Три эпохи России. 2. Вторая половина XIX века

вторая половина  ХIХ века.
Первое 50-летие новой эпохи между ХIХ и XX веками

 В новой эпохе мы видим другое явление: пространство России на западе сожмётся (в нём исчезнет Русская Америка), но зато внутри страны начнётся расширение на юг (Амур и Уссурийский край, Среднняя Азия) , а кроме того, возникает европейского типа «разночинная» культура, соответствующая новая социальная дифференциация общества по принципу коммерческой и экспертной (всесословной) элиты. А новое общество в этот период своего влияния на государственный социум соответственно усложняет законодательную и чиновно-административную структуру государственной власти

 Очередную форму общественного сознания, которая в новую эпоху идет не смену сословно-монархической, мы называем социально-сословной.
 Отмена крепостного строя с частичным выкупом крестьянами земли у помещиков является его коренной вехой, но не причиной, а скорее следствием перестройки всего общественного сознания России, где родо-племенные отношения менее чем в прежнем сословно-монархтическом обществе определяют общественную культуру потребления, иерархию ценностей

 Классическое сословие дворян – опора сословной структуры и монархии (власти одного), сформированное Петром как «служилое» царю и государству (первый император называл дворянство на польский манер «шляхетством», а ведь шляхта служила подлинной опорой власти польского круля).

 И служба тогда была обязанностью элитного сословия, слитого с государственными служащими трех типов (придворного, военного и штатского), земли же сельских дворян – поместья (пространство, куда помещают) становятся уже при Петре законодательно почти равные наследственным вотчинам бояр, но поместья тем выгодно отличаются от вотчин, что они служат центром организации аграрного производства, консолидируя крестьянскую общину вокруг личности помещика – и это имело решающее значение в России, в то время стране преимущественно аграрного производства патриархальных общин сельского типа, составлявших подавляющее большинство населения

 Но уже при  Екатерине II во вторую половину  XVII в государстве образуются свои элитарные «сословия» чиновников, правящий состав которых конечно опирается на дворянство, но обособленное, служба государству перестает быть обязанностью дворян, они оказываются как бы расколотыми в себе – как часть государства и часть общества. Это уже создаёт определенное разногласие между обществом и государством, но пока незаметное, так как при Екатерине Великой форма сильного общества сословно-монархического типа (градация урожденной элиты, подчиненной власти также урожденной правящей династии, вот отикуда и принцип мон-архии: власти одного над многими) отвечает сильной форме государственной власти. Здесь «вертикаль» чиновно-административной структуры завершается властью царя как представителя государствообразующего этноса, затем царь становится к тому же императором полиэтнической страны

 Итак, между обществом родо-племенным и сословно-монархическим существует «связь времён», наследованность традиций урожденных элит, передававших через этнические «семена» - семьи.

 Что такое для общества быть сословно-монархическим?
 Это значит что в самом ядре сословий – в производстве, а главное для России – в сельском производстве, в хозяйстве на производящий земле община сельского типа подчинена объединяющему центру (мон-архии) – а такими центрами в многочисленных «земствах» страны были помещьичьи хозяйства.
 Именно они препятствовали тому естественному расколу общин по классовому принципу, который служил в Европе базисом многочисленных кризисов власти и производства, делавшей в государственной экономике правящую монархию излишней  Почему? Именно потому, что монархия не соответствовала новой социально-сословной форме общественного сознания Европы (где королевская династия могла оставаться статичной формой традиционной культуры общества, но не формой управления в самом обществе, построенном на социальных критериях экономики, и государстве)
 А ведь община сельского типа в России – это такое расширение патриархальной семьи, которое сопровождало переход от славянской родовой общины (этим «дворищам» и «печищам») к общине русской: родо-племенной, которую часто называют также «соседской»

 Такая община требует себе для сохранения единства уже не родового «патриарха», но племенного вождя –  личность, управляющую извне общины. В истории Руси по Нестору создание родо-племенного общества, то есть русо-славянского, началось с того момента, когда  вожди славянских родовых общин пришли к племенным вождям русов с просьбой взять у них власть, так как славянам недоставало «наряда» (термин этико-эстетической оценки обозначает одновременно и порядок и гармонию, красоту «нарядного» общества)
 Но отчего же порядка и гармонии, слаженности славянам недоставало, откуда у родового общества такая несамостоятельность?

 Дело в том что новой форме общества потребовалась и новая форма власти: родовая община землевладения сменялась соседской, стало быть, уже не могла управляться славянским родовым патриархом, требовался третейский судья, лидер извне
 Этот период истории общества логично совпал с образованием славянских городов (закрытых пространств), то есть городских общин, которые и возглавили вожди русов. Так родо-племенное общество стало  на Руси взаимодействием славянского рода и русского племени – то есть государственным сектором управления.
 Князь управлял городской общиной как военный лидер, выполнявший кроме того функции внутреннего управления, но с вольной «громадой» сельских жителей, в конфликтующих соседских общинах растивших урожай, дело обстояло сложнее, так как общественное сознание открытых пространств -  консервативная среда. Наблюдая неизменные циклы природы, будучи привязанной к земле, она также склонна соблюдать общинные ценности предков, рассматривает влияние идеологии «я» как чуждое, как покушение на её основы
 Пока князь не имел собственности на землю, община сельского типа была от него практически независима, и продолжала распадаться на более или менее успешные родовые хозяйства, не была стабильной, то есть не нашла в князьях-русах желанного «наряда».

 Решение этого противоречия между обществом и государственными системами власти - княжествами,  нашлось только в Московской Руси насаждением азиатского типа социальной культуры – монголы, вестники древнего азиатского общества, принесли на Русь и вменили русским князьям право собственности на землю, принадлежащее князю как суверену.
 Сперва это право покупалось у монгольских ханов как ярлык, затем так и осталось суверенным, источником же его стала Божья воля. Поэтому царство «помазанника» должно было по византийскому обычаю стать формой власти и на Руси

 Русский великий князь постмонгольских времён, то есть на московской Руси, как первый монарх уже выступал для земской общины собственником земли (объявленной его наследственной вотчиной), сдавал её во владение и пользование «громаде».
 Это право монарха-суверена и было естественное этническое оружие против разрушающей общность частной собственности на землю, а плата за пользование землёй как естественный налог общества государству составила основу экономики государства, предъявляющего требования не к отдельному индививиду, а к «громаде» в целом – что её и объединяет
 
 В Европе сельские общины в период государственного феодализма разрушились куда раньше чем в России, сменяясь промышленными общинами городского типа, а затем социумами – разрозненными частными хозяйствами.
 Благодаря формам самостоятельных сельских хозяйств (этих государств в государстве), управлявшихся феодалами «изнутри» (с приматом «я» над «мы»)  в сравнительно закрытых системах феодов агрокультура сменялась видом аграрной промышленности. Но с ростом технических знаний европейские города очнулись от того забвения, в которое их привёл феодализм, они стали постепенно центрами промышленного ремесла, торговли, социальной культуры и государственной власти

 Технизированная наука европейского города как эффективно организованного закрытого пространства стала развивалась быстрее, а вместе с ней усложнялась социальная культура коллектива разделённого на отдельные «эго»
 Такой экономической системе промышленного социума в период свойственного техносознанию упадка веры, соответствовала наука точных мер и философия человеческого разума, управляющего миром. Это уже не философия сенсуализма, чувствующей личности, но прагматизм рационально мыслящего индивида, управляющего производственным социумом.
 Знание людей функционально. Потому коммерческая и экспертная аристократия Европы в период социализации общества набором революций смещала с лидирующих позиций аристократию родовую

 Этот европейский «первосоциализм» (Маркс называет его капитализмом) уже  защищал, собственно, не права личности в обществе, а свойственное социальной культуре право эффективно производящего индивида в промышленности как «я» утвердить себя перед остальными, способного осуществить свой примат над общественным сознанием «мы».  Социальный индивид потому и готов признать индивида в другом, что чужим «эго» легче управлять извне чем гораздо более инерционным общественным «мы» с его центростремительными силами
 Однако со стороны, в России, в воображении западников, изучавших Европу по трудам её философов-идеалистов, этим революционным романтикам, виделась в европейских ценностях желанная им свобода личности

 Постоянно сталкиваясь с Европой, заимствуя её знания, образцы культуры, философии и государственной мысли, Россия не могла не меняться уже в первой половине ХIХ века.
 Охранитель самодержавия Николай I, укрепляя чиновное сословие, ставя его разночинство как принцип едва-ли не выше принципа дворянской элиты, в которой он усомнился как хранителе монархии, только расшатывал устои сословно-монархического общества. В этом русский император следовал традициям уже собственного российского европеизма, имевшего конечно общие исторические корни с Европой извне.

 Действительно, в дворянстве сам Николай I мог видеть раскол между ненадёжной более для себя социальной его частью, которая стала заниматься вопросами производства, а потому обращалась к буржуазно-либеральным, антимонархическим традициям Европы, и той частью дворян, которая по-прежнему оставалась «служилой».
 Итак, собственным европеизмом, примененным для евразийской страны, Российская империя пыталась бороться с европейским влиянием извне. Но тем лишь приблизила неизбежное
 
 И в российском обществе сознание промышленного социума начинает наступать на сословно-монархическое. Во второй половине этого века в России возникает кризис во взаимоотношениях общества и государства – этот кризис общества, вызванный созданием нового типа культуры разрушает семьи, отлучая патриархальное сознание отцов от коммерчески-реформаторного сознания детей, вызывает нигилизм – кризис родо-племенных ценностей.
 Эта культура «разночинства», которая в классовом обществе неизбежно становится также террористической, а многие кружки и организации «народничества», ставящие целью общественное переустройство, неизбежно становятся политическими партиями, программа которых предусматривает изменение формы государственной власти: от  постепенного реформирования до откровенного насилия

 Вторая половина ХIХ века – традиционно период, когда общество перестраивает государство, причем «изнутри», проникая в его святая-святых: правительство
 Кризис взаимоотношений между государством и обществом, которое уже требовало от государства новую система законодательства, образования, административно-чиновного управления во всех трёх его ветвях, заключался в том, что общественное сознание уже становилось социально-сословным, а государственный социум оставался сословно-монархическим

 В социально-сословном общественном сознании европейского типа производящий социум управляется сословной формой сознания. Такова классическая республика, всесословно выборная только по форме, а на деле  власть в производящем социуме определенного типа элиты: коммерческой или экспертной – сословий нового типа, когда от поколения к поколению передаются критерии уже новой – социальной культуры, то есть те ценности, которые становятся актуальными: имущественное состояние, профессия, дающая социальный статус

 Это значит, что и в этно-ландшафтном архетипе России новой эпохи возрастает информационный продукт её структуры по мере снижения доли продукта энергии государствообразующего суперэтноса
 Впрочем, можно ли кипящий котел социальных страстей конца ХIХ века назвать периодом спада «пассионарности»?
 Смотря какой род энергии подразумевается под этим словом

 Некий парадокс истории: Александр II, прозванный Освободителем за демонтаж крепостничества, стал мишенью террористов и был убит в результате усилившегося революционного движения как «тиран», который, как выражался Каракозов, «обещал крестьянам землю, да не дал»
 И этот парадокс легко объясним естественным расшатыванием европейской промышленностью сословно-монархического общества, питаемого энергией русского государствообразующего суперэтноса, его культурой и православной верой. Промышленность и её точная наука – дурной союзник религии

  Этническая инфо-энергетика сословий, несщая в себе иерархию нравственных ценностей, заключена в диахрональной «исторической памяти»  -  её архетипах общественного сознания.
 Их оскудение в самом деле не есть результат чьй-то злой или доброй воли . Это действительно естественный процесс технической цивилизации: когда энергия этноса в архетипе иссякает от своего использования, должен наступить период, когда социумы пополняют этот запас, затем натуральная сословность восстанавливается.

 Но российское государство не могло оставаться в мире островом.  Поэтому процесс нивелирования этнических ценностей («отрыв от корней», нигилизм)  привел в России к распаду сословно-монархического общества, а это изменило облик государств, как и везде в Европе (где монархии остались историческими декорациями)
 Так в России, как некогда датском королевстве, где постепенно погибали в сражениях короли-рыцари, уступая место у власти людям корыстного расчёта, «распалась связь времён». А с точки зрения прагматической пользы промышленного коллектива, рыцарство с его нравственными принципами чести – это шутовство, оно недоходно и нерационально

 Отныне на баррикады классового общества погонит пролетариев «пассионарность» иного рода чем прежде – социальная энергия производственного социума, чья культура синхрональна, а потому открытость влияниям Европы принесёт России уничтожающий вихрь социальной «модернизации»: террор революционный чумы

Чётные меры времени этнического генезиса и нечётные – государственного

 В истории общества мы усматривали кратные двум меры времени, соответствующие двум противоположным по смыслу этапам общественного развития:
- в собственной культуре (этническая или, говоря, иначе, диахрональная фаза)  и
- в культуре смежной (фаза социальная, синхроническая).

 И поскольку максимальной мерой человеческой жизни положен предел столетия, в общественном генезисе заметны меры обязательных чётных «дидлайнов» : 50 лет (срок смены поколений), 25, 12,5 (проявляемых в исторических событиях с поправкой плюс-минус год или два), включенных в состав века.
  При этом в истории России мы замечаем, что первое и второе пятидесятилетие каждого века принципиально отличается иерархией отношений общественного сознания и государства.
 Причем, что для внутреннего евразийства России  крайне важно, соотношение, определяющее примат в парадизме общества и государства (влияют ли формы общественного сознания на государственной устройство или новая экономическая форма власти перестраивает общество) зависит также от динамики государственного сознания России, находящегося в маятнике колебаний между Европой и Азией (так и происходит во времени формирование архетипа собственного российского евразийства)

 Это взаимоотношение таково: в первую половину века, когда России заимствует культуру и науку у Европы, вступая в европейские баталии, государство перестраивает общественное сознание в соответствие с новой социальной культурой: создаёт промышленные сословия.
 Во вторую же половину века общественное сознание, входя в фазу диахрональной культуры и возвращаясь к своим историческим корням, пытается перестроить государственный социум, и воссоздаёт натуральные сословия взамен промышленных

 Именно этому процессу стала препятствовать европейского типа (но периодически отделявшая себя от Европы) руководимая государством индустриализация и преображение агарного сектора экономики, которая началась в середине первуой половины века в конце царствования Александра , но в основном при Николае: производительная экономика России была стимулирована политикой протекционизма
 
 Этот процесс углубился во вторую половину  ХIX века. Тогда на смену обществу натуральных российских сословий пришла структура социальных групп, еще управляемая представителями элитарного сословия (дворянами), но постепенно уступающая место элите нового типа: двойному слиянию коммерсанта и чиновника

 Примером того, как дворянство переходит из зоны промышленного сословия в натуральное может послужить его история в первой и второй половине XVIII века:
 При Петре Великом, соединившем остатки родо-племенной аристократии – боярство с государственными служащими – дворянами в единое «шляхетство», то есть при максимально расширенном секторе госэкономики новое дворянство стало преимущественно служилым сословием, для которого критериями престижа и стимулом преуспевания было строительство российского государства, его система чинов, званий и методов поощрения, в том числе наделения землёй в пользование (поместий). Слияние государственной и общественной элиты в одно сельское сословие землесобственников-дворян, приводит здесь к разрушению землевладельческой общины, которую государство стремится перекроить в сооответствии с принципами собственной экономики и своего устройства – то есть насаждая собственность на землю там, где прежде царило общинное землепользование.

