Январь всегда убивал ее - Чарли это знала наверняка, ровно, как и то, что однажды действительно убьет.
А прошедший ноябрь убил ее лучшего друга, и, пожалуй, единственного настоящего.
Люди по разному переносят боль: кто-то кричит громко и яростно, кто-то превращается в ворчуна, отравляющего жизнь всем окрест, кто-то долго плачет и клянется отречься. Чарли просто онемела от боли. Горе словно высушило ее душу, она не могла ни плакать, ни тем более говорит об этом. Сплошное онемение чувств, за ободом границ которых находился страх.
Страх новых потерь, страх перед жизнью как таковой. Однако, прочие страхи исчезли, потому что в них Чарли совсем не обнаруживала смысла.
Еще большую неприязнь у нее стали вызывать социальные установки, статусы, стремление реализовать бессмысленные, на ее взгляд, желания. Все, чего хотела Чарли теперь, это чтобы люди, окружающие ее, от нее отстали. Это было очень острое чувство, порой вспыхивающее жгучей ненавистью.
Чарли уговаривала себя, гася эти приступы, что никто не виноват, что все это установка ее сознания, но демон, занявший львиную долю ее духа, диктовал свои правела, провоцируя конфликты. Поэтому Чарли старалась дистанцироваться. Ее бесила беспросветная тупость тех, кто не мог понять, что лучше оставить ее в покое, чем навязывать свое утешение, понимание и панацею "как сделать жизнь лучше".
Кто-то ей сказал, что такие настроения продиктованы фазой Луны, и, покивав с умным видом, Чарли едва подавила смешок. Так уж вышло, что человеческая психика, в попытке спастись от состояния абсурда, в который ее постоянно ввергает собственная экзистенция, стремится обрести смысл в чем угодно, будь то религия, мистика, уникальная логика или, к примеру, эти самые фазы Луны. Чарли не верила, давно и бесповоротно. Мало того, стремление убежать от абсурда, спрятавшись в дебрях мифов, полагала малодушием. Однако, одно дело признавать абсурд, и совсем другое - смириться с ним.
Смирение Чарли ненавидела почище абсурда.
В понимании тоже более не видела смысла.
Она снова бежала по кругу. И не важно, что в этот раз станет его содержанием, ибо, по сути, цикл повторялся, снова и снова до полного изнеможения, до выжигания разума, до хруста пепла под ногами.
Теперь Чарли мечтала лишь о том, чтобы ее никто не трогал. Единственным пониманием, которое бы она хотела от других, было понимание ее отчужденности - последнее, что ей нравилось.
И она надеялась, что однажды, январь таки ее прикончит.