Андрей Анисимов
Право Первопроходца
рассказ
Корабль мне попался плохенький: маленький и старый, но и то было большой удачей. В самый разгар Великого Исхода раздобыть что-либо более или менее годное, да ещё за такую цену… Нет, мне действительно повезло, хотя и пришлось вложить в эту развалюху уйму денег, чтобы привести её в божеский вид. А приводить в норму надо было чуть ли не всё: начиная от корпуса, изъеденного, точно оспой, следами от ударов бесчисленных микрометеоритов, до дюз, исполосованных изнутри канавками, пропиленными в термостойкой керамике струями раскалённого реактивного выхлопа. И всё же, несмотря на плачевное состояние судёнышка, оно было не кучей заготовок, которые ещё предстояло собрать в единое целое где-нибудь под Барнаулом, Кейптауном или Вторым Токио, и не номером, под которыми все числились в огромной очереди, ожидая когда подойдёт их черёд обзавестись подходящей посудиной, а реальным кораблём, который хоть и дребезжал и скрипел всеми своими составляющими, всё же мог перемещаться в пространстве. В общем, вы поняли, как мне подфартило…
Идя на эту сделку я руководствовался простым принципом: «лучше посредственное сейчас, чем хорошее послезавтра», делая упор на то, что смогу, в конечном итоге, выиграть немало времени и существенно опередить двигающуюся черепашьим темпом очередь… Поэтому, едва представилась возможность обзавестись этаким вот железным чудовищем, я не раздумывал ни секунды. Время тут играло особую, можно сказать решающую роль. Ежедневно десятки и сотни больших и малых судов уходили в пространство на поиски подходящих для обитания планет, и любое промедление грозило безнадёжным отставанием, ибо границы исследованных областей раздвигались с такой скоростью, что вскоре для того, чтобы выбраться за их пределы нужно будет нестись во весь опор месяцы напролёт.
Мысль, что пока я тут, на старушке Земле, вожусь с барахлящими гравитаторами и исправляю силовые фидеры, стартовавшие раньше занимают одну планету за другой, действовала на меня как удар кнута, заставляя работать не покладая рук. И такой я был не один. Тысячи других людей вокруг меня лихорадочно готовили свои корабли к прыжку в бездну, беспокойно поглядывая на соседей – не отстать бы.
На то, чтобы перетряхнуть внутренности моей посудины понадобился месяц; целый месяц выматывающего труда и тревоги, которую вызывал вид стартующих кораблей и сообщения бортового информатора. Новости были самые разные, но большинство - посвящённые Исходу. Сообщалось, в частности, о открытии удивительного района в одном из галактических рукавов, где количество пригодных для жизни человека планет было куда больше среднестатистического, о том, что одно удачливое семейство сумело застолбить сразу две очень перспективных планеты, а два других едва не перебили друг друга, одновременно наткнувшись на один очень привлекательный мирок… Или о том, что в горных районах Азии готовятся к пуску шесть огромных сборочных заводов, долженствующих удовлетворить безумный спрос на космические транспортные средства. Помимо прочего, ещё несколько крупных предприятий, занимавшихся ранее выпуском самой разнообразной продукции, решили перепрофилироваться на производство космических кораблей. В итоге всего вышеперечисленного ожидалось резкое снижение цен, и, как следствие, многократное увеличение оттока переселенцев.
Стоит ли говорить, что от таких вестей мне и вовсе становилось не по себе. Так что последнюю неделю перед отлётом я спал не больше трёх-четырёх часов в сутки и работал как проклятый. Когда корабль был готов, я загрузил всё необходимое, заправился рабочим веществом для преобразователя и, наконец, стартовал… вместе с ещё пятью сотнями других разнокалиберных судов искателей счастья. Столь грандиозный размах экспансии ныне никого особенно не удивлял, а вот лет пятнадцать-двадцать назад о такой массовой миграции в космос никто и подумать не мог.