 В этих условиях происходит превращение землепользовательских дворянских поместий в фактические вотчины, с правом собственности и на землю и на произвоодительные силы земледельцев – агропромышленный процесс, губительный для для аграрного сознания, строящего свою жизнь в едином ритме гармонии с природой.
 Природа российского крепостничества совершенно иная чем европейский феодализм. В России крестьянин закреплялся за помещиком именно потому, что он закреплялся за землёй. Поэтому оброчная форма крепостничества и заведенное Петром посессионное государственное владение крепостными, работавшими на государственных заводах: то есть отрыв крестьян от традиционной професссии по созданию натурального продукта, вели в России к ускоренной  урбанизации, способствовавшей разрушению прежней эффективности крепостного строя – этот процесс мы наблюдаем в 40-х годах еще при Николае.
 В России урбанизация непомерно быстра и при том эффективна, когда вызывается масштабными задачами будущего роста промышленности. Таков этов процесс при Петре, таков же он во время первых пятилеток  Сталина.
 Урабнизация быстра, и при то малоэффективна, если в будущем предстоит кризис. Таков этот процесс в СССР при Брежневе, когда уже нельзя было ставить предел обвальному обескровливанию села террористическими мерами как делал «отец народов»

 Напротив, в европейском феодализме более или менее постепенно происходило перетекание крестьян из феодов (малых «государств») в города – части большого государства, когда сюда переместился центр производства и власти.
 Здесь урбанизация соизмерена с экономическими реалиями прошлого
 
 Заметим, и феодализм и капитализм – это формы государственной, а не общественной экономики, а российское крепостничество построено на взаимоотношениях в общественной среде. Тем проще было государству в XIX веке отказаться от этой устаревшей формы землесобственничества в пору его тотальной невыгодности, заменяя его другой формой собственности на землю.
 Сперва землесобственность пытались создать для общины, а в ХХ веке эта консервативная форма оказалась излишней, из российского крестьянина стали откровенно делать фермера – но получился «кулак», которого быстрый продукт экономики превратил в «мироеда». И тем хуже это оказалось для самого государства

 Однако, вернёмся к XVIII веку. Во вторую его половину при Екатерине Великой, когда общество своей культурой активно влияет на форму государственной власти и динамику его развития, дворянство становится натуральным сословием: получиает вольность решать о сфере применения своих сил: для государства или в обществе (например, в хозяйстве помещика) Таким образом уже внутри этого естественного сословия уже возникает некоторая «проблема отцов и детей», то есть конфликт ценностей для разных поколений

 Таково социально-сословное общество, пришедшее на смену сословно-монархическому, и потому создающее противоречие между обществом и властью, раскалывающее саму государственную власть на сословно-монархическую и социально-сословную составляющие 

 При сращении двух основных элит Российской империи, несущих в себе примат имущественного ценза над родо-племенным, нечётные меры истории государства начинают становиться для общества доминантными уже и во второй половине века

 Но что это за исторические меры, которые характерны именно для истории государства, почему мы называем их нечётными?
 Если в общественной истории критериями делимости событий выступают периоды смены культурно-исторических форм, то для циклов истории государства решающим является становление госсектора экономики, состоящее из социально-экономических формаций (для века  ХIX в России таковой является форма хозяйства, которую Маркс назвал «капитализмом»)

 Уже в начале этого века мы заметили в событиях государственной жизни, в том числе, при анализе истории РАК, тройственную, то есть нечётную меру делимости событиями исторического времени. Это меры 16-18 лет, делящие пятидесятилетие на три части, и в себе делимые на три хрональных «отрезка» с длительностью в 5-6 лет

 Во второй половине века можно заметить, что расколото и государство и общество, причем в самой сути: в хронологии исторических событий: если одни лидеры общественного сознания живут в ритме четных мер общественной истории истории то другие становятся частью государственного сознания, потому их жизнь подчинена нечетным ритмам.
 Далее, если одни государственные деятели подвержены влиянию истории общества, его диахрональной культуры, их восприятие истории подчинено четным ритмам времени, если же они подвержены нечётным ритмам истории государства, ориентированного лицом к Европе, то их собственная история принадлежит событиям государственной жизни, которые отмеряются ритмами 5-6 и 16-18, характерными для Европы того времени
 
 Чтобы понять сложную структуру общественных и государственных событий второй половины века, необходимо учитывать как двойственность раскола времени общества и государства, так и вторичного раскола внутри общественных и государственных структур сознания
 То есть речь идет о ритмах двух историй, которые опосредствуют друг друга в единых исторических событий, по-разному воспринимаемых с точки зрения иерархии ценностей. Так, для ориентированного к европейской экономике российского государства и общества, которое всеми силами желает защитить от тлетворного влияния Европы на традиционную культуру славян. Мы видим общественное влияние в государстве и государственное в обществе, способное коренным образом менять сознания людей
 А тогда поневоле замечаешь в биографиях «сынов» своего века, как бывшие в юности общественно-протестного типа «народниками» Победоносцев, Катков, Феоктистов, затем поступая на службу государству, становятся активными защитниками целости, мощи государственной власти и монархии, не теряя при том самой идеи народничества, лишь придавая ему официозный статус.

 В государственной же власти заметна обратная доминанта: помимо консервативной сословной-монархической иерахии ценностей возникает новая либеральная стезя. И мы замечаем, как люди, верно и преданно служившие монархии: генералы и адмиралы, придворные или штатские чиновники становятся поборниками реформ европейского типа, явно нездорового для монархии (например, Киселёв, Лорис-Меликов, даже Константин Николаевич Романова).
 Таков дихотомичный результат взаимного влияния общества и государства
 
 Далее мы перейдём к хронологическому градуированию событий второй половины века, когда общественное сознание становится расколотым на два части: тралиционную сословно-монархическую (дань прошлому) и социально-сословную (дань будущему), и таков же раскол социума государственной власти

 Но прежде нам следует уяснить, что раскол историй общества (четные меры времени) и государств (нечётные) становится также различным темпом развития экономики общества (то есть частно-промышленной) и экономики государственного сектора.
 При этом государственная власть осуществляет управление частной экономикой при помощи основного своего оружия:  денежной политики. Она определяема спадами и подъемами экономики госсектора, до поры (пока не начнут наступать монополии) находящегося в иной волне развития, чем частнопромышленная экономика.
 Между тем именно периоды культуры и общественного производства определяют большие фазы чётной делимости века: его раскол на два 50-летия (получившие в экономике наименования «больших волн Кондратьева»), далее раскол каждого пятидесятилетия на-две фазы. Жизни самих императоров более или менее становятся частью этой градации.
 В самом деле, отметим это для первой половины века (25-летний цикл мы называем четной мерой не потому конечно, что само это число можно без остатка делить на-два, но оттого, что эта мера времени возникает в результате двойственного деления столетия на количественно соразмеренные части):

Первые 25 лет – правление Александра I, характерное постепенным выходом из европейского влияния, и переходом к протекционистской политике. Теперь европейство становится внутренним делом России, а значит, в ней начинает формироваться новая коммерческая элита – своего рода экспертократия людей, сведующих в торгово-финансовых операциях и организации промышленности. Они могут происходить, и зачастую происходят из народных низов, от крестьянской сметки.   
 В самом деле, достаточно вспомнить, что купеческая династия Морозовых – богатейших людей России, владевшая заводами в Орехово-Зуево, происходит от семьи крепостного Саввы Васильевича Морозова, который уже в 1820 году выкупил себя и сыновей у помещика Рюмина за баснословную по тем временам сумму  в 17 000 рублей ассигнациями благодаря своей шелкоткацкой мастерской

 Вторые 25  лет – правление Николая I. Протекционистская политика в эпоху самодержавия ведёт к стремительному росту промышленного производства в городе и селе, появлению новой промышленной элиты и ее системы ценностей, постепенно вменяемой и государственной власти
 Поэтому окончание царствования, на пять лет превысившее границы века, приводит к новым конфликтам с Европой, выявившим техническую отсталость страны уже достаточно промышленной, но еще не достаточно индустриальной (под индустрией мы понимаем именно развитие технических средств производства, тем отличая индустрию от промышленности, определяющей формы разделения человеческого труда в экономике)

 Это уже должно означать необходимость смены протекционистского курса экономической изоляции страны – и Николай сходит со сцены, уступая место своему сыну-реформатору. Но видим ли мы в следующей половине века иные доминанты истории, не повторяется ли и здесь, в новую эпоху прежнее противоречие между циклической историей общества и мерами истории государств, отражающими линейные тенденции «метаистории» геопространства (то есть, выражаясь современным языком, историю геополитики)?

 Жизнь второго императора Александра далеко не безмятежна, конфликт «отцов и детей» становится и его судьбой: сперва кризис экономики госсектора, а значит кризис власти, побудит его отойти от либерально-буржуазных ценностей европейства.
 А когда общество в непреодолимом конфликте ценностных систем убирает этого царя с политической арены, на смену ему приходит сын, возрождающий традиции самодержавия своего деда, его политику протекционизма.
 На это общество ответит ростом частно-промышленной экономики, её монополизмом, слитым с государственной властью, им управляемым (потому что именно в этом причина монополизации капиталистической экономики), ростом организации сознания трудящихся в производстве закрытого городского типа  и...бунтами времён классового раскола, типичным для индустриальной (технически оснащенной) промышленности, которая выталкивает людей из производства ценностей в ряды гневно протестующего пролетариата (систему ценностей государства ниспровергающего)
 
 Заметим себе, что Александр II Освободитель пережил «дидлайн» 1875 года (границу первого 25-летия второй половины века) почти также ненадолго (6 лет короткого государственного цикла, так как был убит в 1881 году) как его его отец Николай превысил «дидлайн» 1850 года (5 лет).
 Эти различия в хронологии могут быть отнесены за счет расхождения мер нечётной делимости времени государственного социума, и чётных мер истории общества

О торгово-финансовом капитале и деньгах национальной экономики этноса

 Прежде всего нам необходимо выделить понятие капитала – денег, которые быстро накапливаются в торгово-финансовой экономике (так и золото как универсальный атрибут товарных денег) именно потому конвертируются, то есть принимаются в структуре мировой экономики, что они вырваны из оборотов производства продуктов для жизни, то есть ценностей, разных для каждой страны, и являются для мировой экономики унифицированными мерами стоимости
 Этот вид товарных денег хорош для рынка, где происходит обмен стоимости продуцированного товара на стоимость товара универсального.
  Но хорош для внутреннего рынка страны он лишь в определенную меру. А именно? Если капитал этот выражается в том же атрибуте государственной экономики (внутренних денег государства и общества, участвующих в производстве как плата за труд). В этом случае деньги, полученные от торговли, то есть выросшие на рынке в зависимости от спроса, рынком же регулируются, и могут быть вложены в производственную экономику. 

Об экономике государства и национальной экономике

От панэкономизма, свойственного Марксу и Энгельсу, в отчественной полэкономике сохраняется, основанная на ложной идее отождествления общества с  социумом (в том числе государственным социумом власти - государством, слово «государство» в расхожей речи нередко просто отождествляют со страной), стойкая традиция называть граждан государства нацией, государственную экономику национальной, и в соответствии с этим, огосударствление субъектов частной экономики национализацией.

 Для Росии причины такого отожествления понятны, так как здесь русские являются государствообразующим этносом, поэтому и роль национальной экономики русских в государстве велика, она как бы «склеивает» между собой, соединяет своей денежной системой национальные экономики входящих в страну многочисленных этносов
 Однако и в России национальная экономика не только не сливается с государственной (социальной), но и находится с ней в диалектическом (социально-национальном) противоречии, потому что в российском государстве его слияние с этнически обецвеченной западной экономикой социума несёт свойственный технократической цивилизации «быстрый продукт» и нарушает национальное равновесие этой сугубо полиэтнической страны.

 Любое государство является частью мирового геополитического пространства, к тому же в ХХ веке объединенного производством мирового технократического продукта.
 Поэтому государственные деньги являются частью мирового потка стоимостью.
 А деньги национальной – по преимущетву производительной экономики, создающей рабочие места, участвующей в производстве ценностей, находятся в ином (внутренне-товарном) обороте, по сравнению с деньгами мировой торгово-финансовой системы, в каждой стране зависимыми от её внутреннего баланса импорта и экспорта

 Национальные деньги участвуют в обороте ценностей национального продукта, то есть выходят из внутреннего производства как мера труда, и в производство возвращаются, его инвестируют и стимулируют.
 Почему мы в данном случае говорим о ценности, хотя экономика оперирует понятиями стоимости и цены? Потому что сам товар, который необходим жизни людей (производство ли это предметов потребления или средств производства) кроме своей стоимости, выражаемой атрибутами денег: стоимостным товаром, имеют также собственную ценность. Она-то и соизмеряет искусственные источники ценного (металлы, драгоценности, ассигнации, кредитные билеты, акции, или безналичное сальдо) с мерой подлинной ценности, заключенной в самом факте производства необходимого жизни людей продукта

 Но в глобальном геопространстве, при государственном разделении труда, при неравномерном во времени и пространстве распределении продуктов экономики, в меру несамостоятельности экономик отдельных государств, задача обеспечения всем жизненно необходимым жителей своей страны так или иначе сталкивается с необходимостью импорта или экспорта.
 Таким образом, экономика страны при необходимости всемирного «разделения труда» рано или поздно становится международным капиталом, а в таком случае проникающему в страну капиталу трудно соизмеряться с национальными деньгами, основанными на своем соизмерение с валовым продлуктомт внутри страны.
 И в особенности трудно в России, испытавшей на себе «прелести» золотой конвертируемой валюты в начале ХХ века, после знаменитой реформы Витте. Это усилило поток иностранного капитала, но и его быстрый отток в ходе мирового кризиса.
 Проблема российских протекционистов Канкрина и  Витте заключалась в том, что они традиционно были склонны ограничить в Россию поток лишь чужих товаров (и лишь в том случае, если соответствующий продукт мог быть создан в России, и страдал от конкуренции с экспортом)
 Но они, в виде крупных займов, а еще лучше - добровольных инвестиций были вынуждены приглашать в страну иностранный капитал для того, чтобы им строить национальную экономику (своих знаний и мощностей не хватало прокормить и обеспечить потребности стремительно растущего населения, быстро растущего чиновничества)

 Однако у международного банко-торгового капитала обнаружилась неприятная особенность: он если в России что-то и строил  (например железные дороги, которые разрастались богатырскими темпами) то на пользу именно меркантильной экономике. Так железные дороги были необходимы для массового экспорта зерна за рубеж. Но для создания продуктивных экономических отраслей, для формирования рабочих мест международный капитал оказался куда менее пригодным чем родной национальный рубль, которым платили в стране за труд на производстве
 Поэтому национальную промышленность России строили патриотически настроенные предприниматели города, когда речь шла о металлургии, тяжелой индустрии, металлообрабатывающей промышленности  (к примеру, Путилин) или села, когда необходимо было развивать производство, непосредственно занятое в обработке натурального продукта (предприниматели из купцов, например, упомянутые нами уже династии Барановых, Шелиховых и Морозовых)

 Оказывается, у международного капитала свои обороты – не ценностей, а его собственных стоимостей (которые уже не раз ввергали мир в кризисы из за своего несоответствия обороту ценного)

 Почему же России труднее всего в мировой торговле и в обращении с международным капиталом? Потому что это одна из самых огромных, богатых историей полиэтничных стран в мире, требующая крепкой централизованной власти, и так как здесь русский суперэтнос является государствообразующим, цементирующим, участвующим в территориально-экономичесом равновесии этносов,  руководящая роль национальной экономики и национальных денег особенно велика

 Международный капитал,  состоящий из торгово-финансового и банковского, занятый поиском выгодных международных спекуляций, мало пригоден для вложения в производство. Он соизмеряет собой не продуктовую стоимость, а лишь соизмеряет товар со своим атрибутом стоимости. Он не столько делает продукт, сколько изобретает товар, в том числе «делает деньги», то есть атрибуты ценного, которые тоже превращает в товар (недаром идеологема «делать деньги» стала символом американского «бизнеса»)

 Интересно, что в России именно  Н. Даниельсон, первый переводчик «Капитала» К. Маркса, то есть один из тех людей, что понимали суть капиталистических отношений, заметил негативную роль индустриализации для России, включая гигантский рост железных дорог и урбанизацию за счет обезземеливания, лишения крестьян традиционного занятия для русской деревни. Он же, как впрочем и славянофилы, обратил внимание на то, что массовый вывоз натурального продукта – хлеба за рубеж обессиливает деревню, что дурно для такой аграрной страны как Россия в целом. Многие из патриотов того времени опасались роста крупной промышленности, находя много привлекательного в кустарном производстве.

 С Даниельсоном не соглашался Ленин – представитель промышленного сознания европейского типа. Для него урбанизация означала рост рабочего класса, который гораздо легче сплотить для классовой борьбы чем другие слои угнетаемого общества, а промышленность вместе с агропромом представлялась всеобщим прогрессом
 В этом споре каждый был по-своему прав. И те, кто видел в рабочем классе, в особенности на больших предприятиях, гораздо лучше организуемое общественное сознание, чем в селе, где разнородность экономики и верность консервативным традициям затрудняли единообразное распространение идей (вот почему хождение народников «в народ» оказалось столь безуспешным именно в период раздробления общинного земледелия)

О рабочем классе и пролетариате

  Правда, отметим, что рабочий клас нередко по свойственной марксизму ошибке отождествляют с пролетариатом –  разрушительной стихией людей вытолкнутых из производства, которая порождается революционной ситуацией, принимает участие в революции, но затем та её часть, которая не может вернуться к производству, оказывается истреблённой плодами революции, когда общественная война должна меняться мирной экономикой
 Пролетариат, продуцирующий протест, действительно способен к объединению, как из одиночек собирается гневная толпы для массового разрушения. Поэтому новая форма государства пользуется им как динамитом, чтобы подорвать прежнюю.
 Но соединяет пролетариат (в отличие от общественной группы – в то же время трудящегося социума, то есть социума-общества) не сознание своего общественного долга, а массовые стадные инстинкты. Поэтому с пролетариатом расправляются прежде всего путём выдёргивания из его среды харизматичных, организующих лидеров. Так в борьбе с революциями правительство и поступало, достигая периодических успехов. Однако, такой метод насилия ничего не даёт в борьбе с этническими формами общественного сознания, охватывающего массы: там вместо одного встаёт другой

 Правы были и славянофилы, опасавшиеся разрушения крестьянской общины в пользу тотальной урбанизации, боявшиеся крупной промышленности

 Но и неправы были славянофилы, полагая, что кустарная промышленность и аграрная культура малых общин, как прежде, может обеспечить и накормить Россию. Ей уже требовались крупные формы индустрии. Ведь общественное сознание росло количественно и менялось качественно
 И во многом заблуждались марксисты, то есть представители панэкономизма, в понимании экономических формаций общества и государства, в осмыслении исторического времени государств, которые они считали частью общества

 О таких формациях социального сознания как феодализм и капитализм, в который Россия, застигнутая в ХIХ веке волной европейской индустриализации, окунулась стремительно и по темпам роста экономики, по уровню производительных сил быстро догнала Европу, нам важно знать, что речь здесь идет о формах не экономики общества, а экономики государства, не культуры общества, а культуры производственного социума

 Итак, капитализм со свойственным ему укрупнением хозяйственных форм вплоть до монополизации рынка есть действие государственных структур, их слияния с частно-промышленными, поддержка больших форм накопленного капитала всей мощью централизованного государства.
 Именно государствам, их геополитическому пространству в целом (отсюда и  технология глобализации международного капитала) свойствен экономический гигантизм, именно в государстве политика является «концентрированным выражением экономики», как выражался Ленин.

