(Повествовательный рассказ, мысли вслух)
Я варю кофе, и читаю Ремарка «Триумфальная арка», - никогда не читал данного автора, но слышал о нём.
Меня мало интересуют зарубежные литераторы, да и наши российские тоже.
С первых слов романа «Триумфальная Арка», я почувствовал в повествовании наигранность и ложь. Про себя решил: уж, коль я не читал данного автора, то постараюсь «добить» начатый сегодня роман, нынче же зимой. Вдруг будет интересно, вдруг увлечет, … зачитаюсь, - но это вряд ли.
Как было в ту зиму: Чехов мне попался, 12 томов брошенных в городе Очёр, в детской библиотеке, на подоконнике в коридоре, прямо у входа. Осилил я, всего ничего, полных два тома, на третьем споткнулся… да так и не взялся больше за Чехова.
А как взяться, когда глупость, и пошлость, и не смешно, - всё об одном и том же: о плохой, непорядочной, гадкой русском душе, ну и житье бытье само собой.
Думаю, самое паршивое для писателя: трындет об одном и том же, не менять своего отношения к тому, что пишешь, о том, что видишь, - ведь Мир так изменчив. Мир всегда в движении, … одни человеки спят, - будто зима вечна.
Взять, как пример меня, - у меня, и о том, и о сём, и о пятом, и о десятом, - то есть всегда интересно. Я даже, когда своё перечитываю, скажем «Полигон для сумасшедших» ржу как коняка, ну очень смешно, хоть конечно, себя хвалить некрасиво.
Дело тут не в скромности, а в том, как надо, и как не надо. Ставь всегда читателя на своё место, … или не ставь, - я вот никогда не ставлю. Потому, как пишу чисто ради себя, для себя, и ни для кого больше! Ну, может быть ещё мои дети, внуки, правнуки, и пра-правнуки прочтут. Хотя, конечно вряд ли, не станут читать, - у них свои интересы, и дела у ни тоже свои. /… потому как всё изменяется, движется, - Мир так изменчив/.
Ну да ладно, у меня тут Ремарк, … решил «Триумфальную Арку» от корки в корку прочесть, … я одним глазом смотрю в металлическую кружку с кофе, а другим в томик Ремарка, - читаю и смотрю, читаю и смотрю...
Правильно заварить, запарить кофе, чтобы не убежало, это значит не испортить день. А это для меня важно.
Хотя конечно, какой день? - стрелки на часах показывают полвторого пополудни, какой уж тут день, быстрее ближе к вечеру, январь всё же, зима.
Вот уж как две недели подряд, я ложусь спать в три, четыре часа ночи, а то и до пяти кукарекаю. Я тут приноровился смотреть по тырнету английское, историческое кино, - никогда не смотрел.
Фильмов снятых в Голливуде, Англии и Франции не очень много, я говорю о хорошем кино, художественном, а не о всякой лабуде.
Кино, те, что хорошие, в основном про королей, королев и придворных. Как они там, в прошлые, не очень далёкие времена друг дружку почем зря мочили, - ток пыль столбом, жуть!
… кофе поспело. Я прикрыл кружку крышкой от кастрюльки, поставил всё это хозяйство на теплую печь, - пусть доходит.
Печь я топлю, как темнеть начинает. К этому времени в мастерской уже прохладно, градусов 18-19, для меня, пожилого, очень пожилого человека, но молодого писателя, сочинителя, на 62 году, это уже холодно, руки зябнут, и спина тоже.
Комфортная температура 23-24 градуса. Тепло, и краска достаточно мягкая, эластичная для письма.
Я пью кофий, попутно рассматриваю картинки в компе, где у меня собраны, почитай все сколько-нибудь значимые художники Мира. Рассматривать картинки дело занятное и весьма полезное для художника, - конечно если он Художник, а не тот, кто желал бы быть таковым.
Оно ж как: если Господь поцеловал в темя, то непременно будешь, а если нет, то хрен вам собачий на воротник. Мне как поцелованному, не знаю уж куда, толи в темя, а всего быстрее, пинком под зад благословение полученному, сильно уж тошно смотреть на всех этих желающих припасть к благости. И самое, что безобразное, что эти неумейка, коих бессчетно, прямо до черта, оскорбляют, мешают, и всячески вредят поцелованному, или пнутому, - да пёс с ними, у меня тут история не об этом, а о том, и о сём, и прочем.
... я продолжаю попивать кофеёк и попутно рассматриваю картинки, и вдруг ловлю себя на мысли: а вот гляди ж столько полно картинок, прям тучи… и основную массу среди картинок занимает женский пол.
Раньше я на сей факт внимания не обращал, ну бабы и бабы, что с них взять окромя молока, … а тут вдруг подумал, и обратил внимание, - удивительно.
Допустим, вот если бы я был женат в шестой раз, то непременно, эта жена, шаркалась бы у меня за спиной, ходила, шуршала, а порой и приставала даже ко мне старичку, со всякими своими хотелками. Как тут сосредоточишься на творчестве-созидании. Нет, это точно, баба Художнику, истинному Художнику совсем ни к чему, - одна помеха да и только.
Я понимаю, когда человек молод: гормоны там, влюблённость, лютики, цветочки. Опять же дети, - дело хорошее, богоугодное. Да и лики женские бывают весьма милы, и привлекательны, особенно, если поцеловать, или того пуще, на холст срисовать, - не налюбуешься.
А прикинь, дорогой читатель, у тебя, над тобой, день и ночь шаркается, некрасивая, вся обвисшая, или того хуже, жирная, плохо пахнущая мегера, которой, и так не так, и этак не то совсем, - какие уж тут произведения, кошмар один и пакость.
Вот и выходит, что Бог и об этом, обо мне побеспокоился, за меня всё решил. Аминь.
14.01.2019 Очёр.
Альфиза Мубараковна. Автор: КАндинский-ДАЕ А.О.