О социал-национализме
Однако, почему мы называем политику государства социал-национальной, которое само становилась полиэтническим по мере того, как к управляемой стране присоединялись земли – этнические окраины?
Государство преследует цель создать единый социум власти, в котором центром является элита государствообразующего этноса, спонсирующая свои этнические ветви
Социал-национализм объединяет этносы лишь в одной, узкой их части, а именно объединяет элитарные социумы. Таким образом, здесь именно ценность определенных социумов сплачивает национальные элиты. В раннем СССР, как мы знаем, таким социумом-элитой считался «рабоче-крестьянский класс», в позднем СССР возникает партийно-чиновная элита.
Во времена социум-общества Михаила Романовича элитарными становились воинские социальные группы, а в следующую половину века, когда установится общество-социум, элитарными становятся сословия дворян и городских производителей
О национал-социальной реакции
Итак, национальная политика Романовых в начальный, переходный период от Руси к России по отношению к воинственным этносам на своей земле заключалась в том, чтобы признать право на свою землю производящих социумов в среде этноса и поддерживать этнические окраины, вменяя им в долг защиту русских территорий как своих
Этот замысел оказался успешным для укрепления полиэтнического государства. По какой причине? Таким образом коренное казачество Урала и Дона (национальная элита) ставилось на государственную службу Руси, получая применение своим могучим силам, своей исторической задаче
Однако социал-национальная политика русского государства по отношению к этническим окраинам страны, имевшая своей целью и результатом создание в рамках государства социума правящих национальных элит, порождала внутри каждого этноса национал-социальную реакцию. Для множества мелких этносов, чьей экономической активности, традиционным занятиям и промыслам наносили огромный вред интересы русского суперэтноса, защищаемые к тому же своей национально-экономической элитой. Результатом этому становилось множество обездоленных, лишенных производства пролетариев, которые не только выходили из подчинения успешным социумам своего этноса, но в противовес им, поддерживающим национальную Русь и русское государство, готовились выступить против Московской Руси
Эта реакция становится прежде всего национальной, так как пролетарии, в которых вспыхивает национальная энергия этноса, становятся в нём источником национальной харизмы, а тогда служат детонатором для тех социумов внутри нации, которые недовольны экономической политикой, пытающейся нивелировать национальные особенности экономического развития этноса
«Осадком» этой реакции казачества и целого ряда национальных «меньшинств» России: чувашей, марийцев, татар, мордвы, черемисов становились безземельные, нищие социумы.
Воинственные казаки, сохранившие в себе сознание своих кочевых предков, стали в стране средоточием взрывной силы протеста, то есть криминальной энергии, и ядром теперь уже социал-национальной реакции пролетариев из числа других этносов, грозящей революциями
Так национал-социальная реакция внутри каждого социума по отношению к государству возвращает ему плоды социал-национализма, и война социумов становится этнически окрашенной
Внутренняя национально-социальная реакция этносов вовне полиэтнической страны проявляется как социально-национальная революция
От уральской Руси уже при жизни Михаила Федоровича при поисках серебряных руд состоялись первые экспедиции и закладка острогов вплоть до Тихого океана.
Так началось восточное расширение Руси по горизонтальному вектору «запад-восток», начавшее осуществляться именно в тот момент истории, когда западное было еще невозможно.
Русь искала залежи серебряных руд и другие ценности недр и природы для того, чтобы избавляться от европейской зависимости.
Однако разведанные территории еще не были русскими, хотя завоеватели уже начали кое-где собирать с местных жителей «ясак», обещая им поддержку могучего московского государства. Первые походы на восток носили еще экономический, сугубо прагматический характер поиска сокровищ. Новые пространства востока исследовались и завоевывались производственными социумами, а не этносами
Русские освоят территории Сибири и Дальнего Востока позже – когда принесут сюда свою веру и культуру, когда сами обживут это пространство
В философии и науке существует немало попыток подвергнуть историю математическому анализу, доказав цикличность и определенную вымерянность времени исторических процессов и событий. Некоторые из таких дисциплин называются "математической (или "квантитативной") историей", другие - клиодинамикой (клиометрикой)
Нередко математическая история попросту оперирует датами некоторых событий, пытаясь установить между ними постоянные промежутки. Например, известный ученый А. Чижевский историю измерил постоянными 11-летними циклами, которые он отождествлял с активностью Солнца (“Физические факторы исторического процесса”, 1924)
В клиодинамике более сложными математическими расчетами анализируются уже не даты, а целые исторические периоды
Недостатком таких теории может служить то, что ими применяется по отношению к истории закон числа, а не того смысла, которым история на самом деле подчинена. Прежде всего нам нужно усвоить, что история народов подчиняется не закону чисел, но законам смысла.
А вот метаистория (исторические события геопространства) подчиняется строгому закону чисел.
