«Фобия – как неестественное для организма состояние. Замкнутость во всём».
Утром, за завтраком, все молча сидели и доедали то, что положили на стол. Было тихо и скучно, из подсобки доносились голоса обслуживающего персонала, которые ругались за разбитые тарелки и обвиняли друг друга в нерадивости. От такой обстановки, конечно же все сопалатники старались быстро позавтракать и после лечебных процедур собраться в большой беседке, где можно было пообщаться и услышать что-то новенькое и интересное.
Собравшись в беседке, все стали ждать, кто на этот раз начнёт рассказывать новую тему и, как всегда, в первую очередь, посмотрели на Федьку и Василия, как на зачинщиков разговора.
Василий, задумчиво, как всегда, процитировал: «Как говорил великий Пушкин, "ленивы мы и нелюбопытны!».
Колька, удивленно: «А зачем вникать? Ещё пошлют, сами знаете куда…!».
Василий спокойно отреагировал: «…Нас «посылают», мы «посылаем», как это часто не совпадает.
И на три буквы и в светлые дали – много есть мест, где ещё не бывали!».
Колька, продолжал удивляться: «…Ты прямо как Наталья заговорил стихами и так складно…! Кстати, что-то не видать нашей Натальи давно…, кто нибудь знает, что с ней случилось?».
Федька, повернулся к Кольке и, усмехаясь, спросил: «…А ты что, уже соскучился по ней…, так она, наверняка, с этим новеньким Вофкой любезничает, иди посмотри…!».
Колька, нахмурившись, огрызнулся: «…Ну и пойду, что тут такое, а вдруг с ней что-то случилось, а мы и помочь ничем не сможем». С этими словами, Колька вышел из беседки и направился в палату к Наталье.
Тем временем разговор продолжался ни о чём, все тихонько переговаривались и поглядывали на Марь Ванну, которая чем-то занималась с тряпками и, с которой лучше было не связываться, а то точно «пошлёт в светлые дали, где ещё не бывали», как говориться – «бережённого БОГ бережёт!».
Тут в беседку вбежал запыхавшийся Колька, огляделся и, найдя глазами Марь Ванну, возбуждённо выкрикнул: «…Марь Ванна, вот вы тут о всякой ерунде говорите, а там с Натальей что-то неладное творится…, она простыню порезала на полоски…!».
Марь Ванна, хмуро исподлобья, взглянула на Кольку, отмахнулась как от назойливой мухи, прошипела: «…Ну и что такое с ней твориться? Можно подумать с ней такое впервые.., опять что-то придумала и скоро мы это увидим…, а пока отстань, мне не до тебя…, тут о глобальных вещах разговор ведут…!». И отвернулась, занялась своим прерванным делом.
Колька, заинтересованно спросил: «…А чем это ты занимаешься?».
Марь Ванна, уже в грубоватой форме, огрызнулась: «…А тебе-то что? Чего лезешь не в своё дело? Ты, как тот пострел, который везде поспел…, и там увидел…, и здесь услышал…!».
Колька, недоумённо: «…Как это «поспел»? И кто такой «пострел»? Я потому спросил, потому что Наталья тоже возится с какими-то тряпками, как и ты. Может вы, что-то такое делаете одинаковое из тряпок? Может, нам всем, это тоже нужно?».
Марь Ванна, усмехаясь, процедила сквозь зубы: «…Ну и дурак, всем дуракам дурак…!».
Тут в беседку вошла Наталья и, подойдя к Марь Ванне, стала показывать своё руководелие и интересоваться, правильно ли она это делает.
Интерес Кольки возрос до такой степени, что у него даже подмышки вспотели и в боку закололо и очень захотелось услышать и понять о чём они шепчутся, но самому подойти, побоялся. Увидев , что Федька повернулся к ним и тоже стал заинтересованно смотреть в их сторону, Колька заговорчески стал намёками показывать на женщин, чтобы Федька тоже спросил у них, чем они занимаются.
Федька, поняв Колькин призыв и намёки, подошёл к женщинам и спросил: «…А что вы такое делаете? Колька сказал, что ты, Наталья, простыню порезала на полоски…!».
