили, у нас здесь есть конкуренты. Важно лишь понять, насколько они серьёзно настроены. Но остается гражданское население... и лучше бы, чтобы оно задавало поменьше вопросов.
Поймав не очень понимающий взгляд Болди я улыбнулась.
- Мы в Швейцарии. Это нейтральная страна, и лишний шум нам ни к чему. Ясно?
- Вполне.
- Теперь осталось понять, как именно меня узнали.
- Ты сказала, что занималась разрушением и резней?
- Не припоминаю, чтобы там остался хоть кто-нибудь с фотографической камерой.
- Я другого объяснения не вижу. Где-то есть папка с твоей фотографией. И как минимум, несколько человек из тех, что были в ресторане, с этой фотографией знакомы.
Я вздохнула. Ну, когда-то это всё равно придётся сказать. Лучше сейчас.
- Тоби, во Франции мне доводилось выступать в кабаре. Так что наличие - где-то вообще - фотографий с моей персоной - меня не удивляет. И даже тот факт, что кто-то из присутствовавших внизу джентльменов мог меня там видеть - меня не удивит также. Но судя по тому, как на меня смотрели - меня узнали не как актрису кабаре. А в моем основном качестве.
А вот это уже мало кому известно.
Я посмотрела на Болди и рассмеялась. Судя по выражению его лица, ледяной истукан, которого он из себя разыгрывал, окончательно исчез. Выглядел он донельзя обескураженным.
- У нас три часа, мичман. Твоя вахта первая. Разбудишь меня через час. Мне нужно будет переодеться к ужину. А ты тем временем выспишься.
- Ты думаешь, нам что-то угрожает?
- В средние века на постоялых дворах делали замаскированные отверстия в стенах, чтобы перерезать глотки постояльцам. И потайные ходы в стенах, чтобы похищать ценные вещи и девичью честь. Вдруг наш добрый хозяин соблюдает традиции, как думаешь?
Оставив Болди осмысливать эту мудрость я прошла в ванную, переоделась в халат, и отправилась на свидание с Морфеем. Не то чтобы мне действительно хотелось спать. Но на войне я быстро приучилась использовать для этого любую возможность.
А я всё-таки падшая женщина.
Пад-ша-я.
Сама установила правила субординации, сама их нарушила...
Вот зачем я его трахнула?
Хотя... Ладно, физиологически всё понятно. Я полгода была в "поле", и мне было не до отдыха.
Вот... расслабилась.
Зато пружины скрипели натурально.
Я перестала стискивать коленями бёдра своего скакуна и перекатилась на кровать рядом с ним. Подложила под спину подушку.
Болди лежал рядом и смотрел в потолок.
- Ты непоследовательна.
- Заткнись.
Я потянулась к тумбочке - за мундштуком и сигаретой.
На самом деле я не курю. По старой лесной привычке. Но последние несколько лет я провела в городах - где женщины определенного сорта много курят... но, главное, в числе милых сердцу курильщика привычек входят очень полезные в моем ремесле вещи.
Мундштуки, например.
- Ты сигарету не зажгла.
- Даже не думай помогать мне с огоньком. Завтра с утра мы ныряем.
- Даже не зная где?
- Надо опробовать обрудование. К тому же я не курю. Так, дымлю по оперативной необходимости.
- То есть, мундштук...
- Ты всё правильно понял. И заткнись - должны же быть у девушки свои маленькие секреты?
- Впервые трахал капитана. Пусть и пехотного.
- Если продолжишь развивать эту тему, воткну в глаз. Так, что выйдет из макушки.
- Я слышал, во Франции однажды так убили немецкого генерала.
- Ты не мог этого слышать. В газетах об этом не писали.
- Би, мы же были соседи по Ферме.
- Хочешь сказать, что топить "Тирпиц" - то же самое, что убивать офицеров в центре Европы? У нас были разные программы. Или ты такой же водолаз, как я - девственница?
- Я водолаз. Но... Нам про тебя рассказывали.
- Только не рассказывай Папе Чарли. Ты разобьёшь ему сердце. Он-то считал, что его система безопасности лучшая.
- Элли... В моей группе было сорок молодых парней. Да там достаточно намека было на то, что где-то рядом с нами тренируется девушка.
- Вы, похоже, в лепешку расшиблись.
- Скажем так, Папа Чарли нам сам кое-что рассказал. Чтобы мы держались от тебя подальше.
- Судя по всему, помогло.
-Ну.... не всем хотелось иметь дело с самкой богомола.