 Иные ценности у производственно ориентированной экономики общества. У неё есть собственная национальная политика, которая сама определяет темпы и качество экономического развития, а не наоборот

 Это хорошо заметно на примере таких стран как Германия , которая (в объединенном виде как государство) состоялась гораздо позже титанов европейской экономики, и Россия, которая с техническим развитием всегда традиционно несколько отставала от Европы, и умела её потом догонять.
 Обе страны получили быстрый продукт экономического развития, обе строили государственность в единстве и противоположности национальной и социально-государственной экономик, создали в XIX и ХХ веке мощную индустриализацию.
 Лишь у них это происходило в различной иерархии ценностей национальных и социальных

  В истории России первой, и особенно второй половины XIX века помимо роста национальной экономики, приток иностранных займов и инвестиций растит как грибы спекулятивные формы банковского, акционерного и торгово-промышленного капитала, подвергается картелированию и синдикатированию с единственной целью – создавать для сбыта монопольные рынки. Но эта экономика направлена на регулирование товара, а не производства, что далеко не одно и тоже
 Проблема «быстрого продукта» в том, что он порождает еще более быстрый рост потребностей, которые сводят промышленные преимущества на нет. Это правило познавала на себе государственная экономика России,  и не раз.
 Например, занятая к концу XIX века безудержным ростом всевозможных косвенных налогов, обложением сельской и городской промышленности различного рода сборами, тарифами, сертификатами и акцизами, государственная власть постепенно теряла контроль за профицитным взаимоотношенем между расходами и доходами. Хотя государство, изнурё стойкая традиция нное валовым ростом расходов, взяло на себя права более или менее естественных монополий, несущие сказочные доходы.
  Чиновник, чьи казёные аппетиты разрастались, в этом случае рассуждал как делец, преследующий как личные, так и ведомственные интересы, но не патриот.
 Как же обстояли дела с интересами государства? Только расходы на охрану порядка, поддержание организации в стране, погруженной в хаос протестных настроений, как раз и вызванных непомерным «тяглом», вместе с обслуживанием ранее взятых кредитов, всё быстрее пожирали плоды баснословного налогообложения в Российской империи второй половины XIX века

 Больше чем от налогов (государственной скупости) страдала стремительно растущая промышленность России от монополизма (чрезмерной щедрости государства), разрушающего среднее звено частно-промышленной экономики общества в неравной конкуренции. Рынок не мог отрегулировать такой капитал, препятствуя его безудержной монополизации, именно потому, что государство создавало его крупным формам «тепличные условия», давая первоочередные и льготные субсидии, в кризисные периоды просто подарки, снабжая выгодными заказами и концессиями, издавая законы, тарифы и правила, дающие преимущества как старой дворянской, так и нового: социально-сословного типа – крупной промышленной элите.
 И едва-ли могло быть иначе при коммерционализации сознания госчиновников. Помимо обычного подкупа ещё происходило прямая диффузия торгово-финансовых, и государственных элит.

 Устойчивость монополий  тщательно создавалась государственным чиновником, тесно аффилированным с крупнейшим коммерсантами и банкирами.
 В аграрной политике на селе государственно-монополистический капитализм, развивая преимущество агропромышленности над агрокультурой, предоставлял налоговые преференции именно собственникам земли, то есть двум сельским элитам: помещикам-дворянам и «кулацким» хозяйствам из крестьян. Напротив, крестьянская община, которую правительство рассматривало как субъект землепользовательского права, неся по образцу киселёвской реформы государственных крепостных, тягу круговой поруки, оплачивало помимо обычного земельного налога еще выкупные платежи за свою землю и административные расходы, связанные с организацией земств

 Чтобы понять насколько национальной экономике социума-общества (то есть частно-промышленной) и экономике государства необходимо противофазное диалектическое развитие, насколько им вредно слияние, несмотря на тот «зелёный свет», который объединение государственной структуры власти и коммерции дает крупным, а потому эффективным предприятиям, достаточно указать на тот, проверенный последующей историей, факт, что частная экономика, если она прямо не сливается с государственной властью, способна к периодическому саморегулированию, к рыночному разрушению своих монополий.
 Причем в этом случае именно рынок определяет для каждого промышленного объединения ту меру необходимого единства, ту «критическую массу», за которой организация конкурентоспособного производства уже становится хаосом. То есть вошедшее в опасную зону монополизации объединение терпит убытки из-за отсутствия конкуренции внутри своих же звеньев и должно лишиться части рынка

  Это обстоятельство в большей мере чем антимонопольное законодательство европейских стран помогло «странам капитала» избежать смерти от монополизма, предписанной им Марксом. Дело как раз в ситуации де-факто, а не только де-юре.
 В Российской империи правительство также предпринимало шаги по ограничению монополий, а они лишь разрастались, так как госчиновничество в его борьбе» с монополизмом напоминало хозяйку, которая открывает окно и выставляет повсюду варьенье, после чего пытается прогнать ос и мух, налетающих со всех сторон тучами

О кризисах труда и денег

 Чрезмерная опека государством национальной, то есть частно-производственной экономики отдельных социумов (под социумом, в отличие от производящего этническую культуру общества, мы понимаем коллектив, производящий актуальный продукт экономики), а тем более полный контроль и даже поглощение государством национального социума (что произошло в СССР) разрушает рынок равновесия между деньгами и товарами. То есть ведет к кризису денежной системы
 Однако и нарушение баланса между экономикой государства и национальной экономикой общества в пользу последней приводит её в состояние кризиса труда из-за противоречий между трудом и капиталом, национально-производительными  и межгосударственными торгово-финансовыми деньгами (в их обороте не банк, концентрирующий и направляющий потоки капитала, работает на пользу производства, а  наоборот). Падение ценности труда  приводит государство  к созданию стоимостей, которые не обеспечены ценным продуктом

 Поэтому диалектическая экономика техноцивилизации колеблется на острие взаимных, опосредствующих друг друга кризисов государства и общества, периоды кризисов денег и труда, культуры диахрональной и синхрональной, периоды регулирования государством общественной экономики и периоды «свободного рынка» сменяют друг друга, в соответствии с правилом диалектики о единстве противоположностей, доводя перекосы примата одного над другим до крайности

 Капитал оказался свойством сращения межгосударственного сектора экономики с частно-промышленным в каждой стране, а не собственно свойством именно индивидуальной промышленности страны с её частной собственностью на средства производства. 
 Эксплуатация труда оказалась капиталу хотя и свойственной, но  свойственной и государственному капитализму, а не только частно-собственническому в сплаве с государством.

  Более того, если «быстрый продукт» частнопромышленной экономики вызывает криминальные технологии обращения с людьми как средствами производства (о чём не без оснований повествовал классик марксизма как о растлевающем действии большой прибыли), то предельно концентрированной экономике государства, когда оно получает быструю прибыль, террор свойствен в ещё гораздо больших масштабах.
 И такой опыт получали россияне

 Вот почему Россия, в ХХ веке ставшая Советским Союзом, вместо власти трудящихся получила в первую половину ХХ века сословно-монархическую структуру власти, свойственную предельно централизованному государству (сословия партийно-государственной номенклатуры, замкнутые на ЦК, а ЦК – на своего бессменного лидера)
 А в экономике страны вместо обещанного «социализма» соответственно царил государственный монополизм, хотя и не капиталистического типа
 Тогда крестьянин на долгое время оказался вновь в положении крепостного (разумеется, государственного, а не приватного) в составе руководимых государством форм колективного землепользования и формального самоуправления (колхозы и совхозы)
 Но спасение страны от капитализации производства не могло быть устойчивым, так как односторонне развитой экономике, и тем более сравнительно изолированной от мировой системы, трудно переживать кризисы

 Советский Союз, в особенности, когда после войны возрасли расходы по содержанию мировой «социалистическо системы», и началось экономическая конкуренция промышленности с Западом (научная, космическая, военная), сопровождаемая волной урбанизации, не мог удержаться в русле закрытой экономики сталинского типа, в себе запрещающей частную собственность, и отгороженную от потоков стоимости мирового капитала.
 Естественно, что когда во вторую половину ХХ века государственная экономика СССР при развитии присваивающей промышленности, увеличиении доли торгового экспорта  в валовом продукте, постепенно стала частью обмена стоимостями международного капитала, а с ними проникала и национально обезличенная социальная культура, государственная власть в стране ослабла, с ней разрушились те нити национальной экономики русских, которые соединяли республики Советского Союза, а идеологема борьбы с частной собственностью на средства производства стала темой учебников истории.

 Конечно, это не значит, что с ней следует покончить навсегда.  О  вреде частной собственности на средства производства нам следует знать следующее
 Как показывает исторический опыт Азии, (впрочем это обстоятельство азиатскими странами не ограничено, лишь ими как аграрными подчёркивается), на земледелии, а с ним и судьбе государств разрушительным образом сказывается (создавая «быстрый продукт») по крайней мере один вид частной собственности на средство производства: а именно, речь идёт о собственности на землю, чьи производственные ритмы жизни не совпадают с промышленными темпами технической цивилизации.

 Таким образом, отнюдь не в промышленности городского типа, но развитии агрокультуры (если она становится агропромышленностью) сказываются гибельные последствия собственности на основное здесь средство производства – рождающую природу.

 Промышленность города способна залечивать раны противоречия между частно-собственническим характером производственного социума (а он в промышленности не может быть иным, это совокупность индивидуалов, соединение отдельных «я») и общественным характером труда. Более того, это диалектическое противоречие оказывается неизбежным.
 
 Опыт Советского Союза только убеждает нас в том, что здесь неизбежные проблемы городской индустриализации решались именно за счет обширного аграрного сектора, и ровно до тех пор, пока там удавалось (с применением государственного насилия) сохранять труд общин, свойственный  экономике славян – составной части русского суперэтноса, а значит, и национальной экономике.
 Затем индустриализация сельского хозяйства, превращение управляемых общин (колхозов) в промышленные социумы, вынужденное в условиях валового роста населения и расходов, массовое бегство перенявших урбанистическую культуру селян в города, как только во вторую половину века в России традиционно ослабел примат государства над обществом, постепенно разрушила и крепостническую систему на селе, баланс в экономике страны страны стал разрушаться.
 Усилилось локальное перенаселение

  Именно в агрокультуре общественный труд является необходимостью, разъедаемой частной собственностью на основное средство производства – природу Земли. Поэтому агропромышленность, вынужденная в условиях технической цивилизации и свойственного ей локального перенаселения планеты,  разрушает цивилизацию

 Типичная черта азиатского типа производства (первично натурального), свойственной ему культуре природного естества, диалектически противоположная логике европейских государств, показывает, почему марксистская идеологема борьбы с частной собственностью в ХХ веке нашла своё применение в государственной власти азиатского геопространства – например, в России, Китае, но в самой Европе, в том числе на родине Маркса и Энгельса, оказалась неплодотворной
 Именно в азиатском типе общественного сознания, в противовес европейскому примату индивида над социумом, личности над обществом, мысли над естеством, реализуется примат общества над личностью, естества над промышленностью. Потому Китаю и России (где это реализуется у славян-земледельцев) так свойственна община сельского типа и её вид землевладения, участвующего в обороте ценностей жизни
 
 Следовательно, нам следует различать время двух стоимостно-ценностных оборотов и соответственно применить две хронологические структуры:

1. История социально-сословного общества: форм народной культуры славян в союзе с формам национальной экономики русского суперэтноса в городской промышленности

  Делимость чётных мер (двойственность тезиса и антитезиса, создающая в 50-летии два 25-летних цикла, которые в свою очередь распадаются на тезис и антитезис микроциклов) : циклическая история оборотов национальных денег, то есть производственных экономик на регулируемом рынке мелкой и средней частно-промышленной коммерции города и села.
 Именно этот рынок чутко реагирует на непроциональность трудовой стоимости  продукта, определяемой производственной эфективностью, и рыночной стоимости товара, определяемого соответствием спроса и предложения.
 А потому в таком естественном рынке возможно динамическое соответствие между ценностью выпускаемого продукта и национальными деньгами – мерами его товарной стоимости

2. История сословно-монархического государства, его социально-экономической формации капитализма, выступающей антитезисом по отношению к истории общества

 Делимость нечётных мер (тезиса, антитезиса и синтеза, создающего в 50-летии тройственность 16-17-летних циклов, которые в свою очередь также делимы на три микроцикла длительностью 5-6 лет): генезис в оборотах крупных форм государственной экономики, то есть банковского и финансово-торгового капитала, поддерживаемого государством в плановой промышленной экономике.
 Госсектор такой экономики, которая с насилием доминирует над общественными формами частного производства, регулирует его (через банковское управление, законотворчество, административную и фискально-налоговую систему), перекачивая средства общественной экономики в пользу двух элит: чиновничества и представителей крупного капитала, который становится частью международного
 Именно такой (государственно-монополистический) капитализм из стадии плановости переходит в фазу нерегулируемого торгово-финансового монополизма, который создаёт массу «виртуального» капитала. То есть: не участвующего в производстве и обороте ценностей, лишь умножающего свою стоимость в искусственно созданных оборотах квазирынка за счет регулируемых, договорных цен на товары и услуги, не соизмеренных в стране с массой производимого здесь валового продукта

  Итак, вот даты и описание событий второй половины века, начиная с 1855 года (первая часть эпохи социально-сословного общества, начатая правлением Александра II).
 Таксоны чётной градации истории общества мы отмечаем в середине листа, а нечётные меры истории государственной власти с левой стороны
 
   1.Первое 25-летие (1850-1874), состоит из двух микроциклов длительностью в 11-13 лет

                1.2 Тезис (1850-1862, от периода войн до пика либерализации в      
                обществе)

Тезис. Первый цикл 16-17 лет (1850-1866), состоит из трёх микроциклов длительностью в 5-6 лет
Либерализация государственного управления, отмена политики протекционизма

 1 Микроцикл 1850-1855, т.е. от турецкой войны за Балканы и Крымской войны до конца жизни Николая I и начала политической «оттепели»

1851 – открывается Николаевская железная дорога
1852 – образована Якутская область.

расширение на запад

Российские войска вступают в Придунайские княжества
1853 – объявлена война Турции, разгром турецкой эскадры при Синопе, Манифет возвещает о прекращении дипломатических сношений с Францией и Англией.
1853 – в стране с учетом европейского опыта ведётся разработка торгового устава, регламентация деятельности торговых организаций, их взаимодействие с финансовыми учреждениями в области вексельного и банкротского права, в том числе  деятельности купечества (работы продолжены в 1854-1860 годах)
1853 – в Петербург переезжает Н. Чернышевский, будущий «апостол» радикального народничества, и начинает сотрудничество с некрасовским «Современником»
1854 – объявлена война Англии и Франции. Начата «крымская страда». Победой завершена героическая оборона Петропавловска против объединённой англо-французской эскадры
1855 – смерть императора Николая I

 2 Микроцицикл 1856-1861, от подготовки до начала реформ государственного законодательства

1855 – в стране согласно статистике 1892 года, 9 994 фабрик и 469 637 рабочих (показатель средней величины числа рабочих на фабрику - 47) ср. 1881 г.
1855 – в связи с интронизацией Александра II в России наступает политическая «оттепель»: император объявил амнистию декабристам, петрашевцам, участникам Польского восстания 1830-31, приостановил на 3 года рекрутские наборы, упразднён Бутурлинский комитет карательной цензуры
1855 – создание первых паровых военных судов заводами Путилина
1855-1858 – на Дальнем Востоке наступает дипломатическая «эра Путятина»: успешно заключены торговые соглашения с Японией и Китаем
1856 – окончание Крымской войны. Парижский мир создаёт России невыгодный ей запрет на содержание флота в Черном море (действовал до 1871 года)
В правлении РАК власть переходит к офицерам флота

1857 – упразднены военные поселения. Создан Секретный комитет по разработке предстоящих реформ

1857-1867 – А. Герцен – идеолог «русского общинного социализма», и Н. Огарёв издают в Лондоне и Женеве либерально-народническую газету «Колокол», которая становится рупором народничества в русской общине за рубежом. Хотя газета была в России запрещена, существует легенда, поддерживаемая Герценом, что вплоть до осуществления реформ, «Колокол» выписывал и читал сам император
1858 – начинается расширение страны на юг: 1858-1868-присоединение Уссурийского и Амурского края  (закреплённое Айгунским и Пекинским договорами), с этого года начинается также присоединение Средней Азии
1858 – император даёт согласие на планы реформаторов освободить крепостных с выкупом земли
1859 – вновь назначенным министром финансов Княжевичем учреждена Комиссия для пересмотра системы податей и сборов. Суть преобразований заключалась в увеличении государственных доходов для выхода из финансовых трудностей, вызванных противостоянием с Европой
1859 – начало разработки проекта земской реформы комиссией при Министерстве внутренних дел (председатель Н.  Милютин, с 1861 года — П. Валуев). Подписанное Александром II «Положение о земских и уездных учреждениях» отразило различные интересы дворянских группировок. Введена с 1864 г.-см.

