Косорукий 6 глава

Николай Крутько
       До окопов противника разведгруппу сопровождали саперы, только они знали все проходы через свои и немецкие минные поля, привыкшие к ночным ползаниям на брюхе они шустро шныряли впереди нас, прощупывая дорогу и проверив подползали  к нам и снова извиваясь ужами быстро и уверенно вели нас в сплошной темноте обеспечивая нам безопасный проход.  Ночь благоволила нам своей суровостью, на небе не было ни одной звёздочки, луну закрыли косматые чёрные тучи, ветер гнал по земле снежную позёмку с острыми колючими снежинками которые покалывали лицо и попадая в глаза, заставляла нас щуриться.  Сапёры привычными уверенными приёмами перекусывали в нужном нам месте колючую проволоку заграждения и придерживая концы пропустили нас вперёд, потом аккуратно соединили её за нами и растворились в темноте смешавшись с позёмкой. Нам предстояло самое опасное перейти незаметно окопы, мы немного залегли стараясь угадать, где стоят часовые и определив их местонахождения уверенно перемахнули немецкие окопы и пригибаясь спустились в ближайший овражек по которому мы вышли в лес, на дороги можно было не рассчитывать, так как командир сориентировался по компасу и повел нас только ему ведомому маршруту, стараясь как можно быстрее удалиться от линии фронта. Благо было то, что снег ещё был не глубокий, а позёмка на прочь заметала за нами следы.
 Командир не давал нам ни минуты отдыха, всё вёл и вёл свою группу вперёд, Шторц начал сдавать, тяжело дышал, шатался и не уверенно ступал, Степанов подбежал к нему, снял с его спины в общем то не тяжёлый рюкзак, повесил его на плечи впереди на грудь, как запасной парашют и группа уверенно рванула вперёд.  Оглянувшись назад командир заметил это, остановился и приказал Степанову отдать вещмешок обратно Шторцу, он объяснил, что это не на учениях, мы идём по территории занятой врагом и в случае чего как ты будешь стрелять. Отдохнувший Шторц, больше уже не отставал от группы, тем более они вышли на лесную заброшенную дорогу, по которой было бежать хорошо, а когда она их вывела на наезженную дорогу, то вообще было легко, но хорошее было не долго забрезжил рассвет и впереди с натуженным гулом моторов встреч им двигался какой то транспорт.  Наша группа скрылась и залегла в лесу по ходу со стороны водителя, по дороге проехало три тяжёло нагруженных немецких грузовиков с  тентами и не большой охраной, очевидно немцы накапливали запасы продовольствия, снаряжения и боеприпасы перед празднованием Рождества.  По дороге передвигаться стало  опасно, командир сверился по компасу и вновь мы торили свой путь по лесной пересечённой местности, по которой бег заметно замедлился, ноги стали как ватные, глаза от сильной  усталости на ходу закрывались, почувствовалось  ещё и не совершенство немецкого обмундирования в частности сапог, хотя они были добротные и крепкие, но в их широкие голенища постоянно попадал снег, где он таял и носки намокали, по этому из за такого фасона эти сапоги напрочь лишены применения портянок.
  Степанову всё чаще и чаще приходилось направлять за плечи вымотавшего в этом марш-броске Шторца, он вообще бежал с закрытыми глазами, сон и усталость валили его с ног, как вдруг Иван  увидел поднятую вверх руку командира, обзначавшую внимание, группа рассредоточилась и залегла, командир показал, впереди чернели деревенские строения, на огородах небольшие стожки сена и разделящие межи изгороди из жердей.
 С рассветом из этой маленькой деревни не прозвучало ни единого звука и не было никакого передвижения, командир подозвал к себе Степанова и Шторца и приказал осторожно разведать
обстановку, сняв маскировочные белые халаты, они быстро перескочили через забор и важно вышагивая вышли на улицу, никаких следов пребывания в крайних домах не было, и как только они увидели незаметные тропки от колодца к нескольким домам, они приняли другую тактику, подошли к воротам и начали сильно стучать в ворота, а Шторц сильно кричал по-немецки, держа автомат на изготове.
 За воротами послышался скрип сенных дверей, шарканье нерасторопных ног, и на конец, старческий голос произнёс:
-Кому же в такую непогоду не сидится в хате?
 А когда снял задвижку с ворот, тут же во двор ввалились два озябших немца. Причём кричал не старший по званию, а простой солдат, переплетая немецкие и коверкая русские слова:
 - Почем дольго не откриваль?  Ест кто на постое?
 - Да нет никого, один я.
Заходя в избу, немец долго что-то кричал, дулом автомата приоткрыл занавеску на печи и проверил везде даже открыл сундук и потыкал дулом в лежащие в нём летние вещи старика.
Затем начал расспрашивать старика:
 -Кто есть староста? Сколько человек живёт здесь?
Старик охотно рассказал, сколько людей проживает в этой деревне, кто староста и где он и с кем находится и что у него есть телефон.
Потом кричащий немец, сделал знак усевшемуся на скамейку старшему по званию и они вышли во двор, долго ходили по всем сараям и конюшням, где стоял откормленный конь, рядовой немец не унимался, пинал какие-то ведра, перебирал сбрую висевшую на гвозде и затем вышли за ворота, причём незаметно за собой этот крикливый немец, заровнял за собой следы на снегу.
 -Ну, ты Анкель, в самом деле напугал этого старика, доложим Вайсу, пусть думает, но отдохнуть нам необходимо силы на исходе.