Речь идет о хрональной структуре составных единиц метаистории, которые динамика пространства по аналогии с древней традицией верований, возникших в Индии, называет моментами (на санскрите это звучит: "кшана") Причем есть два типа моментов, разделяемых по аналогии с ТО Эйнтштейна на "события" и "интервалы"
Момент метаистории гибок, это не отдельное число лет, а множество, то есть промежуток на хрональной оси. И вот когда мы переходим от геопространства к истории России, то приходим к первому выводу о том, что с начала появления России (вслед за Русью) на исторической карте, то есть начиная с XVII века, век делим на две половины, то есть два пятидесятилетия, которые можно охарактеризовать как две разных фазы общественного сознания:
- первая половина века: социум-общество
- вторая половина века: общество-социум
Порядок наименований отражает иерархию в системе общественных ценностей, под социумом понимается производственый коллектив, стремящийся подчинить иерархию ценностей задачам экономического строительства, культура такого общества социальна, прагматична, жестка а под обществом - группа, для которой приоритетны нравственные ценности культуры этносов
И вот если сравним эти два типа общественного устройства, окажется, что их метаистория подчиняется неодинаковым законам чисел. Хотя в основе лежит один закон, который динамика пространства называет термином: онтологическая диалектика.
Что значит это словосочетание? Онтологической называется диалектика времени и диалектика пространства, законы чисел которых могут быть "вставлены" друг в друга как матрёшки (в динамике пространства такая структура называется контейнерной)
В количественном выражении диалектика пространства есть делимость чётных мер, то есть на-два ( как скажет китаец, инь), на тезис и антитезис. Именно поэтому век делится на две половины, по смыслу друг другу противоположные
Диалектичность времени подчинена правилу нечётных мер (ян), то есть на-три. Это классическая диалектика по Гегелю, то есть: тезис, антитезис и потом синтез - возврат к тезису на основе снятие противоречий антитезиса
Покажем это на примере ХХ века
1. Первая половина
50 делится на по чётному закону диалектики пространства на четыре периода, длительностью примерно 12,5 лет, однако практически, что свойственно для момента, всегда нужно учитывать плюс-минус несколько лет (накопление погрешности), то есть промежуток 11-14 лет. Поэтому приводимые внизу даты можно считать приблизительными:
1900-1913
1914-1925
1926-1937
1938-1950
Характерная особенность этих периодов - именно волной периодический характер экономики социумов, прежде всего социума государственной власти. Поэтому начало каждого периода (1900, 1914, 1926, 1938) соответствует максимуму централизации государственной власти, её энергии, харизматичности в обществе, но постепенному переходу от максимума к минимуму, конец периода (1913, 1925, 1937, 1950) - также максимум централизации власти и постепенный переход от максимума к минимуму
Таким образом, периоды обозначают своими началами и концами хрональных отрезков точки максимума в периодичной энергетике государственной власти
Однако ясно, что если после пика волна энергетики входит в минимум, но завершается снова максимуом, это значит: внутри каждый из обозначенных нами периодов должен иметь свою собственную структуру событий
И действительно, внутри каждого из указанных циклов обнаруживаются нечётные три меры диалектики времени: тезис, антитезис и синтез
1900-1913
тезис - монополизация промышленности, которая характеризуется постепенным спадом производства, но ростом активности финансовой олигархии, власть государства еще достаточно сильна, но начинает входить в кризис
антитезис: кризис власти, неудачная русско-японская война и неудачная революция 1905 года
синтез: восстановление авторитета власти и подготовка ко второй мировой войне в обстановке всеобщего патриотизма
1914-1925
тезис: первая мировая война
антитезис: кризис власти, революция и перемена общественного устройства
синтез: в период гражданской войны и борьбы с Антантой на волне всеобщего социал-национального подъема власть государства обретает силу
1926-1937
тезис: НЭП, коллективизация, индустриализация
антитезис: кризис аграрной политики государства, голодоморы
синтез: восстановление авторитета государственной власти, которая в 1937 году достигает своего абсолютного максимума
1938-1950
тезис: предвоенное укрепление власти, расширение границ СССР
антитезис: Великая отечественная война начинается с острого кризиса власти, который в течение 4 её лет сменяется подъемом
синтез: усиление государственной экономики, быстрое восстановление народного хозяйства
Длительность самого мелкого периода в такой динамике составляет в среднем 4 года (как обычно, с допусками плюс-минус один год)
Но если мы теперь обратимся ко второй половине века (общество-социум), у него оказывается другая хрональная структура исторических моментов (в ее смысловых различиях как раз состоит и трудность клиодинамики): так как Россия, ставшая СССР, гораздо массивнее России начала века, увеличиваются длина энерго-информационной волны государственной власти. 50-летие теперь делимо только на две фазы диалектики пространства, длительностью по 25 лет каждая, стало быть каждая фаза делится на три периода диалектики времени, длительностью в два раза большей чем в первую половину века, то есть прилизительно восьмилетие (плюс-минус один-два года)
Итак:
1950-1974
1975-2000
Раскроем второе 25-летие, и мы получим циклы:
1975-1982
1983-1990
1991-2000
Далее заметим, что распад СССР приходится как раз на середину последнего цикла, который как переход от одного общества к другому также представляет собой диалектику времени. То есть распад состоялся в период острого кризиса власти
Подобные анализы дают некоторое представление о том, что история есть строгая наука (школа народов), а вовсе не произвол воли "хороших" или "плохих", сильных или слабых, гениальных или бездарных политических деятелей. Но циклы в этой науке исходят из смыслового содержания событий, они не подчинены слепому закону чисел, закону механизма. Например, законы диалектики времени применимы не там, где диктует математическая закономерность, но когда осуществляются кардинальные перемены в общественном сознании (а потому и в государственной власти)
Итак, механизмы истории существуют, детерминанты проявляются, но лишь как инструмент разума