Одесса. Разные клиенты колбасного и букиниста

Эмануил Бланк
                Популярный фирменный магазин "Колбасы" находился на углу улицы Ленина, в самом центре красавицы Одессы.

                Располагаясь  по-соседству со знаменитым Оперным театром, он привлекал к себе не только и не столько поклонников классического искусства.

                Пестрые длинные крикливые очереди в Колбасный не могли идти ни в какое сравнение со скромным потоком неброско одетых людей интеллигентной наружности, почтительно ошивавшихся у драгоценных полок старенького букинистического.

                Под его тихую благодатную сень было легко и приятно занырнуть прямо с легендарной Дерибасовской, раскаленной солнцем, суетой и беспорядочными людскими желаниями.

                Мордатые краснорожие клиенты, сопровождавшие своих упитанных дам и наследников в колбасный, бодро загружали объемистые сумки палками вкусно пахнущих деликатесов. Они легко расставались  с красными десятками, сиреневыми четвертаками, а под час, и с зелёными пятидесятками.

                - Только две палки в одни руки,- громко прокричала румяная продавщица, немедленно вызвав шумный вздох огорчения

                - Смотря какие палки и в какие руки,- бойко прокомментировал парень в модных джинсах

                - Один батон Московской по пять  и батон сервелата - по шесть рубликов за килограмм. В самые надежные руки,- стрельнула кокетливым взглядом служительница лукавого Гермеса

                - А сосиски? С сосисками как? - спросил старичок,- Мне, всего-то, двести грамм

                - Нееет! Пусть стоит очередь,- закричала упитанная бабенка , как новогодняя ёлка, увешанная шелковыми сетками,- вот отстоит часик и ничего с ним не случится. Может, поумнеет, да и очередь свою за рублик продаст

                - Только разреши, кому-нибудь,- крикнула другая,- А тот под шумок, как пить дать, ещё пару килограммов дозакажет

                - Да и на Привоз продавать понесется!,- догадалась третья,- Смотрите-смотрите, как он под очками глазками-то своими зыркает

                - Глядите-глядите! Как он из магазина выскочил? Как ошпаренный. На воре шапка горит            
               
                В отличие от краснощекой агрессивной очереди в колбасном, в букинистическом была тишь да гладь, да Б-жья благодать.

                Бледноватые субтильные учителя, врачи и прочие очкарики скрупулезно рассчитывались за книги  мятыми рубчиками ржавого цвета, зеленоватыми трешками да синими пятёрками.

                Правда, если засидеться, вернее застояться у полок с собраниями сочинений и поочерёдно, один за другим, внимательно рассматривать тома Константина Паустовского, наблюдая, как мучительно отец подсчитывает  потенциальную  прореху в скромном семейном бюджете школьного учителя, то можно случайно  подсмотреть и элементы другой, особой, видимо  параллельной жизни старого магазина.

                Вот подошёл хорошо одетый респектабельный гражданин. Кивком головы небрежно поздоровавшись с продавцом, он вызвал мгновенную реакцию подобострастия в этом, ещё секунду назад, надменно-каменном изваянии.

                Проворно скользнув за таинственную ширмочку, продавец тут же выпорхнул обратно с небольшим томиком Саши Чёрного аж дореволюционного издания.

                - Семьсот? Как договаривались?,- уловило тихие звуки мое чуткое ухо

                - Тысяча семьсот! Шо Ви здесь делаете мне мОзги?- вдруг,  с ударением на "О" в слове МОЗГИ, как резаный, завизжал вмиг раскрасневшийся продавец

                - А шо, низу просто, спросить ИСЧО раз ?,- с садисткой улыбкой и пришепётыванием, поинтересовался важный клиент, уже ловко и сочно, одну за другой, отслюнивая крупные новенькие купюры

                - Простите, Сеня! Простите, ради Б-га! Я ж таки спугався, злякався, шо ви МНЕ , МНЕ (!) не доверяете!, - истово ударяя себя в грудь на каждом "Мне",  лебезяще простонал внезапно вспотевший продавец

                - Ви же знаете, Фимкалы-гоныф ( гоныф - вор, идиш), - он ведь берет деньги только вперед

                - Ви зря обижаетесь, Изя,- произнес Сеня важно, - Ви и близко представить себе не можете,- показывая куда-то высоко вверх,- шо у меня там за клиент. Сеня закурил.

                - Так шо Ваш Фима ещё спасибо скажет. Сам будет потом гордиться и всем тут на Дерибассовской мозги пудрить,- Сеня выпустил в потолок струю дыма,- Пудрить своими байками, для КОГО, для КОГО именно, он так старался

                Изя внезапно закатил глаза и талантливо изобразил полуобморочное состояние, в которое он, якобы, впадал, представляя себе заоблачный статус Сениного клиента.

                После того, как отец увидел, какие бешеные деньги тратятся за одну небольшую книгу, да всего за один миг, он, сразу же, легко открыл кошелек, прежде заедавший по неизвестной причине, и быстро оплатил всю восьмерку томов последнего новенького издания Паустовского тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.

                Впоследствии, эти бесценные книги доставили нам   массу истинного удовольствия и стояли дома на одном из самых почетных мест.

                А ведь отец, вначале, хотел купить всего пару томов. Однако Изя только презрительно процедил сквозь зубы.

                - Продаём только полными собраниями. От народ!

                Старый магазин ещё радовал нас не однажды. Он запомнился  навсегда не только Бабелем, Лесковым, Куприным и томиками Бунина, помогавшими познавать  Темные Аллеи и неизведанные закоулки наших Душ.

                Это место запечатлелось удивительной атмосферой, крепко настоенной на волшебном запахе книг, сочном , наверное по причине солоноватых морских бризов, одесском слове и высокой любви - любви ко всему прекрасному...