1860 - проводится перевооружение армии: продолжаетсяся начавшийся в первой половине  века переход от гладкоствольного к нарезному стрелковому оружию

Перестройка банковской системы в духе частной инициативы и поддержки торговли

 На базе Коммерческого и Заёмного банков создан по европейскому образцу Государственный банк России с целью управления и центрально организованного кредитования частно-промышленных финансовых учреждений
 В Уставе Государственного банка подчеркивается приоритет учета товарных векселей и векселей, основанных на торговых сделках, перед финансовыми и промышленными векселями, что объясняется слабостью российской промышленности и акционерной кредитной системы в период создания нрсларственногг регулирования частным финансово-торговым капиталом. По Уставу комитеты учреждений Государственного банка с участием купечества формировались не самими учреждениями (как это установлено позже в 1894 году  при развитом монополизме), а городскими объединениями
 При Княжевиче происходит существенное послабление в протекционистской политике
 В частности, он разрешает беспошлинный ввоз железа, чугуна, деталей станков и механизмов, отдельных частей сельскохозяйственных машин (к южным портам).
 Создан Торговый устав, способствующий либерализации частной торговой инициативы, что вообще приветствовалось министерством Княжевича
1861 – утверждено Акционерное законодательство

                Реакция слева  на усиление капитализма

1861- рост капиталистических отношений, в стране уже 128 акционерных обществ
1861-1864 – функционирует первая «народническая» организация «Земля и воля», после ликвидации давшая ряд террористических «всходов» (см. 1863)

1861 – Александр II подписывает «Манифест» об отмене крепостного права»
 Отмена крепостного права с выкупом земли, при образованием земских общин по принципу принадлежности к бывшему помещику (в отличие от реформы Киселёва николаевского времени по отношению к государственным крестьянам, где самоуправление с круговой порукой было организовано по территориальному принципу)
 Новые земские общины обретают самоуправление (входя в административную систему волостей) и статус субъекта налогового и финансового права, то есть поступают в ведение государства, оплатившего земельные наделы, и за это взимавшее с землевладельца затем выкупные платежи ( государство предоставило общине земельный кредит и потому осущетвляет по отношению к заёмщикам род экономического рабовладения).
 Именно такая параллельная система землесобственничества и земледелия, сочетавшая в себе хозяйственно ценную помещичью землесобственность с наделами и «нарезками» выкупленной земли для общины, порождала процесс неудержимой сегрегации общинных отношений в селе
 С одной стороны,  от общины отделялись «кулаки» - успешная сельская «экспертократия», умелые агропромышленники, организаторы производства, использовавшие наёмных работников
 С другой стороны, происходило обнищание остальной части в результате обезземеливания и чересполосицы (выделяемые общинам от помещика, а тем более получаемые отдельными семьями, участки земли не представляли из себя комплексной хозяйственной ценности).

 Итак, этот процесс сельской сегрегации по социальному признаку вёл к появлению узкого класса землесобственников-крестьян (теснивших затем и дврянско-помещичьи хозяйства по закону конкуренции), батрачеству другой части крестьянского «мира», пролетаризации оставшейся общины и её разрушению, урбанизации третьей (особенно на землях, где ввиду неэффективности сельского хозяйства существовало оброчное крепостничество).
 Городской поток бывших крестьян также разделялся по имущественно-классовому принципу: меньшая часть коммерческие успешных крестьян становилась купцами и фабрикантами, большая же пополняла ряды наёмных рабочих или полукриминального пролетариата, занималась извозом или работала в сфере услуг
1861-1863 – разработка судебной реформы
1861 – начата реформа народного просвещения. Утверждено "Положение о начальных народных училищах".
 Оно предоставляло право открывать начальные школы как общественным учреждениям, так и частным лицам, но лишь с разрешения властей. Учредители брали на себя заботу о материальном обеспечении школ, а руководство учебной частью передавалось уездным и губернским училищным советам.

 1.2 Антитезис (1862-1874, период сопротивления и усиления реакции правительству справа, от консерваторов, и слева, от социальных реформаторов)

3 Микроцикл 1862-1866, т.е. от начала всесторонних реформ до покушения на Александра II

1862

Судебные реформы

 Император приказал приступить к разработке новых Судебных уставов, установив срок окончания работы 15 января 1863 года. Император утвердил «Основные положения преобразования судебной части в России» (сокращенное изложение проекта) и предписал опубликовать этот документ.

Начаты оборонные реформы Милютина

 Общая программа военных преобразований была составлена в течение двух месяцев и представлена императору Александру II
Начато образование военных округов
Создание бронированного военного флота

В рамках реформы просвещения

Начато преобразование системы народного просвещения, создан Комитет по разработке школьной реформы
Созданы женские училища, затем преобразованные в гимназии
Специальная комиссия из попечителей учебных округов с участием профессоров подготовила к началу года проект университетского устава, который был опубликован и разослан для отзывов в университеты страны, губернаторам, предводителям дворянства и высшим духовным лицам, переведен на иностранные языки и послан видным иностранным ученым.

1862-1864 – арест, осуждение и ссылка Н. Чернышевского. В заключении им написана и в 1863 году опубликована работа: «Что делать», ставшая нравственной «азбукой» радикального народничества.
 Эта не политическая по форме, а художественная книга, отнюдь не призывавшая к насилию или свержению государственной власти (чего Чернышевский в то время не мог опубликовать) тем не менее произвела на горячих реформаторов ошеломляющее действие. Её значения в революционных событиях невозможно переоценить, поскольку эта книга буквально дышит грозовым духом того времени, а главное при этом - создаёт нравственный базис революционной философии, вносит вклад в создание её этики, без чего идеи преобразования общества не могли овладеть массовым сознанием

 Чернышевский, подвергнутый насилию государством, сыграл с ним злую шутку. Желая показать, что тюрьма (неволя телу) не может сломить твердости его духа, его преданности революционным идеям, лишенный возможности написать о радикальной перестройке общества и государства, он пишет художественную книгу о внутренней революции человека с новым сознанием. Герои книги отвергают  устоявшиеся в общества нормы нравственности, лишенные главного – любви между людьми. Эти образцы революционной сознательности отдают предпочтение внутреннему восприятию любви через её идею, через идею морали революционера как человека особого пути, который смело ломает нравственные императивы и запреты - условности отмирающей формы общественного сознания

 Социал-демократы России (а в ней это социал-националисты), вырастающие на почве народничества, в Рахметове узнавали себя: узкие нормы нравственности, где понятие любви обретает смысл только по отношению к близкому.
 Эта почти христианская идея (достигшая своей наивысшей степени в идее коммунизма – социального «рая» на Земле - царства справедливых норм этики и экономики) проявляется и в российском социал-национализме, и в немецком национал социализме разными критериями того, кто есть твой ближний: человек, по отношению к которому возможна мораль любви и добра (а вовне, по онтшению к врагам такой нормы нет).
 Для социал-национализма это родство по принципу социума, равное для всех наций, для национал социализма – еще более ограниченная родственность внутри нации, объединяющая в ней разные социумы

 Узость моральных норм, ограниченая кругом жертв, страдающих от своих палачей и требующих мести (а потому мораль по отношению к врагу не только неуместна, но и преступна по нравственным нормам определенного социума или определённой нации) лишена в то же время христианской «соли»: »Мне отмщение, и Аз воздам»

 Рациональное «грехопадение» избранности

 Дискретная мораль воинственного социум и воюющей нации - следствие техногенеза в сознании, где нет места вере Богу как основе любви и морали, а есть основание в научно-техническом знании о том что ценно, а что нет, что есть добро и зло в рамках рациональности мира, построенного на бинарном принципе информации. И так как без энергии веры знания нет, в военизированных отрядах необходима харизма лидера и отсюда беспрекословная вера, основанная на мерах чувственной энергии. Через энергетиескую харизму индивидума проявляется зовущая сила идеи о правоте социума или нации, которая по сути является ни чем иным как технологическим взглядом на мир (дихотомией четких «черно-белых» критериев добра и зла), а потому на природу общества и власти
 И как в библейском эпизоде грехопадения Ева (носитель чувств) соблазнена плодом знания о добре и зле, не обладая достаточным опытом различения добра и зла в жизни, так и для людей на Земле их коллективные чувства (в социуме и нации) оказываются обмануты бинарностью рациональной («черно-белой») морали абсолютного добра и абсолютного зла

 От персонажа Рахметова, в котором юный бунтарь века  узнает себя, и в котором находит нравственный идеал настоящей личности, видна ясная линия в России и Германии к тем лидирующим персонажам социальной драмы, каким стали Ленин и Гитлер.

О ксенофобии и принципе избранности в системе ценностей

 Ульянов, взявший себе политический псевдоним память о рабочих, расстрелянных на реке Лене, став главой государства, решительно выдаёт свою «санкцию» на запрос Дзержинского, что делать с миллионом пленных на Дону (обратим внимание на эту цифру, ведь это число человеческих жизней): »Расстрелять».
 Гитлер обращается к гражданам, идущим воевать:» «Солдаты, я освобождаю вас от такой химеры как совесть».
 Это надо понимать так, что от норм совести немцы освобождаются как раз по избирательному принципу, к чуждым расам и нациям. Тем солдаты как раз проявляют нравственный принцип по отношению к собственным нации и народу, соединяемый с принципом патриотизма.

 Так уничтожение миллионов социально или национально  «чужих» становится признаком доблести в системе ценностей технократизируемого общества. И в этом проявлено апокалиптическое время «Зверя» - носителя антихристианских ценностей, для которого ненависть к врагу как «дальнему» отождествляется с любовь к своей Родине,  к ближним, а месть соединяется со справедливостью
 Этот «Зверь» есть техносубъект с его дихотомической моралью чувств, в основании которой отсутствует единство любви, которая «не ищет своего»,  а в абстрактной идее, наоборот, единство возникает, но как раз там, где его нет.
 Эклектическое соединение любви к своим и ненависти к чужим, легко достигаемое в вещах - представлениях о мире, встречает у человека серьезные противоречия в самой жизни, в логике истории и динамике территорий.
 А для этносов та эклектика, которая невозможна в пространстве совместных чувств проявлется как единство смысла в различные моменты исторического времени (несовместимое в пространстве раздводится по качественным периодам диалектики): любви, затем её противоположности, которая сменяется синтетической доминантой любви, преодолевшей свою противоположность

 Ксенофобия типична для выборочной морали, которая свойственна индивиду в техногенезе, когда  человек отождествлён с своей социальной ролью.
 «Я по природе добрый человек,- откровенничал Наполеон в изгнании – но с детства я заставил в себе замолчать эту струну своего сердца»
 Почему же заставил? Потому готовил себя к высшей социальной роли, где принципы добра  и любви становятся слишком узки, чересчур избранны, чтобы к ним можно было относиться так искренне, сердечно как в детстве
 
 Узкоклановая мораль национал-социализма и социал-национализма занимается не только формированием понятия антиценности по отношению к чужим, ненавистью к ним как врагам, вредящим всему лучшему и светлому, олицетворяющему собой зло
  Этого недостаточно для того, чтобы вдохновлять народ, необходимо ещё сформулировать идеалы добра для создания своей иерархии ценностей,

О Родине большой и «малых родинах»

 В иерархиях ценностей государства при различных его формах (соответствующих социал-национальной или социал-национальной форме общественного бытия) всё выстраивается в нужном для общ6ества порядке: «Родина, лидер, народ» или «Вождь, Родина, нация».
 Дело в том что  в этносе, который нуждается в повременном обновлении, актуализации, конкретизации своих „вечных ценностей», делая это через ценности социумов – производственных коллективов, и в стране, различны идеалы Родины, и отличаются уже своей онтологией (разлисным соотношением формы и содержания)

 Что мы имеем в виду?
 Общественное мировоззрение является системой вещей, а вещь – это «ведание»: системная единица взгляда на мир, где форма есть умственная, раиональная идея, а содержание – человеческие чувства
 И в этом смысле можно заметить: чувство большой Родины (страны) есть вещь скорее умственная, то есть это прежде всего априорная (то есть абстрактная идея), которую население страны в своём  коллективном, актуальном опыте заполняет чувственным содержанием, своими оценками (позитивными к самой Родине, негативными к её врагам).

О диалектике государства большой и малой

 Страна – это коллективное общественное сознание, где понятие Большой Родины в своём рацио формально, а неформальным содержание его может становиться только если человек причастен к чувственному содержанию общестенной памяти, сохраняющей в себе коллективные коннтоации исторических слоёв общественного архетипа, где тезисы любови и антитезисы ненависти находят себе временные синтезы
 Такой архетип в России реализуется как фазы мощно вспыхивающего и угасающего патриотизма, причём история его разделена на этапы войны (внутренней и внешней) и мира, свойственного социуму раскола и обществу свойственного примерения.

 Руководящей силой в этом процессе является государство, чья история разделена в пятидесятилетиях на три этапа диалектики. Далее, мы нашли, что в этой диалектике, которую таким образом можно назвать «большой»,  тезис (максимум влияния государствообразующего этноса на государственную власть) заключает в себе также три меры - «диалектики малой»
 Отчего это так? Оттого, что руководящий человек руководим, и чтобы дать общественным противоречиям синтез, государственной власти (а это ведь социум – большее или меньшее единство отдельных «я») сначала необходимо преодолеть общественный кризис  в себе самом, и перестроить свои формы, когда необходимо
 
 Но откуда же четные меры истории русского суперэтноса, их основополагающая градация: периоды в 50, 25, 12, 6 лет?
 Страна в своем пространстве, как можно заметить, содержит в себе этнические «малые родины» (хотя не является их суммой, идея страны сверхсуммативна).
Например, «малой Родиной» русского суперэтноса является Русь, то есть та историческая спираль княжеств, объединившихся с севера и юга вокруг Москвы, которую мы нашли в Восточно-Европейской (Русской) равнине

Этнос как локальная сеть этнофоров

 Малая Родина, в отличие от Большой, которая начинается с идеи, заполняемой чувствами, есть конкретный контур геопространства – часть не физической Земли, её экономически освоенных территорий, а то пространство понимания «в себе» (система вещей), которое вместе с тем, нуждаясь в средствах жизни, рассеяно по физической Земле, и заполняет собой им создаваемые территории. Носителями такого пространства этнического понимания являются этнофоры
 Этнофор –  часть человеческого сознания, дающая ему этническую принадлежность

 Стало быть, «малая Родина этноса», его местОразвитие и местАразвитие, ограничивается своим пространственным геоконтуром, в отличие от Родины Большой  Локальность родного пространства, закрепленного в этнофоре этически и эстетически, это изначально присущие чувства любви к Родине и ненависти к ее врагам, которому нет в пространственной истории диалектического синтеза (синтез истории общества даёт лишь история государства, периодически выступающего «третейским судьей» в общественных конфликтах)
 Потому история этнического общества есть делимость чётных форм: тезиса подъема и антитезиса спада этнической энергии, соответствующие периодам интеграции и дифференциции составных элементов этноса, фазам расширения и сжатия этнического пространства понимания: дистолы и систолы (в суперэтносе нации и народа, в обычном синтетическом этносе: консорции и конвиксии)
 
 С энергией этноса, которому необходим свой этос (нравственная основа действий) иерархия ценностей является источником вдохновения для труда и боя (когда и труд и сражения – «За Родину, за Сталина», «Во имя фюрера и Фатерлянда»)  и мерилом добра – светлым, оттеняющим черное, означивающим его как нигилизм: отсутствие ценности. Такова бинарность ценности и антиценности в узко этническом сознании, благодаря которой принцип человечности, когда этнос становится воюющей нацией, на чужих уже не распространяется
  Потому «арийцы» ставили себе идеалом «сверхчеловека», ставшего «за пределы добра и зла». Но то равнодушие к жизни, которое у ницшевского Заратустры есть состояние отрешенности от банального мира  наивно моргающих простаков с убогой «моралью», и единственным критерием целеособразности (принципом технократии) он заменял бинарность морали, то у людей из плоти и крови, которым сочетание «зло и добро» было жизненно необходимым, становится идеей избранности носителей добра, уничтожающих носителей зла

  Таким образом ксенофобия в сочетании с идеологическом принципом избранности (расы, нации или социума, лучших чем другие) возводится в ранг добра и необходимого для морали принципа любви: прежде всего, патриотизма, а кроме того, любви к ближним по избранному критерию– родному социуму (в советской России это «пролетариат», диктатура которого возводится в статус прогресса) или родной нации (в Германии это немецкая нация, совмещаемая с идеей арийской расы)

1863 – отмена телесных наказаний как меры уголовного права, создана Комиссия по разработке цензурного устава
1864 – окончание Кавказской войны.
1863 – за рубежом падают тиражи и популярность «Колокола», так как центр народничества отныне находится в России
Начата реформа военного образования

 Начало судебной реформы в духе европейского буржуазного либерализма.

