- А-а... проснулась, изменьщица! – мстительно бросил супруге Прохор, - даже не говори ничего, слышать не хочу.
Наталья вопросительно посмотрела на мужа и промычала что-то нечленораздельное.
- Молчи лучше, я щас злой, как чёрт.
Он свесил с кровати ноги, почесал за ухом затылок и грозно уставился на жену.
Наталья обалдело смотрела на него со своего дивана:
- Ты, Проша, ударился об чего? Аль тебе, старый, мозги отшибло? Буровишь, не пойми чего!
- Как же, как же, я твоему хахелю полночи рожу чистил, а ты, с-с… как бы помягче выразится, в одной рубахе смылась! Показал я ему Кузькину мать. Отделал паразита, мож и помер уже!
- Сбрендил, - ахнула Наталья, испуганно закрывая ладошкой рот.
- Я те покажу, сбрендил, изменьщица, - уже неуверенно произнес Прохор, - а где это мы с тобой были? Он, кряхтя, поднялся и заковылял к туалету.
- Заспал, старый, - ахнула Наталья вслед, - да мы уж третий день никуда нос не кажем – мороз на улице. С кем ты сражался, придурок? Надо же такое присниться… изменщица! Ишь что придумал. Раньше надо было ревновать, когда молодая была, лет шестьдесят пять назад, а сейчас и приворота не надо. Верность - она растёт и растёт, с годами!
Точно сбрендил, - затихая, продолжала ворчать Наталья, - трусы наизнанку надел, таблетки на ночь не выпил и заснул в кресле с пультом от телевизора. Вцепился – еле вытащила.
- Наверное и впрямь приснилось, - мрачно выдавил Прохор, - а всё оттого, что до полночи шоу Соловьёва глядел про выборы на Украине и как Белый дом голодает. У них там очередь за бесплатными бургерами. С голодухи ультиматумы нам пишут, мать их!
А ты бургеры эти ела? Хороши, чи нет? Дрянь, наверное, раз ими голодных кормят.
- Не знаю, не видала… тож в Америке, а ты бы поменьше каши на ночь наворачивал – тогда никакая чертовщина не приснится. Изменьщица - ишь чего выдумал!