Всегда повторялось одно и то же: фантазии жителей становились однообразными, действия похожими, система знаков оскудевала.
А потом приходили подселенцы из других миров, захватывали самых слабых особей, те заражали остальных и мир становился опасным. И поэтому был обречён.
Пиноккио хлопал в ладоши и мир переставал существовать.
Сейчас его свита, сомкнув пальцы, привычно держала поле, рассевшись полукругом за столом.
«Докладывай»,- прозвучал приказ.
«Миром людей управляют эмоции, сами люди давно стали марионетками с встроенными программами. Система управления простая и безотказная: жмёшь на нужную кнопку и получаешь ожидаемое действие»,- Мальвина кивнула и села на место.
Пиноккио провёл рукой по столу, стряхивая невидимую пыль. Этот мир был его родиной, здесь все начиналось.
Он улыбнулся воспоминаниям. Все расслабились.
«Подумать только, всесильный куратор Пиноккио когда-то давно был настолько неуклюж при перемещениях, что его замечали люди! - Пьеро так давно был рядом с Пиноккио, что мог позволить себе подтрунивать над ним. - Что он натворил? Разорвал носом очаг, оживил марионеток, вступил в схватку с Кукловодом...По-революционному грубо и материально!».
Улыбки расцвели на лицах кураторов, а затем они снова сфокусировались. «Свободных людей в популяции почти не осталось, заражённые становятся биомассой, кого сжирает гнев, кого-страх. Мир кукол»,-закончила доклад Мальвина.
Пиноккио поднялся, обвёл всех взглядом, усмехнулся и вышел из-за стола.
«Давненько мы не выходили в материальный мир...Собирайтесь! Если есть много кукол, значит будет большая игра!».
Мальвина улыбнулась и включила таймер на 24 часа.
***
Смеркалось в ноябре рано. Пустые безвкусные дни заканчивались, так толком и не начавшись. Почти как ее многообещающий роман…Бросил.
На автомате ездила в офис, потом возвращалась домой. Там, в берлоге на окраине Москвы, укрывалась с головой одеялом и забывалась тяжелым сном.
Сны снились нелепые. Сегодня ей померещился острый силуэт, оттенённый светом уличного фонаря на фоне сумрака спальни. Фигура, замерев на мгновение, приблизилась к её кровати. Кто-то с острым и длинным носом сел рядом.
«Пиноккио, - усмехнулась она. - Как бы с ума не сойти мне…- и передвинулась подальше от странного человека из сна.
Он блеснул глазами и заговорил: «Через 24 часа ваш мир исчезнет».
Женщина под одеялом не могла даже шевельнуться, опутанная странной тягостной немощью.
-Некому будет плакать от неразделенной любви! - Пиноккио чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки. - Наверное, уже план мести придумала?
-Ннет…- её голос предательски дрогнул.
-Всегда одно и то же! Вы - люди - носитесь со своими страданиями, похваляетесь эмоциональными ранами, как юродивые у церкви! К обиженным и озлобленным всегда приходят подселенцы и вы становитесь куклами!
Она не знала, что ответить. Этот голос проникал прямо в сердце.
-Вы все уже связаны, пересчитаны и повешены на одну большую нить. Сегодня достаточно только твоего решения. Потянешь всех вниз и человечество переродится, оставшись как донорский вид для организмов-колонизаторов.
-Было чувство, что кто-то сжигает изнутри, суетиться заставляет? Потом приходит мысль о мести и волна жара накрывает?
Она кивнула, безотрывно глядя на Пиноккио.
-Это подселенец. Освободишься от паразита и спасёшь всю человеческую популяцию. Выбирай.
В прихожей раздался шорох, она на мгновение отвлеклась, а когда повернула голову, никого уже не было. Руки и ноги стали свинцовыми, голова провалилась в вязкое желе и она нырнула в тёмную пустоту.
Снилось, что стоит перед глухими воротами, как в деревне у бабушки. Что внутри - было непонятно, но ей хотелось войти. Ворота не поддавались.
Пошарив по карманам, обнаружила незнакомый желтый ключ. Вставила его в замок, но повернуть не удавалось.
-Сломан, что-ли? - спросила она шепотом.
-Это из-за меня - ответил знакомый голос, учтиво подбрасывающий ей прежде идеи мести, и девушка увидела тёмную, похожую на человеческую, тень. - Меня туда не впустят.
Вдруг стали сгущаться сумерки и повеяло странным холодом. Она видела, как меняется пейзаж вокруг. Деревья и листва оказались ненастоящими, пузырями сползала краска, ветшали на глазах деревянные стены, исчезали краски и яркий цвет.
Тень приближалась мелкими шагами. В кустах что-то хлюпало.
Бросив взгляд в сторону темного силуэта, она увидела группы таких же фигур. Все они двигались к ней. Девушка судорожно поворачивала ключ в замке. Ей было страшно. Обида на бросившего её мужчину казалась сейчас нелепым и наивным капризом. Тени были все ближе. Так хотелось жить, так хотелось свободы!
-Выбираю! Выбираю свободу!
Ключ повернулся в замке, ворота распахнулись и она упала в зеленую траву.
Смолкло хлюпанье. За стеной остались темные призраки, а её затопила всепоглощающая спасительная радость спасения.
***
Море серых теней, оторванное от кормящих их человеческих тел, тянулось вдаль по пыльной дороге. Ослабленные, обессиленные, прозрачные, подселенцы едва находили в себе силы передвигаться.
-Пьеро, может жахнем для верности? - Мальвина смахнула невидимую пылинку с глянцевой поверхности стола.
-Зачем? Меньше, чем через сутки, их развеет ветер…- вздохнул Пьеро.
Расу подселенцев, паразитирующих не одно тысячелетие в разных мирах, сегодня постиг крах. Волны боли и ненависти исходили от них, идущих в небытие.
Пиноккио, завернувшись в бархатный плащ, молча наблюдал за происходящим. Отмеренный срок подходил к концу. Услышав немой вопрос, Мальвина повернула дисплей таймера к присутствующим.
Большая игра завершилась. Люди получили отсрочку.
Свита привычно свела руки, удерживая поле силы.
«Партия!» - произнёс Пиноккио и хлопнул в ладоши.
Наступила тишина и только ветер носил вдоль дорог плотную тёмную пыль.