Что делать с крестом? Этот вопрос волновал меня уже несколько месяцев. Я похоронила маму в могилу её мамы и поставила железный крест, а на него прикрутила мраморную книжку. На одной странице фотография мамы, на другой фио.
Вроде всё хорошо и красиво. Но у маминой мамы Емельяновой Анастасии Павловны не было никаких опознавательных знаков. Могилу эту мы нашли совершенно случайно. На похоронах Марии, двоюродной сестры мамы,в деревне Малявинка, маму окликнула женщина:"Валя, а ты меня помнишь?Я Клава, мы с тобой в детстве играли, а моя сестра дружила с твоей родной мамой." Я не знаю, узнала ли мама эту Клаву, но бросилась к ней как к родной со словами:
- Вы случайно не знаете, где похоронена моя мама?
- Знаю, рядом с моей сестрой и похоронена. Пойдём покажу.
Мама с Клавой свернули на тропинку и пошли вглубь кладбища.
- Пойдём со мной, я покажу, где ты меня похоронишь, - схватила мама меня за руку, вернувшись.
- Я устала, никуда не пойду. Это не прилично, сейчас будут закапывать тётю Мусю, а мы будем где-то по кладбищу бродить. Мы пришли с ней проститься.
-Я хочу лежать рядом со своей мамой, если уж при жизни не пришлось с ней быть, то хоть после смерти мы будем рядом.
-У тебя что-то болит? С чего ты собралась умирать? Прекрасно выглядишь.
-В детстве мне цыганка нагадала, что я умру в 73 года. Мне месяц назад исполнилось 73, могу умереть в любой момент.
-Мам, не сочиняй. Я сейчас читаю книгу Кваши, так он пишет, что человек должен жить 82 года. Это в том случае, если он не совершает никаких преступлений против Бога и людей, если он честно работает и выполнил всё, что было ему написано судьбой. Так что у тебя ещё 10 лет впереди. А в детстве для тебя, что 73, что 83 было одинаково далеко, может, ты просто запомнила не так.
- Вот упрямая. Не хочешь идти, запомни вот эту тропинку, пойдёшь по ней, выйдешь на поляну к сосне. Под этой сосной и лежит моя мама. Всю жизнь я мечтала найти её могилу, но стеснялась спросить у отца и тётушки, где она похоронена. Они могли бы подумать, что я не хочу признавать свою вторую мать.
Анастасия умерла, когда маме было 6 лет. Деда заставили жениться на её младшей сестре. "Бабу ты себе всегда найдёшь, - сказал тесть, - а вот хорошую мать детям вряд ли. Маша моя хоть и маленького роста и рябенькая, но девочкам она родная. Любит их." Деду деваться было некуда. Анастасию заразили в роддоме тифом. Как чувствовала, родив долгожданного сына, она хотела сразу уйти домой, где её ждали 3 дочки. Сердобольный врач не отпустил:"Поспи хоть одну ночь, дома тебе уже никто не даст выспаться". Ночью привезли роженицу с тифом и положили рядом с Анастасией. Утром последняя уже горела огнём. Через несколько дней умерла, оставив трёх малолетних дочерей и новорождённого сына.
Дед надеялся, что молодая жена спасёт младенца, выкормит. Но кормилицу найти не удалось, а новая жена была слишком молода и неопытна. Кормили ребёнка кашей, и младенец умер, не прожив и месяца.Закопали его в огороде около железнодорожной будки, где в тот момент жила семья. Сёстры украшали бугорок цветами, пока их отца не перевели в Оскол. Всю жизнь этот бугорок стоял у мамы перед глазами.
В 8 классе мы ходили в поход в те места. "Поищи там кладбище и могилу моей мамы. Помню, как шли по песку в гору, медленно, тяжело, солнце пекло. Больше ничего не помню." Около Майсюковой будки я не нашла никакого кладбища, не было там ни горы, ни песка, сплошной чернозём, хоть на хлеб мажь. Мама мне не поверила, решила, что я просто не захотела искать.
Тётю Мусю похоронили в сентябре, а мама умерла уже в мае следующего года, не дожив до 74 лет трёх месяцев. Вот тебе и цыганка в детстве.
Переделывать табличку на кресте смысла не было. Я решила поставить памятник. Тоже в виде книги, на одной стороне - Емельянова Анастасия Павловна, на другой страничке - Емельянова Валентина Николаевна. Книжку сделали из белого мрамора хорошую, а вот с постаментом обманули. Утверждали, что постамент будет полтора метра плюс метр книга, памятник (обалдеете!) выглядеть будет величественно. "Трёхметровый памятник, - размышляла я, - это проблема. Он закроет собой крест. Что с ним делать? Может, выкопать и перенести на другое кладбище дедушке?"
