Богдан Хмельницкий, будучи ещё молодым казаком, участвовал в войне Речи Посполитой с Турцией (1620 – 1621 годах). Попал в плен. Два года работал на богатого турка. Изучил тамошнюю жизнь и турецкий язык. Каким-то образом освободился и вернулся домой, в казацкую южную Русь, охваченную уже освободительной войной. Богдан смотрел на войну почти безучастно, занимаясь делами унаследованного от отца хутора Суботова. Отношение к повстанцам и польскому шляхетству у сотника Хмельницкого резко изменилось после драматического схлёста с чигиринским подстаростой шляхтичем Даниэлем Чаплинским. Поводом послужило, как это часто бывает, неравнодушие двух мужчин к молодой, красивой женщине-полячке, по имени Мотрона.
При живой жене Богдана Анне, сирота-Мотрона была у них работницей. После смерти Анны, вдовец-сотник стал сожительствовать с Мотроной. Однако на неё давно положил свой глаз и шляхтич Чаплинский. А ещё больше шляхтичу приглянулся сам хутор Суботов. И поскольку наследство хутора от отца к Богдану не было оформлено документально, Чаплинский, пользуясь привилегиями шляхтича, отсудил хутор себе. Возмущённый и загнанный в угол Хмельницкий предложил сопернику разрешить спор поединком. Тот с презрением отказался, да ещё с тремя слугами решил убить сотника из-за угла. Богдана спасли панцырь и умение мастерски владеть саблей.
Оскорблённый Чаплинский выжидал случая, когда «пся крев» Богдан хотя бы на пару дней покинет Суботов. Дождался. Наняв шайку, напал на хутор глубокой ночью. Увёз в Чигирин весь ценный хуторской скарб, угнал скот, да ещё до полусмерти высек младшего сына Хмельницкого. После разбойному шляхтичу удалось уломать-уговорить Мотрону пойти с ним в костёл для венчания. Из костёла она вышла уже наречённой Геленой. А Богдан, проведав о случившемся, только теперь осознал всю несправедливость жизни: если власть так жестоко поступила с ним, сотником, то как же нелегко живётся простому люду. Холопам! В 1647 году он едет в Запорожскую Сечь. Вскоре становится там одним из атаманов повстанцев-казаков. Затем многолюдная Рада избирает его гетманом Запорожского войска. Имея под рукой целое войско, Богдан отправляет в Чигирин отряд, который отбирает у шляхтича Чаплинского прежнюю сожительницу бывшего сотника, а теперь гетмана Богдана Хмельницкого, но уже не Мотроной, а Геленой. Потом гетман, за тысячу золотых и с десяток то ли коров, то ли волов, склонит в Киеве патриарха Паисия к тому, чтобы тот обвенчал его, Богдана, с Геленой. Патриарх согласится и обвенчает. Заметим: при живом муже Гелены шляхтиче Чаплинским, с которым она была тоже обвенчана. Но это, как говорится, предисловие. Основа истории дальше.
Поскольку новый гетман умел договариваться с жёнами, ему не трудно было находить общий язык и с мужчинами, причём - высокого положения. Довольно быстро и легко он уговорил стать на свою сторону для войны с Варшавой Крымского хана Ислама Гирея. Тот выделил Сече четыре тысячи всадников. Своих было около восьми тысяч. С этими силами, ясным днём 8-го мая 1648 года, гетман Хмельницкий сошёлся с поляками на берегу протоки Жёлтые Воды.
Битва ещё не началась, а на шляхетской стороне реестровые казаки, убив своего атамана Барабаша, полностью влились в войско Богдана Хмельницкого. А затем лава этого войска бесстрашно двинулась на скрывшихся за укреплениями шляхтичей. Многие шли, обнажившись до пояса, положив плашмя на плечи, придерживаемые ладонями сабли и палаши. На грохот пушек, падающие калённые ядра, убитых и раненых почти не обращали внимания. На валу укреплений в грохоте выстрелов, оглушительных криках, воплях, стонах началась жестокая сеча. Поляки не выдержали. Бросая позиции, сначала одиночно, группами, а потом и всеми своими недобитыми полками, рванулись в открытое поле. Победа «холопов» над чванливыми панами была полной и убедительной.
А через неделю, под Корсунью, новое поражение шляхты. Её позор усугубился на этот раз тем, что повстанцы Хмельницкого взяли в плен самого коронного гетмана Потоцкого. Размышляя же сегодня над теми победами, приходишь к выводу: нет, не случайно в октябре 1943 года, в пору освобождения Украины от Германской оккупации, ИОСИФ СТАЛИН УЧРЕДИЛ ОРДЕН "БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО". Им награждались командиры, воины, партизаны, «проявившие особую решительность и умение в операциях по разгрому врага…».
Не в пример прежним вождям повстанцев Наливайко, Павлюку, Перебейносу, Хмельницкий воюет не только саблями, мушкетами-«ружницами», пушками-«гарматами», но и дипломатическим словом. Он ведёт переговоры с самим королём и одновременно закрепляется на своих стратегических направлениях. Богдан шлёт даже целую казачью депутацию к королю, с жалобой, в которой, в частности, говорилось: «Местная шляхта обходится с казаками не как с рыцарями, а как с рабами… Отбирают хутора, нивы, луга…. Не позволяют ловить на Днепре рыбу, православные храмы обращают в костёлы». Примечательно: почти во всех подобных документах слезами истекают строки-жалобы на пришедших вместе с панами-шляхтичами иудеев-жидов: «Жиды для панов лучше нас; жиды управляют их имениями и попирают бедных христиан». В казацких думах-былинах говорится, что жиды все казацкие дороги заарендовали и на каждой миле поставили по три шинка, все торговые места заарендовали и на всякие продукты казаков наложили пошлину, все казацкие церкви заарендовали и берут поборы за посещение церквей». Тема «жида-шинкаря» отражена во многих произведениях Тараса Шевченко. Вот отрывок из его поэмы «Гайдамаки»:
Тот день прошел, день Маковея,
что многих праздников святее,
прошел,— и лях и жидовин
горилкой, кровью упивались,
кляли схизмата, распинали,
кляли, что нечего и взять.
А гайдамаки молча ждали,
покуда ляхи лягут спать.
Легли, поганые, не знали,
что завтра им уже не встать.
Заснули ляхи, а Иуды
еще не спят в ночной тиши,
впотьмах считают барыши.
Читая это прошлое, невольно думаешь о нашем настоящем. Аналогии напрашиваются сами собой.
(Продолжение следует)
Иллюстрация из Интернета.