Марь Ванна, хмуро ответила: «…Вот, ещё один «недоумок» пришёл…, сейчас сяду и всё расскажу…, больше мне делать нечего, только с тобой объясняться осталось…!».
Тут Наталья, как всегда, чтобы никого не обидеть, повернулась к мужчинам и стала объяснять: «… Мы шьём бюстгалтеры…, понятно теперь…?».
Глядя на оторопевшего Кольку, который стоял с открытым ртом, так и не смог спросить, что это такое, Федька пришёл на выручку другу и хитро улыбнулся: «… Да ну-у…, ладно, Марь Ванну можно понять, она баба что надо…, а ты-то куда суёшься, ты-то что туда класть будешь…, у тебя есть что туда положить…?».
Наталья даже поперхнулась и всхлипнула от такой несправедливости по отношению к ней, как к женщине. Тут Марь Ванна, в знак солидарности, чтобы не обижали женщин, ответила: «… Мы же не спрашиваем: Зачем вы одеваете трусы…? Что туда будете класть…? Можно подумать, что у вас есть что туда положить…?».
После такого вопроса мужики замолчали и в беседке наступила гробовая тишина.
Марь Ванна победоносно оглядела притихших сопалатников и спросила: «Ну что притихли…, кто-то заказал панихиду…?».
Все молча покачали головами, что означало, что никто ничего не заказывал, на что, Марь Ванна, усмехаясь, продолжила: « … А я вот, проходя мимо кабинета главврача, слышала разговор Иван Иваныча с батюшкой, который пришёл из церкви. Он спрашивал: «…Кто тут у вас помер…?».
Тут Колька, придя в себя от шока и, чтобы направить разговор в другое русло, повернувшись к Наталье, спросил: «… Слушай, Наталья, всё хочу у тебя спросить, что-то ты редко стала приходить на наши посиделки в беседке. Может ты с этим новеньким, как его звать-то…, а Вофкой, крутишь…?».
Наталья, передёрнув плечом, ответила: «…А тебе-то что, завидуешь или ревнуешь…, ты же не ответил на мои чувства и позывы…, а теперь вот сиди и помалкивай…, нечего лезть в чужое счастье…!».
Колька, вновь оторопев от услышанного и, разозлясь по-серьёзному, уточнил: «…А что, у твоего нового хахаля Вофки, есть туда что положить, уже проверила…?».
Наталья расмеялась: «… Пока не проверяла, но ты не переживай так и до этого скоро дойдёт…, а пока мы с ним ведём интеллектуальные интересные беседы…!».
Федька, ехидно константировал: «…Это называется притиркой с двух сторон…, т.е. узнавание друг друга…!».
Марь Ванна, прищурив один глаз, усмехнулась: «…Конечно…, ты же лучше всех это знаешь…, помнишь рассказывал, как бегал когда-то по бабам – ловеласничал…!».
Федька вспомнил как рассказывал Марь Ванне про свои похождения, а теперь с разными проблемами, не может этого делать…, покраснев, замолчал, чтобы дальше не было распросов со стороны сопалатников.
Колька, видя, что Федька почему-то замолчал, удивленно продолжил опрос: «…Да ладно, что он такой развитый и много чего знает…? А где он раньше работал, чем занимался…?».
Наталья, увлечённо, прикрыв глаза от удовольствия, что и она что-то значит, так как к ней обращаются, стала рассказывать: «…Да…, он много чего знает. Рассказывает очень интересные случаи, которые с ним происходили. Он моряк дальнего плавания, много лет проработал на атомной подводной лодке, где и заработал свои деньги, которые вложил в недвижимость и, которую так бессовестно отняли, что он свихнулся от такой несправедливости и беспредела и горюет по сей день. А я, чем могу, тем и утешаю…, ясно тебе, «умник»…?».
Теперь Колька, прищурив один глаз, внимательно посмотрел на Наталью и ехидно спросил: «…Наталья, а ты уверена, что он больше ничего не «заработал « и, что-то имеет, чтобы положить в трусы…?».
От негодования Наталья прорвало: «…Ну ты совсем дурак…, я тебе о человеческом горе и потерях…, а ты мне голову морочишь о трусах…! Вот ревнивец…, что, больше не о чём говорить…?».
