ИТАК, ОНА ЗВАЛАСЬ ТАТЬЯНОЙ
Имя Татьяна мне дал папа. Впрочем, и всем остальным детям в нашей семье – тоже. Я родилась пятым ребёнком в семье, после меня, через три с половиной года, появилась ещё одна сестра Ольга. Выбор имён был таков. Папа писал на отдельных бумажках несколько предпочтительных вариантов, сворачивал их в трубочки и бросал в шапку, а мама вытаскивала одну из них – это и определяло выбор. Но меня он просто предложил назвать Татьяной без вариантов, и мама согласилась.
Мне, когда я подросла и стала как-то лучше разбираться в отношениях, всё время казалось, что мама меня как-то недолюбливает. А вот папа – наоборот относился ко мне лучше, чем к остальным. Посудите сами. Он, к примеру, шёл в гости к своим добрым приятелям – старичкам Новожиловым и брал меня с собой. Мне в ту пору было лет 5-6. Я не просила его об этом, он просто звал меня, и я охотно шла с ним.
Старики были добрейшие! Домик их стоял у самой реки, он отличался небольшими размерами и каким-то особым уютом. У них было то, чего я ни у кого из знакомых не видала – кресло-качалка. Мне разрешалось сидеть и раскачиваться в нём, сколько я захочу. Папа долго и обстоятельно беседовал о чём-то важном с Павлом Петровичем (или Ивановичем), его жена угощала нас чаем с конфетами и пирогами, но я была очень стеснительной девочкой и почти не притрагивалась ни к конфетам, ни к пирогам.
Когда я стала ходить в школу и прочитала повесть Н.В. Гоголя «Старосветские помещики», то представляла Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну, как две капли воды похожими на моих знакомых стариков. Чем-то маленькая дружная семья Новожиловых отличалась от остальных семей, которые я знала. У них в ходу были клетчатые пледы и серебряные подстаканники. Разговаривали они друг с другом тихо и на «вы». На полочках в доме у них стояли книги в красивых переплётах.
У Павла Петровича были густые усы и очки в металлической оправе, а ещё он курил трубку – это мне тоже казалось чем-то необычным, потому что папа и его другие приятели курили папиросы. А старушка Новожилова носила платья с белыми кружевными воротничками. Мне старички представлялись людьми из другого мира. Позже от мамы я слыхала, что они не местные, хоть и живут здесь давно, в рассказе её мелькало слово «ссыльные».
Наверное, мы ходили с папой в гости к Новожиловым по воскресеньям, потому как в остальные дни он работал. Происходило это не часто, но каждый раз было событием для меня – не так уж часто я приглашалась к кому-то в гости. Мама одевала мне чистое платье, а папа тщательно брился, чистил щёткой одежду и драил свои красивые яловые сапоги, брызгался одеколоном. Помню, пару раз с нами ходила и мама. Она тоже надевала что-нибудь нарядное, тщательно заплетала косу и укладывала её в тугой узел на затылке. И сразу становилась какой-то другой, не строгой, но немножко чужой.
В остальное время до самой школы я была предоставлена самой себе. Хотя в раннем детстве меня все любили, нянчились со мной даже приятели моей старшей сестры Нины и брали с собой гулять и в кино. А куда сестре было деваться? Она хоть и ворчала, но всюду таскала меня на закорках. У мамы уже появилась ещё одна дочь Ольга, и хозяйство было обширным: огород, корова, стирка, готовка, ей было не до меня.
В школе я училась хорошо, очень полюбила чтение книг, практически, не выпускала их из рук. Маме очень не нравилось то, что я больше читаю, чем помогаю по дому. Она отбирала и прятала книги, ругала меня за них. А вот папа, который очень часто ездил по состоянию здоровья в санатории (у него была эмфизема лёгких), всегда привозил мне в подарок хорошие книги и одобрял мои занятия стихосложением.
-А ну-ка, почитай что-нибудь новенькое!
Я протягивала ему свои листочки с виршами, он внимательно читал, хвалил, или говорил: «Тут бы ещё подправить немного, чего-то не хватает!»
Потом я ещё подросла и узнала продолжение истории, связанное с моим именем. Оказалось, папа до женитьбы на нашей маме, был уже один раз женат. Но жена его вскоре после рождения дочери Гали умерла. И звали его первую жену...Татьяной. Так вот откуда ноги росли у маминой «нелюбви» ко мне! Почему же она тогда согласилась назвать меня этим именем? Наверное, очень уважала и любила своего мужа, раз не заупрямилась, не сказала: нет. Но ревность никуда не денешь тоже, и я приняла часть её на себя.
Дальше-больше. От тётушки – папиной сестры я узнала, что Татьяна, скорее всего, была цыганкой! Потому что после её смерти в сундуке свекрови остались очень яркие и длинные юбки и платья. Мама тоже проговорилась как-то, что видала их. Но куда-то потом эти юбки бесследно исчезли, а как бы я хотела на них полюбоваться! Называлось несколько вариантов их исчезновения, но я не буду их приводить здесь, потому что это будет ещё одна история, которая никак не касается моего имени.
