Псалмы - это послания. От кого, откуда - не имеет определяющего значения. Значение имеет принимающий послания, то есть - ты. Если ты их принимаешь, они - к тебе и для тебя.
Послание 6.
"Господи! не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоём наказывай меня."
Давид боится гнева Божьего, для него это «полынь и желчь» в его страдании и несчастье, и он молится. «Непрестанно молитесь... Духа не угашайте» - даёт наставление о том же Апостол Павел.
Давид не просит, чтобы Бог его не обличал и не наказывал, так как знает: кого любит Господь, того наказывает.
Он принимает обличение и наказание, если Творец обличает и наказывает как отец, и при этом благоволит к своему сыну. Страдания телесные будут переносимы, если будет даровано утешение для души. Пусть сотрясаются кости, только бы сокрытие лица Божия не причиняло невыносимую душевную боль.
"Помилуй меня, Господи, ибо я немощен; исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены;"
В ряде не синодальных переводов используется вместо «немощен» слово «несчастен». Несчастье и есть немощность в страдании.
Давид просит милости, ибо уверен, что всё есть Бог и всё от Бога, и только в милости Его и исцеление, и спасение.
"и душа моя сильно потрясена; Ты же, Господи, доколе?"
Мольба об исцелении выразительна и красноречива. Но какое исцеление желанно псалмопевцу?
Стихи этого псалма – голос сокрушённой души, находящейся в великих страданиях. Псалмопевец знает и верит, что страдания посланы для пробуждения совести и исправления порочности.
Он чувствует, что Господь медлит. Это вызывает в его памяти грех, и он рассматривает это как знак недовольства Божьего, а это – потрясение для души, стремящейся к праведности.
Лишь это лишает душу возможности жить и действовать. Тот, кто стремится к благодати и наслаждается ощущением близости Бога, испытывает муку, когда Он удаляется. И просит не оставлять его без возможности чувствовать Творца рядом, без приятных воспоминаний о Его благе, ибо это будет ад для его души.
Сам Спаситель, ощущая в момент совершения Крестной Жертвы мрак перед преисподней, куда должен был «спуститься» для искупления, воскликнул громким голосом: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»
"Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей,"
Единственная надежда Давида – упование на милосердие Творца. Опыт «общения» с Господом подсказывает ему, что Бог особым образом хранит «внутреннего человека» и его благие стремления; при этом Всевышнего мало волнует тело. И Давид просит избавить от греха душу, – спасти её к жизни.
Из этого стиха можно взять для себя наилучшее из кем-то произнесённых ободрение в молитве: «Спаси меня ради милости Твоей».
"ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?"
Если буквально рассматривать этот довод в пользу исцеления, то он имеет смысл только относительно тела.
Но само по себе тело и не может возносить хвалу! При жизни это телу не надо, а в гробу – так в принципе невозможно. Поэтому и это моление касается души и духа.
И это не что иное, как намёк на позже раскрытое Христом откровение, по которому спасённые Им после смерти оставляют своё земное тело, чтобы быть с Ним, или, точнее – в Нём. Верующий не попадает в преисподнюю для сна души, но, сохранив сознание, существует в присутствии Господа, чтобы славить Его. Славить Творца, по сути, и значит – открываться Его свету, восходить духом до Его высоты, менять наслаждения этого мира на то, чтобы насладиться Им, Его величием.
Или, другими словами, так изменить использование Его величия, чтобы это стало святостью.
"Утомлён я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе моё, слезами моими омочаю постель мою."
Вместо «слезами моими омочаю постель мою» в переводе Теилим звучит «истаивает от слёз моих постель моя».
Постель, истаивающая от слёз – не только поэтический, но и духовный образ.
В этом смысле слёзы есть проявление пассивного участия в исправлении, то есть духовной слабости человека, его души.
Сказано: «Творец роняет слёзы в Большое море» потому что не может за человека сделать исправление. Человек должен захотеть исправиться, но не желает этого, и Господь страдает от этого ещё больше, чем сам человек, и роняет слёзы, а слёзы Творца – это свет в непроявленную темноту мира.
"Иссохло от печали око моё, обветшало от всех врагов моих."
В переводе Теилим это звучит «Истлело от огорчения око моё, вырвано оно из-за всех врагов моих», что сильнее отражает глубину страданий псалмопевца и указывает на более глубокий смысл, а не только то, что его зрение ослабло из-за невыносимых притеснений всех врагов.
Давид, дерзнувший сразиться с Голиафом, противостоявший многочисленным и могущественным врагам, предстаёт в слезах от осознания своего греха и ощущения божественного гнева.
Не может праведник так скорбеть из-за внешней беды, но может тогда, когда грех тяжёлой ношей лёг на его совесть. Его душа поражена ощущением того, что Бог отступил от него, и он лишился духовного видения, которое ранее приобрёл.
Иисус в Гефсиманском саду рыдал кровавыми слезами и воскликнул: «Душа Моя скорбит смертельно», когда предчувствовал страдания, которые Ему предстояло претерпеть для искупления всех грехов всего человечества. Отнюдь не физические страдания, ведь для этого нужно было «пропустить через себя» весь «негатив», весь энергоинформационный «беспредел», окутавший обитель человечества под названием Земля.
"Удалитесь от меня все, делающие беззаконие, ибо услышал Господь голос плача моего,
услышал Господь моление моё; Господь примет молитву мою."
Излив свои прошения Богу, отдав Ему свою ситуацию, Давид в душе обретает уверенность в благоприятном ответе, ведь он на опыте уже испытал действие благодати. И на наших глазах его печаль превращается в радость.
Радость - это работа, совершаемая в душе Божьей благодатью.
"Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно."
В приведённом синодальном переводе, по-видимому, для усиления добавлено «жестоко», в других переводах говорится «сильно». «Возвратятся» – значит отступят, – и постыдятся.
Повторное использованное Давидом понуждение врагов именно к стыду вполне можно воспринять и как молитву об их раскаянии и обращении.
Они злорадствовали, когда он был повержен в духе, но зло бумерангом обращается на своего метателя, у которого остаётся только возможность «поймать» своё зло раскаянием, иначе он сам будет поражён.
Вообще-то призывы, которые многократно звучат в молитвах Давида, направлены не на то, чтобы подстрекать Высшую силу что-то сделать для него лично. Он не понаслышке знает законы Творца. Он использует такую «методику» для того, чтобы побудить к исправлению, к действию самого себя.
«Давид извлекает максимум из того, что знает, чтобы соткать из света этого знания чудесную ткань своих молитв» - свидетельствует один из признанных толкователей Святого Писания Уильям МакДональд.
В своих псалмах он посылает проверенный рецепт того, как вылечить душу, лишившуюся присутствия духа.