Мы жили с Клавкой, вроде бы, не мало,
Быть может, месяц или полтора.
Я рельсы клал, она - под рельсы шпалы.
И продолжали в койке, до утра.
Без буржуазной мерзости и грязи,
А как лишь души чистые могли…
И в робость моих рельсовых фантазий
Вгоняла молотом стальные костыли.
Но как-то раз в рабочий наш посёлок
Нагрянула проверка из Москвы.
За главную, очкастая, технолог,
Мы встретились глазами… и, увы.
Как с «будунища» дали похмелиться,
Накрыло враз, когда я услыхал:
"Какой смешной! Вам надо подучиться.
Я вижу ваш ... большой потенциал.
Я просвещу вас в знаньях, отвечаю.
Начнём с азов, по теме - "сопромат."
И я поплыл, а руки всё качали
Уже до верха поднятый домкрат.
И в кабинет к ней вечером с оглядкой
Войдя, вдруг в ухо шёпот услыхал:
"Я расскажу про «допуски», «посадки»
Как плавится и калится металл."
И, как кузнец за ковкою сакральной,
Клещами рук залезла в самый горн
И потащила рельс на наковальню,
Стоявшую без дела до сих пор.
Ковала так, что в пол летели искры,
И думалось, что всё, не удержусь,
Когда металл исследовался с риском
На расширение, и сжатие, и вкус.
Ну, а потом пришёл черёд закалки:
И рельс, шипя, взорвался в фейерверк!
И крыша рухнула, а с ней и стойки, балки,
И свет в очках нахлынул и померк.
А в задницу ещё укол булавкой.
Для шарма, вроде подпись, её стиль.
Я вдруг почуял, словно моя Клавка,
В гипоталамус вбила свой костыль.
И вот она, возникнув на помине,
Снесла, зубами клацнувший, запор,
И с молотом восстала, как богиня,
Или скорей, как бог Вальгаллы Тор!
"Ах, Клавдия, входите же к нам смело,
Вы в "сопромате" вижу новички…"
Открыла рот, но больше не успела,
На кувалдометр запрыгнули очки!
Прошли года, и, помня о развязке,
Я навестить в Москве бываю рад,
В тиши палат очкастенькую в каске,
Читающую на ночь сопромат.
06.02.2018*