Рано или поздно, так или иначе, но осознание приходит! Пришло оно и ко мне! Шло долгими дорогами, потайными тропами, не давая немедленно вступить на путь воспоминаний, сделать первый шаг!Тревожила память и сомнения, угнетало чувство долга: если не я, то кто же?!Но тема не давалась! Не было стройной картины трогательно-горькой истории любви, без шекспировских страстей, но оттого не менее трагичной: Он погиб, Она прожила долгую жизнь...О ней мне известно всё, о нём - только то, что рассказано им в коротких фронтовых письмах...один год жизни под пулями, а ,,до смерти четыре шага''!
Сегодня нет прежней Алёнушки, ,, плетущей венки на утренней зорьке''! В этом самом ,, глубоком будущем'' я - Алена Викторовна...Колины письма сопровождают меня во всех путешествиях и переездах- ждут момента! Кто знает, где и когда явится то самое чудо осмысления и понимания сюжета повествования! Момента, когда возьмусь я за перо и на одном дыхании засвидетельствую историю большого человеческого чувства, без сожаления о том, что в моей жизни подобного не случилось! Расскажу простыми словами то, к чему ранее не могла подступиться: о большой любви маленького человека, чьё имя забыто даже его родственниками: Коля Кочерга! Забыт! Уверяю! Родилась я в том же селе, жила недалеко от дома Кочергиных, с детьми этого семейства ходила в школу грязными дорогами, просыхающими только летом , да и то не везде: Кочергин лог всегда был непролазным!
Перебирая годами варианты повествования, нынешний, рабочий, нашла фактически на дороге! Вернее, в сухумском транспорте! Что этому предшествовало? Побег из норильской зимы, с её вечной мерзлотой и Полярной Ночью! Предстоящее одиночество не пугало! Любимым занятием стали долгие прогулки вдоль моря и возвращение на ночлег самым демократичным видом транспорта-троллейбус за пять рублей, чего давно нигде нет! Не в традиции больших городов, сухумский транспорт останавливается на любую голосующую руку и по любому требованию пассажиров!
Троллейбус привычно дёрнулся где- то в районе ботанического сада, вагон остановился и в переднюю дверь с трудом взобралась пожилая пассажирка!Вернее, втиснулась! Большая и грузная, она буквально рухнула на противоположное сиденье, спиной к водителю и лицом ко мне.На мой вопрос, не желает ли она сесть на моё место, поудобнее, незамедлительно ответила отказом!,, Я крепкая! Меня не тошнит.''
Весь дальнейший, краткий по времени путь, откровенно нездоровая женщина с прозрачно- серыми глазами, правильными чертами морщинистого лица и говором Батьки Лукашенко, делилась воспоминаниями о прошлом - советском и её личном, когда ,, всё было и сама она трудилась до седьмого пота''!- ,,Был у меня дом и двадцать соток земли! Ни одного свободного сантиметра! Только мандариновых кустов пятьдесят штук...редиски по три урожая снимала! Огурцов ранних сама пятьдесят килограммов выращу, да ещё двести прикуплю! В Москву на продажу возила! Мешки грузила сама, и в поезд, и в такси...жила в гостинице, в цирк ходила...Олега Попова видела! Дети мои носили только импортные вещи! Сама их вырастила, дочку и сына! В России живут. Я бы тоже уехала, да вот никак дом не продаётся!.. Когда война началась, я всё бросила, ушла из дома! А соседи остались, погибли все! Сильно бомбили Гумисту...Давно это было!"
Последняя фраза советской женщины с белорусским говором, выжившей в грузино-абхазской беде, стала определяющей!,, Давно это было!''- так давно, что и меня- то на белом свете не было! Так давно, что и спросить некого: ,, Помните ли вы Колю? Есть ли у вас фотокарточка? Мне бы очень хотелось взглянуть в его глаза, увидеть черты лица...Каким он был?'' Нет! Это не прихоть любопытной особы! Мне потребно удостовериться: верно ли вижу я этого удивительного юношу! Думаю, он был Кате под стать: высокий, смуглый, тонкий и звонкий, с иконописными чертами спокойного строгого лица...
Забегая вперёд, скажу, что постаревшая Катя просила Ниночку вернуть Колины письма...Значит, помнила! Значит, и в её жизни Коля был главным мужчиной! Так же, как в Его недолгом бытии, Катя осталась единственной любовью.