Тогда человечество ещё теснилось на родной планете, постепенно осваивая Солнечную систему и испытывая немало неудобств от перенаселения. На Земле становилось тесновато, многие районы уже давно превратились в зоны сплошных застроек, что, разумеется, не самым лучшим образом сказывалось на сельском хозяйстве и экологии вообще. Города появлялись даже там, где раньше их никто и не планировал строить: средь морей, используя для основы любое мелководье, а так же в Гренландии и на Южном полюсе, лишившихся из-за потепления климата своих ледяных панцирей. Пустыни давно орошались и засеивались, вовсю использовалась гидропоника, «карманное» земледелие, озеленившее своими «висячими садами» все мало-мальски пригодные горные кручи, в океанах одна за другой появлялись плавучие плантации и одомашнивались морские животные, а продовольственная проблема, как и проблема перенаселения, оставалась крайне острой. Это был заколдованный круг: чем больше едоков, тем больше нужно продуктов, но для их производства необходимы были дополнительные площади, стремительно занимаемые всё теми же едоками. Увеличение численности населения заставляло потесниться сельхозугодия, и едва хрупкий баланс потребления и производства нарушался, немедленно принимались меры по расширению посевов и ферм, которые через некоторое время всё равно вынуждены были уступить перед натиском урбанизации. Это странное противоборство, взаимовыпихивание, шло с переменным успехом, однако жилмассивы, тем не менее, медленно, но верно выигрывали сражение.
Учёные день и ночь ломали над этими проблемами головы, но какие проекты они не предлагали, в конечном счёте, единственной возможностью справиться с ними оказалось переселение в иные миры.
Оно, конечно, шло, шло постоянно, но невероятно вяло. В основном из-за несовершенства транспортных систем, ну и, разумеется, из-за непригодности планет Солнечной системы для нормальной жизни. Приходилось строить закрытые города и сложные системы защиты от враждебной внешней среды, что, естественно, сильно сдерживало расширение внеземных колоний. А искать подходящие миры среди звёзд, опять-таки, не позволяли маломощные и весьма ограниченные в плане мобильности корабли с двигателем на химическом топливе, - ещё одна проблема, над которой бились лучшие конструкторы и инженеры системы.
Всё изменилось с появлением конверторных двигателей. Маленькие, но чудовищно мощные, они позволяли брать на борт куда больше груза и транспортировать его в десятки и сотни раз быстрее и дальше прежнего. Колонии на других планетах стали расти как грибы, а безнадёжно далёкие солнца вдруг оказались на расстоянии вытянутой руки. Самым важным следствием этого прорыва стало обнаружение у многих звёзд планет, среди которых оказались и планеты с условиями вполне приемлемыми для проживания на них человека.
Проблема, казалось, начала решаться. Уставшие от вечной сутолоки и тесноты стремительно растущих городов переселенцы летели к неведомым мирам – к зелёным лугам, по которым вскоре должны были бродить тучные стада, пьянящему свежему воздуху, благоговейной тишине и бескрайним просторам, где можно свободно заниматься своими делами никому не мешая и не стесняя самого себя…
Всё было так. Однако поток переселенцев оказался не столь уж и большим как ожидалось. Человечество, которому, казалось бы, открыли ворота во Вселенную, почему-то не желало дружно ринуться на освоение целинных миров, продолжая суетиться и толкаться на старой, уставшей от огромных человеческих толп планете. Люди не очень-то спешили покидать свои дома, несмотря на очевидные выгоды от переселения. Не помогали ни щедрые посулы и льготы, ни радужные перспективы, ни всё усугубляющиеся проблемы, связанные с перенаселением. Одни просто боялись лететь неведомо куда, другие не желали менять свою родную планету ни на что другое, третьи колебались, не зная на что решиться… Были и другие, которых удерживали совсем другие причины. Там будет то же самое, что и здесь, говорили они. И очень скоро. Те же города, теснота и вонь, неумолкаемый гомон и пейзаж основными составляющими которого будут сталь, бетон и стекло (противники урбанизации). Это будет просто кусок огромной империи Земли, с тем же социальным строем, законами и всем остальным (опальные политики, анархисты и прочие Несогласные). Опять рядом будут арабы (или марокканцы, или китайцы, или евреи, или цыгане и т. д. – в зависимости от ориентации расовой и национальной нетерпимости), мусульмане (либо католики, или же буддисты, индуисты, иудаисты … – то же самое, только в отношении религии), будут доставать своими нравоучениями (бунтарская молодёжь), и вообще мельтешить перед глазами (просто отшельники). Какой смысл?.. И продолжали заниматься своими делами, равнодушно глядя, как в небеса возносятся серебристые тела ракет.
