На кладбище.
После звонка следователя, Вадим немного расстроился. Конечно, он не думал, что всё так быстро кончится, но то, что позвонили именно тогда, когда он прощался с Зинаидой – это ему показалось зловещим признаком.
Инна сидела рядом с ним за столиком, что-то щебетала, уплетая за обе щеки всё, что он заказал.
Пить они не стали, он был сам за рулём,(он отпустил водителя),так как ему никого не хотелось видеть кроме Инны.
Потом они уехали на кладбище, по дороге купив цветов. Оставив машину на стоянке, сами пошли по направлению к церкви, а там недалеко и была Зинина могила, обложенная цветами и венками. Инна положила цветы и разревелась горько, горько, а Вадим,как мог,успокаивал её,вытирая своим платком её слезы, льющиеся непрерывным ручьем.
Возвращаясь, они увидели большой мраморный памятник цыганскому барону, стоящему как Ленин во весь рост.
Они медленно прошли через всю старую часть кладбища, где, судя по надписям, захоронения были ещё до революции, этому кладбищу было более ста лет, оно считалось самым старым и престижным в городе, и, как говорится, простых смертных здесь уже давно не хоронили.
Они не знали, что накануне днем, когда решался вопрос о захоронении, (сейчас хоронили на новом кладбище за чертой города), Марта позвонила своей подруге, жене мэра, и через него смогла найти место и получить разрешение на захоронение на этом старом кладбище, кстати, там же похоронена мать Марты.
Она сообщила об этом Марату, стараясь, эти дни быть с ним внимательной и ласковой.
«Кто знает, кто её убил? Она тут не причем, на ней нет греха. Но то, что у Марата были отношения с Зиной, интуиция ей подсказывала, что дыма без огня не бывает и она, как жена и мать его детей, должна быть рядом с ним в этот сложный период его жизни.
Попытаться понять его, помочь ему, чтобы его потом не мучили угрызения совести, окружить его вниманием, что-бы он быстрее смог забыть всё. Всё, что было – или не было»…
- Да, хоть в этом моей подруге повезло, хорошее место ей досталось, она была крещёная, её мама крестила в Покровской церкви в центре, и покоиться она будет недалеко от церкви - размышляла Инна, проходя с Вадимом мимо старинного мраморного памятника с надписью: «Княгиня Маевская, преставилась в марте 1910 года».
Памятнику было почти сто лет, но он удивительно хорошо сохранился, а на его основании лежали свежие розы, видимо родственники до сих пор чтят и помнят эту княгиню.
- Ну, всё, Инна, настроения вообще никакого! Теперь мы едем ко мне, я оставлю машину в гараже, и мы устроим с тобой поминки Зинаиды – хорошая была, видно, женщина твоя подруга, раз столько людей пришло проститься с ней.
Они сели в машину и поехали, причём, оба молчали, размышляя, каждый о своём.
Инна - о том, какая Зина была замечательная подруга, как выручала её много раз, как могла, мгновенно, поднять её настроение, утешала её, когда она разошлась с Севой, а теперь её нет, и не будет!
Вадим в это время размышлял о предстоящем разговоре со следователем, какие могут возникнуть вопросы, и твёрдо решил, ехать в прокуратуру вместе с Севой, как они договаривались.
Он искоса смотрел на сидящую рядом молодую женщину и думал о привратностях судьбы: она бывшая жена Севки и та самая «потерпевшая», с которой когда-то свела судьба.
Вновь им пришлось встретиться при таких тяжёлых обстоятельствах,как хладнокровное и жестокое убийство её подруги Зины.
- Инна, не грусти, знаешь, у грузин и абхазцев есть обычай: на похоронах друзья не плачут, а делают то, что больше всего любил покойник – пьют, поют, пляшут, играют в карты (если он это любил) всю ночь рядом с покойником.
- Ну не знаю, как это можно радоваться или изображать веселье, если умер близкий человек?
- Как это можно? Но у нас поминки иногда тоже перерастают в веселье, если перепьются, пытаются петь и плясать.
- Ну, это если напьются.Честно говоря,я тоже хочу сегодня напиться до чёртиков, петь и плясать, вряд ли буду, лучше отвезешь меня домой.
Вадим улыбнулся:
- Ладно, ладно, там видно будет. У меня есть испанское вино, водка, конь-як, что захочешь, то и будешь пить, тебе необходимо сбросить стресс, да и мне тоже не помешает.
Они подъехали к дому Вадима, рядом был расположен многоуровневый гараж. Он, высадив Инну около въезда в гараж, поехал ее поставить.