В итоге постамент вкопали в землю, а на поверхности торчало только 40 сантиметров гранита. Книжка лежала почти на земле, над ней возвышался крест.Рабочие сваливали вину на приёмщицу, мол, бестолковая не смогла всё правильно объяснить клиенту. Однако я даже обрадовалась такому положению дел. Кладбище сельское, скромное, ни к чему тут выделяться. Табличку с креста я сняла, но что было делать с самим крестом, да и с табличкой тоже? Тогда я решила, что помещу на ней фото старшей маминой сестры Зои Николаевны,которая погибла на станции Грязи при бомбёжке в 1942 году. Табличку почистили, сделали фотографию и надпись:" Емельянова Зоя Николаевна 1921 -1942. Погибла на ст. Грязи в 1942 году." Приехала младшая мамина сестра Клавдия из Москвы, одобрила мою идею. Мы поехали на кладбище устанавливать табличку. Прикрутили, тётки стояли любовались на фотографию, а я вытирала пыль и красила крест. В этот момент как из-под земли вырос пьяненький мужик.
- О, Зоя. Хорошая фотография. У меня тоже есть её фотография, мы с ней в одном классе учились. А что вы тут написали? По-гиб-ла в 42. Не может такого быть, я у неё на кухне в Гармошке в 1979 году чай пил.
Тёть Клава засмеялась:
- Мужчина, вы, наверное, ошиблись, идите куда шли. Нам не до вас.
-Чегой-то я ошибся. Мы с ней в школе за одной партой сидели.
Мужичок как-то весь съёжился, пока я обернулась, он уже пропал.
- Надо его догнать, вдруг он и вправду про нашу тётю Зою говорил, - засуетилась я, вытирая руки от краски.
- Если бы Зоя была жива, то давно бы объявилась, а то сколько лет прошло и следа не нашли.
Тётя Клава любила командовать, как она сказала, так все и должны были делать, козыряла тем, что москвичка, а москвичи всё знают лучше всех.
- Если бы он учился с Зоей, я бы его знала, а я его в первый раз вижу. Все ребята из Зоиного класса погибли.
- Так вы даже фамилию не спросили, может, вы его просто не узнали.
От второго брака у деда родились сын Виктор и две дочери Женя и Лида.
Когда мы посадили тётю Клаву в московский поезд, помахав ей рукой, тёть Женя приуныла:
- Зря мы её послушались на кладбище. Надо было остановить мужчину, и всё разузнать, что ему известно о Зое. Я почему-то всегда была уверена, что сестра жива. Не знаю, как это объяснить, но когда я о ней думаю, то она передо мной стоит как живая. Папа, мама - они мёртвые, я с ними и разговариваю как с мёртвыми, а Зоя живая. Как-то рассказала про свои ощущения подруге, та меня отчитала, сказала, что мысли мои от того, что мы Зою не хоронили и мёртвой не видели.
-А как вы узнали, что она погибла в Грязях?
- Папа коммунист был, а беженцы- украинцы рассказывали, что немцы всех коммунистов расстреливают. Он собрал нас и вместе со всем скарбом отправил на Урал. Мы попали в село, где жили раскулаченные. Издевались там над нами, а по радио каждый день одно и то же, что война идёт в Польше, что армия отважно сражается и не допустит немцев на нашу территорию. Вот мама и решила возвратиться назад. Приехали мы в Оскол, папа так и ахнул, немцы на пороге. Зоя перед войной окончила какие-то курсы,она быстро собрала вещи и уехала в Елец с теми, с кем училась на этих самых курсах. А вот на каких, не знаю, я тогда ещё маленькая была, меня не посвящали, она скрывала ото всех, что собирается на фронт. А уже через день налетели самолёты и стали бомбить Оскол. Мы всё побросали и побежали прятаться в лес. Просидели там до ночи, ночью ребята пошли в город, а там уже немцы, в нашей квартире штаб немецкий расположился. Мы побежали в сторону Воронежа, так от города к городу пешком дошли до Балашова, там остановились. Мама твоя с Клавой пошли работать на железную дорогу, а мы с Лидой побирались. Я была постарше, мне почти ничего не давали, а Лида маленькая, хорошенькая как кукла, ей и хлеб, и даже иногда сахар давали.После войны Зоя так и не объявилась, папа её везде искал, но никаких следов. А году в 47, может раньше, может позже, раздался телефонный звонок.Мама дома была одна.
- Николая Михайловича можно к телефону.
-Его нет.
- А Валю?
-Её нет.
-А Клаву или Виктора?
- Никого нет. Я одна осталась. А вы кто?
- Я подруга Зои. Мы с ней вместе шли из Ельца в Воронеж. В Грязях она встретила кого-то из знакомых и ей сказали, что по слухам её семья погибла. В это время остановился состав из Старого Оскола, Зоя оставила мне свой чемодан и побежала по вагонам спрашивать, знает ли кто-нибудь про её семью. Неожиданно налетели самолёты, стали бомбить. Я спряталась в кустах, а Зоя зачем-то побежала на мост. Бомба угодила как раз туда, и я видела, как ей оторвало голову. У меня остался чемодан с её вещами, я постараюсь вам их передать.