Степанов доложил Вайсу, стоявшему прислонившись к стволу дерева, Белуженко и Лазур, безмятежно спали сидя в сугробе.
Раздумывать Вайсу было некогда, он дал команду остальным снят белые маскхалаты, снял и сам, уложили все в вещмешки и тем же маршрутом, с двух сторон подошли к дому старика, следов выхода из дома ни с огорода ни из калитки не было.
 Шторц снова стал кричать и стучать автоматом по воротам, Степанов наблюдал за дверью через щель, старик более проворней уже не спрашивая, кто там, открыл задвижку калитки и впустил кутавшихся от холода и пронизывающего ветра людей.
 Офицер что-то сказал по-немецки, этому неугомонному немцу и он снова облазил все надворные постройки, потом зашёл в дом и доложил по немецки, что всё в порядке, снял рукавицы и начал греть руки от печки, потом закричал на старика:
-Почему холёдно? Печка не грейт! Шнель за дрова!
Офицер приказал, крикливому немцу сходить вместе со стариком.  И когда они вышли, приказал:
 -Степанов и Лазур отдыхать, Белуженко на скрытное охранение, вслушиваться в каждый шорох, не спать на посту, облачиться в маскхалат и каждый час обходить вокруг дома, через два часа сменит Лазур.
 И когда старик принёс дрова, Белуженко в полном снаряжении незаметно заступил на пост.
Офицер внимательно следил за стариком, видел его уверенные расторопные движения и заметил, что он тоже взглядами изучает своих постояльцев, растопив печь, он достал с полки завешанной цветастой занавеской, хлеб, несколько головок луковиц, шмат сала и горшок с вчерашней картошкой в мундире.
-Вот угощайтесь, господин офицер.
-Danke gut! Сказал офицер и знаком пригласил к столу сидевших на скамейке Степанова, Шторца и Лазура. Сняв каски, они подсели к столу, Степанов взяв нож и хлеб и как делал это всегда стал нарезать хлеб, офицер обратил внимание, как старик выразительно посмотрел на Степанова.
Посмотрел в глаз старику и на чисто русском языке сказал:
-Мы не те, за которых себя выдаём, нам нужно отдохнуть и о нашем пребывании не должен знать никто, иначе нам придётся…
 -Понимаю, -ответил старик:
 -Я давно заметил что вы русские, трое из ваших не знают немецкий язык.
 -Хорошо, что вы в мою хату постучались, а вот через три хаты от меня живёт полицай, а староста от него недалеко.
 Больше во время еды не было сказано ни слова.  Хотя после завтрака старик, которого звали Харитон Никитич, разговорился.
Через два часа Лазур, спрыгнул с печи надел свой вещмешок на плечи, заиндевелый Белуженко заскочил как ошпаренный, быстро сбросил сапоги поставил их сушиться на загнётку и быстро на печь.
 Старик внимательно проследил за быстрыми действиями солдата и подошёл офицеру.
 -Могу ли я вам в чем либо помочь, вижу у вас важное задание.
 -Нам нужно в город старик.
 -Так я вам помогу, у нас завтра тот полицай должен везти продовольствие в город, а он запил староста сейчас подбирает, кого бы ещё послать, мне нужно сходить к старосте и дать согласие.
 Вайс, подумал немного.
 -А можно ли тебе верить старик?
 -Ладно, пойдёш к старосте, когда стемнеет.
И когда стемнело, Вайс, разбудил Степанова, и велел проследить за стариком, который пойдёт к старосте, он оделся в маскхалат и незаметно скрылся в темноте, затем он подозвал старика и предупредил его, что если что, то знай что не только ты а и все твои родственники пострадают, которые находятся в эвакуации в Самаре.
 Старик дрожащим голосом переспросил: 
-А откуда вы знаете, что они там?
Вайс, просто чутьём разведчика сложил рейбус из того малого, что успел рассказать старик о своих дочерях которые бросив его одного упрямого перед самым приходом немцев, взяв внуков успели эвакуироваться и связь прервалась.
-Мы всё знаем. Уклончиво ответил Вайс.
Идите к старосте и возьмите у него аусвайс на провоз продуктов с вашим сопровождением.
Через половину часа старик пришёл грустный и доложил, что его посылают с этим полицаем, на двух санных упряжках. Аусвайс выписан на меня и показал его Вайсу.
-Да ничего страшного.
 Задумчиво произнёс державший эту бумагу офицер.
Вскоре появился Степанов, который доложил:
 -Всё проверил, даже слышал разговор старика со старостой, всё нормально, но только его посылает с полицаем, который проводит всё время в компании разгульных женщин на краю деревни.
 -Этот нам не помешает, а даже лучше.
 -Степанов, пока я отдыхаю, ты  за старшего, вести наблюдения и за старостой и за полицаями, в случае чего немедленно докладывать.
 Вайс,  проснулся в точно назначенное им время, за час до рассвета, когда хозяин Харитон и свободные от несения службы разведчики ещё спали, он быстро умылся и над ушатом с помощью Степанова поливая ему из ковшика помыл голову с мылом и освежился терпким немецким одеколоном.
А когда Харитон кряхтя слазил с печи, где спал вместе с разведчиками, Вайс сказал ему:
- На повороте от деревни в трёх километрах при въезде в лесок остановишся, яко бы поправишь на лошади сбрую, полицая застрелишь вот из этого нагана.
И дал ему наган выпуска 30-х годов.
-Обращаться с ним умеешь?
-Приходилось.