Чтобы сдвинуть всех их с насиженных мест, нужен был какой-то стимул. Сильный побудительный импульс.
Правительства крепко призадумались, но вопрос решили. И весьма оригинальным образом. Отныне каждый, наткнувшийся на необитаемую планету, получал на неё все права собственника и волен был распоряжаться на ней как ему заблагорассудиться. После долгих колебаний и дебатов закон, получивший название Право Первопроходца, был принят.
И тогда началось настоящее безумство. Люди сломя голову бросились в космос, благо к тому времени четырёхместный корабль с конверторным двигателем стоил не намного дороже, чем в давние времена небольшая яхта. И ещё бы не броситься. Если раньше, всё на что они могли рассчитывать – так это участок, пускай и очень большой на какой-нибудь колонизированной планете, то сейчас всё обстояло совсем иначе. Целая планета, шутка ли?! Стремление сорвать такой куш, и боязнь попасть к шапочному разбору, вырывали из привычного течения жизни даже самых флегматичных и робких. Земля и её многочисленные колонии буквально взорвались тысячами стартов, и от их космических причалов, подобно осколкам разорвавшейся бомбы, во все стороны хлынули космопроходцы.
Так всё начиналось. Почти четверть века назад. За эти годы космос изменился до неузнаваемости; область заселённая человеком расширилась неимоверно, и продолжала расширяться фантастическими, постоянно убыстряющимися темпами. Именно поэтому нужно было спешить.
Первый килопарсек я промчался, не останавливаясь ни на минуту. Эта зона была заселена ещё в первые годы экспансии, и искать тут незанятую планету было совершенно бессмысленно. Здесь преобладали миры самые «пёстрые» по характеру населения и самые консервативные по формам организации и управления. Иначе говоря, там жили те, кто ушёл в космос до принятия Права Первопроходца, и не успел ещё принять участие в великой галактической погоне за удачей.
Дальше начинались миры поэкзотичнее. Население их уже не отличалось такой «разношерстностью»: каждая планета являла собой пристанище для поселенцев определённого типа, объединённых, где родственными узами, где общей верой, пристрастиями, политическими взглядами, или ещё чем-то другим в этом роде. На такой основе возникали поселения самые невероятные по общественному устройству и экономической системе.
Кто только не селился на этих планетах. Семейные кланы, религиозные секты, сексуальные меньшинства, полоумные виртуалисты, стремящиеся перетащить действия компьютерных игр в реальность, почитатели угрюмого Ким Кира и его «Рычащих» вместе со своим кумиром, витающие в облаках поэты, упрощенцы (жизнь на лоне дикой природы и никаких благ цивилизации), утописты, мечтающие создать райский совершенный мир, анархисты-абсолютисты, стремящиеся к полной и бесконтрольной свободе, и, наконец, обыкновенные бродяги, бросившееся в космос по зову своей бродяжьей души и без какой-либо конкретной цели...