Колька, успокаивающе помахал рукой и прошептал: « …Ты погоди орать-то…, ты послушай сначала…, там…, кто служил на атомных подводных лодках, ни у кого ни чего нет, чтобы положить в трусы…! Атом всё сожрал сам, оставив только шкуру и чуточку мяса. Ты-то на что надеешься…? Одними разговорами сыта не будешь…, и удовлетворения никакого не будет…, ясно «умница»…?».
Наталья долго молчала, хмурила лоб, ерошила свою лохматую голову и, наконец, ответила: «… Я не проверяяла ещё, но как он рассказывает про свои плавания, где он побывал, в каких странах, то мне с ним интересно и так…, он чем-то мне Вована напоминает и я, слушая его, получаю огромное удовлетворение…!».
Колька ошарашенно смотрел на Наталью и думал: «… Да-а…, нашла своего рассказчика…, села на свой «пенёк» и радуется этому…!», но вслух сказал: «…А ты, тогда, и нам расскажи, или его приведи к нам и пусть он сам нам расскажет про свои плавания…, нам же тоже интересно…! Мы здесь всегда собираемся, что бы что-то узнать новое…, а то скучно…, ты же сама знаешь, как это бывает без новых фактов и новой информации…!».
Наталья, оглядев всех и, видя их заинтересованные взгляды, махнув рукой, произнесла: «…Ну ладно, что с вами поделаешь, приведу его к нам в беседку и пусть он сам вам расскажет о своих плаваниях…, я то всё равно не смогу так рассказать, как он…!».
На том и разошлись, порешив, что после обеда все вновь соберутся в беседке, для очередного повествования от новенького сопалатника. Собравшись после обеда и рассевшись, оставив место для Вофки, все притихли в ожидании очередного рассказа. По дорожке к беседке увидели, как Наталья под ручку вела к беседке своего нового хахаля. Войдя и оглядев вокруг, увидела пустое место, которое оставили для них, подвела Вофку и усадила на это место , села рядом, отодвинув тем самым рядом сидящего Кольку.
Колька, не скрывая интереса, нарывался задать вопрос: «…Слушай, Вофка, а я слышал, что в таком замкнутом помещении, у людей случается какая-то фобия…, и они сходят с ума…, это так…?».
Вофка, съёжился от такого прямого обращения и вопроса и промолчал.
На этот вопрос, как всегда ответил Василий: «…Не просто фобия, так как любая фобия – это неестественное для организма состояние. По умолчанию в человеке заложены инстинкты самосохранения, которые срабатывают в экстремальных ситуациях. Все, что усугубляет эти инстинкты и обостряет их до предела, порождает страхи и фобии. Клаустрофобия — это боязнь находиться в очень тесных помещениях, например, кабины лифтов. Причины возникновения болезни медики до сих пор не могут определить точно. Существует теория, что страх замкнутого пространства передается геном наследственности. Возможно, кто-то из родственников страдал этой фобией».
Колька, повернувшись к Вофке, вновь обратился к нему: «…Ну что, и у вас там так было страшно? И многие с ума посходили…?».
Тут Вофка, немного освоившись, стал рассказывать: «…Да, там не только от замкнутого помещения с ума можно сойти…, глядя на то, что мы видели проходя мимо брошенных кораблей, сердце сжималось и много вопросов возникало…, например: Боевой корабль с башнями и пушками на отмели…, а это ведь советский корабль, но как он туда попал…? Ведь это берег Норвегии был…!».
Колька нетерпеливо стал допытывать: «…Ну что тянешь кота за причинные места…? Раз стал рассказывать, то не тяни, а давай всё рассказывай обстоятельно, с фактами, как у нас тут принято…! Мы здесь тебе и место центральное подготовили, чтобы все тебя и услышали и увидели…!».