- Заткнись. Иначе мне придется доказать это делом.
Болди на какое-то время угомонился. Нет, всё таки, в двадцать лет мужчина мало чем отличается от мальчишки.
Но я тоже хороша. Конечно, в моих девичьх грёзах мне хотелось зваться "Валькирией" или "Афиной Палладой".
На деле прозвища и позывные были несколько иными - "Черная вдова" - это ещё неплохо. А "Вампир" или"Баньши" не хотите?
- Слушай, а откуда ты вообще взялась такая? - спросил Болди ещё немного погодя.
Я стала изучать потолок. Интересно, есть ли тут микрофоны?
... Моя мама пошла по стопам Амалии Эрхарт. Ну или Амалия Эрхарт пошла по стопам моей мамы - хотя вряд ли она даже знала о её существовании. Как бы там ни было, её самолет разбился где-то над Гудзоновым заливом когда мне было пять лет - и моё воспитание легло на плечи отца.
Мачехи у меня так и не появилось - отец с трудом привыкает к новым людям. Не то чтобы не было кандидатур, но все они явно начинали не с той ноги... и, самое печальное для них - никак не могли сойти с неверной ноты. А нота была одна - мама, по их версии, была совершенно неженственна.
Так что отцу они быстро надоели. Он прошёл всю первую войну на подводных лодках, вышел в отставку в чине каперанга, а после смерти мамы устроился в Королевскую Канадскую конную полицию. Так что всё детство я провела рука об руку с отцом - лыжные походы и объезды участка на лошадях, охота, свежевание и разделка дичи, обработка шкур - снаружи.
И огромная библиотека внутри нашего бревенчатого дома, рассказы отца о службе на подводных лодках и вечная сборка и разборка оружия...
Отец и я выслеживали браконьеров-трапперов, и я столько раз пристреливала раненых животных, которых невозможно было спасти, что, устав от этого, лет с десяти принялась помогать ветеринару в нашем поселке. Коновал он был, конечно, изрядный, и пил нещадно, но имел неплохое образование - потому что когда-то был вполне себе доктором для людей во Франции. А в наших краях не очень принято выяснять, почему человек здесь оказался.
Хотя бы ещё и потому, что откуда в нашей глуши взяться другому доктору?
Лет с двенадцати, впрочем, этим доктором пришлось стать мне - потому что Пьер пил уже практически беспробудно, и хотя по прежнему любил читать мне лекции, но руки тряслись уже так, что для работы он был негоден.
Дальнейшая история стара как мир - в шестнадцать лет девочка из деревни приехала из деревни в большой город учиться на врача, и встретила...
- Негодяя, который тебя соблазнил?
- Иногда я думаю, что лучше бы он меня соблазнил и бросил. Все было много хуже - он на мне женился.
У меня родилась двойня. Девочка и мальчик. Но мужу я быстро наскучила. Я продолжала учиться на доктора, и вообще не вела себя так, как должна была вести себя по его мнению женщина - не сидела дома, не так одевалась, позволяла себе иметь свое мнение.
И чем меньше я напоминала моему мужу настоящую женщину, тем больше он искал её на стороне.
В тридцать девятом я бросила учёбу в госпитале, и вернулась к отцу вместе с детьми. И тут возникла проблема. Я не могла на них смотреть. Слишком болезненные воспоминания.
Отец отправил меня в Англию, в ДВЧМ (РС: забыл название, вариант ATS, медицинский, уточнить по выпискам), рекомендовав меня своему бывшему сослуживцу - тот, в отличии от отца, был английским, а не канадским, англичанином, не вышедшим в отставку, как отец, и уже пребывал в чине адмирала.
- Англия? 1939 год? - Болди хохотнул. - Самое время!
Я пожала плечами.
- Для меня все это было в самый раз. Тем более, что папин друг-адмирал занимался как раз особыми проектами - и для них требовались особые люди.
Я умела делать дырки в людях и зашивать эти дырки, владела французским, валлийским, немецким и латынью, плавала как тюлень, на бегу могла догнать лошадь, а на лошади поезда обгоняла.
Ну... не на всякой, конечно, лошади.
Получила подготовку подрывника и радистки... а потом поняла, когда заучивала наизусть третий или четвёртый справочник по стрелковому делу, что меня просто стараются держать в стороне от настоящих операций.
Впрочем, после Дюнкерка сантименты закончились.
- Настоящая разведчица.
- Этим снобам из СИС я не подошла. Они же тихушники - тайно и скрытно собирают информацию. Это несколько не мой стиль. И не мои навыки.