Судовой информатор исправно снабжал меня нужной информацией, подчерпывая её из поистине бездонного Планетного Реестра, который, к тому же, едва ли не ежедневно пополнялся новыми записями. Последнее означало, что вылетевшие до меня искатели счастья находят подходящие планеты и регистрируют их, обозначая местоположение, которое тут же превращалось в светящуюся точку на моей навигационной карте. Эти точки наглядно показывали, как продвигаются дела. Судя по ним, два рукава галактики были уже заняты полностью, а кое-кто даже пытался обосноваться рядом с галактическим ядром. Если я правильно рассчитал, то впереди меня сейчас летело по меньшей мере две тысячи кораблей, и количество их постоянно сокращалось, по мере того, как они натыкались на кислородные планеты, совершали посадку, делали экспресс-анализ окружающей среды, регистрировали новый мир, и, таким образом, выбывали из игры.
Итак, Планетный Реестр рос и пух, а конкурентов, имеющих по сравнению со мной значительную фору в расстоянии и времени, становилось всё меньше и меньше. Вскоре я очутился где-то в восьмой или седьмой сотне, потом в полутысяче, а спустя ещё некоторое время вырвался в передние ряды.
Минута, которой я ждал столько долгих месяцев, наступила!
Передо мной лежал космос, неизученный, пустынный, настоящая целина, в которой я делал первую «борозду», зная, что не наткнусь ни на один газовый шлейф, оставленный впередилетящей ракетой; огромный кусок Вселенной, где меня ждала моя заветная планета. Преисполненный самых радужных надежд, я повернул к ближайшей звезде, которая горела на моих мониторах.
К сожалению она оказалась лишённой планет, равно как и вторая, и третья… У четвёртой обнаружилась планета, только совершенно никчёмная: просто голый каменный шар окутанный разреженной метановой атмосферой. Следующую звезду окружали настолько плотные метеоритные облака, что окажись здесь планета, жить на ней можно было лишь хорошенько зарывшись в грунт, дабы уберечься от сыплющихся с неба камней. Далее по курсу располагалось довольно большое «пустое» пространство, а потому я решил немного изменить направление, выбрав жёлтую звезду, одиноко светившую на краю маленького шарового скопления. Я успел преодолеть только половину расстояния до неё, когда понял, что опоздал. Кто-то, вылетевший одновременно со мной, и двигавшийся до этого параллельным курсом, тоже выбрал её в качестве объекта изучения, но чуть пораньше, обнаружив уютную планетку с идеальными условиями для жизни.
Эта весть расстроила меня чуть ли не до слёз. Приз был почти в руках, ещё немного и планета была бы моей. Всё решили какие-то считанные часы; может быть те самые, которые я, в один из дней подготовки, решил потратить на небольшой перерыв, потягивая пиво и болтая с другими будущими космопроходцами, или те, когда купившись на броскую рекламу, поехал на демонстрацию творения какого-то прохиндея, именующего себя «профессором». Творение это именовалось «детектором для обнаружения биоизлучений», которые, якобы, должны исходить от любой планеты, на которой есть органика. По утверждению «профессора», его детектор способствовал существенному уменьшению фактора случайности при обнаружении кислородных миров, что, естественно, давало большое преимущество любому, кто его имел, перед другими искателями. Детектор на поверку оказался простым шарлатанством, а у меня, в результате этой поездки, стало меньше наличности и я потерял чуть ли не полдня. Теперь это упущенное время вылилось в упущенную планету.
Кляня себя последними словами, я ринулся дальше, выжимая из своего кораблика всё что можно, с тревогой поглядывая на приборы контроля.
Надо сказать, что посудина у меня, и в самом начале полёта капризничавшая, теперь и вовсе «отбилась» от рук, грозя взорваться или развалиться на части в любую минуту. Я знал, что долго она не протянет, но надеялся достичь цели быстрее, чем ракета испустит дух. Каждый пройденный световой год был наполнен стонами, скрипами и натужным хрипеньем доносящимися из кормового отсека, и заставлявших сердце сжиматься от страха, когда они, вдруг, становились громче обычного.