Вофка, уселся по удобней и начал свой рассказ: «…Ну хорошо, раз так, слушайте и не перебивайте, а то я могу что-то не вспомнить. У берегов Норвегии в полузатопленном состоянии, на отмели, недалеко от входа в один из фьордов, завалившись на правый борт, с поднятыми орудиями, как бы охраняя его, стоит гордость Северного, да и всего Флота России в целом – крейсер «Мурманск». Легкий артиллерийский крейсер «Мурманск» проекта 68-бис. Крейсер красавец. Любимый крейсер Главкома ВМФ СССР Горшкова С.Г., который, посещая Северный флот, не упускал случая побывать на нём. Корабль, богатый своей историей, известный своими «крейсерскими» порядком и дисциплиной. Один из немногих на Северном флоте, которому довелось посетить не один иностранный порт в советские времена. Вряд ли найдётся еще один военный корабль, который за свою историю прошёл такое количество миль, что равно почти 11 кругосветным путешествиям по линии экватора. Служба на крейсере «Мурманск» считалась почётом и была мечтой многих моряков-североморцев. Недаром и поныне история этого замечательного корабля вызывает неподдельный интерес. История, без преувеличения, легендарного крейсера уходит корнями в годы Великой Отечественной войны. В 1943 году, после капитуляции и выхода из войны Италии Советскому государству полагалась передача по репарации части кораблей итальянского флота. Их предполагалось, по рекомендации наркома ВМС Николая Герасимовича Кузнецова, использовать на Севере, для защиты союзных конвоев и охраны побережья. Наши союзники на переговорах со Сталиным, в том числе и на известной Тегеранской конференции 1943 г., всячески уклонялись от прямых ответов о дате передачи кораблей. В конце концов, после длительных переговоров, У. Черчилль и Ф. Рузвельт согласились передать Советскому Союзу требуемые линкор, крейсер, 8 эсминцев и 4 подводные лодки. Но, вместо итальянских, почти новых кораблей, нашей стороне были отданы английские и американские. Да к тому же, старые, постройки времён I-ой Мировой войны и, с условием, вернуть их после войны, в обмен на итальянские. Окончательно вопрос решился только к марту 1944 года. Среди этих, далеко не новых кораблей оказался и американский крейсер «Милуоки». Американцы первыми выполнили своё обязательство, переведя лёгкий крейсер на Северный флот. 20 апреля 1944 года корабль уже стоял на рейде п. Ванга (г. Североморск). В этот день на нём был поднят военно-морской флаг СССР и дано новое название – «Мурманск». На этом рейде он и простоял до конца войны, защищая небо Ваенги, Мурманска и Полярного, а также прибывающие конвои союзников от немецких бомбардировщиков. По окончании войны крейсер «Мурманск», под первоначальным названием был возвращен прежним владельцам, а его экипаж - переброшен на Черноморский флот, для освоения прибывающих итальянских кораблей.
Но на этом история крейсера «Мурманск» не закончилась. После Великой Отечественной войны в СССР начинается разработка программы строительства и возрождения Военно-Морского Флота, сильно «потрёпанного» за суровые годы. Особенно жаркие споры велись вокруг решения о том, нужны ли нашему государству авианосцы. Мнения были разные, от понимания, что они нам действительно нужны, до их полного отрицания. Строить или не строить авианосцы ещё предстояло только решить, а судьба уже построенных артиллерийских кораблей была решена. На Флоте начинается сокращение. Увольняются квалифицированные кадры, прекращается строительство недостроенных, и отправляются на металлолом уже построенные корабли. Нависла угроза и над лёгким крейсером «Мурманск», только что вступившим в строй. С народными деньгами тогда не считались. Сокращается экипаж. Из 1270 человек на нем остается 925. Часть экипажа досрочно увольняется в запас или переводится на другие корабли . В свой последний поход крейсер вышел под буксирами, в конце 1994 года. Предстояла его разделка на металлолом в Индии, куда он был продан. Недаром моряки говорят, что корабль это живое существо. Корабль, пропитанный мужеством и духом матросов и офицеров, морскими ветрами - чувствует всё. Крейсер не желал покидать родных берегов. Его уводили в последний поход, как скот уводят на убой на аркане. Родные воды Баренцева моря тоже не хотели расставаться с тем, с кем провели не один десяток лет. Море яростно боролось за него. Рвало и метало, обрывая стальные тросы, опутавшие могучее тело. И, добившись своего, оно взяло крейсер в свои объятья, не подпуская к нему никого… Бережно поставило его на отмель, позволив грустно взирать на мир пустыми «глазницами» его орудий.
