Юбилеи всегда запоминаются, особенно шестидесятилетние.
Георгий Сидорович встретил круглую дату в относительно хорошей физической форме, бодром настроении и в кругу близких.
По сути – это был день его выхода на пенсию. Как и день выхода на заслуженный отдых его родителей и предков. Но ничто не вечно в подлунном мире. Благодаря Родине плодотворно работать ему предстояло еще 3 года. Но юбилеи никто не отменял, даже Президент, поэтому откушав праздничного ужина, он в прекрасном расположении духа улегся вечером спать.
Дальше что-то пошло не так. Возможно, в одну линию выстроились какие-то планеты или на Солнце произошла очередная вспышка. Быть может, он просто переел, только ночью ему так поплохело что, положив в рот таблетку от давления, он по рассеянности – все же возраст! – запил ее не водой, а водкой, оставленной кем-то в обычном стакане.
Сначала резко упало давление, а потом и сам Георгий Сидорович – прямо на пол.
-Геночка, ты как? – было первым, что он услышал, когда пришел в себя.
«Скорая помощь» привела омоложенное правительством тело в состояние близкое к удовлетворительному, но забирать пожилого человека в стационар не стала – мест не было.
Отпросившись с работы, он провалялся в постели весь день, а утром отправился трудиться.
Состояние организма стабилизировалось, но последствие произошедшего заставило его слегка поволноваться. Бреясь, он с удивлением заметил, что мешки под глазами исчезли, а количество морщин уменьшилось. Да и потускневшие от возраста глаза поблескивали как-то неестественно для 60 лет.
Очередное утро принесло ему новое волнение – морщины на лице разгладились, брови погустели, а седины в погустевшей за ночь шевелюре стало куда меньше.
Через 10 дней он впал в панику - в зеркало на него смотрело лицо пятидесятилетнего человека. А еще через неделю его долго не пропускали на вахте, так как он не соответствовал фотографии в паспорте.
Геннадий Сидорович стремительно молодел. По его подсчетам, каждые сутки он возвращался по возрастной шкале на год назад. В организме появилась легкость, буйная шевелюра требовала расчески, а не влажной ладони, почти каждая женщина вызывала в нем желание приухлестнуть за юбкой.
-Батюшка! – примчался он в церковь, - спасайте!
-Прихворал или какой другой недуг случился? – поинтересовался священник.
-Хуже!
И он рассказал о странности.
Священник только развел руками, в его практике такого не случалось.
Руками разводили и врачи. Выцедив из Геннадия Сидоровича литр крови, они так и не поняли, отчего все так происходит.
Знахари и знахарки жгли в пламени свечи его волос, смотрели в стеклянный шар, бормотали заклинания, но тщетно – он продолжал молодеть.
Его постоянно тянуло на женский пол. Он ушел из дома и целыми днями пропадал то в барах – подкожные стариковские накопления его хорошо выручали, то в чужих постелях. Не пивший и не куривший лет с 50, он теперь пристрастился и первому, и ко второму. Дети и внуки ему стали неинтересны, его не узнавали прежние друзья, зато новых появилось превеликое множество.
Однажды, в крепком подпитии, он пожаловался случайному собутыльнику на происходящее.
-Так радуйся! – хлопнул тот его по плечу. – Тебе дана возможность прожить жизнь заново!
-А я не хочу! – взвыл Геннадий Сидорович.- В свои шестьдесят у меня было все: жена, дети, внуки, высшее образование, работа. Я вел здоровый образ жизни и наслаждался возрастом в меру своих заболеваний. Меня ценило начальство, уважали друзья. А теперь что? Начинать все заново? Заканчивать школу! Поступать в вуз! Жениться! Пахать на нескольких работах, чтобы сначала вырастить детей, потом помогать внукам! И совершать одни и те же ошибки! Не хочу!!!
Свой десятилетний юбилей Генка встретил в кругу таких же, как он, пацанов, гоняя мяч в каком-то дворе.
-Геночка, как ты? – склонилось над ним взволнованное лицо жены. – Тебе что-то страшное приснилось? Ты кричал во сне.
Подхватившись с дивана, Геннадий Сидорович кинулся в ванную к зеркалу – все было на месте! Редкая шевелюра, мешки под глазами, морщины и, главное, на него смотрело лицо шестидесятилетнего человека.
-Это самый главный подарок к юбилею, - облегченно подумал он, возвращаясь в спальню. – Молодеть в нашей стране чревато. Даст Бог, я через три года выйду на пенсию, но кто знает, что будет лет через пять или десять? Вряд ли что-то хорошее, а пенсии могут и вовсе отменить.
Он прижался к теплому боку супруги, обнял ее крепко и, счастливый, уснул без всяких сновидений.