Болди издал какой-то неопределённый звук. Сомнение?
- Первое и последнее задание от СИС, которое я получила, выглядело так: сидеть в немецком борделе для офицеров, работать по профилю и собирать информацию. Но, к сожалению, первый мой клиент не был любезен, так что я спалила бордель и офицера.
- Эту историю Папа Чарли нам тоже рассказывал.
- Боюсь, что я вошла в легенду не так, как мне того хотелось. Я стала звездой отдела "2Р" (Разрушения и резня), но все мои задания сводились к взрывам и убийствам. В 1943 я обеспечивала высадку на Сицилию и воевала на "сапоге". В 1944 меня опять забросили во Францию, обеспечивать "Повелителя", а после капитуляции я работала на "четыре Д".
- Да ты легенда.
- Не жалуюсь на недостаток известности. Но всё, что я рассказала, в одном досье не числится. Немного там, чуточку здесь... А меня всё-таки узнали.
- Ну так пойдём и выясним? - Болди как-то очень резко вспомнил о сгущающемся над нами ужине и ринулся к ванной комнате.
Я не стала предупреждать его об отсутствии горячей воды.
Не захотел платить откровенностью за откровенность - получи ушат ледяной воды на голову.
Я услышала из ванной чертыхание и удовлетовренно улыбнувшись принялась одеваться сама.
С точки зрения многих моих знакомых мужчин я - идеальная женщина. Видимо потому, что одеться способна меньше чем за три минуты - и куда угодно. Хоть в бой, хоть на светский раут.
Тем не менее, мне нравится одеваться, и когда я могу себе позволить - я это себе позволяю на всю катушку.
Теоретически, я могла себе это позволить - до ужина было достаточно времени, но... дело было в том, что в моих чемоданах было всё, что угодно, кроме женской одежды... да и на ферме Бауэра явно был не магазин мод.
Так что мой выбор на сегодняшний вечер определялся не столько моими вкусами и предпочтениями, сколько доступными мне вещами.
Традиционный баварский дирндль - миленькая штука, и на сегодняшний вечер вполне подходящая. Но вот на последующие дни у меня был только он, тот костюм, в котором я приехала и брючный комплект - чрезвычайно удобный, но слишком много мужчин сочли бы его неженственным.
Вооружившись утюгом я привела платье в божеский вид, заодно наведя порядок в вещах Болди - и, разумеется, позавидовав ему. Никаких проблем с облачением - парадный и полевой комплекты униформы и угольно-черный костюм с парой сорочек в мелкую полоску для выхода в свет. Даже без жилетки. Галстук, на удивление, был ярко-красным.
Впрочем, что позволено Юпитеру, то не всегда позволено быку.
Пристроив платье на спинку стула я вытащила из чемодана итальянские туфли на пробковой подошве - кожи во время войны не хватало, но ступне было на удивление удобно... насколько это вообще удобно в туфлях. Чулки. Очень тугой пояс для чулок.
И ещё один маленький сувенир из Италии - автоматическая "беретта" Беретта 1934, прекрасно разместившаяся за этим поясом. И даже не бросающаяся сильно в глаза - потому что живот у меня плоский.
Чулки - и ножны с небольшим кинжалом на бедре. "Хранитель девственности", на испанский манер.
Не то чтобы он был мне сильно нужен - но джентльмены при обыске обычно удовольствуются нахождением этой игрушки и успокаиваются.
Белье, сверху платье, немного кёльнской воды 4711 (привет от Кригсмарине) - опять же, французская парфюмерия была бы более уместна, но времени выискивать её не было - и я отправилась к зеркалу.
Не то чтобы я могу сидеть у него часами - но заняться больше было нечем.
Газет в номере не было, книг тоже, а перебирать патрубки дыхательных аппаратов и перемазаться в машинном масле ДО ужина в мои планы не входило.
Когда Болди - в меру посиневший - появился из ванной комнаты, ему осталось только затянуть мой корсаж, и одеть свой костюм, что он и проделал, побив все рекорды скорости.
И только потом сказал.
- Рапорты о твоих операциях для УСО лежат, конечно, в разных папках.
Но вот у немцев все эти данные наверняка собраны под одной обложкой.
- Молодец. Я уже пришла к тому же выводу.
- Ты думаешь, что в этом городке у нас нет союзников?
- Как знать, милый? Мы спускаемся к ужину как раз для того, чтобы разобраться в этом вопросе!