Когда он показался в проёме ворот, Инна ещё раз подумала, как он изменился за те годы, которые она его не видела и поймала себя на мысли, что если бы встретила его в городе, то просто не узнала бы.
Вадим шёл навстречу и смотрел на неё:
«Да она же просто красавица, как говорится, всё при ней».
Он так и подошёл, глядя ей прямо в глаза, Инна немного смутилась:
- Ты, что так смотришь, как будто в первый раз увидел, а? - лукаво спросила она, и теперь пришла очередь смутиться Вадиму.
- Смотрю. Да, смотрю, и вижу какая ты красивая.
- Да какая там красивая, – кокетливо сказала она, - вот Зина, действительно, была красивая.
Когда мы были с ней вместе, все мужчины только на неё и смотрели, она была такая яркая, весёлая, а я? Я совсем не такая как она, совсем.
Её глаза наполнились слезами, она захлюпала носом и начала срочно искать в сумке носовой платок.
-Ну, ну, ты что? Согласен, что Зинаида была красивой женщиной, но у неё красота была какая-то холодная что ли, я об этом как мужчина сужу – потому что видел её несколько раз.
У тебя же совсем другая красота: наша русская, не броская, светлая, добрая и очаровывающая.
Инна, перестав шмыгать носом, слушала Вадима, который уже открывал входную дверь подъезда.
И, честно признаться, ей эти слова очень нравились. Нет, конечно, она ни-когда не была обижена вниманием мужчины, но Вадим говорил всё это не так, как другие, а искренне, и с любовью.
Они прошли в подъезд, и подошли к лифту.
Дом Вадима был чем-то похож на дом Инны, только этажей было больше. Лифт быстро домчал их до пятого этажа, Вадим подошел к своей квартире и, открыв дверь, жестом пригласил Инну войти.
Квартира поражала своими размера-ми: тридцатиметровый зал с высокими потолками, с добротной мебелью и огромным плазменным телевизором напротив кожаного дивана, две комнаты (по двадцать пять метров): спальня и кабинет Вадима, и огромная кухня с двумя холодильниками, микроволновкой, и, самое главное, посудомоечной машиной.
У входа в кухне стоял тёмно-коричневый обеденный стол и четыре стула. Было идеально чисто и очень уютно.
- Однако! – восхищенно произнесла Инна, - даже не верится, что здесь живёт холостяк, всё так чисто прибрано, когда же ты всё успеваешь, а?
Вадим засмеялся:
- Нравится, да? Это спасибо моим родителям, когда-то давно купили кооператив. Эти квартиры когда-то шли нарасхват, но папа смог купить, он,ведь, у меня был Герой Социалистического Труда, вот ему и не отказали.
А хозяйничает здесь Тамара Семеновна, моя домработница, она у меня уже работает пять лет, а её муж в моей фирме – бригадир отделочников,кстати, классный мужик. Сам бы я не смог поддерживать порядок, просто лень, да и времени нет. Вот так!
Он взял её за руку и повел по коридору:
- Вот слева ванная, справа туалет. Мой руки, приводи себя в порядок, а я начну готовить стол. Можешь осмотреть мои хоромы, мою библиотеку, я её уже пятнадцать лет собираю,- и, развернувшись, пошёл на кухню, откуда вскоре раздались звон посуды и звуки, открываемых дверей холодильников.
Когда, минут через пятнадцать, Инна вошла на кухню,стол был красиво сервирован, в основном, холодными закусками.
На столе, как обещал Вадим, стояли три бутылки: вино, водка и коньяк.
- Прошу вас, сударыня, присаживайтесь, - пригласил её Вадим, снимая на ходу цветной фартук.
-Думаю после ресторана,мы горячее вряд ли захотим, и этого нам будет достаточно.
- Пожалуйста: отварной язык, шпроты, буженина, малосольные огурчики, это сёмга, маслины и колбаска. А здесь,- он указал на красивую китайскую вазу, фрукты: апельсины, мандарины, киви. Думаю, пока есть чем закусить, а если не хватит, сварим пельмени из пачки, как когда-то в молодости, правда?
Инне очень понравился стол. От вина она отказалась, армянский коньяк она пила не раз, знала его вкус, а вот «Абсолют» ещё не пробовала ни разу.
Вадим начал за ней ухаживать, положил ей в тарелку всего понемногу, на первый случай, и спросил:
- Что будем пить?
Инна секунду подумала:
- Водку хочу, сегодня водку.