В конце концов то, чего я опасался, произошло. Первым не выдержала секция ускорителей. Сплошная огненная струя за кормой неожиданно прервалась, возобновилась вновь, снова оборвалась… Сопло харкнуло последним сгустком плазмы и погасло. Наступившая тишина обрушилась на меня как раскат грома с ясного неба. Я опрометью бросился в двигательный отсек, страшась того, что увижу там. Мне представлялась груда оплавленных железяк, смердящих горелой изоляцией, но действительность оказалась куда прозаичнее. Преобразователь я нашёл совершенно целым, выгорели только разгоняющие соленоиды, что, впрочем, утешало мало. Ремонт этой части двигательной установки, да ещё в пространстве, представлял серьёзную проблему: трудно было даже предположить, сколько это потребует времени.
Я снова взялся за инструменты, преисполненный решимости бороться за свою мечту, какие бы трудности не выпадали мне на пути к ней. Последующие дни прошли словно в каком-то угаре. Я трудился не разгибая спины, практически не вылезая из отсека. Осознание того, что меня сейчас обходят, вызывало настоящие приступы злоречия. Никогда, наверное, корабельная начинка не получала в свой адрес такого количества столь изощрённых ругательств. Если б каждое моё слово превращалось хотя бы в одну калорию тепла, внутри всё раскалилось бы докрасна!
Торопясь с ремонтом я надеялся быстро наверстать упущенное, и только когда за кормой вновь возникла ослепительно-белая плазменная река, я понял чего мне стоила эта поломка.
Меня обошли, и как обошли!
Пока я, обливаясь потом, менял и балансировал соленоиды, не менее пяти или шести сотен новеньких кораблей вырвались вперёд, отодвинув границу неисследованных областей на добрый десяток парсек. Более того: пущенные недавно заводы на праматери Земле и многочисленных её колониях, начали выпускать куда более скоростные суда с усовершенствованным приводом, тягаться с которыми моей старушке было уже явно не под силу. Так что покуда я тащился на своей развалюхе по огромной дуге, огибая ядро галактики и просеивая «звёздную пыль» в поисках вожделенных кислородных планет, следом, наступая на пятки, неслась целая орда голодных до новых миров переселенцев. Тех самых, которые ещё ждали своей очереди на приобретение корабля, когда я уже покидал Солнечную систему. Теперь они дышали мне в затылок: вылетевшие два, пять, семь месяцев после меня! Вот вам и повезло, Обошёл, называется, конкурентов.
Эти известия, выданные моим старым верным информатором, доконали меня окончательно. Я слёг и целую неделю летел в никуда, дрейфуя средь звёзд и газопылевых облаков. Всё рухнуло, бороться более не имело смысла. Я был безнадёжным аутсайдером и отныне в этой части огромной Вселенной мне ничего не светило. Разве что какая-нибудь захудалая планетка, от которой с презрением отвернулись остальные… Ну уж нет! Лучше быть вечным бродягой, без надежды на свой угол, чем жить, подбирая объедки со стола других. Я уже подумывал: а не покончить ли со всей этой суетой одним махом, направив судно на какую-нибудь звезду, однако, постепенно, сумел-таки справиться с собой, кое-как выкарабкавшись из болота тяжелейшей депрессии.
Первое, что я сделал после этого – спокойно, без спешки, довёл до «ума» двигатель. Потом повернул обратно.
Нет ничего горше, чем возвращаться вот так – после неудачи, с поджатым хвостом, точно побитая псина. Возвращаться на Землю было ужасно стыдно: мне казалось, я стану всеобщим, всепланетным посмешищем. Все будут показывать на меня пальцем, как на какого-то редкого уродца. Но деваться некуда – и я летел к Земле, отнюдь не торопясь теперь, точно ученик, схлопотавший плохую отметку и всячески оттягивающий миг, когда на его голову обрушиться родительский гнев.
Как ни огромна галактика, как ни бесконечно длинны дороги в ней, и у них есть конец. Потратив столько сил, нервов и времени на бесплодные попытки ухватить удачу, пролетев неисчислимое множество километров межзвёздных океанов, я снова вернулся в точку отправления.
Тут меня ждал сюрприз.
