Поводом для веселья может послужить что угодно, было бы желание радоваться. Это охотно подтвердит стиральная машинка нашего студенческого общежития, под шум и вихляния которой мы отплясывали на Новый Год за неимением лучшего.
А вот тоска приходит сама, без спросу, врасплох.
- Ну чё, попался?
Хорошо если в кошёлке что-нибудь булькает.
Убедившись, что все твои товарищи по комнате разъехались, а дама и не думает уходить, начинаешь выкручиваться:
- Я сейчас сбегаю в соседний блок, за закуской.
Кого хочешь провести, Тоску?
- Сядь, не мельтеши, набегаешься ещё. Чего один, без девушки, не любят что-ль? Хи-хи, не переживай, меня тож не каждый обнять норовит. А тебя приласкаю: "Вот и встретились два одиночества...".
- Мне бы повеселиться, всё-же праздник.
- Никуда твой праздник не денется, еще наверстаешь, кстати, раз уж праздник, как тебе нравиться мой новогодний наряд? Я сегодня - "Грусть Щемящая", щас как защемлю!
- Да, платьишко от "Бедной Лизы", а телеса от "Купчихи кустодиевской", нестыковочка выходит, вид испитОй напрашивается.
- Это поправимо. Давай по первой - сразу и начну худеть.
- Тут-тут-тук!
А-а-а, вот и гости. Танечка с пятого этажа.
- Чего одинцуешь? Айда к нам, гитару не забудь.
Я - то на Танюшу, то на Тоску, зырк-зырк.
Нет, думаю, если эти скооперируются - там до костюма "Раскольников" рукой подать.
Тут меня Смекалка под бок тык, мол - выскочи вместе с Танюшей, а сам к Толику!
- Я сейчас, ненадолго, - это Тоске, - подожди меня, гитару настрою, это - Танюше.
И что было прыти на третий этаж к Толику, облегченно вздыхаю и без стука толкаю дверь. Глазам не верю: лежит (как обычно) мой Толя на койке, но не один (как бывало) в мечтах, а с какой-то строго одетой гражданочкой под вуалью.
- Да вот, Хандра тут ко мне привалила...
А та его по плечику коготочками поглаживает и мне, бестия, из под вуали подмигивает:
"Ну что, вырвался?"