- Не надо вещей, передайте фотоальбом. Она увезла все фотографии. У нас ни одной её фотографии не осталось.
Женщина пообещала прислать фотоальбом и исчезла навсегда. Папа пытался её разыскать по тем данным, что она оставила, но ничего не получилось. Мы обошли всех Зоиных подруг, с трудом нам удалось хоть какие-то фотографии Зои разыскать и напечатать.
Прошло время, мужчина с кладбища не давал мне покоя. Почему он не сказал, что он или Зоя были с гармошкой, почему в Гармошке? Я с 1975 по 1980 годы училась в Воронежском университете. В этом городе у меня было много подруг. На очередной встрече, мы с однокурсником зашли в кафе пообедать.
- Люблю я эту Гармошку, у меня и свадьба здесь была.
-Какую гармошку? Кафе называется по-другому.
-Кафе как только не называлось, а вот этот дом назывался всегда Гармошкой.
Я остолбенела. Вспомнила про мужика на кладбище. Вышла на улицу, здесь меня ждал ещё один сюрприз. Я вспомнила этот дом. Иногда, возвращаясь из универа, я попадала на эту улицу, и как только приближалась к этому дому, то начинала нервничать, щемило сердце. Мне казалось, что на балконе стоит мой дед и зовёт меня. Становилось как-то не по себе, дед умер в 1961 году, мне было тогда 6 лет.Однажды приснился сон, дед стоял на балконе и просил меня войти в подъезд. Я зашла, позвонила в дверь то ли на 2, то ли на 3 этаже, дверь открыла женщина, а сзади во всю стену висел портрет моего деда. Я спросила: "Что делает мой дедушка в вашей квартире?"- женщина упала в обморок. Я проснулась, было очень тревожно на душе, как будто кто-то решительно заставлял меня сходить в этот дом и найти эту квартиру. Время было советское, мы усердно изучали атеизм, по которому никаких чувств, кроме голода, холода, страха и патриотизма у людей нет и быть не может. Я старалась забыть все эти ощущения и видения. Но на протяжении пяти лет моей учёбы неизменно ощущала присутствие дедушки около дома, который оказался Гармошкой, около железнодорожного клуба и общежития железнодорожного техникума.
- Поискала бы ты Зою в своих интернетах, - попросила меня тётя Женя.
Я ввела в поисковик данные: Емельянова Зоя Николаевна 1921 года рождения. Сразу же выскочило очень много информации. Оказывается существует книга о Зое. Всё совпадало, я пыталась связаться с авторами. Зоя погибла под Воронежем, и её называли партизанкой. Но ведь Грязи тоже под Воронежем. На 99,9% я была уверена, что речь идёт о нашей Зое, пока не нашла воспоминания мамы этой Зои. Зоя Емельянова-партизанка была родом из Курска и до войны училась в пединституте. След оказался ложным.
"Что теперь искать, её уже и в живых давно нет, даже если она и не погибла в Грязях,"- говорили мне друзья. Но вот я опять в Воронеже, иду по Никитинской, мимо меня проходит женщина, похожая на дочку тёти Жени, только ростом намного выше. Опять я чувствую запах деда. Огляделась вокруг. Рядом клуб железнодорожников."Зачем вы обступили, облака, моё окошко пыльное? Откуда, из какого далека сюда приплыли?"- строчки Эдуардаса Межелайтиса вертятся в моей голове. Как пазлы собираются воспоминания в одну картинку. Вот соседка ни с того, ни с сего говорит мне:"Ох, как вспомню, как твоя баба Маша обижала Зою, так сердце останавливается, не случайно она сбежала из дома". А вот мамина подруга на поминках мамы:"Знаешь, а ведь Зоя перед самой войной вышла замуж и от всех это скрывала, а я и Вале за всю жизнь не открылась, хотя дружили 60 лет." Перед глазами проплывают кадры из фильмов, где были бомбёжки. Пыль, грязь, как можно разглядеть в этом ужасе, что у кого-то оторвало голову или ногу? И по всему получается, что Зоя могла выжить во время войны, а дед её не нашёл, потому что у неё была другая фамилия. Даже если бы она приехала после войны в Старый Оскол, то семью не смогла бы найти. Квартиру, в которой они жили, забрали под отделение милиции, а деду, как орденоносцу, выделили материалы и деньги для строительства дома.А из телефонного разговора подруга могла понять, что никого нет в живых кроме мачехи.
- Напиши-ка ты в музей железнодорожников Воронежа. Вдруг она где-то рядом работала, или какие-то люди её знали и вспомнят. В нашей жизни всё решает господин случай, - посоветовал мне приятель.