 Приняты Судебные уставы (Учреждения судебных мест, Устава уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства, Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, и сопровождались рядом технических норм, определяющих штаты судебных учреждений и переходные положения в процессе их введения.), утверждены императором

 Продолжается реформа просветительной системы

 Издано «Положение о начальных народных училищах,
 Утверждён "Устав гимназий и прогимназий". Он вводил принцип формального равенства в среднем образовании для людей всех сословий и вероисповеданий.
По уставу 1864 г. прежние гимназии разделялись на классические и реальные (те и другие семиклассные).
 Классические гимназии давали гуманитарное образование: в основу его было положено преподавание древних ("классических") языков - латинского и греческого.
Окончившие классические гимназии получали право поступать в университеты без экзаменов
 Принят Университетский устав, делавший университеты сравнительно автономными в распоряжении имуществом и научно-исследовательской деятельности. Однако эта реформа на европейский лад была совершена в коммерческом духе нового времени, когда вместо сословной элиты появлялась промышленная: высшему образованию простонародья барьером стала плата за обучение, за государственный же счет могли учиться сравнительно немногие               
               
                Рост реакции слева

1863-1964 – Польское восстание, давшее заметный импульс протестному «народническому» движению в обществе.
1863 - Создана террористическая группа Ишутина, впоследствии организовавшая покушение на Александра II

 В рамках цензурной реформы

Создана новая комиссия по разработке цензурного устава

Замена подушной подати с крестьян налогом с недвижимого имущества
1864 – начата и отныне постепенно на европейской части России вводится Земская реформа, по доктрине всесословного выборного по имущественному и сословному цензу самоуправления (согласно которому избиратели делятся на три курии) в административной структуре волость-уезд-губерния (по свойственному государству принципу законодательной и исполнительной власти)
 Таким образом, реформа официально делает уровень волости в Административно-территориальном делении страны  органом контролируемого крестьянского самоуправления,

 Правление земских органов хозяйственного самоуправления осуществляется под предводительством дворян, даёт земствам известную экономическую, но не политическую самостоятельность, и с самого начала ориентирована  на строгий государственный контроль
 Земства принципиально раздроблены и между ними запрещается любое объединение, так как в правительстве не без основания опасаются, что экономическая координация отдельных земств станет их политическим объединением, создающим конкуренцию государственной власти (такие процессы действительно стали происходить)

1864 – подготовка соответствующей реформы городского самоуправления. На основании сводки выработанных комиссиями материалов министерством внутренних дел под руководством П. Валуева составлено «Городовое положение» в 1864 году. Положение было направлено в Государственный совет, где пролежало еще два года
Введено в действие позже- см.1870 г.

1865 – введение государственного промышленного налога
1865 – сравнительная либерализация цензуры. "Временные правила о печати" (действовали как "временные" 40 лет ) отменяли предварительную цензуру для оригинальных сочинений объемом не менее 10 печатных листов, а для переводных - не менее 20 листов. Центральные периодические издания могли освобождаться от предварительной цензуры по усмотрению министра внутренних дел, при этом издатель обязан был представить денежный залог от 2,5 до 5 тыс. руб.
 Автор, редактор, издатель и даже книготорговец в случае "нарушения закона" отвечали перед судом. Освобожденные от предварительной цензуры периодические издания могли подвергаться и административному воздействию: "предостережениям" (после трех таких "предостережений" журнал или газета закрывались), денежному штрафу, временной приостановке на полгода или прекращению издания.

1866 - покушение Каракозова на жизнь царя обрывает период сравнительной либерализации государства

 Антитезис. Второе 16-летие (1866-1881), т.е. до конца жизни Александра II
Усиление самодержавия, возврат к политике протекционизма   

1866 - Начинается реакционная смена правительственного курса, в министерство просвещения приходит к власти обер-прокурор Синода Д. Толстой (министр народного просвещения 1866-1880),  готовятся «антиреформы» просвещения (см. 1871 г.), также в период 1866-1874 года шефом жандармов и главным начальником III-го отделения Собственной Е. И. В. канцелярии становится П. Шувалов, обладавший большим влиянием на императора
 Земствам запрещено облагать торговые и промышленные предприятия. Отсутствие достаточных материальных средств и собственного исполнительного аппарата усиливает зависимость земств от правительственных органов.

1867 – продажа Русской Америки
Принят Военный устав
1869 – установлен госнадзор за начальными училищами
1870 – Осуществлена реформа городского самоуправления
На её основании учреждались выборные городские общественные управления, в ведении которых стояли хозяйственные вопросы: внешнее благоустройство города, обеспечение продовольствием, противопожарная безопасность, устройство пристаней, бирж и кредитных учреждений (также по образцу государственной власти под учреждениями городского самоуправления подразумевалось городское избирательное собрание, дума и городская управа)
 Городское управление было "бессословным" в родо-племенном понимании сословий. Однако система выборности в городкую думу имела имущественный ценз, причем избиратели изначально разделялись на соответствующие "разряды".
 Общая идея самоуправления в городах исходила из того соображения, что кто больше платит городу различных взносов от своей коммерческой деятельности, тот и обладает большей властью.
 Именно так устроена городская община, внутри которой существует своеобразная культура престижного потребления, формирующая иерархию общественных значимостей и производственных стимулов

Общины сельского и городского типа

 Самуправдление, законодательно установленное в период реформ общества в закрытом пространстве промышленных городов и открытых пространствах провинциальной стрктуры «сельская волость-уезд-губерния» есть попытка государства (находящегося под воздействием общественных доминант) возродить естественно возникавшие в истории страны управленческие структуры, свойственные этносам. Каковы же они?

 На земле это община сельского типа. В Москве они назывались «земщиной», и как раз из таких общин в госудраство приходило первое боярство – «лучшие люди»
 А в городах реформа самоуправления законодательно поощряла воссоздание общины того типа, что возникал в ещё русской «гардарике» протогосударственного периода,  в «вольных городах»,  вечевых республиках (этот-то вольный дух когда он угрожал своим сепаратизмом крепости государства, Иван Васильевич Грозный так свирепо выколачивал из Новгорода)

  В городах, где возрастали ремесла и торговля, нормируемые императивами этнической (престижной) культуры потребления, который в производстве создал охранительную цеховую систему, московское государство в первые половины века брало под свой строгий контроль, зато во вторую натуральные сословия вновь возрождали естественную иерархию ценностей, диахрональную культуру этноса.
 Однако никогда цари не пытались руководить естественным процессом так решительно – в форме законов и путём реформации всей административной и правовой системы государства как при Александре II.
 Отчего же при нём это произошло?
 Благодаря тем социально-сословным переменам в российском обществе, которые произошли, когда  Россию захлестнуло волной европейской индустриализации. Её рациональная, экспертократическая, профессионально-иерархическая основа власти– плохой союзник и православной вере, и монархии, и установившейся в обществе престижной структуре потребления –  фундаменту сознания в сословно-монархическом обществе

 Важно отметить, что именно естественное управление отраслями экономики, возникающее в общинах городского и сельского типа, способствовало своими мелкими и средними формами производства расцвету национальной экономики, которая поощряет производственный вид денег: оценивающих труд, и потому способных возвращаться в производство.
 Эти-то формы национальной экономики в городе и селе разрушаются в неравной конкуренции с крупным торгово-финансовым и торгово-промышленным капиталом, потому и переходящим в монополизм, что он слит с административно-бюрократическим аппаратом государственной власти.
 Поэтому во второй половине XIX века обычного возрождения натуральных сословий страны так и не состоялось: ведь в общественном сознании России воцаряются нормы производственной культуры европейского социума

  Рост промышленности, обусловленный политикой протекционизма и частичным возрождением форм национальной экономики, споровождался и ростом международного капитала в России, что вызывало и обогащение госдураственного сектора. «Быстрый продукт» в сознании сделал свое обычное дело, запуская цепную реакцию потребностей. Поэтому возрастание национальной экономики в России, сопровождаемое ростом населения, тормозилось еще более стремительным развитием международного торгово-финансового капитала (где стоимости экономики оборачиваются быстрее чем ценности)
 И вполне естественно, что когда возникающую негативную реакцию общества, в особенности слева (социал-национальную), но также отчасти и справа (национал-социальную) власть находит для себя опасной (общины, получившия известную экономическую самостоятельность, возрождают исторические претензии и на политическую власть в государстве), начинаются «контрреформы», и прежде законодательно устанавливаемые формы самоуправления заменяются обычным государственным администрированием сильной власти.

 При этом крупный капитал страны, в особенности набравший силу с 1899 года, когда начался мировой кризис, уничтожает необходимые национальной экономике формы мелкого и даже среднего производства
 Для русского суперэтноса это значит, что государственная капиталистическая экономика западного типа входит в противоречие с интересами национальной.

 А так как русский суперэтнос является государствообразующим, его полиэтническую цельность скрепляющим, не удивительно, что за вслед за обнадеживающим ростом промышленнности, в начале ХХ века, когда государство начинает на европейский  капиталистический  лад перестраивать не только городскую экономику, но и основу основ России – общину аграрного сектора, следует распад и государственной экономики Российской империи, и рушится сама власть  государства, и в ХХ веке cоответственно распадается по геополитическим «швам» страна

 Однако, вернёмся к XIX веку
 C появлением и относительной экономической самостоятельностью земских общин начинается так называемый период земской статистики, когда русскую общину, которую в 1843 году научно обосновал немецкий этнограф А. Гакстгаузен, начинают наконец основательно изучать в России научными методами на средства земских властей

1871 – отмена положений унизительного и невыгодного России Парижского договора
 Начинаются «антиреформы» Д.Толстого в системе народного просвещения
1873 – проводится реформирование цензуры в жестких рамках «охранительной системы»

1869-1871 – организация и разгром террористической народнической организации «Народная расправа» под руководство Нечаева
1969 – установлен надзор за начальными училищами
1871 – распространение многочисленных народнических групп

В рамках структуризации административно-бюрократической системы управления

1871 – на Чукотке создано окружное управление в с.Марково (см 1883)

 В том же году разворачивается консервативная «контреформа просвещения» Д. Толстого, направленная на преимущественное образование элитарных групп общества, разделение образование на ветви гуманитарного и технического (специализированного и упрощенного):
 Новый Устав гимназий предусматривает сохранение только классических гимназий, срок обучения в которых увеличивался с 7 до 8 лет. За счет сокращения других предметов в полтора раза расширена программа преподавания древних языков. В гимназиях внедряется механическое заучивание и зубрежка, подавляется всякая самостоятельность мысли. Усиливается наблюдение за гимназистами как в стенах гимназии, так и вне ее, поощрялись доносы и наушничество.

1872 -  Устав о реальных гимназиях заменяет их шестиклассными реальными училищами, приспособленными к "приобретению технических познаний" для "занятий различными отраслями промышленности и торговли". Поэтому программа преподавания в них ограничивается техническими предметами (значительно увеличился объем преподавания математики и черчения).
 Как в классических гимназиях, так и в реальных училищах резко уменьшилось количество учебных часов по истории, географии, естествознанию и новым языкам, которые стали рассматриваться как "второстепенные" предметы.

 Повышена плата за обучение, что еще больше ограничивает приём в эти учебные заведения детей из малоимущих слоев населения (преимущественно из непривилегированных сословий). Окончившим реальные училища не только категорически запрещается доступ в университеты, но и затруднено поступление в высшие технические учебные заведения.

1873 – новая стадия капитализма России: в стране 357 Акционарных обществ, 53 железнодорожных обществ, 73 частных банка, 163 промышленных общества

                Реакция слева

1873-1874 – «хождение в народ»: целый ряд народовольческих бригад безуспешно осуществляет попытки агитации сельского населения страны

                Реакция справа

1873 – В рамках «антиреформы цензуры» Закон запрещает редакторам газет и журналов под страхом их закрытия касаться острых политических вопросов, обсуждение которых в печати правительство признавало "неудобным".

Образовательный ценз молодёжи: в классических гимназиях дети дворян и чиновников составляют 59%, городской буржуазии - 28%, духовенства - 6%, крестьян - 5%, прочих - 2%
 В реальных училищах дети дворян составляют 53%, буржуазии - 33%, духовенства - 3%, крестьян - 7%, прочих - 4%.

 Начинается глобальный процесс монополизации частно-промышленного капиталистического рынка: возникает первый синдикат: «Конвенция страховых от огня обществ», направленный на захват страхового рынка и установления на нем договорных цен

1873 - К числу наиболее заметных и влиятельных организаций относится Совет съездов представителей акционерных коммерческих банков, учрежденный в Петербурге  и объединивший банкиров Петербурга, Москвы и нескольких крупных провинциальных центров.
 1874 - Важная роль принадлежит и другой организации — Совету съездов горнопромышленников Юга России, учрежденному  в Харькове и включавшему владельцев металлургических, машиностроительных и железорудных предприятий Донбасса и Криворожья.
  Осуществлена крупная реформа сокращения и обновления состава армии (значительная её часть по европейскому образцу переводится в запас), значительно сокращены сроки службы, введен всесословный порядок призыва, численность которого определяется каждый год правительством, вместо сословного введен образовательный ценз освобождения от службы – в духе экспертократии того времени (уровень образования соответствовал общественной элитарности)

                Второе 25-летие (1875-1899), ), состоит из двух
                микроциклов длительностью в 11-13 лет (тезиса и антитезиса)

                Первый микроцикл (1875-1887) - тезис
                Отрезок времени от начала монополизации частнопромышленной   
                экономики по европейскому образцу до окончания экономической   
                политики Бунге – сторонника европейских реформ

1875 – введен поземельный налог

                Реакция слева

1876-1879 – возобновляет деятельность народническая организация «Земля и воля»

                Реакция справа

1877-1878 – так называемое «Дело 143» - крупнейший судебный процесс над лидерами «народничества», в стране проходит  ряд казней

 1877-1878 – русско-турецкая война по освобождению восточно-славянских стран на Балканах
      
                Усиление реакции слева

1879 – Липецкий съед «народников» призванный разрешить противоречия между разрозненными группами, сторонниками либеральных и радикальных реформ, приводит к обособлению террористического крыла
 Г. Плехановым создана организация «Чёрный передел» (см. 1883 г.)

1879-1886 – функционирует  отпочкованная от «Земли и воли» крайне радикальная народническая организация «Народная воля»
 В августе Исполнительный комитет «Народной Воли» вынес Александру II смертный приговор. Создаётся организация «Свобда или смерть» - группа боевиков в составе «Народной воли»
1879 – предприняты три попытки покушения на императора
1880 – покушение на императора в столице С. Халтуриным

1880 – после сокращения Собственной канцелярии создан Департамент полиции, подчиненный МВД
 Обер-прокурором Синода становится К. Победоносцев - крупный юрист, идеолог официозного «народничества» (отнюдь не «народовластия», русский народ для него - чувствующая стихия, и в этом качестве полезного носителя коренных традиций он является объектом власти, а на его субъектом).
 Взгляды самого Победоносцева в период кризиса государственной власти меняются от слабо либеральных к  радикально консервативным
 1881 – гибель Александра II в результате наконец удавщшегося терракта               

 Синтез. Третий цикл 16-17 лет (1881-1896) , то есть охватывает правление Александра III и первый 6-летний микроцикл деятельности Николая II
 
Cочетание политического курса государственной власти, направленного на поддержку самодержавия (так называемых «контрреформ») с  курсом экономики, навязываемым государству капиталистической элитой, на буржуазного типа либерализацию экономики в связи с усилением капитала и власти монополий.
 Такова  экономическая политика министра финансов Н. Бунге (1882-1886) , отчасти продолженная его преемниками Вышнеградским и Витте, но с явным упором на защиту национальной промышленности от конкуренции с импортом  (но не её защиту от международного капитала)   

В России 31 173 фабрики, 770 892 рабочих (показатель средней величины числа рабочих на фабрику - 24)

 К власти приходит Александр III
 29 апреля 1881 им издан Манифет «О незыблемости самодержавия», написанный К. Победоносцевым
 Усиливается реакционный курс правительства, происходит отставка либерального кабинета министров М. Лориса-Меликова, готовившего конституционную реформу, к власти в государстве фактически приходит обер-прокурор Синода К. Победоносцев (обладавший большим влиянием на императора), и поддерживаемый им кабинет министров
 
 Рост реакции справа (в правительстве)

1881-1884 –  директором Департамента государственной полиции МВД становится В. Плеве, создавший мощную организацию политического сыска, с упором на агентурно-провокаторскую деятельность в революционной среде
1881-1882 – в противовес террористам-заговорщикам, высшая государственная и общественная знать создаёт тайную организацию для защиты монархии «Священная дружина» (прообраз спецслужб). Затем её функции переданы полиции
1882 – «Новые правила о печати» устанавливают суровый режим цензуры
 Предоставляется право министерствам просвещения, внутренних дел и Синоду закрывать газеты и журналы «вредного направления». Издания, получившие «предостережение», должны были проходить предварительную цензуру. Большое распространение получила практика издания специальных циркуляров, которые ограничивали круг тем, разрешенных для освещения в прессе.

Главное управление по делам печати возглавляет соратник консерватора М. Каткова, Е. Феоктистов, под руководством которого возродилось всесилие цензуры. В том же году прекращается издание либеральных газет «Московский телеграф», «Голос» и «Страна», в 1884 г. - «Русского курьера».
 Общественным событием стало закрытие в апреле 1884 г. самого демократического журнала России - «Отечественные записки» под редакцией М.Е.Салтыкова-Щедрина.
Всего за 1882 - 1893 гг. прекратило существование 15 изданий, из цих 10 - в первые 4 года.

Министром МВД Н. Игнатьевым осуществлена неуместная попытка продвижения идеи всесословного Земского собора, стоившая ему поста

1882-1886 – в министерстве финансов наступает «эпоха» Н. Бунге – либерально-буржуазного демократа европейского типа, то есть сторонника относительной свободы частного предпринимательства при умеренном вмешательстве государства 
 В этот период растёт государственная экономика России, и  госсектор выкупает железные дороги у частного капитала. Кроме того, Бунге был вынужден к политике протеционизма, которую старался проводить с возможными ограничениями.