Ну ладно это, как говорят «старьё», а вот новый пример: «Плавучий док ПД-50». Построен в 1980 году в Швеции на верфи Gotaverken Arendal по заказу ВМФ СССР. Длина 330 м, ширина 67 м, грузоподъемность 80 тыс. т. Предназначен для ремонта крупных надводных кораблей и подводных лодок. Именно в нем ремонтируются крупнейшие надводные корабли ВМФ РФ — авианосец проекта 1143.5 "Адмирал Кузнецов" и тяжелый атомный ракетный крейсер проекта 1144 "Петр Великий". По словам специалистов, еще в 90-х годах противопожарное оборудование дока было сильно изношено и вызвало претензии контролирующих служб. Был ли проведен его ремонт, неизвестно.
Потом узнаю, что всё же загнали в док, в Росляково! Из ремонта он уже вряд ли выйдет, скорее всего, это конец Палубной Авиации России. А Док - то ПД - 50 ШВЕДСКИЙ, специально под "Киев".рассчитан был, и так же заказывался и закупался, ему уже тоже много лет. И вот, мой БОГ, пророчества мои не были пустыми, "Кран упал, на людей, которые на палубе находились - швартовные команды - есть пострадавшие в критическом состоянии, есть пропавшие без вести…! А почему Кран упал? Какие, такие Силы свалили Шведский Кран "КОНЕ"? Какие, такие Закритические Углы Наклона? Что Цунами в Кольском Заливе был что-ли ? - нет, просто ДОК ПД - 50, ЗАТОНУЛ во время Доковой Операции, которую проводили в ночь с субботы на воскресенье, чтобы БАБЛА ПРИПОДНЯТЬ, да ПОБОЛЬШЕ, и в это время Фазу питания с берега отрубили..., или КЗ произошло, от жлобства команды плавдока, А свой штатный дизель генератор запустить не смогли, почему ? - да потому что ЖЛОБЫ ПЛАВДОКОВСКИЕ СОЛЯРУ СПИ @ДАНУЛИ давно ..., АВОСЬ ПРОНЕСЁТ…, но, увы..., не в этот раз - НЕ ПРОНЕСЛО...! Как сказал один наш репрессированный офицер А,А,Головин: "…У УБОГИХ ВСЁ И ДОЛЖНО БЫТЬ УБОГО…!".
Колька, подняв палец к верху, констатировал: «… Ну, теперь понятно, почему ты у нас оказался…, таких людей, как ты, по-быстрому прячут куда-подальше, или из-за того, что много знаешь, или ты на самом деле свихнулся от увиденного и пережитого, тем более, что ещё связанно от имущества, которое ты потерял из-за долгов по налогам!».
Марь Ванна закончила своё шитьё и, оглядев всех присутствующих, которые ей уже надоели до чёртиков, слушать весь этот затянувшийся бред, скомандовала: «…Так…, вы…, подводники…, мать вашу…, и долго ещё будете свои воспоминания жевать, как сопли…, смотри на них, распелись…, давайте заканчивайте…!».
На шум и на возглас: «… ну чё…, что тебе жалко…!», Марь Ванна, сверкнув глазами, цыкнула: «…А ну цыть, кому говорю…, тоже мне водоплавающие утки, у которых эти самые подводные утки под кроватями стоят…, а матрасы все в кругах и в дырках от мокроты…, вот так вы на глубину уходите, в эти самые дырки в кругах…, одни бульки слышны и газы, которые выходят, когда вы тонете…! От такого плавания и запахов, не только командиры, все тараканы и клопы разбежались, как крысы, которые бегут с тонущего корабля…! Так, все встали и пошли на ужин, пока я тут вас всех не утопила..., подводники вы мои…!», и кивнула на стоящее, полное помоев, ведро.
Все притихли, опустив и пряча глаза, зная свои неудачные плавания. А главное, зная гневный нрав своей старшей по званию Марь Ванны, встали и медленно пошли по дорожке к столовой на ужин, думая про себя: «…хорошо ещё, что мы не на подводной лодке, и не в закрытом помещении…, хотя бы клаустрофобией не будем страдать…!».