А папа тоже подливал масла в огонь. Иногда он говорил какие-то непонятные фразы, вроде как на цыганском языке: скипандыр мататытка. Когда мы спрашивали у него что это обозначает, он «переводил»: самовар вскипел. Или нам преподносился непереводимый вариант разговора двух цыганок, которые встретились посреди улицы.
-Хасиян морэ? – спрашивает первая.
-На подчахын ходила, - отвечает вторая.
Так для нас и осталось загадкой, что такое «подчахын». Вспоминаем иногда с сестрой и смеёмся: «А не сходить ли на подчахын?» Скорее всего, папа просто подшучивал над нами.
Галя – дочь папы от первого брака была смуглой, кареглазой неуёмной хохотушкой и шалуньей. В глазах её так и плясали чёртики. Мама позже рассказывала много смешных случаев из Галиной жизни о том, как она обходилась со своими многочисленными незадачливыми ухажёрами. Когда я была совсем маленькой, она, уже замужняя, приезжала к нам с дочками. А когда я училась в четвёртом или пятом классе, Галя приехала с мужем. Мужа её звали странным именем Адам, у его родителей были польские корни, жили они на Украине, в Ивано-Франковской области. Так вот Адам с Галей стали упрашивать маму отдать им меня. Упрашивали до самого отъезда, я была не против, но мама, конечно, не согласилась. И правильно сделала – какая из меня хохлушка?!
А вот цыганская кровь каким-то непонятным образом проникла в меня! Я была немного странной особой, очень любила мечтать, представляла, как уеду куда-нибудь далеко-далеко на край света! И терпеть не могла, когда меня ограничивали в свободе, потому часто конфликтовала с мамой, которой не нравилось моё своеволие.
Чтобы меня лишний раз не трогали, я уходила на «школьную гору» - большую холмистую поляну, где в изобилии росли ромашки, колокольчики, лютики, кашка, гвоздики, короставник, дикая герань. Там я падала в траву, читала, мечтала или сочиняла стихи, наблюдала за бабочками и стрекозами, слушала птиц и кузнечиков. А вечером опять получала нагоняй, но сдаваться не собиралась, я ждала взросления, чтобы стать самостоятельной.
В то время нередко можно было видеть кочующих цыган. Они приезжали и в наше село в кибитках большим табором. И устанавливали свои яркие большие шатры как раз на том месте, куда я любила сбегать из дома. Цыгане жгли костры, пели песни, громко смеялись, а потом ходили по домам и гадали. К нам тоже приходили. Мне нагадали большую семью. Сбылось! У меня четверо сыновей.
Ещё в детстве я восхищалась цыганскими песнями и пляской. Особенно обожала театр «Ромэн» и Николая Сличенко. До сих пор люблю. Одним из лучших отечественных фильмов считаю «Табор уходит в небо». Классе в седьмом я раз двадцать прочитала в журнале «Крестьянка» рассказ Е.Носова «Варька», где речь шла о том, как простая русская девчушка влюбилась в цыгана Сашку. Теперь у меня на книжной полке стоит двухтомник Евгения Носова, который я достаю время от времени и с удовольствием перечитываю его замечательные рассказы, «Варьку» в том числе.
Люблю до сих пор костры и небо звёздное, простор полей и быстрое течение рек! Люблю лошадей, их грацию, их благородство, их выносливость. А ещё в школе очень любила ходить в походы, ночевать в палатках, петь, смеяться, купаться ночью в парной воде. При любой возможности соглашаюсь на такие мероприятия и теперь.
И путешествовать люблю очень! Я бы не смогла жить на одном месте, где-то в тихом месте, хотя и уединение люблю. Но веселье, песни, танцы, пожалуй, люблю не меньше! Значит, цыганская у меня натура.
Разве не она, эта неуёмная страстная натура, позвала меня на край земли. И я, бросив институт, рванула на Дальний Восток в поисках приключений! А с возрастом, поостыв, эта же натура зовёт меня обратно в те места, что я покинула в юности. И я еду, лечу, рвусь из обжитого уютного жилья на волю, встречаться и знакомиться с новыми людьми, смотреть на горы и реки в других местностях, чтобы, напитавшись впечатлений, вернуться на какое-то время обратно.
А свои впечатления и встречи описываю в своих стихах и прозе – ещё одной страсти, которую невозможно представить без фантазии и эмоциональных фраз – выдумок, чтобы завлечь наивных читателей в свои ловчие сети. Но это уже шутка, конечно!
Приходит весна, и тянет меня в путь за новыми приключениями. И так будет всегда, пока ходят ноги и руки могут нести дорожную кладь! А имя мне моё вполне подходит, потому что везде, где я живу, обустраиваю всё так, чтобы всем рядом со мной было тепло и уютно. Я ведь – устроительница. Родители, спасибо вам за него! Друзья мои, приходите, прилетайте, приезжайте ко мне в гости, всем хватит места в кибитке моего сердца! Прошу любить и жаловать!