1883 – организовано регулярное патрулирование крейсеров у  берегов Чукотки

1883 – возобновляется создание акционерных частных банков
Усилиями Бунге создан Крестянский банк для финансирования сельских обществ с целью увеличения ими земельных наделов (во время аграрной реформы начала следующего века этот банк станет инструментом снабжения землями частных фермерских хозяйств)

 Г. Плеханов основал первую в Росии маркссистскую организацию - «Освобождение труда».

 При Бунге начинается подготовка к «золотой реформе» конвертирования рубля (осуществится в 1895 году при Витте-см.) В Государственном банке приступают к накоплению золота из поступлений в уплату таможенных пошлин и за счет внешних займов.

1884 – «контрреформа» университетского образования.
 Новый Университетский устав фактически уничтожил автономию университетов. Ректор, деканы и профессора отныне назначались, при этом учитывались не ученые заслуги, а «религиозно-нравственное и патриотическое направление». Резко ограничены права ученых коллегий, уничтожен университетский суд. Вся университетская жизнь ставилась под надзор попечителя учебного округа и министра. Вводилась система государственных экзаменов и оплата студентами права посещения лекций и практических занятий. Значительно возросла судебная и административная власть инспекторов в университетах.

Рост капитала

1884 - в Баку возникает Совет съездов нефтепромышленников, созданный группой ведущих предпринимателей и фирм, занятых добычей, переработкой и транспортировкой нефти и нефтепродуктов.
 Союзы предпринимателей действовали на основании утвержденных правительством уставов, регулярно проводили свои съезды (иногда по нескольку раз в год), на которых избиралось руководство, обсуждались тарифы, налоги, рабочее законодательство и другие проблемы торговли и промышленности.

Реформа трудового законодательства при Бунге

1884 - вступает в силу закон, запрещающий труд малолетних на фабриках и регламентирующий продолжительность труда детей и подростков от 12 до 15 лет, которая была ограничена восемью часами (это привело к существенному сокращению числа малолетних рабочих).
 1885 - запрещены ночные работы для подростков в возрасте до 17 лет и женщин на текстильных фабриках.
 1886 - изданы «Правила о надзоре за заведениями фабричной промышленности», в которых ограничивался произвол работодателей в отношении работников (запрещалось расплачиваться с рабочими купонами или в натуральной форме, производить вычеты за долги, регламентировались штрафы и др.), а также усиливались репрессивные меры за участие в стачках и подстрекательство к ним, угрозы в адрес администрации и отказ от работы. За исполнением трудового законодательства следила специально учреждённая в 1882 году фабричная инспекция.

1885 – крупнейшая в стране Морозовская стачка
Установлен налог на доходы с промышленной деятельности
1885 - создается Дворянский земельный банк, призванный поддержать помещичье землевладение. Бунге считал, что он должен  выдавать ссуды лишь тем дворянам-землевладельцам, которые сами ведут хозяйство на своей земле. Но Государственный совет снял это ограничение, и это оказалось в пользу дворянства как родовой аристократии, но не для пользы дворянско-помещичьей экономики, сохранения его конкурентоспособности с растущим земельным капитализмом социальных сословий села («кулаков»-агропромышленников), так как лишал дворянские ссуды их главного экономического смысла

1886 – принят закон, регламентирующий штрафы рабочих на производстве
Завершен проект земской «контрреформы» (см. 1889 г.)
 Все государственные крестьяне переведены на выкупные платежи. Убытки, понесенные казной, призвано было покрыть повышение земельного налога в 1,5 раза, налога на городскую недвижимость, а также ставок акцизных сборов на табак, спирт и сахар (зато отменен соляной акциз)
  Отменена подушая подать (Бунге - сторонник подоходного налога)            

 Министр финансов Н. Бунге уходит в отставку под нажимом консерваторов, обвинявших его в неспособности преодолеть дефицит госбюджета.
 
                Второй микроцикл (1887-1899)
                Антитезис: уход Бунге обозначил размежевание с европейским          
                типом реформ, началось  усиление политики протекционизма,               
                рост национальной экономики, кончившийся к концу периода её 
                кризисом  виду наступления монополистического европейского   
                капитала (в следующем веке иностранный капитал в период
                мирового кризиса откроет путь отечественному 
                полугосударственному монополизму)

  Новый министр финансов И.А. Вышнеградский (в министерстве с 1887 по 1892 г.) – известный патриот, продвигаемый консервативным кругами общества, сторонник протекционизма, ученый-математик и одновременно крупный промышленник, при котором госэкономике действительно удалось достичь бездефицитного бюджета. Сохраняя общую направленность экономической и финансовой политики своего предшественника, он делает основной упор на накопление денежных средств и повышение курса рубля путем финансовых и биржевых операций.
 Вышнеградский усиливает протекционизм в таможенной политике и экономическую политику, призванную повысить доходы государственного сектора экономики.
 В целом за 1880 - 1890 гг. повышение пошлин на импорт принесло государству увеличение дохода почти на 50%.

 Укрепление рубля и соответственное усиление госсектора  закономерно ведёт к дальнейшему огосударствлению промышленности, масштабно продолжается выкуп государством железных дорог у частных кампаний.
 Одновременно при Вышнеградском стремительно возрастает экспорт хлеба (продукт натуральной экономики села переводится в денежную форму, чтобы поощрить городскую промышленность)

 Проблема российских патриотов и консерваторов, но при этом промышленников европейского типа в том, что, укрепляя экономику государства, то есть прежде всего систему его финансов, усиливая рубль, тем они увеличивают приток иностранного капитала в страну (не видя в том угрозы). При том растят монстра – частный капитал, слитый с властью, и потому безудержный в росте своих форм, стремительно идущий к монопольному захвату внутренних рынков. И эти гигантские формы монополий, где человек становится винтиком чудовищной машины, удушают национальную экономику России (мелкую и среднюю коммерцию)
 В результате преодоления проблемы обесцененных денег возникает кризис обесцененного труда

                Реакция слева

1887 – попытка покушения на Александра III со стороны террористическая фракции «Народной воли», казнены пять её руководителей, включая А.Ульянова
 Появляется циркуляр министра просвещения И. Д. Делянова о сокращении гимназического образования («О кухаркиных детях»).

 В рамках судебной «контрреформы»

 В дополнение к ограничению гласности по политическим процессам, введенному уже в 70-е гг., новый закон предоставляет министрам внутренних дел и юстиции право объявлять закрытыми заседания суда.
 Повышен имущественный и образовательный ценз для присяжных заседателей, что ставило препятствия к демократизации их состава.               

В рамках структуризации административно-бюрократической системы управления

1888 – первым начальником Анадырского окружного управления становится Л. Гриневский
1889 – создан Ново-Мариинский пост – столица Анадырской округи

В рамках земской «контрреформы»

1889 - принят Закон о земских участковых начальниках. При его обсуждении в Государственном совете против этого закона высказалось подавляющее большинство, но Александр III вновь поддержал меньшинство.
 Земские начальники назначались министром внутренних дел из числа потомственных дворян и.должны были заменить институт мировых посредников, уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд. Они утверждали и смещали должностных лиц крестьянского сословия, без суда налагали штрафы и подвергали крестьян аресту.

В рамках судебной «контрреформы»

1889 - из ведения суда присяжных изымаются наиболее значительные дела.
Ликвидирован институт земских судов

1890 -  «земская контрреформа». Принято «Положение о губернских и уездных земских учреждениях», устанавливающее сословный принцип выборов в земства и усиливший правительственный контроль за их деятельностью.
 Первая курия отныне включала только дворян, имущественный ценз для них уменьшен, а чисто гласных увеличено.
 Для городской курии ценз довышен. Крестьяне вовсе лишались выборного представительства: губернатор сам назначал крестьянских гласных из числа избранных крестьянами кандидатов. Постановление земства могло быть отменено губернатором, если он считал его «нецелесообразным».

1891 – осуществлен общий пересмотр таможенного тарифа с целью его централизации и уничтожения местных тарифов. Благодаря протекционистской таможенной политике увеличился ввоз в Россию иностранных капиталов (за 1880 - 1890 гг. с 98 млн руб. до 215 млн).
 Вновь увеличены налоги (поземельный, с городских имуществ), в 1887 г. введен акциз на керосин и спички, поднят размер питейного акциза.

Начало строительства Транссиба

1891-1892 – массовый голод в России, сопровождавшийся вспышками эпидемий показал, что административно-бюрократический аппарат правительства, рассматривавший хлеборобные районы страны как «доноры» экономической политики и готовые профитировать от урожая (хлеб вплоть до кризиса зернового рынка в начале следующего века оставался основой статьёй экспорта), не готов к оказанию помощи селу – и организационно, и также инфомационно, потому что истинные запасы продовольствия в стране, ситуация с локальным перенаселением, малоэффективным хозяйством в селах, не обеспеченностью запасами продовольствия попросту были неизвестны
 И неуклюжесть властей, их инертность в ситуации массовой катастрофы, и активность общества как обычно возникающая в тех случаях, когда государство оказывается неспособным к исполнению прямых обязанностей, сплотили разлиные слои общества, вынудили их инициативу, и эта ситуация нанесла по престижу власти сильный удар

1892 – «Контрреформа» городского управления.
 «Городовое положение»  значительно ущемляет самостоятельность органов городского самоуправления, усиливает права администрации. Городской голова и члены городской управы объявляются государственными служащими и, следовательно, попадают под контроль администрации.

В министерстве финансов начинается «эра Витте»

1893 – в стране 22 483 фабрики, 1 476 792 рабочих (показатель средней величины числа рабочих на фабрику - 65)

1894 – издан «Закон о неотчуждаемости крестьянских наделов», призванный сохранить сельскую общину от распада
Заключён торговый договор с Германией
1895 – в рамках программы увеличения государственных доходов Витте введна государственная винная монополия

1896 – в стране 38 401 фабрик, 1 743 181 рабочих (показатель средней величины числа рабочих на фабрику - 45). В сравнении с 1893 годом, то есть за три года хотя и увеличилось число крупных капиталистических предприятий, но еще больше предприятий средней и мелкой коммерции (опора национальной экономики)
 Состоялось подписание секретного Российско-китайского договора о союзе России и Китая против Японии (т.н. Московского договора). Создано правление общества Китайско-восточной железной дороги (КВЖД), сооружение которой мыслилось Витте как наступление России на Дальнем Востоке, направленное против растущего монополизма  и военной мощи Японии, её военного присутствия в регионе

1897 – в результате накопления государством капитала министром финансов Витте проведена финансовая реформа «золотого» конвертируемого рубля, когда рубли свободно менялось на золото, что сделало Россию выгодным объектом иностранных инвестиций: как притока, так и оттока капитала
 В качестве южной ветки Транссибирской дороги строится КВЖД, призванная усилить российское, антияпонское влияние в Манчжурии (эти планы не осуществились, в следуюшим веке их пресекла проигранная русско-японская война)

 Витте заявляет, что «в России теперь происходит то же, что случилось в своё время на Западе: она переходит к капиталистическому строю… Это мировой непреложный закон». Выход, по его мнению, для дворянства один — обуржуазиться, заняться помимо земледелия и этими отраслями хозяйства.

1898 – реформа промышленного налогообложения, стал взиматься промысловый налог с торгово-промышленного капитала

До 1898 года налоги взимались не с торгово-промышленных заведений, а с конкретных лиц.
 В 1898 году вышел закон о промысловом налоге, по которому для занятий торгово-промышленной деятельностью не обязательно было вступать в купеческую гильдию, права гильдии и привилегии исчезли.
 Стали облагаться промысловым налогом не физические лица, а торгово-промышленные заведения. Было введено 3 торговых разрядов и 5 промышленных. Принадлежность к 1-2 торговому и 1-3 промышленному разрядам давало право вступать в купеческую гильдию.

Вплоть до конца 90-х гг. XIX в. занятие торговлей или другим промыслом законодательно вводило в купеческое сословие.
 Лишь после принятия в 1898 г . закона о Государственном промысловом налоге положение изменилось.
 С этого времени перестала существовать прямая связь между приобретением промыслового свидетельства (право на промысел) и получением гильдейских документов.
 Приобретение купеческих сословных документов стало добровольным. В купеческое сословие (разделенное с 1863 г . на две гильдии) вступали, приобретая одновременно корпоративные и промысловые свидетельства.
 
Социальная сословность идёт на смену сословно-монахическому обществу

 Таким образом, промышленно-торговая реформа налообложения, проведенная по унифицирующей любые виды доходов норме европейского капитала, нивелировала в России сословного типа разницу между деньгами промышленными и торговыми – к тому и другому государственный аппарат стал относиться одинаково.

 А ведь именно в России делимость купечества по гильдиям (структуре градуирования и престижной – так как она является частью общины городского типа с её цеховой организацией, и определявшей торговые привилегии, даваемые такой общине государством), согласно которым осуществлялось и налогообложение, способстовало сознанию сословно-монархического типа.
 Гильдейное купечество было сословной группой городской общины, включенной в сословно-монархическую структуру общества, где осуществляется личностный (а не безразличный) подход к торговой марке предприятия (они принадлежали фамилиям, были предметом сословной чести, охраняли престиж фамильной марки, зависимой об общественной оценки предприятия).
 Эти же нормы распространялись на отечественную городскую промышленность, нередко выходившую из купеческих капиталов в русло национальной экономики 

 Это род этнического сознания, где безудержный рост «быстрого продукта» любой ценой ограничен общественной культурой потребления.
Такова национальная экономика – благодаря престижному нормированию потреблений сознанием этноса здесь деньги, заработанные на производстве, в необходимой мере возвращаются в производство, приводя к его перманентном росту.
 Так в национальной экономике поддерживается баланс между стоимостью денег, уплачиваемых за товар, и стоимостью труда, оплачиваемого деньгами

 Напротив, торгово-финансовый капитал (хорошо растущий в питательной среде присваивающей экономики) благодаря «быстрому продукту», запускающему цепную реакцию потребностей, воспроизводит главным образом сам себя, а производительную экономику инвестирует лишь в той мере, в какой это выгодно именно ему, а не росту производства
 Теперь мы видим всю противоречивость, очевидную эклектику в совмещении торгового капитала с промышленным со стороны внутренней экономической политики государства, её унифицированной иерархией ценностей

 Для капиталистического социума с его нормами тотального панэкономизма, принципом максимальной выгоды, уже трудно представить себе такого рода мораль предпринимательства в национальной экономике, когда престиж человека зависел от высоты налога, уплачиваемого им государю, и где тот, кто платил меньший налог чем его сосед, чувствовал себя оскорбленным, униженным в своём достоинстве, имевшем статус права. И наоборот. «Плачу купеческий капитал, - с гордостью говорил мелкий торговец, постепенно тяжкими трудами выбившийся из низов в гильдейное купечество
  Итак, что это? Человек с развитой культурой потребления, поднявшийся по лестнице сословного престижа,  рад платить налог (потому что вместо отдаваемой меры стоимости ему возвращают меру общественной ценности), а не уклоняется всеми средствами от налогов недолюбливаемому им государству, как в социально-технологическом обществе ХХI века.
 А между тем, описываемая система ценностей была сословно-монархическому обществу отнюдь не чужда, она и делала его сильной общественной формой бытия, совмещаемого с сильным сословно-монархическим государством

 Этим-то принципам на смену шли нормы нового социально-сословного общества, где во главе угла уже стоит не отдельный человек, а некая обобществленная, абстрактная, выражаемая количественными показателями норма «социальной пользы». Потом она неизбежно станет нормой пользы индивида.