- Круто! Ну, водку, так водку. Вадим взял бутылку в руки и, открутив крышку, наполнил до краев две хрустальные рюмки, а в бокалы налил апельсинового сока.
- Ну, что? Давай, помянем твою подругу, царствие ей небесное, как говорят. Ей и её, так и не родившемуся ребёнку,- он, посмотрел ей в глаза, приподнял рюмку и залпом выпил.
С первой рюмкой стала исчезать какая-то напряженность, усталость, на душе стало спокойнее и увереннее.
Они не заметили, как выпили вдвоём бутылку водки,потом переключились на коньяк и накачались так, что с трудом добрались до постелей.
Вадим, как был в одежде, рухнул поперёк кровати в спальне, а Инна, сняв только юбку, разместилась на диване в кабинете Вадима.
Когда он проснулся, поперёк кровати, то не сразу сообразил, где он. Раздевшись, о пошёл искать Инну. Она спала на его диване, по-детски подо-брав под себя ноги, в кофточке,а юбка лежала рядом на стуле. В комнате горел свет, но он ей не мешал.
Он любовался ею, стоя рядом, смотрел на её стройные, слегка загоревшие ноги, беленькие трусики, которые выглядывали из-под коротенькой комбинации, и она все больше и больше нравилась ему.
Вадим вернулся в спальню, разобрал постель и подошел к Инне.
Когда он взял её на руки, такую красивую и желанную, она на мгновение открыла глаза, не просыпаясь, обняла его за шею и не хотела его отпускать даже, когда он её укладывал рядом с собой.
Потом он раздел её и его взору предстали прекрасные груди и плоский живот.
Но,видимо, большое количество выпитого спиртного, глушило в нём физиологические инстинкты и даже вид прекрасного полунагого не вызвал у него никакого желания.
Он просто лёг рядом с ней, обнял её, укрыв одеялом, и тут же провалился в сон.
Вадим не помнил, сколько времени он проспал, но очнулся оттого, что почувствовал её взгляд: за окном светало, Инна лежала на его руке и смотрела на него.
- Это ты меня сюда притащил или я сама? – шёпотом спросила она.
- Да, это я тебя перенёс на руках, ты бы замёрзла там в моём кабинете на диване.
- А зачем принёс и раздел? – Она приподнялась и смотрела прямо в его глаза, а там бегали такие чёртики, что у Вадима сразу же закружилась голова.
- Зачем, зачем? А вот затем! - он притянул её к себе, повернулся к ней и начал её целовать, в губы, в нос, глаза, шею и через мгновение почувствовал, как и она стала отвечать на его ласки, так же обнимая и целуя его тело.
Потом они скинули остатки одежды друг с друга и ласки стали ещё более нежными и изобретательными.
- Я хочу тебя, хочу, ты такая прекрасная, милая, добрая.
- Вадим, милый, я тоже хочу тебя, Очень…Я уже разучилась заниматься любовью, у меня после Севы, пять лет никого не было.
- Это ужасно, но я стала бояться муж-чин, а тебя не боюсь, я хочу тебя, очень…- она шептала эти слова признания, он в ответ целовал и ласкал её.
Они в сладостной истоме парили, как птицы в небе,им было легко и приятно, их тела слились в одно целое, еще несколько мгновений и огромное желание выплеснулось наружу, а от этого они как бы взлетели ещё выше и парили в невесомости.
Вадим крепко поцеловал её в губы, потом в торчащий сосок на груди, его глаза сияли, а по телу пробегала легкая дрожь.
- Вот это да? Какая ты у меня молодец оказывается, я такое блаженство испытал, мне и не снилось. Да тебе же, милая, просто цены нет как женщине.
Инна лежала, уткнувшись лицом в его плечо и прикрыв глаза, она и сама себя не узнавала: сегодня она просто превзошла сама себя, такого прекрасного секса у неё в жизни ещё не было, никогда.
- Ты просто нашёл мою сокровенную точку, которая так возбудила меня, и теперь только ты знаешь, где она расположена, а значит, обязан на мне теперь жениться, - нежно прошептала она, не открывая глаз.
- Ну, что ж, я рад, что нашёл, да и насчет женитьбы надо подумать, - он приподнял её,положил на себя и снова стал нежно целовать.Всё повторилось потому же сценарию, но он стал ещё более нежным и близким. В общем, они были просто в восторге, совершенно забыв обо всех проблемах и горестях, которые соединили их, просто они нашли друг друга и этим сказано всё!