Ещё на подлёте к Солнечной системе я заподозрил что-то неладное: поток летевших навстречу переселенцев неожиданно иссяк, а Земля, почему-то, хранила гробовое молчание, сколько я ни пытался вызывать её диспетчерско-космические службы. Не понимая в чём дело, я опустился на стартовое поле, с которого больше года назад пустился в своё первое и последнее авантюрное путешествие, и удивлённо огляделся. Поле было первозданно пусто, как в первый день постройки: ни одного стоящего или стартующего корабля. Поодаль виднелись корпуса складского комплекса, доки и огромные, точно осадные башни, экипировочные модули. И главное – нигде ни единой души.
Поражённый – да и немало перепуганный – увиденным, я заскочил в свой кораблик, перелетел на соседнее поле, оттуда – на третье, четвёртое, а потом сел прямо посреди большого города, грубейшим образом нарушая все законы. Однако напрасно я ждал появления блюстителей порядка и возмущённых граждан. Огромные дома остались безучастными к подобной хулиганской выходке, и на пустынных улицах не появилось ни одной полицейской мигалки. Город был покинут жителями, как и стартовые поля – всеми кораблями и даже обслуживающим персоналом. Аналогичная картина оказалась и во втором городе, и в третьем… Я метался по планете и всюду встречал полное безлюдье и запустение. Наконец, после долгих бесплодных попыток найти хоть одного человека, я, остановившись где-то посреди Европы, засел за информатор и постепенно загадка происшедшего начала проясняться.
Великий Исход завершился. Человечество, покинув свою колыбель, стало поистине звёздным, расселившись по всей галактике, все до последнего человека. После моего отлёта темпы экспансии возросли многократно. Новые, полностью роботизированные заводы, начали выпускать корабли в таких количествах, что их теперь хватало на всех желающих. Естественно изменилась и цена – в обратной пропорции. Отныне среднее по размеру судно стоило сущие гроши, что, само собой, сделало их доступными для каждого. Проблему сырья решили просто: оставленные людьми дома, коммуникации, освобождающийся транспорт и чахнущее, не задействованное в постройке кораблей, производство, шли на слом, извлекалось всё необходимое, и снова пускалось в дело. С переполненных стартовых полей ежедневно стартовало уже не десятки и сотни, а тысячи судов. Земля начала стремительно пустеть. Кто-то из оставшихся на ней власть предержащих, обеспокоенный этой пугающей тенденцией, ещё пытался остановить, по сути, развал человеческой цивилизации, дробление её на крошечные изолированные общины, а то и вовсе россыпь одиночек, однако процесс зашёл слишком далеко и стал уже необратимым.
Трудно сказать, что выгнало в космос последних землян. То ли это был страх остаться одним на «задворках» галактики, то ли какой-то массовый психоз, совсем затуманивший людям головы и заставивший их броситься вслед за собратьями… Не знаю. Но как бы то ни было, Земля оказалась покинутой. А я – единственным человеком, который стоял сейчас на её поверхности.
Вы, наверное, уже догадались, что я сделал дальше. Да-да, именно это я и сделал. Поскольку на момент моего приземления, на планете не было – уже или ещё, не столь важно – ни одного жителя, и не было подано никаких заявок на право владения этой планетой, то я, не долго думая, пользуясь своим законным Правом Первопроходца, заявил на неё свои права, став, таким образом, единственным и безраздельным её владельцем. Отныне Земля моя – целый огромный мир, с континентами, морями, горами и остатками цивилизации людей: городами, заводами, мостами, портами и всем остальным. Приятно иметь такую планету в своём владении.
Единственный минус – одиночество. Я и так устал от него за долгие месяцы полёта в стальной скорлупе своего корабля, а тут оно просто невыносимо. Так что если кому-то тоже до чёртиков надоело в одиночку торчать на своём шарике, или если вы такой же неудачливый искатель иных миров как и я – милости прошу. Найти меня очень просто: 1-й сектор Внешнего кольца, район 226-Д, система звезды Солнце, планета Земля…