 Итак, торгово-промышленная реформа закрепляет социально-сословные принципы общества.
 Чем они в России отличаются от сословно-монархических, опирающихся на религию православия?
 Православие есть христианская религия византийского типа, возникшая в восточной ветви христианской веры, то есть на грани между Европой и Азией, поэтому именно это христианство больше всего подходит и российскому евразийству

 Византийскую религию хритианства и византийское цезарство (ставшее в России царством), характеризует символ двойного орла – единое тело, но головы смотрят в разные стороны.
 Это символ неразрывной, хотя и не вполне слиянной власти христианской  Церкви над сознанием, а цезарства над телесной природой людей
 Как говорил Христос: »отдайте кесарево кесарю, а Божье – Богу». То есть: государству стоимость денег, а Богу – их ценность.
 Но кесарево и Божье, находящиеся в разных оборотах: стоимостей экономики и ценностей общественной религии и культуры, воплощены в денежном атрибуте (при Тиберии это была монета) – единице экономической власти государства над обществом

 Поэтому в российском евразийстве сложное отношение к взаимоотношению единого и общего:
 От европейской культуры происходит культ отдельной личности, основанный на принципе единства власти (мон-архии): един Бог, един царь, един патриарх в роде, един лидер родоплеменной ячейки. Этот принцип сильного единоначалия проявляется в такой отрасли экономики и власти как городская промышленность (война с природой, при которой человек, отождествив гармонию с мастерской, думает из этой мастерской извлечь столько продукта, сколько нужно ему, а не природе)

 От азиатской культуры в российском евразийстве – власть общины, её коллективного труда на земле. Такая власть общества над индивидом не есть следствие того, что земледелец подобно промышленнику определяет технологию обращения с природой Земли, регулирует её своими научными методами, искусственно повышает плодородие  с тем чтбы навязать частую смену урожайности, превышающую естетвенный ритм возобновления геоконтуром своих ресурсов.
 Нет, в агрокультуре земледелецы благодаря экологической нравственности чувствуют природные ритмы именно потому что они от поколения к поколению находятся в нравственно-чувственной связи друг с другом. И этническая община цельна, и она не приводит страну к локальному перенаселению,  пока подчинена этой естественной ритмике (связывающей нравственность общества с экологической), а не пытается подчинить её себе
 Иное происходит, и тому свидетелем российская история в индустриализации, ХIХ  и ХХ века, когда в село приходит агропром: прежние методы агрокультуры уже и не могут прокормить стремительно растущее население, а потому им суждено отмирание, и разрушение славянской общины сельского типа.
 Промышленность воспроизводит свои формы в коллективном сознании

  Итак, нравственное отношение к земле свойственно аграрной общине, как можно заметить, и в Китае («цзинтань»), и в России у славян («громада»).
 Почему же именно общине, а не мелкому фермеру, использующему наемный труд ? Потому что реципрокная взаимопомощь свойственна именно коллективному труду и самим формам коллективной жизни, построенной по нравственным законам. Здесь среди других сохраняется необходимая природе Земли экологическая нравственность землепользователя (не свойственная собственнику земли – агропромышленнику, добывающему от Земли «быстрый продукт»)
 Таким образом, марксистский идел общества – коммунизм (где ценность труда не требует посредника, настолько велик дух взаимопонимания и гармонии между ростом производства и потребностей), подобен конфуцианской идеализации «цзинтаня», то есть общины сельского типа (открытого пространства)

 Принцип экологической нравственности проявляется в агрокультуре, свойственной славянской общине сельского типа. Вот почему российское сознание всегда так противилось разрушению форм общинного землепользования, в которое городские ноомы промышленной экономики все властнее вторгались своими унифицирующими мерами

 Причем, речь идёт не о том природоохранном законодательстве европейских государств ХХI века, которое при всей его важности всё-таки является частью промышленного сознания. Речь идет о том, что крестьянин – член общины благодаря своей экологической нравственности, своему особому отношению к Земле-кормилице чувствует ее природный ритм, находясь с ней в особого рода диалоге.
 Именно на чувстве азиатского агрария больше чем на рациональных основаниях европейской агронауки основана способность человечества сохранять осознанную гармонию  человека и природы
 Эта гармония и разрушается технической цивилизацией, где локально перегруженное население уже нельзя содержать методами агрокультуры

В социально- сословном обеществе производственный (постепенно он становится исключительно промышленным) социум и его прагматическая система ценностей приводит к власти не человека, его цельной личности (мон-архия) , а структуру социальных стоимостей, которая определяет сословие нового типа, уже не основанного на свойственной этносу родо-племенно ячейке
 Там, в сословно-монархическом обществе со-словие как часть общественного сознания, хранящего свои традиции, нравственнрые принипы, это группа со Словом (отсюда и термин «сословие»), где в семьях (основе общественного сознания этноса) как раз и передаётся Слово – категории личной морали и общественной нравственности (совокупности нравов, которым привита мораль)
 Как замечал великий даос Лао Цзе: нравственная сила «дэ» есть манифестация высшего Дао («начала неба и земли»)

 Каковы же сословия, положенные в основу власти социально-сословного общества? Здесь от родителей к детям также передаются привелегии как и в сословно-монархическом обществе. Но привилегии отныне носят характер социальных ценностей. Эти ценности профессиональные, экспертократические, включая также такую весьма шаткую  в нравственном отношении ценимость как денежный капитал
 Позднее, после социальной революции в первой половине ХХ века частный капитал постепенно выпадает из иерархии ценностей общества, но остаётся сам профессиональный, экспертократичекий принцип общественного устройства как производственного социума

 Революция отнюдь не элиминировала принцип элиты, и даже родо-племенную его основу, лишь заменила дворянскую элиту «рабоче-крестьянской» (с критерием сугубо прагматическим, свойственным промышленному социуму), то есть на смену элите общества пришла элита социума, где человек возвышен в силу его причастности к высотам государственной власти, царствующей в экономике, или к государственной идеологии, где во главу угла поставлены критерии промышленности.
 Противоречие между декларируемой, якобы присущей рабочим и крестьянам от рождения профессиональной ценностью благодаря сознательному отношению к труду, якобы прирожденной нравственности,  и фактической, в период перестройки общества государством (то есть первой половине ХХ века), и неочевидное для марксистов противоречие между пролетариатом (социумом  разрушения, в котором индивид может стать объектом организации, но не её осознающим субъектом) и созидающим рабочим классом, могли быть преодолены в СССР только за счет насилия государственной власти и даже созданием института подневольного труда
 
1898 - Витте обращается к Николаю II с запиской, в которой призывает «завершить освобождение крестьян», сделать из крестьянина «персону», освободить его от давящей опеки местных властей и общины. Это проект коренно аграрной реформы по демонтажу до сих пор оберегавшейся государством крестьянской общины, которую в следующем веке, когда наступит знаменитые пять лет правления Столыпина, назовут его именем

 При Витте Крестьянский банк начинает выдавать мелкие кредиты, чем планировалось поощрить создание фермерских хозяйств.
Таким образом, рост капитализма и монополизма приодил к тому, что государственная власть стремилась в городе укрупнить формы промышленной экономики, а в селе – наоборот, то есть разделить частной собственностью на землю привычные общине формы совместного землевладения.
 Но это разрушало  принципы морали, свойственные общине сельского типа: нормы коллективного труда, его разделения во времени и пространстве, основанные на свойственных родо-племенному обществу традициях взаимовыручки, взаимного кредитования (реципрокности)
 Тем европейский принцип нерушимого права на собственность применялся к рождающей земле и в тех евразийских геоконтурах России, где прежде существовало общее землевладение, основанной на агрокультуре
 В таких геоконтурах (а ими были в России как раз губернии с плодородными черноземами, дававшие больший урожай, быстрее восстанавливающие плодородную силу чем другого виды почвы) агропром приводил к иным результатам чем в городской промышленности – иным не в количественных  показателях экономики (агропром даёт большие урожаи чем агрокультура, по крайней мере, пока он не исчерпал ресурсы геоконтура), но в качественных показателях, поскольку разрушает общественную нравственность

1899 – Витте добился снятия ряда ограничений для иностранных инвестиций в экономику.

 В Минске состоялся первый съезд РСДРП (будущего государственногог социума), пока не сумевший объединить разрозненные группы в единство партию, лидеры его были арестованы

Промежуточное резюме перед анализом ХХ века

Мы не без определенной цели прервали описание чуткотской матрицы, проделав столь громоздкий хронологический анализ нескольких эпох, соединяющих вторую половину прошлого века с первой половиной следующего и обозначающих переход от одной формы общественной культуры к другой (от сословно-монархического общества к социально-сословному)
Тем мы противопоставили линейному панэкономизму Маркса, исследующему историю государственных экономик и потому основанную на тройственных мерах гегелевской диалектики времени, циклическую историю чётных мер общественно-культурных формаций.

 Далее нам предстоит рассмотреть как в первой половине ХХ века социально сословной социум-общество, названное социализмом, войдёт в фазу зрелости и завершится разрушающим его кризисом, после чего возникнет новая форма общественного сознания.
  И здесь в истории мы наблюдаем не только логически  следующие один за друним этапы изменения государственной власти, меняющей общественное сознание – как это типично для России в первую половину века

 Но прежде чем составить каркас таксонов нашей клиометрики, проверив его реальным историческими событиями, необходимо сфокусироваться на основной цели
 
 Наша цель заключалась в том, чтобы обосновать особенности структуры пространства в ландшафтно-этническом архетипе России хрональной структурой опосредствовавших друг историй российского государства (проходящего периодические циклы слияния с промышленной экономикой Европы, сменяемые периодами самоопределения) и русского государственнообразующего суперэтноса, совмещаемые с циклами приверженности то европейской культуре воинов-русов (социум, центрированный сильной личностью), то азиатской культуре славянской оседлой общины
 Линейный генезис форм государственной полиэтнической экономики и цикличность русской культуры  взаимодополняют друга друга

 И в этой-то диалектике времени заключена причина постоянных кризисов России, разрешающих противоречия между формами экономики российского полиэтнического государства (какова страна, такова и государственная власть) и национальной экономикой государствообразующего и цементирующего суперэтноса русских
 В этом и причина уникальной «живучести» российских этносов, умеющих противостоять глобальному этническому нигилизму именно в силу своей периодически проявляемой способности находится в соперничестве с национальной экономикой русских, а потому в состоянии динамического с ней равновесия
 
 Дело в том, что ландшафтно-этнический архетип Земли есть пространство-время, а это значит, что пространство здесь является вещью (описанием) своего исторического генезиса

 Стало быть, наша задача заключается в том, чтобы показать соответствие между:
- линейной динамикой становления полиэтничного российского государства (прямо связанного с метаисторией геопространства, в эпоху глобализации ставшего единым пространством геополитическим), в соответствии с циклическими событиями культурной истории этносов страны в  противостоянии и равновесии с русским суперэтносом
- циклической динамикой расширений и сжатий (интеграций и дифференциаций) территории России путём спин-вектора (её ландшафтно-этнического архетипа пространства-времени), в соответствии со спадами и подъемам энергии русского суперэтноса

 Ис-тория (торение истины) есть основа терри-тории (торения Земли)

 Поэтому мы сейчас из проделанного нами хронологического анализа целой эпохи сословно-монархического общества и половины эпохи общества социально-сословного должны выделить каркас таксонов, показывающих математические меры совмещения двух историй (мер двойной делимости истории русского этноса – середина строки и тройные меры истории российского государства - слева).
 Эта делимость должна быть сопоставлена с динамикой постепенных расширений России и её периодических дифференциаций, спорадически сопровождаемых территориальными потерями: там и тогда, где и  когда пересечена граница внутреннего расширения страны, в таком случае потери закрепляются (вроде отступления из Пруссии при Петре III, продажи Русской Америки, окончательной потери Царства Польского и Финляндии по итогам первой мировой войны)

О динамике пространства России

 Мы укажем на эти расширения и сокращения страны, упоминая как направление изменений пространства в каждом событии, так и его характер, уже нами упоминаемый.

 Речь идёт о том, что в первую половину века, когда в стране установлен социум-общество, образуются промышленные сословия, государственный социум управления доминирует над обществом и способствует его перестройке, в стране тогда доминируют события внутреннего расширения (или сокращение) территории по линейному вектору север-юг, опосредствованные экономическими факторами.
 Но кроме того, периоду государственной доминанты в начале века соответствует и  второй тип расширения (или сокращения) страны: внешний, опосредствованный метаисторией тех глобальных процессов, которые происходят в геопространстве. Для России это линейные векторы «стремление на восток-стремление запад», направленные на «сшивание» геопространственных разрывов: на запад к европейским странам через страны восточных славян, и на восток к Тихому океану. Такова преимущественный вид динамики событий, которая может перемежаться динамикой второго вида, особенно при сближении со следующим пятидесятилетием
 Второй тип динамики можно навать геополитическим

 Во вторую половину века (начало новой эпохи), когда общественное сознание оказывает влияние на социум государственной власти и перестраивает его, в это время  динамика страны, обусловленная энергетикой государствообразующего русского суперэтноса, носит спиралеобразный характер (спинор). Таковы здесь доминантные события, которые однако могут сопровождаться иного вида, особенно вблизи к первой половине этого века или первой половине следующего
 Отметим таксономию такой динамики этно-ландшатного архетипа России как пространства-времени

I вид. Динамика пространства как следствие генезиса экономических изменений государственного социума (эти события преимущественны в первую половину века):
      1 тип. Внутреннее экономическое расширение по линии «север-юг»
      2 тип. Геополитический вектор (внешний) по линии «запад-восток»

II вид. Динамика пространства – следствие волны спадов и подъемов энергии русского суперэтноса: спин-вектор (эти события преимущественны во вторую половину века)
 Проверим эту мысль в российской истории

Таблица I (с описанием таксонов)

1. Клиометрика эпохи сословно-монархического общества (вторая половина XVIII – первая половина XIX века)

вторая половина XVIII века

                Первые 25 лет (1750-1774)
                Подъём энергетики русского суперэтноса: возрастают
                общественные влияния на российскую государственную власть
               
Первое 16-18 летие (1750-1766):  12 лет царствования Елизаветы Петровны и первое шестилетие императрицы Екатерины Великой: переход России от завоевательной политики в Европе, от европейской дипломатической школы (два шестилетия синхрональной культуры, совпадающие с жизнью Елизаветы Павловны) к расцвету этнической культуры (шестилетие диахрональной культуры общества), обустройству натуральных сословий

   Первый микроцикл 5-6 лет (1750-1756) в составе большого цикла: от возрождения отчественной торговли, промышленности и сферы банковского кредитования, то есть национальной экономики до государственного кризиса власти, создание Конференции высших сановников при императрице. Кризис разрешается вовне, вступлением России в передел европейского влияния

   Второй микроцикл 5-6 лет (1756-1761): от начала участия страны в Семилетней войне за раздел влияния в Европе до смерти Елизаветы и мгновенного выхода России из европейского «котла» (c добровольным освобождением захваченных прусских территорий) за время краткого правления Петра III)

расширение на северо-запад Европы, сокращение (динамика I.2, динамика II)

 Третий микроцикл 5-6 лет (1762-1766): начинается воцарением Екатерины Великой после свержения Петра III

Второе 16-18 летие (1766-1781): период либерального правления Екатерины

расширение на северо-запад Европы (II)
расширение на юго-запад (II)

                Вторые 25 лет (1775-1799)
                Спад энергетики русского суперэтноса
                Возрастает  власть сильного государственного социума
                над обществом               

Третье 16-18 летие (1782-1799) самодержавный период правления Екатерины и после её смерти самодержавие Павла

расширение на северо-восток (II)
расширение на юго-запад (II)
расширение на северо-запад (II)

первая половина XIX века

                Первые 25 лет (1800-1825)
               
                Тезис. Подъём энергетики русского суперэтноса, начинается
                убийством самодержавного  императора Павла
                Завершается смертью императора Александра I, как и его бабка,
                обязанного троном заговору дворян

 Первое 16-18 летие (1800-1818)
Тезис. Переход от влияния европейской экономики и политики в России (первые два шестилетия) через Отечественную войну 1812 года к периоду самодержавной власти Александра I

 Первый 5-6-летний цикл (1800-1805) От  империи Павла к государству Александра II, либеральный период российского государства

стремление на юг (I.1)

стремление на запад (I.2)

  Второй 5-6-летний цикл (1806-1812) Европа втягивает Россию в свои войны

расширение на север (I.1)

  Третий 5-6-летний цикл (1812-1818). Российская модель сравнительно либеральной монархии

расширение на запад (I.2)
расширение на восток (I.2)
расширение на юго-восток (I.1, I.2)

сокращение владений на юго-востоке (I.2)

 Антитезис. Второе 16-18 летие (1818-1835)
 Переход от российской модели самодержавия к европейской

                Вторые 25 лет (1825-1849),
                Антитезис. Спад энергетики русского суперэтноса и усиление
                Российского государства  при самодержце Николае I

Синтез. Третье 16-18 летие (1836 -1849)
Формирование российского самодержавия на основе капитализма: рост крупных форм промышленности, слияние государственной и частной экономик

расширение влияние на запад (I.2)
сокращение пространства на юго-востоке (I.2)

2. Клиометрика эпохи социально-сословного общества (вторая половина XIX века)

вторая половина XIX века.

