Утро было, словно лайковая перчатка, - обтягивало собой, точно второй кожей. Николь проснулась в просторной комнате, залитой солнечными лучами и ощущением чего-то чистого, похожего на первый снег.
- Смешно думать о снеге, когда вовсю бушует лето, - сказала девушка вслух и легонько стукнула себя по кончику носа.
Она спустила с кровати ноги, посидела, прислушиваясь к тишине, и пошлёпала на балкон. Благо, он начинался сразу же за окном . После вчерашнего танца Медеи внутри осталась странная пустота, которая вовсе не желала быть заполненной. Качели, на которых Николь взмывала и падала в своих танцах, остановились, замерли в точке, откуда были видны вершины гор и ступени, уводящие в подземелье; роскошные гобелены и картинки мальчика-аутиста; цветущие мандариновые деревья и ряска на заброшенном пруду; фото безликих "ню" и обнажённость влюблённых; земля, просыпающаяся после зимы, и горсть песка, брошенная в могилу; супница, стоящая посреди круглого стола, и ломоть сурово просоленного ржаного хлеба. Уже не был важен смысл происходящего, ибо каждый миг он менялся, обретая иное звучание и иной подтекст.
Внизу послышались шаги, и на площадку перед домом вышел Мигель. Он помахал гостье рукой и ослепительно улыбнулся, добавив утру ещё немного солнечной безалаберности. Николь, не задумываясь, послала ему "воздушный поцелуй" и крикнула:
- Доброе утро, храбрый идальго!
- Доброе утро, Волшебная! - ответил испанец. - В чём ты обнаружила мою храбрость? Неужели в том, что я устоял перед Бездной, стирающей в порошок неразумных, оскопляющей алчных, дарующей смерть и бессмертие? То есть, перед тобой?
- Нет, тореро! - улыбнулась девушка. - Твоя храбрость в том, что ты танцевал вместе со мной. Огнями рампы на сцене, острым перцем в старом ресторанчике, соком мака на висках, яростным, похотливым ливнем, рекой и конём.
Она помолчала, отведя от лица кудрявую прядь:
- Вчера ты был Драконом, не знающим, что такое сон; камнем, брошенным в озверелую толпу; священным алтарём и забвением; морским Богом и быком-штормом; разрушенными надеждами и громким эхом, рождённым от слияния тишины и семи братьев, врывающихся в мир ветрами.
- Так ты знала, что я незримо следую за тобой, стараясь не перекрывать твой танец своими шагами?
- Женщина всегда знает, когда любовь снимает шутовской колпак гаера и остаётся без маски, без одежды, без доказательств истины, без намёков на скорое исполнение желания. Женщина знает!
Она стянула через голову прозрачную тунику и прошептала:
- Иди ко мне.
Они встретились на тонкой линии, названной людьми горизонтом, чтобы найти по обеим сторонам её своё прошлое и своё будущее. Мигель не торопился, целуя её шею, ощущая, как Сила, живущая в ней, начинает клокотать, подобно магме, всхлипывать, распирая собой высокие груди, обжигать его живот своей властью, учащать биение сердца до стона. Николь отдавалась, не оставляя в себе света и тени, изливаясь соком праматери, поющей и кричащей молнией в ночном небе.