1. Тезис. Первое 25-летие (1850-1874)
От подъема до спада энергетики русского суперэтноса
Состоит из двух микроциклов длительностью в 11-13 лет

                1.1 Тезис (1850-1862, от периода войн до пика либерализации в      
                обществе) Подъём

Тезис. Первый цикл 16-17 лет (1850-1866), состоит из трёх микроциклов длительностью в 5-6 лет
Либерализация государственного управления, отмена политики протекционизма

 1 Микроцикл 1850-1855, т.е. от турецкой войны за Балканы и Крымской войны до смерти Николая I и начала политической «оттепели» при Александре I

расширение на запад (II)

2 Микроцикл 1856-1861, от подготовки до начала реформ государственного законодательства

расширение на юг (II)

1.2 Антитезис (1862-1874) Спад
Период сопротивления и усиления реакции правительству справа, от консерваторов, и слева, от социальных реформаторов

3 Микроцикл 1862-1866, т.е. от начала всесторонних реформ до покушения на Александра II

Антитезис. Второе 16-летие (1866-1881), т.е. до конца жизни Александра II
Усиление самодержавия, возврат к политике протекционизма   

                2. Антитезис    Второе 25-летие (1875-1899)
           От спада до подъема энергетики русского суперэтноса
          состоит из двух микроциклов длительностью в 11-13 лет (тезиса и антитезиса)

                Первый микроцикл (1875-1887) Спад
                2.1 Тезис: Отрезок времени от начала монополизации            
                частнопромышленной экономики по европейскому образцу до               
                окончания экономической политики Бунге – сторонника
                европейских  реформ

Синтез. Третий цикл 16-17 лет (1881-1896) , то есть охватывает правление Александра III и первый 6-летний микроцикл деятельности Николая II

                Второй микроцикл (1887-1899) Подъём
2.2. Антитезис: размежевание с 
                европейским  типом реформ, началось  усиление политики
                протекционизма, рост национальной экономики

Теперь нам нетрудно отметить особенности территориально-исторического континума:
1. эпохи сословно-монархического общества и
2. первого пятидесятилетия эпохи социально-сословного

 1. Эпоха сословно-монархического общества

 а) История русского этноса

 Прежде всего заметим что в обоих пятидесятилетиях сословно-монархического общества (вторая половина XVIII века - первая половина XIX века) делимость четных мер истории общества в каждом пятидесятилетии составляет два 25-летних цикла: подъем-спад. Таким образом, вся эпоха включает в себя четыре фазы волны: подъём-спад, подъём-спад в качестве двух частей каждого из пятидеятилетий, связанных с динамикой «пассионарной» энергии русского государствообразующего суперэтноса

б) История российского государства

Большая (16-18 лет) и малая (5-6 лет) диалектики трёх мер в развитии государства

 В обоих пятидесятилетиях эпохи прослеживается делимость на три доли своеобразной «диалектики времени»: тезис, антитезис и синтез (каждый период длительностью в 16-18 лет) показывают уровни экономической (а потому и политической) зависимости форм российской власти и внутреннего государственного евразийства от влияния Европы (тяготение сперва к социальной культуре, затем экономике Запада):
Тезис: максимум европейского влияния
Антитезис: минимум европейского влияния
Синтез: фаза евразийства: сочетание тезисной доминанты (действие европейского капитала) с антитезисной: контролем внутреннего европейства со стороны государства, проявляющего в себе азиатскую доминанту

Характерно, что именно в период тезиса, когда Россия погружена в европейское геополитическое пространство, цикл 16-18 обнаруживает явную делимость на микроциклы (длительностью 5-6 лет) по тому ж диалектическому принципу, он показывает фазы перехода от тезиса европейского либерализма к антитезису российского самодержавия (империю) через русскую этническую монархию.
 Вот этапы «малой диалектики» с 5-6-летними фазами, по смыслу подобными «диалектике большой»:
Тезис (европейство): буржуазная экономика с базисом западной (социальной) культуры.
Антитезис (антиевропейство): конфликт с Европой в борьбе за раздел сфер влияния между крупными империями.
Синтез (внутреннее евразийство): требования международного капитала ведут к совместным формам экономического управления обществом (становление европейской составляющей в российском внутреннем евразийстве). Слияние крупных форм частно-промышленной экономики российского общества и мирового капитала международных государств

с) Совмещение мер истории русского суперэтноса и российского государства

Начнём с первой половины эпохи (вторая половина XVIII века ). Очевидно, что здесь нужно учитывать взаимное влияние сильного (первые 25 лет) или слабого (вторые 25 лет) суперэтноса (и его национальной экономики), и российского государства с периодами усиления и ослабления экономики государственного сектора, обратными национальной экономики по фазе
 Это означает, что тезис: первое 16-18 летие в составе первого 25-летия – период европеизированного государства способствуют в зоне расцвета национальной экономики дополнению её формами европейской промышленности. Отсюда следует, что хотя в составе 25 лет этого пятидесятилетия именно 16-18-летний период явяется наиболе благоприятной зоной для русского общества
 Итак, период 1750-1767 гг. (в XIX аналогичный период: 1850-1867 гг, а в  ХХ веке: 1950-1967 гг.)  есть пик этнической энергии в национальной экономике русских, и тогда последующие 8 лет до конца 25-летия можно охарактеризовать как период постепенного спада.

 Таково влияние государства в обществе. Соответственно, благодаря остаточному влиянию народной культуры на государственный социум выход России из европейского геоконтура после вхождения в него в тесении первого периода – тезиса:  16-18 лет затягивается до 25 лет
 Таким образом двойная мера истории общества вторгается в период антитезиса (второе 16-18-летие) государственной истории, деля этот хрональный отрезок на две части, равные периоду от 18 до 25 лет – это приблизительно 7 лет (с 1767 по 1775), когда Россия еще находится в зоне европейского влияния
 Итак, влияние государственной экономики ограничивает первое 25-летие сильного общества годом 1767 (первым 16-18 летием), а обратное влияние общества на сильное государство во второе 25 летие, ограничивает его самостоятельное развитие до 1775 года

 Таким образом, период в течение антитезиса 1775-1982 гг. (приблизительно 7 лет) то есть до начала синтеза, когда общественное сознание России находится под влиянием мирового капитала есть пик энергетики в экономическом госсекторе (аналогичный период XIX века даёт 1875-1882, а ХХ века: 1975-1982), после чего начинается ослабление энергетики этноса, социальное расслоение общества и спад национальной экономики невзирая на рост капитала и «быстрого продукта» (точнее сказать, из-за этого, хотя способность капитала к организации поначалу и впечатляет)
 Спад национальной экономики государствообразующего суперэтноса России приводит и к постепенному ослаблению её полиэтнического государства 
 
 Обозначим аналогичные периоды (пики энергетики русского суперэтноса и российского государства) во второй половине эпохи (первой половине XIX  века), учитывая, что в начале века влияние государственной власти на общество значительно возрастает.
 Тем не менее, а точнее сказать, благодаря тому, что рост национальной экономики русского суперэтноса и состояние экономики госсектора взаимно теперь есть сильные доли государства и общества, первое 25-летие первой половины XIX  века содержит в себе пик активности русского суперэтноса, возрастающего согласно шестилетиям «малой диалектики»  и опосредствованный  тем, что у российского государства первый цикл 16-18 лет (тезис) совпадает с европейскими геополитическими «часами»
 Именно этот хрональный факт геополитики и не мог учесть стратег Наполеон, планируя завовевание России в 1812 году, ведь до того ему удавалось в Европе осуществлять свои экспансионистские планы, и этому не могли помешать ни Россия, ни Австрия, ни Пруссия, ни даже Великобритания).
 К тому же, Аустерлиц и Бородино – качественно разные земли (чужая и своя, Родина), по-разному мобилизуются и воюют на этих землях вооруженные силы России

 Итак, отметим пик энергетики русского суперэтноса в первые 25 лет XIX  века.
 В отличие от прошлого пятидесятилетия эпохи, пик активности русского суперэтноса длится на семь лет дольше, она достигает максимума в не в 1817 году, как следовало бы ожидать, исходя из логики прошлого века, а в 1825 году, совпадая со смертью Александра II, расцветом творчества А. Пушкина  и восстанием декабристов (вслед за этим следует реакция государства)

 Итак, период восхождения к этническому пику у русского суперэтноса составляет в данном случае 1800-1825 гг, то есть длится дольше чем в предыдущем пятидесятилетии. Отчего же это так именно в такое пятидесятилетие, когда доминанты госдарственной власти должны влиять на общественное развитие?
 Дело в том, что Россия вступала в фазу заката сословно-монархического общества, исчерпавшего его энергетику перед эпохой наступления европейского империализма

 В предыдущем пятидесятилетии эпохи традиции общественной культуры задержали выход России из европейского геоконутра с периодав 16-18 лет, как того требовала диалектика государственной власти, до 25 лет (1775).
 А во втором пятидесятилетии эпохи, война и последуюший раздел Европы, поссоривший Россию с европейскими лидерами (империя-победитель в Европе становится объектом всеобщего противостояния, её слишком опасному усилению объявляется война остальных стран), позволили стране благополучно выйти из зоны европейского влияния. Это и есть период между 1818 и 1825 годами, на который приходится пик самодержавной власти Александра, возвышение Аракчеева и других, столь же специфических фигур своего времени
 Именно антиевропейство, позволившее национальной экономике укрепить свои позиции, дало возможность русскому суперэтносу сохранить «пассионарный» порыв своей этнической культуры вплоть до середины 50-летнего периода, когда умер Александр I
 Понимая, что он мало подходит для необходимой России роли самодержца, средний брат во втором поколении Романовых Константин Павлович отказывается от престола

 Не всё 25-летие первой половины века, когда Николай I был самодержавным главой государства Россия, решавшая свои внутренние проблемы (главной была Кавказская война), могла оставаться в стороне от европейского клубка противоречий. Всё же она оставалась ведущей державой в Европе, православной монарией, защищавшей славян, потому вовлеченной в спор за территории восточных славян с мусульманской Турцией и католическими европейскими лидерами.
 На период 1825 -1837 год приходится пик активности российской монархии во время николаевского самодержавия. Мотив дальнейшего ослабления государства, входящего в череду кризисов, связан с наступлением того европейского капитала, который пямо или косвенно привел к концу сословно-монархическое общество России

 Итак, расставим верно в этом случае причинно-следственные связи
  Кризис национальной экономики России на переломе эпох обусловлен не относительной внешне-экономической изоляцией империи. Последовательная протекционистской политикой Канкрина как раз призвана была способствовать росту национальной экономики.
 Но два явления внутренней жизни страны омрачали эту тенденцию
  Во-первых, этнической культуре и традиционной нравственности общества не способствовал синтез российского самодержавия с европейскими нормами наступательной меркантильной экономики,  по своей форме социальной, слабо учитывающей интересы отдельных этносов. Полиэтнической России, её идеалам аграрной общины это не соответствовало.
 Между тем, именно так создавался промышленный отечественный капитализм, настойчиво пробивавший себя дорогу в Европу, к международному рынку
 
 Во-вторых, русскому суперэтносу пришла пора перейти к тому же этапу социально-сословной формации, что ранее утвердилась в Европе

 Мир захлёстывала в XIX веке «цунами» индустриализации, последовательными волнами с  востока через Англию, Францию, потом Пруссию, затем объединённую Германию и европейскую часть России, а  через мировые колонии путем военной экспанскии устремившуюся в азиатское геопространство: Индию и Среднюю Азию (где возник англо-русский конфликт), через  Тихий океан, милитаризовавшуюся Японию, в Китай. За ними следовала волна социальных преобразований общественного сознания, и государств: как только менялись формы государственных экономик, соответственно менялась и структура государственной власти

 В данном случае кризис национальной экономики пришел не стороны усиления госсектора России (он сам  был ослаблен относительной геополитической изоляцией российского государства, которого европейцы так боялись, что воевать против него в 1853 году решились только все вместе), то есть не в экономической составляющей, а внутренней и культурной

 Кризис культуры русского народа постепенно ослабил и национальную экономику, потому что в синтетическом этносе народная культура и национальная экономика связаны друг с другом и дополняют каждую часть до целого.
 Это и делает синтетический этнос сильным в конкуренции с другими за ресурсы геоконтура, даже если он, как у якутов и чукчей, есть лишь соединение конвиксий с консорциями, а тем более, если речь идёт о суперэтносе, где осуществляется единство народа и нации 
 Каким же образом  происходит взаимное усиление? В попеременных кризисах, разрешающих противоречия между динамикой оборотов денег, которые создаёт общество трудом людей (продуцированными ценностями), и быстрыми оборотами денежных атрибутов (товарных стоимостей), между устойчивыми во времени нормами этнической культуры потребления и актуальными нормами социальной культуры производства

 Подумаем, чем с этой точки зрения явяется семья в культуре этноса и социума.
 Когда ценности этноса в едином коллективе семьи, в любви и взаимопонимании между родителями, передаются и от родителей к детям – такова диахрональная, то еть народная культура этноса. Здесь семья есть в первую очередь «ячейка» общество, а потом уже социум.

 А что такое разрушение семей, свойственное синхрональному социуму-обществу, или их принудительное сохранение? Семья может уцелеть как социум, которому необходимы средства к жизни, зарабатываемые в социуме или даруемая им же иерархия престижа, только это семью и сохраняет. Но передача нравственных ценностей в поколениях разорвана, любви в такой семье маловато, а значит мало и взаимопонимания. Семьи здесь в большинстве превращаются в «ячейку» производственного социума, в диктат управляющего «я» остальным индивидами.

 Что есть вос-питание в семье (выразителен русский язык) как ни «восполняющее питание»? В самом деле, семье, тем более многодетной, чем и силён этнос, частенько приходится рассчитывать свои средства как социуму, каждого члена которого нужно накормить, но только в семье как обществе (или при конфуцианском идеале: обществе, подобном семье, где возможна и общая любовь и коллективный труд) человек получает необходимый компонент морального «воспитания чувств» в совместном труде, который дополняет меркантильные ценности социума, раздаваемые его индивидуумам

 Семья как преимущественный социум - это «семь я», каждый из которых живет в ритме своего собственного «календаря», семья как преимущественное общество – это коллектив с единым «календарём» бед и радостей, не навязанная извне, а возникшая в естественной совместности чувств разделённость внимания  между всеми «я».
 Потому семья в любви, поощряющей культуру этноса, живёт в ритме совместного  чувственного опыта, вырабатывающего коллективные критерии мировосприятия и совместного понимания. Это тот базис для взаимного со-чувствия, который возможен только в любви, где чувство взаимного тяготения личностей обладает преимуществом над чистым рационализмом производственного социума, свойственным ему эгоцентризмом индивида
 
  Напротив, дети  семьях преимущественно социального типа или подчиняются жесткому давлению родителей, что побуждает их самих жить консервативными представлениями о ценностях уходящего поколения, или в непонимании, в ссоре с родителями они впадают в другую крайность – нигилизм, ниспровержение всех норм прошлого. В том числе им необходимых норм любви и морали.
 Не удвительно, что именно такой период социально-общественного бытия, когда энергия этноса идёт на спад, общество беднеет любовью – этим универсальным «клеем» человечества, становится кризисом также веры и надежды

 Масса подобных людей, у которых в семьях или при их отсутствии распалась «связь времён», крайних консерваторов или прожектёров, с ущербной представлениями о жизни, с несложившейся семьей, испытывающие дефицит любви, уже не могут обогатить общественное сознание моралью личности, а мораль есть в труде главное.
 И тогда нарушается равновесие между культурой потребления этноса и прагматической социальной культурой его производственных социумов, динамическое равновесие между моралью челрвека и нравственностью общества. 
 
  Этническая культура нравственного потребления даёт необходимые императивы и табу социальной культуре национального производства, определяя границы обогащения, а национальная экономика в свою очередь насыщает народную нравственность моралью труда. Происходит это не одновременно, а в определенном ритме последовательных кризисов труда и денег, который свойствен диалектике внутреннего времени спадов и подъемов энергетики в государствообразующем этносе.

 Но почему такие кризисы неизбежны, почему нельзя создать безмерно длимую гармонию нравственного общества с моральной личностью, как это мечталось марксистам, вздумавшим создать социальный рай на  Земле, который, к тому же, казался им неизбежным (такова была усмотренная в истории линейность)?
 Когда в смене общественно-культурных формаций (а они цикличны, в отличие от линейной последовательно формаций госдарственной экономики) рвётся связь между поколениями этноса, нарушаются нравственые табу, и тогда  «быстрый продукт» эффективного производства ведёт к цепной реакции потребления, разрушающего мораль труда

  С описанным выше кризисом Россия вступила в пик Кавказской войны, завязнув в том клубке противоречий между обществом и государством, который не могла решить вплоть до нового периода активности русского суперэтноса во второй половине века
 Таким образом, не Европа тому виной, что сословно-монархическому обществу в России был положен конец, а скорее наоборот, к этому привела внутренняя причина, вместе с тем общая для Европы и России: смена общественно-культурных формаций, из-за которой которой Россия позднее была уже вынуждена открыть свою экономику влиянию международного капитала

2. Первое пятидесятилетие эпохи социально-сословного общества (вторая половина XIX  века)

а) История четных мер истории русского суперэтноса и его совмесщение с неетными мерами истории государства

 В хрональной динамике четных мер первой половины эпохи социально-сословного общества мы замечаем существенное различие по сравнению с аналигичным периодом прошлой эпохи: во-первых, увеличилась частота спадов и подъемов (четыре периода вместо двух), а кроме того, изменился характер взаимосвязи между двумя противоположными по смыслу периодами

Различие между дихотомической и диалектической делимостью пространства

 Во вторую половину XVIII века спад и подъем этнической энергии можно назвать дихотомией, потому что в делимости пятидесятилетия на две части отсутствует свойство диалектики пространства: содержание в каждом из тезисов потенции противоположного как рецессивную тенденцию по отношению к собственной доминанте

 Напротив, это диалектическое свойство обнаруживают в себе 25-летия в первом 50-летии эпохи социально-сословного общества: это тезис и антитезис, содержащий в себе двойственность 11-13-летних частей, причем тезис и антитезис содерджат в себе противоположную последовательность спадов и подъёмов этнической энергии:
 Тезис подъема (подъем-спад), антитезис спада (спад-подъём).
 Заметно, что такая последовательность волн сосредотачивает в пятидесятилетии подъемы энергии этнтса в начале и конце периода, а в середине его следует длительный спад

 А так как тройствнные мер истории государства сохраняют в себе прежнюю динамику, совмещение двух мер истории дает нам при экстраполяции дат аналогичного периода прошлой эпохи на нынешнюю следующий результат, как уже и говорилось
 Но в отличие от тождественного периода прошлой эпохи, период истории русского суперэтноса состоит из частей:

 1850-1867 - пик этнической энергии в национальной экономике русских

  1850-1862       фаза подъема длительностью 12-13 лет
  1862-1867       фаза спада длитльностью 25 лет       

  1887-1899       фаза подъема длительностью 12-13 лет               

 1875-1882 - пик социальной активности российского государства